Бренда Джойс
Прекрасная леди
Аманда попыталась вспомнить.
– Я очень долго спала?
– Вы время от времени проваливались в сон на протяжении трех дней. Я все гадал, когда же вы проснетесь. – Он улыбнулся снова, на сей раз ободряюще.
Она ответила на его улыбку. Их взгляды пересеклись и невольно задержались друг на друге.
В этот момент что-то изменилось. Аманда тонула в глазах де Уоренна. Он был самым красивым мужчиной из всех, кого она когда-либо видела, и он на самом деле казался добрым, по-настоящему искренним. Он был одним из величайших морских владык, а для Аманды это было почетнее, чем королевский титул. Когда он примет ее предложение, она разделит с ним постель.
Аманда никогда не ощущала влечения к мужчине. Но иногда ночью, во сне, к ней приходил возлюбленный, лица которого не было видно. Окутанный золотистым сиянием, он горячо целовал Аманду, а по пробуждении она чувствовала себя наполненной странным томлением, которое едва могла разгадать. Иногда она просыпалась, балансируя на грани сильного, доселе неизведанного удовольствия, и с сожалением понимала, что это был лишь сон и на самом деле она одна.
Аманда спрашивала себя, станет ли теперь мечтать о Клиффе де Уоренне. Он ведь так сильно напоминает возлюбленного из ее снов, не так ли? Большой, сильный, с золотистой кожей…
Глаза де Уоренна распахнулись, и, будто очнувшись, он вскочил. Отойдя от девушки на почтительное расстояние, он налил себе выпить. Его рука дрожала.
Аманда сидела не шелохнувшись. Ну как она могла думать о тех своих сокровенных мечтах теперь? Ведь им нужно было обсудить одно важное дело! Но почему он дрожит?
– Что это вас так трясет?
Де Уоренн не ответил, издав лишь неопределенный резкий звук.
Аманда вздохнула, задумчиво постучав ногой по полу.
– Может быть, вы подхватили грипп. Моряки часто им болеют.
– Это не грипп, – мрачно отозвался он.
Она улыбнулась:
– Это хорошо.
Аманда медлила, не решаясь приступить к разговору: несмотря на то что должна была осуществить задуманное, ей было страшно начинать эти странные, глубоко личные переговоры. Ну а кроме того, она явно наслаждалась мягким креслом, роскошной комнатой и столь благородной компанией. И она завела беседу издалека:
– Почему у вас так много мебели? И если вы не хотели вступать в любовную связь с той женщиной, почему она была здесь?
Де Уоренн приблизился к гостье, на его лице застыло ошеломленное выражение.
– Я знаю, что вам пришлось пройти через ужасные испытания, что мы с вами – из разных миров. Аманда, мне… кому-то нужно обучить вас нескольким вещам.
Она насторожилась:
– Каким же? Чтению?
– Это может сделать учитель. И вы не можете общаться на определенном языке в приличной компании. В сущности, вы не должны говорить о… любовной связи, вообще никогда!
– Почему, черт возьми, нет? – спросила она, искренне озадаченная его словами. – Так поступают все мужчины, они только и делают, что говорят об этом.
Де Уоренн взглянул на нее и наконец-то снова начал улыбаться.
– Все верно, – сказал он, махнув рукой. – Мы – жертвы наших мужских желаний. Я разрешаю вам обсуждать это. Начнем сначала. Вы не можете ходить по этому дому в таком одеянии.
Аманда посмотрела вниз, на восхитительную ночную рубашку. «Он собирается отобрать ее», – с грустью подумала она. Пальцы Аманды коснулись краешка кружевной завязки. Потом она перевела взгляд на де Уоренна. И безразлично пожала плечами, чтобы он не понял, заботит ли ее возможная потеря такой красивой рубашки.
Де Уоренн подошел к ней.
– Аманда. – Он снова уселся на диван, только на этот раз чуть дальше от гостьи. – Нам необходимо обсудить кое-что еще.
Его тон был очень серьезным. Неужели он все-таки одумался и решил наконец-то выставить ее из своего дома?
– Надеюсь, я не повел себя бесцеремонно, когда решил, что вы предпочли бы похороны в море?
В душе Аманды все сжалось.
– Я не думала об этом! Где отец? – с тревогой вскричала она.
– Сейчас он в кингстонском похоронном бюро. Мы можем похоронить его в море. Я все устроил.
Аманда кивнула, не в силах произнести ни слова.
– Я думал сделать это завтра, – сказал де Уоренн, и в его глазах вспыхнули нежность и сострадание. – Вы сможете это вынести? Я мог бы сказать несколько слов как судовой капитан либо позвать священника или даже морского капеллана[8].
«Отец все еще не похоронен», – мелькнуло в голове Аманды. И она справится, она все вынесет, она обязательно должна присутствовать на похоронах! Дочь пирата встретилась глазами с де Уоренном:
– Мне бы хотелось, чтобы вы благословили его в последний путь.
– Тогда можете ни о чем больше не беспокоиться, – мягко отозвался он.
Де Уоренн снова оказался так добр, а еще он был столь невероятно красив, что сердце Аманды перевернулось – в один миг, будто легкая рыбачья плоскодонка, унесенная в открытое море. Она смотрела в его сверкающие синие глаза и чувствовала себя удивительно защищенной и спокойной, будто наконец-то добралась до тихой гавани, убрав паруса после яростного шторма. Возможно, ей не стоит бояться этого человека, пронеслось в ее голове.
Де Уоренн поднялся:
– Вы хотели меня видеть, чтобы что-то обсудить? В противном случае я должен идти – моим детям пора ложиться спать, и мне нужно быть наверху.
Аманда глубоко вздохнула, набираясь храбрости и отказываясь думать о том, что произойдет, когда он примет ее смелое предложение. Нет, сейчас она видела себя стоящей на палубе «Прекрасной леди», которая несется по бурным, с пенистыми гребнями волнам. В этой мечте она находилась на носу корабля, а де Уоренн стоял на квартердеке со своей командой. Они бы неслись вперед на всех парусах – ни один здравомыслящий моряк не решился бы делать это в такое ненастье. Но де Уоренн не беспокоился бы об этом, он бы смеялся назло буре, да и Аманда тоже. Она улыбнулась своим мыслям.
– Аманда?
Девушка вернулась в реальность, и улыбка исчезла с ее лица. Аманда прикусила губу, все еще не решаясь приступить к серьезному разговору.
Проницательный взгляд де Уоренна скользнул к ее губам, потом вернулся к глазам.
– Итак, о чем же вы хотите спросить меня?
Все пути к отступлению были отрезаны, оставалось только ринуться вперед. Аманда поднялась с кресла:
– Я сделаю все – все, что только пожелаете, если вы отвезете меня в Англию.
Он во все глаза уставился на нее.
Аманда понятия не имела, что означает этот неподвижный пристальный взгляд. Де Уоренн был очень умен и сообразителен, значит, должен был уловить смысл ее намека. Неужели он ничего не понял? Аманда широко улыбнулась ему:
– Я не могу заплатить за поездку – деньгами, по крайней мере. Но есть и другие способы, с помощью которых я собираюсь выразить свою благодарность.
Выпалив это, она замолчала в ожидании ответа.
Де Уоренн рассеянно покачал головой. Это странное движение, судя по всему, означало «нет», на его лице появилось подозрительное выражение.
– Вот в чем дело, – наконец изрек он.
Аманда по-прежнему стояла перед ним, чувствуя нарастающую панику. Она должна добраться до Англии! Она обещала!
– Я сказала, что сделаю все, что угодно. Вы ведь понимаете, что я имею в виду, правда?
Теперь на высоких скулах де Уоренна заиграл яркий румянец – верный предвестник скорой вспышки гнева. Но что вызвало такое бешенство? Он по-прежнему не понимает, о чем она говорит?
– Де Уоренн, я предлагаю вам свое тело. Это единственный способ, которым я могу заплатить за…
– Прекратите! – рявкнул он командным тоном.
Аманда съежилась, ощущая глубокую досаду.
– Я знаю, что недостаточно привлекательна для вас… – начала она, собираясь признаться ему в своей невинности.
Де Уоренн схватил ее за руку, их тела соприкоснулись.
– Именно это вы делаете каждый раз, когда вам что-то нужно? Предлагаете свое тело в обмен на вещи или услуги? – резко бросил он. И тут же отпустив ладонь Аманды, отошел от нее на почтительное расстояние. – Я могу гоняться за пиратами, но я – джентльмен, и я – де Уоренн, – с достоинством произнес он, яростно сверкая глазами.
Аманда мелко дрожала, ее сердце колотилось от ужаса. Она не могла понять причину такого гнева.
– Я должна добраться до Англии. Папа сказал, что следует отправиться туда с вами. Я лишь хочу заплатить вам!
Он возмущенно взмахнул руками:
– Довольно! Ваша мать – там, в Англии?
Аманда кивнула, не в силах отвести от де Уоренна изумленный взгляд. Он что, отказывается от нее, потому что она не модная, жирная красотка? И почему, кстати, она не чувствует облегчения?
Де Уоренн глубоко вздохнул:
– Я уже решил взять вас в Лондон, где вы смогли бы обрести семью.
Он уже решил? Аманда была потрясена.
– Почему вы на это идете?
– Потому что вы должны отправиться к родным, – постановил он.
– Но как я заплачу вам за это путешествие? Я не нищенка, которой нужно бросать жалкие крохи!
– Вам не придется платить! – резко оборвал он. – И я никогда, ни разу не дал вам понять, что считаю вас нищенкой. Правда заключается в том, что я и сам собирался отправиться в путешествие в конце месяца, но, учитывая все произошедшее, мы отплывем уже завтра.
– Завтра? – Аманда не была готова к такому стремительному развитию событий. Все тревоги унеслись прочь, уступив место леденящему кровь страху. – Это слишком скоро! А как же похороны отца?
Ну как, в самом деле, они могли отправиться в поездку прямо завтра?
– Нет, лучше в конце месяца! – взмолилась Аманда. Она только что потеряла отца, она еще не была готова к встрече с матерью.
– Мы похороним вашего отца в море после того, как поднимем парус. Мы отбываем завтра, – отрезал де Уоренн и навел на нее указующий перст. – И вы будете одеты не так, как сейчас. Мне бы хотелось, чтобы на вас были мужские вещи.
Глава 4
Сон упорно ускользал от него.
Он был в плену огромных миндалевидных зеленых глаз. Копна светлых волос обрамляла такое необычное, экзотическое и при этом красивое лицо. Длинные непокорные пряди струились вдоль ее полных грудей, отчетливо различимых под тонкой хлопковой рубашкой. И как ее угораздило появиться в общедоступных комнатах его дома в столь интимном, откровенном одеянии?
Клифф резко дернул бедрами, пытаясь снять напряжение. Он подумал, что ведет себя как школьник, который не занимался этим лет с двенадцати, и чувствовал себя пристыженным из-за того, что только подумал о мастурбации. Как это вышло, что он был так увлечен дочерью пирата? Несмотря на то что теперь Клифф знал ее имя, он отказывался думать о ней как об Аманде. Нет, в мыслях ее следует называть или Дикаркой, или дочерью пирата, или даже мисс Кэрр – так ему будет проще бороться со столь безудержным влечением.
Клифф повернулся на живот, стараясь не обращать внимания на неистовый прилив крови в чреслах. Он ни на секунду не должен забывать, что она очень молода, до смешного молода… слишком молода. И она не относилась к его типу женщин! К тому моменту, как Клифф сбежал из дома в четырнадцать лет, он уже успел соблазнить дочерей отцовских друзей. Он всегда выглядел старше своих лет и мог выбирать из множества красивых, элегантных, взрослых аристократок. И когда приходилось делать выбор между полевым цветком и тепличной розой, он всегда предпочитал последнюю.
Но Дикарка отличалась ото всех, кого Клифф встречал прежде. Чтобы понять это, ему достаточно было вспомнить о том, как она ворвалась в Королевский дом с заряженным пистолетом или неслась на своем каноэ по бурлящим волнам. Потом улыбка исчезла с лица де Уоренна, и он с досадой поежился, вспоминая, на каком языке она изъяснялась в гостиной. Но мгновение спустя он уже тихо посмеивался, думая, как она выгнала мисс Делингтон из его дома. Неожиданно мысли Клиффа понеслись совсем в другом направлении. Он вскочил с кровати, чтобы налить себе выпить.
Интересно, а Дикарка еще сохранила невинность? Она определенно знала, что предлагала ему. Учитывая обстановку, в которой росла дочь пирата, можно было предположить, что она вряд ли была неопытной. Иначе почему она с такой легкостью делала собственное тело предметом торга? Конечно, это была старинная уловка женщин, обделенных властью или состоянием. У Дикарки не было ничего другого, что она могла бы предложить в обмен на услуги. Это сильно тревожило и печалило Клиффа. В его душу постепенно закрадывалось отчетливое ощущение страха, связанного с их совместным путешествием в Англию.
Клифф знал, что может контролировать и скрывать свою страсть. Это будет неприятно и трудно, но он слыл дисциплинированным человеком. К тому же она была слишком юной! Ему просто нужно постоянно напоминать себе об этом. Поскольку Клифф перенес дату отплытия, сократив время пребывания дома, ему придется взять детей с собой. Алекси уже плавал с ним близ островов и с тех пор настойчиво требовал взять его в «настоящее» путешествие. Ариэлла то и дело намекала насчет круиза, и Клифф знал, что дочь хочет побывать за границей и своими глазами увидеть достопримечательности, о которых столько читала. Он отчетливо понимал и то, что дети помогли бы ему отвлечься от мыслей о Дикарке, стать своеобразной буферной зоной.
Клиффа волновало и кое-что еще. Он уселся в темноте с бокалом коньяку. По слухам, Родни Кэрр когда-то служил на Королевском военно-морском флоте. Интересно, это правда? Если молва не врет, мать Аманды могла быть благородного происхождения. И это его сильно беспокоило.
У Дикарки не было ни малейшего чувства такта, ни капли стыда и вообще никакого понятия о хороших манерах. Если ее мать окажется женщиной благовоспитанной, их воссоединение грозит обернуться катастрофой.
В то же время Клифф не хотел, чтобы она нашла мать и выяснила, что та – шлюха или рябая ведьма. У дочери пирата была нелегкая жизнь, ему не нужно было знать подробности, чтобы быть абсолютно уверенным в этом. Она заслужила свою частичку роскошной жизни и нуждалась в прекрасной семье и заботе со стороны матери.
За шесть недель путешествия дочь пирата наверняка смогла бы приобрести некоторые пристойные манеры и подобающую скромность – этого было бы вполне достаточно для того, чтобы не шокировать окружающих. Анахид могла бы обучить ее всему, что требуется. И все-таки Клифф сомневался в своем плане. Он не был уверен даже в том, что Дикарка пожелает брать уроки этикета, к тому же он всего лишь согласился переправить ее к матери, а не взялся превращать ее в юную леди. И, в конце концов, это было совсем не его дело.
Клифф окончательно бросил тщетные попытки заснуть. За окном брезжил рассвет, а ему предстояло пуститься в серьезное морское путешествие. Багаж его детей был собран прошлой ночью, де Уоренн надумал взять в поездку и учителя словесности. Это решение он принял после долгих размышлений о мисс Кэрр.
Де Уоренн наверняка чувствовал бы себя так, словно ему на голову свалился еще один ребенок, если бы не вспоминал о соблазнительной Дикарке в откровенной ночной рубашке.
Осушив бокал коньяку, Клифф оделся. Окрасившееся в цвет фуксии небо висело над морем оттенка индиго, когда он вышел из своих личных покоев. Клифф тотчас же направился в детское крыло дома. Дверь комнаты Алекси была открыта, а он сам был уже одет и стоял у раковины, чистя зубы. Мальчик обернулся и улыбнулся отцу, его рот был полон воды. Сердце Клиффа смягчилось, и он бросил сыну полотенце.
– Твоя сестра тоже готова?
– Я слышал, как она жаловалась Анахид, что надо так рано вставать. Папа, сегодня хороший ветер, как раз нам в дорогу.
Клифф подмигнул:
– Я знаю. Не спеши. Мисс Кэрр наверняка еще спит.
Он оставил сына и остановился перед дверью в комнату дочери.
– Ариэлла? Анахид?
Спустя мгновение армянка открыла дверь. Клифф почувствовал, что она улыбается под своими шелковыми покровами.
– Милорд?
Он посмотрел мимо гувернантки и увидел, что Ариэлла все еще в ночной рубашке и с сонными глазами. Она прижимала к груди книгу.
Клифф улыбнулся:
– Доброе утро. Не волнуйся, Анахид упаковала для тебя множество книг. И если ты сумеешь осилить их все, у тебя всегда есть моя Библия.
Ариэлла зевнула.
– Мы спустимся вниз через десять минут, милорд, – спокойно сказала Анахид.
Клифф оставил комнату дочери, поспешил вниз и прошел в большой зал, ощущая хорошо знакомое приятное волнение. Когда де Уоренн поднимал паруса, не было человека счастливее его на целом свете. Все демоны, терзавшие его этой ночью, исчезли. Всего через два часа ветер будет дуть Клиффу в спину, перед ним окажется открытое море, а его дети будут рядом. Жизнь едва ли могла быть лучше, подумал он.
Слуги зажгли настенные бра, и зал был частично освещен, несколько утренних теней играли на мраморных полах. Неожиданно Клифф заметил свою гостью, сидевшую на мягком испанском стуле недалеко от парадных дверей. Естественно, он и не рассчитывал на то, что Дикарка уже встала. Увидев его, она вскочила, ее глаза распахнулись.
Де Уоренн приблизился к мисс Кэрр, его шаги замедлились. Клифф старался не вспоминать, о чем думал всего час назад.
– Доброе утро. Едва рассвело. Неужели вам не спится?
Несмотря на то что Клифф разок прошелся мимо ее двери прошлым вечером и слышал плач гостьи, на ее лице не было ни малейшего признака того, что ночь она провела ужасно. Он приказал выстирать одежду Дикарки, пока она лежала в забытьи, и теперь на ней были надеты свободная рубашка и бриджи. К своему обычному наряду дочь пирата добавила толстый золотой шнур, который выполнял функцию пояса. Выглядело так, словно она позаимствовала завязку для портьеры.
– Мы ставим паруса этим утром, – улыбаясь, ответила Дикарка. – С какой стати мне оставаться в постели?
Клифф чувствовал, что должен успокоить гостью. Ее волнение, несомненно, объяснялось грядущей встречей с матерью. Разумеется, она не ощущала столь неодолимой притягательности моря, как он.
– Путешествие займет шесть недель. Пройдет некоторое время, прежде чем вы сможете возобновить свои отношения с матерью.
– О чем вы говорите? Я знаю, сколько продлится путешествие. – Дикарка была вне себя от нетерпения. – Ветер свежий, сильный. Мы поднимем паруса прямо сейчас?
Неужели она и в самом деле чувствовала то же волнение, которое всякий раз ощущал Клифф, ступая на палубу судна?
– Вы так уставились на меня, будто я – неотесанная деревенщина! – возмутилась мисс Кэрр. – Ну почему мы готовимся к отплытию так долго?
Сгорая от нетерпения, она стала переминаться с ноги на ногу.
– Разве есть какая-то причина для задержки? Из своего окна я видела, как ваши люди подняли парус. Де Уоренн… я имела в виду, капитан… я должна почувствовать, как качается палуба под моими ногами, как сильный ветер треплет мои волосы!
Клифф стоял, во все глаза глядя на Дикарку, – безмерно удивленный, он чувствовал, как все его тело напряглось. Потрясенный, он быстро отвернулся, чтобы гостья не заметила, как его тело отреагировало на ее волнение. Совершенно точно, он никогда еще прежде не был так возбужден.
– Де Уоренн? То есть капитан, мы готовы отправляться, не так ли?
Клифф не ответил. Перед ним вырисовывалось нелегкое шестинедельное плавание. То, как откликалось его тело на присутствие Дикарки, было просто недопустимым. Обязанность Клиффа как капитана судна заключалась в том, чтобы защищать пассажирку и благополучно доставить ее к месту назначения, не погубив в момент безрассудной страсти.
«Слава богу, я решил взять в это путешествие свою семью!» – пронеслось в голове Клиффа.
– Вам плохо? – прямо спросила она, дергая его сзади за камзол.
Перед тем как обернуться, Клифф удостоверился, что окончательно успокоил свои страстные желания. Он посмотрел на Дикарку:
– Я беру в это путешествие детей, они вот-вот спустятся вниз. Как только они соберутся, мы отправимся.
Ее глаза заблестели.
– Я начала плавать с отцом, когда мне было шесть, – объяснила она. – Наверное, вашей дочери примерно столько же?
– Да.
Зеленые глаза Дикарки с недоверием сузились.
– Вы ведете себя так странно! Что-то не так?
Клифф, скрестив руки на груди, пристально смотрел на нее:
– Когда вы последний раз были в море? Я имею в виду не ваши прогулки на каноэ.
– Это было короткое путешествие на Барбадос – у отца там были дела, вполне законные. Прошлой весной.
Клифф подумал о том, что умер бы, проведи он без настоящего морского путешествия так бесконечно много времени.
– Похоже, вы сегодня в прекрасном расположении духа, мисс Кэрр.
– Вы хотели сказать «Аманда». – Она немного успокоилась. – Я не забыла об отце, если вы именно это имеете в виду. Почти всю прошлую ночь я провела, думая о нем. У меня не осталось в запасе ни единой слезинки.
И Дикарка вдруг просияла улыбкой:
– «Прекрасная леди» – мое любимое судно. Мысли о ней просто не дают мне покоя! Все знают, что это самый быстрый корабль пятого ранга в открытом море – и это, конечно, ваша заслуга. А еще вы никогда не проигрывали сражение! Я могу помочь с орудиями. Ваш парусный мастер – португалец, верно? Отец говорил, что он один из лучших в мире.
Сердце Клиффа неистово колотилось в груди, не давая сказать ни слова.
– Я могу открыть вам тайну? – покраснев, с усмешкой спросила она. – Я мечтала о том, чтобы путешествовать, стоя на палубе «Прекрасной леди», и мчаться с ней по ветру. Это одно из самых сильных моих желаний!
Дикарка рассмеялась, отбросив волосы, которые даже не потрудилась уложить.
Клиффу пришлось снова отвернуться, почувствовав, как натянулись бриджи от болезненного напряжения в паху. Она мечтала о его судне. Может быть, мечтала и о нем самом?
– Я просто жду не дождусь! – не унималась Дикарка.
Де Уоренн думал о том, что мог бы уступить этому безумному вожделению, он грезил, как повернется, прижмет ее к своей груди, жарко прильнет к ее губам, станет целовать… Он уже буквально чувствовал, как проникает языком все глубже и глубже…
И тут Клифф услышал детские шаги на лестнице, до него донеслась радостная, оживленная болтовня. Появление любимых детей принесло и большое облегчение, и горькое разочарование. Он вздохнул, заставил себя улыбнуться и повернулся к детям:
– Ну вот, теперь все в сборе. Значит, пора на катер.
Аманда схватилась за леера палубы и закрыла глаза, подставив лицо солнцу и ветру. Кингстон остался далеко позади, и лишь тусклая полоска белого песка, обрамленная поросшими зелеными джунглями горами, выделялась на фоне бирюзовой воды, напоминая о маячившем вдали острове. А впереди мягко колыхались волны. Де Уоренн задействовал почти все свои паруса, и теперь огромный, величественный фрегат несся на скорости пятнадцать узлов – «Прекрасная леди» бежала так резво, как только можно было разогнаться при таком приятном бризе. Аманда открыла глаза и с искренней радостью рассмеялась.
Именно так она и представляла себе путешествие на любимом корабле, ведь верно? Аманда почувствовала приятное волнение и обернулась, чтобы рассмотреть капитана судна на квартердеке. Он стоял у штурвала со своим сыном, которому, как она выяснила, было восемь лет, помогая мальчику править кораблем. Де Уоренн казался еще выше обычного, его плечи выглядели шире, а раздуваемые ветром волосы еще больше отливали золотом. От одного беглого взгляда на него у Аманды перехватило дыхание.
Впрочем, она не придала этому особого значения. Впереди было целых шесть недель – шесть лучших недель ее жизни.
Аманда не хотела думать о будущей встрече с матерью – нет, по крайней мере не сейчас. Де Уоренн оглянулся на нее через плечо. Он улыбнулся, явно наполненный тем же радостным предвкушением странствия, что и она, но его улыбка померкла, стоило их взглядам встретиться. Капитан перевел взгляд на нос корабля, его лицо приняло серьезное выражение.
Аманда подумала, что де Уоренн ведет себя странно со вчерашнего дня, с тех самых пор, как она вмешалась в его амурные планы. Ох, да ладно… Теперь это уже не имело значения. Солнце стояло высоко, в небе плыли легкие кучевые облака, и парочка дельфинов резвилась у левого борта фрегата. Не в силах бороться с собой, Аманда, будто марионетка на веревочке, обернулась, чтобы снова уставиться на капитана.
Ни он, ни его сын не обменялись ни словом, но мальчик был явно поглощен управлением судном. Он, казалось, находился в тени могучей фигуры своего отца. Аманде стало грустно: она вспомнила, как отец помогал ей дотянуться до штурвала. Когда она была совсем маленькой, ему приходилось поднимать ее на руки, чтобы удобнее было схватиться за рулевое колесо.
Потом взгляд Аманды скользнул к дочери де Уоренна, которая сидела недалеко от них. Девочка, выглядевшая принцессой, которой она, вероятно, и была, одетая в красивое кружевное белое платье, читала лежавшую на коленях книгу.
Отец дал ей бархатную подушку, на которой она и сидела, чтобы не запачкать свои отделанные рюшечками панталоны. Дочь де Уоренна была прехорошенькой, избалованной и явно не имела ни малейшего понятия о мореплавании, она ни разу не подняла глаза от своей книги.
Аманда и представить себе не могла, каково это – быть богатой маленькой девочкой. Подумать только, дочь де Уоренна умела читать – а ей ведь всего шесть!
Аманда почувствовала, как зарделись ее щеки. Ах, как жаль, что она опрометчиво призналась де Уоренну в своей неграмотности! Уж не считает ли он ее глупой? Не нужно быть семи пядей во лбу, чтобы понять: капитан обожал свою дочь, эту маленькую сказочную принцессу, и явно гордился ею. Они все добирались до судна из доков, расположенных ниже Уиндсонга, на шлюпке. Пока они гребли к фрегату, Ариэлла сидела на коленях отца, прижимая к груди книгу. Брат спорил с ней, убеждая, что книга должна быть упакована в одной из ее сумок. Ариэлла за словом в карман не полезла, тут же обозвав брата дураком, который едва ли умеет читать на латыни. Начавшуюся ссору прекратил де Уоренн, сказавший сыну, что Ариэлла может брать с собой столько книг, сколько хочет, а ему действительно стоит получше освоить латынь к окончанию путешествия. Пока родные выясняли отношения, армянская служанка хранила молчание.
Когда споры утихли, де Уоренн взглянул на Аманду и улыбнулся:
– Моя дочь читает лучше многих взрослых мужчин.
Он обернулся к девочке:
– Что ты сейчас читаешь, дорогая?
– Историю фараонов, папа.
Аманда понятия не имела, кем были эти фараоны. Она неосознанно ревновала капитана к дочери, хотя не должна была чувствовать к нему ничего, кроме благодарности. А еще Аманде так хотелось, чтобы капитан позвал ее на квартердек, как своих детей, но он этого не сделал… У нее не было ни малейшего повода для разговора с де Уоренном, а значит, не нашлось и предлога, который позволил бы ей пойти наверх и попросить разрешения подняться на палубу – священное для каждого моряка и капитана корабля место. Возможно, до окончания плавания де Уоренн еще попросит ее присоединиться к нему. А может, и нет.
Странно, но сейчас Аманда думала о прекрасной ночной рубашке из хлопка и кружев. Де Уоренн не забрал ее. Так полюбившийся Аманде предмет туалета находился в ее маленьким мешке вместе с крестом отца, цепочкой и пистолетом. Кинжал был спрятан в ее левом ботинке с внутренней стороны икры, а шпага – под подушкой на ее койке в каюте.
– Папа, что-то мне нехорошо, – неожиданно пожаловалась Ариэлла.
Обернувшись, Аманда увидела, что маленькая девочка стоит, сжимая свою историческую книгу. Она смотрела тем особенным взглядом, по которому Аманде сразу стало все ясно: у ребенка началась морская болезнь.
– Я могу пойти вниз и лечь вместе с Анахид? – спросила Ариэлла.
– Это худшее из того, что ты можешь сделать. – Де Уоренн огляделся, его взгляд скользнул по Аманде, и он, казалось, застыл в нерешительности.
Аманда подумала, что понимает, чего хочет капитан. Она горела желанием хоть чем-то выразить ему свою благодарность и тут же вскочила и понеслась к Ариэлле. И в самом деле, разве она не может помочь с детьми? Аманда ничего не знала о детях, но была многим обязана де Уоренну, к тому же это наверняка было совсем нетрудно.
– Де Уоренн? Я прогуляюсь с ней по палубе.
Его сосредоточенный взор смягчился.
– Вам не составит труда сделать это, мисс Кэрр? Мне кажется, Анахид сейчас внизу, готовит детские каюты.
Аманда улыбнулась ему:
– Не волнуйтесь. Я не позволю ей упасть за борт.
Лицо капитана дрогнуло.
Она рассмеялась:
– Я пошутила, де Уоренн!
– Это не смешно, – без улыбки ответил он.
Аманда прикусила губу. Де Уоренн становился таким серьезным, когда дело касалось его дочери! Эта маленькая принцесса, наверное, лила слезы ведрами, когда он ее шлепал. Аманда вздохнула и подала девочке руку:
– Пойдем со мной.
Ариэлла улыбнулась ей, протягивая свободную руку и по-прежнему прижимая к себе книгу другой рукой. Аманда помогла ей спуститься на три ступеньки вниз, к главной палубе.
– Ты будешь чувствовать себя намного лучше через несколько дней, когда привыкнешь к морской качке.
– Правда? – Ариэлла улыбнулась, но вдруг вся позеленела.
Аманда помогла ей свеситься через леер палубы, и как раз вовремя: девочку тут же стошнило. Аманда поддерживала дочь капитана, пока приступ не закончился, а потом вдруг поняла, что Ариэлла вот-вот заплачет. Она почувствовала отвращение: эта девочка, похоже, была бесхарактерной тряпкой!
Де Уоренн поднял дочь на руки, неожиданно материализовавшись позади них.
– Ты почувствуешь себя лучше через несколько дней, – сказал он. – Обещаю.
Ариэлла боролась с подступающими слезами:
– Я в порядке, папа. Опусти меня вниз.
– Ты уверена? – уточнил он.
Девочка кивнула:
– Я хочу прогуляться с мисс Кэрр. Мне стало лучше, правда.
И она выдавила из себя слабую улыбку.
Капитан плавно опустил Ариэллу на палубу, и она взяла Аманду за руку. Дочь пирата ощущала себя чужой, ее ревность к маленькой девочке росла, но тут де Уоренн обернулся к ней:
– Благодарю вас за то, что вы были так добры к моей дочери, – сказал он, и синие глаза скользнули по ее лицу.
Этот взор был полон ласки. Аманда не могла ни улыбнуться в ответ, ни сдвинуться с места, но она прекрасно понимала: если хочет нравиться капитану, все, что нужно делать, это ладить с его детьми. А она хотела ему нравиться – очень хотела, если быть честной.
Аманда облизнула губы и попыталась улыбнуться:
– Скоро она привыкнет к качке. В конце концов, она – ваша дочь.
Де Уоренн бросил на нее взгляд, красноречиво поведавший: он не так уверен в том, что Ариэлла привыкнет к морю, а затем вернулся на квартердек.
Аманда посмотрела ему вслед. И не могла не удивиться, как ему удается сохранять одежду такой чистой, опрятной. Сейчас от капитана больше, чем когда-либо, пахло морем, но этот аромат по-прежнему смешивался с запахом манго и азиатских специй.
– Вам нравится папа.
Аманда вздрогнула от неожиданности. Она потянула девочку вниз по палубе, туда, где их никто не смог бы услышать.
– Де Уоренн так добр ко мне, и он везет меня к моей матери.
– Я знаю. Он рассказал нам. Она в Англии. – Глаза Ариэллы были проницательными и чересчур любопытными для шестилетнего ребенка.
