Бренда Джойс
Обольщение
– Мне двадцать пять, и я – отнюдь не красотка, – сухо произнесла Амелия. – Приданое у меня скудное, к тому же я обязана заботиться о маме. Если сейчас я равнодушна к мужчинам, то только потому, что иного выбора у меня нет.
– Ты очень привлекательна, но, кажется, готова поставить на себе крест! – Джулианна запнулась, не решаясь продолжить, но все-таки добавила: – Возможно, однажды ты встретишь того, кто заставит твое сердце яростно биться.
И покраснела, подумав о Шарле Морисе.
– Надеюсь, что нет!
Джулианна поняла, что стоит сменить эту больную тему.
– Очень хорошо. Я – не слепая, так что – да, признаю, что месье Морис довольно красив. И был столь же мил, когда очнулся. Он просто очарователен.
И в самом деле, Шарль Морис оказался весьма красноречив, что указывало на хорошее воспитание и, возможно, благородное происхождение. А еще он был опасно обворожителен.
– Ах, если твои слова – правда, у меня уже нет сомнений, что он успел завоевать твое ветреное сердце!
Джулианна знала, что сестра поддразнивает ее, но не могла заставить себя улыбнуться в ответ. Она думала об их госте и днем и ночью, причем еще задолго до того, как он очнулся. Джулианне оставалось только надеяться, что она не увлеклась этим незнакомым французом, как уже начинало казаться. Возможно, настал подходящий момент для того, чтобы раскрыть сестре глаза на его личность.
– Джулианна? – окликнула Амелия подозрительно притихшую сестру.
Джулианна потянула ее в сторону от входа в комнату:
– Мне нужно кое-что тебе сообщить.
Амелия изумленно уставилась на нее:
– Судя по всему, мне это не понравится.
– Думаю, так и будет. Ты считаешь месье Мориса французом, потому что так сказала тебе я, Амелия… но он – не эмигрант.
Амелия с подозрением сощурилась:
– О чем ты говоришь? Несомненно, он – контрабандист, как Джек.
Джулианна в волнении облизнула губы и выпалила:
– Он – офицер французской армии, Амелия. Он пережил ужасную битву и потерю множества своих людей!
Амелия изумленно открыла рот.
– И что заставило тебя прийти к такому выводу? Он сказал тебе это, когда пришел в себя?
– Он бредил… – начала объяснять Джулианна.
Но Амелия уже повернулась, чтобы в спешке удалиться. Джулианна едва успела схватить ее за руку.
– Я должна уведомить власти! – воскликнула сестра.
– Нет, ты не можешь так поступить! – Джулианна бросилась вперед, преграждая ей путь. – Он серьезно ранен, Амелия, и он – настоящий герой!
– Только ты могла подумать такое! – возмущенно вскричала Амелия. Но опомнилась и, понизив голос, продолжила: – Не думаю, что это законно – оставлять его здесь. Я должна рассказать все Лукасу.
– Нет, пожалуйста! Он не причинит вреда – он ранен! Ради меня, давай поможем ему поправиться, а потом он продолжит свой путь! – взмолилась Джулианна.
Амелия во все глаза смотрела на нее, ошеломленная, мрачнее тучи. После долгого молчания она наконец произнесла:
– Кто-нибудь узнает.
– Я хочу как можно быстрее увидеться с Томом. Он поможет сохранить в тайне пребывание раненого в нашем доме.
Недовольство ясно читалось по лицу Амелии.
– Я думала, Том ухаживает за тобой.
Джулианна улыбнулась: тема беседы изменилась, и это означало, что она добилась своего.
– Мы с Томом вечно обсуждаем политику, Амелия. Мы разделяем одни политические взгляды. Но это едва ли можно назвать ухаживаниями.
– Он явно влюблен в тебя по уши. И может не одобрить нашего гостя.
Джулианна бросила взгляд в спальню – и побледнела.
Шарль внимательно наблюдал за ними, на его лице застыло странно настороженное, даже тревожное выражение.
В тот самый момент, когда француз заметил, что Джулианна смотрит на него, он поспешил улыбнуться и попытался усесться на кровати. Простыни упали к его талии, обнажая мускулистую грудь.
Джулианна застыла на месте. Ей показалось или раненый только что посмотрел на нее как на врага, которому не доверяет?
Амелия бросилась в комнату, на лице сестры мелькнула досада. Джулианна последовала за ней в спальню, ощущая, как уже знакомая неловкость постепенно сковывает тело.
Неужели он подслушал их спор?
Если Шарль и стал нечаянным свидетелем их разговора, то виду не подал. Вместо этого он искоса бросил на Джулианну глубокий, чересчур сердечный взгляд. Внутри у нее все перевернулось – Шарль посмотрел так, словно их связывала какая-то греховная тайна.
Но разве у них были общие секреты?
Картины недавнего прошлого замелькали перед мысленным взором Джулианны: Шарль поднимается на ноги, совершенно обнаженный, после падения; простыня наброшена вокруг его талии – небрежно, явно не из заботы о благопристойности; вот он медленно, обольстительно улыбается, словно намекая на нечто непристойное, и пылко целует ее в горячечном бреду.
Теперь сердце Джулианны неистово колотилось, заходясь от волнения.
Она пристально взглянула на Амелию, но по сестре нельзя было сказать, что она заинтересовалась широкой, искусно вылепленной грудью француза. Он целомудренно подтянул простыни повыше. А когда Амелия направилась к столу, чтобы забрать поднос с едой, Шарль снова взглянул на Джулианну, и его глаза засияли теплым светом.
– Это ваша сестра, полагаю? – спросил раненый.
И прежде чем Джулианна смогла ответить, Амелия обернулась к нему, держа поднос с ужином. Старшая сестра превосходно говорила по-французски, а еще знала испанский и немного немецкий и португальский языки.
– Добрый вечер, месье Морис. Надеюсь, вы чувствуете себя лучше. Я – Амелия Грейстоун.
– Очень рад познакомиться с вами, мисс Грейстоун. Не могу выразить всю благодарность, которую чувствую по отношению к вам и вашей сестре. Я так признателен вам за оказанное гостеприимство и доброту, которую вы проявили при уходе за мной во время выздоровления от тяжелых ран!
Амелия протянула Шарлю поднос.
– Не стоит благодарности. А вы действительно отличаетесь хорошими манерами и красноречием, как утверждала моя сестра. Вы говорите по-английски?
Шарль принял из ее рук поднос. А потом с сильным акцентом произнес на английском:
– Да, говорю.
И снова посмотрел на Джулианну.
Улыбка медленно сбежала с его лица.
– Должно быть, мои уши должны сейчас… гореть?
Джулианна почувствовала, как покраснела.
– Ваша речь превосходна, месье. Я упомянула об этом в разговоре с сестрой. Только и всего.
И Джулианна подумала о том, что его английская речь, хотя и сдобренная сильным акцентом, тоже весьма впечатляет.
Это замечание, похоже, порадовало француза. Переведя взгляд на Амелию, стоявшую у его кровати, Шарль спросил:
– А что еще сестра рассказала вам обо мне?
На лице Амелии мелькнула натянутая, неестественная улыбка.
– Возможно, вам лучше спросить об этом у нее самой. Прошу прощения. – Старшая сестра повернулась к Джулианне: – Маме пора ужинать. Увидимся позже, Джулианна.
И Амелия удалилась.
– Я ей не понравился, – заметил Шарль, снова переходя на французский язык, и в его тоне засквозили смешливые нотки.
Джулианна резко вздрогнула и увидела, как Шарль положил руку на обнаженную мускулистую грудь.
– У Амелии очень строгий, рассудительный характер, месье.
– В самом деле? А я и не заметил.
Джулианна почувствовала, как часть сковавшей ее напряженности улетучилась.
– А вы, месье, в прекрасном настроении.
– Да и как может быть иначе? Я проспал несколько часов, а сейчас нахожусь в компании красивой женщины – моей собственной сестры милосердия.
И он в который раз одарил ее долгим взглядом.
Джулианна вмиг почувствовала, как тяжело перевернулось сердце в груди. И поспешила напомнить себе о том, что все французы обожают флиртовать. Чтобы скрыть смятение, она произнесла:
– Вы проспали больше суток, месье. Разумеется, вы чувствуете себя гораздо лучше.
Его глаза удивленно распахнулись.
– Какое сегодня число, мадемуазель?
– Десятое июля, – ответила она. – Это важно?
– Я совсем утратил чувство времени. Как долго я нахожусь здесь?
Джулианна не могла понять, что так беспокоит гостя их дома.
– Вы здесь вот уже восемь дней, месье.
Его глаза округлились.
– Этот факт тревожит вас? – Она подошла ближе. Сестра оставила поднос с едой для больного на прикроватном столике.
Шарль снова улыбнулся:
– Я просто удивлен.
Джулианна подтянула кресло к изголовью кровати.
– Вы голодны?
– Просто умираю с голоду.
Она уселась рядом с Шарлем:
– Вам нужна помощь?
– А вы не устали ухаживать за мной?
Осторожно глядя на него, Джулианна ответила:
– Конечно нет.
Подопечному, судя по всему, понравился ее ответ. Джулианна вдруг осознала, что они смотрят друг другу в глаза – уже довольно долго – обреченно, не в силах оторваться. Ценой невероятных усилий Джулианне удалось отвести взгляд. Ее щеки, казалось, горели. Точно так же, как горло и грудь.
Она помогла Шарлю поставить поднос на колени и уселась обратно в кресло, когда он приступил к ужину. В комнате воцарилась тишина. Раненый явно проголодался. Джулианна уже без утайки, открыто смотрела на него, начиная думать, что он счел ее привлекательной в той же степени, что и она – его. Конечно, все французы склонны заигрывать… но что, если Шарль чувствовал к ней то же самое, что и она – к нему?
Сердце неустанно колотилось в груди. Джулианна смотрела на тени в комнате, огонь в маленьком камине, темную лунную ночь за окном – и осознавала, что они с Шарлем только вдвоем, наедине в его спальне, поздним вечером.
Покончив с ужином, он снова откинулся на подушки – так устало, словно поглощение пищи потребовало немалых усилий, и все же его взгляд по-прежнему был серьезным и проницательным. Джулианна переставила поднос на стол, гадая про себя, что же мог значить этот сосредоточенный, пристальный взгляд.
В этот очень поздний час было неприлично оставаться здесь, наедине с едва знакомым мужчиной. Но он только что проснулся. И как ей поступить – уйти? А если она останется, Шарль поцелует ее снова? Наверняка нет, он, вероятно, даже не помнит тот поцелуй!
Шарль нарушил молчание, тихо спросив:
– Я заставляю вас чувствовать себя неловко?
Джулианна вспыхнула, уже приготовившись отрицать это. Но потом передумала:
– Я просто не привыкла проводить так много времени в компании незнакомого человека.
– Да, я так и подумал. Очевидно, уже поздно, но я только что проснулся. И мне хотелось бы побыть с вами, мадемуазель, совсем недолго.
– Конечно, – задрожала она от радости.
– А можно ли позаимствовать одежду вашего брата прямо сейчас? – Шарль медленно, лениво расплылся в улыбке.
Джулианна подумала о том, что это, разумеется, значительно облегчило бы ситуацию. Она ненадолго ушла, принесла обещанную одежду, вручила гостю и покинула комнату. В коридоре она прижала ладони к лихорадочно горевшим щекам. Что же с ней происходит? Ведет себя совсем как девчонка, хотя на деле – уже взрослая женщина! Раненый поцеловал ее, мечась в бреду. Теперь бедняга казался таким одиноким… Вот, собственно, и все. А еще у нее была масса вопросов к этому французу – хотя она никак не могла перестать думать о его губах, прижимавшихся к ее губам.
Дверь за спиной Джулианны открылась, и на пороге возник Шарль, на котором теперь красовались бриджи Лукаса и простая батистовая рубашка. Француз молчал, что только усиливало охватившее Джулианну чувство неловкости, просто ждал, когда она войдет в спальню перед ним. Он вернул кресло к столу, предусмотрительно отставив, чтобы Джулианна могла сесть. Сейчас повисшая тишина казалась еще более неловкой, чем прежде.
«А этот Шарль – настоящий джентльмен», – подумала Джулианна, усаживаясь за стол. Такой человек ни за что не воспользовался бы ситуацией и не попытался бы заполучить еще один поцелуй.
Шарль опустился во второе кресло.
– Я изголодался по новостям, мадемуазель. Что происходит во Франции?
Джулианна вспомнила, о чем раненый говорил в бреду, и хотела было спросить его о сражении, которое он переживал снова и снова. Но испугалась, что это может лишний раз потревожить, причинить ему страдания. И очень осторожно, тщательно подбирая слова, сказала:
– Есть хорошие новости и плохие новости, месье.
– Пожалуйста, расскажите. – Он доверительно наклонился к ней.
Джулианна нерешительно помедлила.
– После поражения французов во Фландрии Великобритания и ее союзники продолжают перебрасывать войска к франко-бельгийской границе, укрепляя свои позиции. Майнц остается в осаде, а в Тулоне, Лионе и Марселе вспыхнули восстания роялистов.
Шарль пристально смотрел на Джулианну, его лицо казалось твердым как камень.
– А хорошие новости?
Она попыталась заглянуть Шарлю в глаза, но так и не смогла уловить в них сейчас вспышку волнения.
– Роялистов разгромили близ Нанта. Правда, мы пока не знаем, подавлен ли их мятеж раз и навсегда, но это кажется возможным.
Выражение лица Шарля оставалось неизменным, словно он и вовсе не слушал ее.
– Месье? – порывисто выпалила Джулианна. – Когда же вы скажете мне правду?
– Правду, мадемуазель?
От волнения она, казалось, утратила способность дышать.
– Вы бредили.
– Да.
– Я знаю, кто вы.
– А это что, тайна?
Джулианна почувствовала себя так, словно оказалась в самой гуще какой-то ужасной игры.
– Месье, в бреду вы плакали в моих объятиях, страдали, что потеряли очень много людей – солдат – своих солдат. Я знаю, что вы – офицер французской армии!
Его взгляд остался таким же невозмутимым.
Джулианна потянулась к руке Шарля и сжала ее. Ни один его мускул не дрогнул.
– Я плакала вместе с вами, Шарль. Ваши потери – мои потери. Мы с вами – на одной стороне!
И тут Шарль наконец-то оттаял и посмотрел вниз, на ее руку. Джулианна по-прежнему не решалась взглянуть ему в глаза.
– Тогда я спокоен, – тихо сказал он. – Потому что оказался среди друзей.
Глава 3
Выходит, он думал, что оказался среди врагов?..
– Но я ведь заботилась о вас всю неделю, – напомнила Джулианна, убирая свою ладонь от его руки.
Теперь зеленые глаза Шарля пристально смотрели прямо на нее.
– Уверен, вы заботились бы о любом умирающем, независимо от того, из какой он страны или каких политических взглядов.
– Конечно, заботилась бы.
– Я – француз, вы – англичанка. Что я мог подумать после того, как пришел в себя?
Джулианна начала осознавать, в каком затруднительном положении он мог обнаружить себя, когда очнулся в незнакомом доме.
– Мы с вами – на одной стороне, месье. Да, наши страны находятся в состоянии войны. Да, я – англичанка, а вы – француз. Но я горжусь тем, что поддерживаю революцию, произошедшую в вашей стране. Я была в восторге, когда поняла, что вы – офицер французской армии!
– Значит, вы придерживаетесь радикальных взглядов.
– Да. – Их взоры встретились и надолго слились. Глаза Шарля уже не были суровыми, как прежде, и все же Джулианна ощущала странную неловкость, словно что-то вывело ее из душевного равновесия, словно она оказалась на важном – нет, решающем судьбу – допросе. – Здесь, в Пензансе, у нас действует Общество друзей простых людей. Я – одна из основателей.
Шарль откинулся на спинку кресла; судя по всему, услышанное впечатлило француза.
– Вы – необыкновенная женщина.
Джулианна не смогла заставить себя улыбнуться.
– Принадлежность к слабому полу никогда не будет сдерживать меня, месье.
– И я вижу это. Итак, вы – истинная сторонница якобинцев.
Джулианна помедлила, сомневаясь, стоит ли откровенничать дальше. Она что, и правда на допросе? Впрочем, может ли она осуждать его за это любопытство?
– Неужели вы действительно думали, что попали в дом, битком набитый врагами?
Его губы растянулись в улыбке, но глаза не засияли теплотой.
– Разумеется, я так и думал.
Джулианна по-прежнему не имела представления о глубине постигшего его бедствия: Шарль был мастером по умению скрывать свои мысли и чувства.
– Вы находитесь среди друзей. Я – ваш друг. По-моему, вы – великий герой революции.
Брови Шарля изумленно взлетели вверх. И в этот момент Джулианна поняла, что он наконец-то позволил себе расслабиться.
– Чего еще можно пожелать, если мне так повезло? Если мне выпало счастье быть вверенным вашим заботам? – Он вдруг потянулся к ее руке. – Быть может, я выражаюсь слишком прямо, Джулианна?
Она застыла на месте. Шарль никогда еще не называл ее по имени, он даже не обращался к ней «мисс Грейстоун». Только постоянно говорил ей «мадемуазель». И все же она не стала возражать против невольной фамильярности.
– Нет.
В этот момент он понял: Джулианна только что позволила ему более неформальное, дружеское общение – и, возможно, открыла дверь для дальнейшего сближения.
Шарль не выпускал ее руку. Ситуация выглядела двусмысленной: было поздно и темно, они остались в спальне наедине.
– Надеюсь, вы не боитесь меня, – негромко сказал Шарль.
Джулианна подняла взор от их соединенных рук.
– Почему я должна бояться вас, месье?
Он встретился с ней взглядом:
– Герой или нет, но я для вас – незнакомец… и мы здесь одни.
Джулианна не нашлась что ответить. Шарль не отводил твердый, глубокий взгляд.
– Я искренне наслаждаюсь нашей беседой, месье, – после долгого молчания произнесла она. – У нас так много общего.
– Да, в самом деле. – Француз выглядел довольным. – Я рад, что вы думаете обо мне именно так, Джулианна.
– А что еще я могу думать? – Она заставила себя слабо улыбнуться. – Вы боретесь за равенство во Франции и свободу для всех людей, повсюду. Вы рискуете жизнью во имя великой, всеобщей цели. Вы чуть не умерли ради свободы!
Он наконец-то отпустил ее руку.
– А вы романтичны.
– Это правда.
Шарль пристально посмотрел на нее:
– Расскажите мне, о чем вы думаете.
Он говорил приглушенно, но в тоне уже не в первый раз слышались приказные нотки. Джулианна почувствовала, как краснеет до корней волос. Ей удалось заставить себя отвести взгляд и посмотреть вниз, на разделявший их стол.
– Некоторые мысли лучше держать при себе.
– Согласен, некоторые – да. Я думаю о том, что мне очень повезло оказаться вверенным вашим заботам. И вовсе не потому, что вы поддерживаете якобинцев.
Она резко вздрогнула и подняла на него всполошенный взгляд.
– Когда я проснулся в первый раз, сразу вспомнил о том, что видел во сне красавицу с золотисто-каштановыми волосами, которая ухаживала за мной, заботилась обо мне. А потом я увидел вас и понял, что это был не сон.
Образно выражаясь, он только что вошел в открытую Джулианной дверь…
– Я слишком тороплю события? Я привык изъясняться прямо, Джулианна. На войне поневоле начинаешь ценить время и понимаешь, что ни одно мгновение не стоит тратить впустую.
– Нет. Вы вовсе не забегаете вперед. – Она уже не могла скрыть объявшей все тело дрожи.
Выходит, Шарль чувствовал к ней то же влечение, что она – к нему. Амелия была бы возмущена, если бы узнала, какой поворот приняли события, а братья пришли бы в ярость.
– А ваша сестра думает обо мне то же, что и вы?
Джулианна была настолько ошеломлена и застигнута врасплох, что на какой-то нелепый миг даже решила, что Шарль спрашивает ее о том, считает ли его привлекательным и Амелия.
– У меня не создалось впечатления, что она воспринимает меня как героя войны, – заметил он.
Ах, как же трудно было думать в этот момент об Амелии! Но француз явно ждал ответа. Джулианна жадно глотнула воздух. Тема поменялась слишком неожиданно!
– Нет, она не считает вас героем, – вздохнула Джулианна.
– Она настроена не столь радикально, как вы? – уточнил Шарль.
Она снова глубоко вздохнула, пытаясь взять себя в руки.
– Амелия вообще не придерживается радикальных взглядов, месье, – объяснила Джулианна. Она по-прежнему не могла разгадать, о чем думает, что чувствует ее собеседник. А волновать его не хотелось. – Но сестра не интересуется политикой, и она никогда не передаст вас в руки властей, обещаю вам это.
Какое-то время Шарль пристально смотрел на Джулианну, обдумывая ее слова. Потом потер шею так, словно та болела. И прежде чем Джулианна успела спросить, все ли с ним в порядке, произнес:
– А у вас есть возможность помогать нашим союзникам-якобинцам во Франции? Это очень сложно – послать им весточку?
– Это непросто, но в наши дни ведь есть курьеры. Нужно просто щедро заплатить, чтобы сообщение было доставлено через Ла-Манш, – ответила Джулианна и задумалась: неужели он действительно хотел отправить письмо во Францию? Тело Джулианны снова сковало напряжением. Возможно, Шарль хочет дать знать Надин, что он жив?
– Что-то не так?
Та француженка, должно быть, приходилась ему возлюбленной – он наверняка не был женат, ведь он так явно заигрывал с Джулианной. Но ей очень не хотелось портить вечер, расспрашивая Шарля об этой женщине. Джулианна боялась узнать, что он по-прежнему любит Надин.
Она поспешила улыбнуться:
– Я просто думала о том, что хотела бы иметь возможность больше помогать нашим союзникам в Париже. До этого момента мы лишь обменялись несколькими письмами и идеями.
Шарль улыбнулся ей в ответ.
– А что насчет вашего брата, Лукаса? Рано или поздно мне придется найти способ отблагодарить его за взятую взаймы одежду.
Джулианна пристально взглянула на Шарля, чувствуя, что он хочет спросить нечто большее.
– Лукас не станет возражать по поводу того, что вы носите его одежду. Он – щедрый человек.
– Он передал бы меня властям?
Француз беспокоился, и небезосновательно, подумала Джулианна. Она колебалась. Разве она сама не боялась, что Лукас сделает именно это – выдаст неприятеля? Шарль определенно устроил ей настоящий допрос.
– Нет, – наконец произнесла Джулианна. – Он бы этого не сделал.
В конце концов, она сама не позволила бы брату так поступить.
– Получается, он – радикал, как и вы?
Она помрачнела:
– Нет.
– Джулианна?
– Боюсь, мой брат Лукас – патриот, – осторожно произнесла она. – Лукас – консерватор. Но у него нет времени на политику. Он управляет этим имением, месье, обеспечивая семью, и это занимает все его время. Брат появляется здесь редко – и я никогда не сказала бы ему, кто вы, если бы он внезапно приехал.
– Значит, вы утаили бы правду обо мне от своего собственного брата, чтобы защитить меня?
Джулианна еле заметно улыбнулась:
– Да, я сделала бы это.
– Вы думаете, он выдал бы меня?
– Нет! Он в любом случае не смог бы совершить ничего подобного, потому что мы никогда не сказали бы ему, кто вы.
– Вы ожидаете его приезда в ближайшем будущем?
– Он всегда дает нам знать, когда намерен вернуться. Вам не стоит волноваться на его счет, – заверила Джулианна. Впрочем, неделю назад Лукас не прислал предварительно письмо, он просто появился дома. Но она решила не рассказывать об этом Шарлю.
Он пристально посмотрел на нее и спросил:
– А другой ваш брат?
– Джека совершенно не волнует война, он не склоняется ни к той, ни к другой стороне.
– Неужели? – Француз явно сомневался.
– Джек – контрабандист, месье. Из-за войны взлетели цены на виски, табак и чай – на самом деле выросли цены на многие товары, – и он утверждает, что это выгодно для его бизнеса.
Шарль снова потер шею и вздохнул:
– Хорошо.
Джулианна не осуждала его за все эти вопросы. Разумеется, он хотел как можно больше узнать о членах ее семьи, а заодно и о том, каких политических взглядов они придерживаются. Шарль хотел удостовериться, в безопасности ли он. Джулианна молча наблюдала, как француз массировал шею. Неужели ему было настолько не по себе, что затекло все тело? Хотя как могло быть иначе, в его-то ситуации?
– Не устаю задаваться вопросом, почему Джек привез вас сюда.
Шарль в упор посмотрел на нее.
Когда он так и не ответил, Джулианна, не сумев истолковать суть этого прямого взгляда, объяснила:
– Я не видела Джека с тех пор, как он доставил вас сюда, – он беспорядочно мечется туда-сюда, приходит и уходит. Вот и на этот раз его не было, когда я приехала домой и застала вас здесь в ужасном состоянии. Я до сих пор гадаю, что же произошло. Лукас сказал только, что Джек наткнулся на вас, истекающего кровью, на причале в Бресте.
Шарль явно колебался, желая что-то сказать.
– Я должен кое в чем признаться, Джулианна. Я не помню, как попал сюда.
Джулианна была ошеломлена.
– Почему же вы ничего не сказали? – вскричала она, тут же встревожившись.
– Мы ведь с вами только-только познакомились.
Джулианна не могла принять это объяснение. Почему Шарль не спросил ее, как очутился в этом доме, если ничего не помнил об этом? Как странно! И все же она сильно переживала за несчастного.
– А что вы вообще помните? Есть ли другие провалы в памяти?
– Помню, что меня ранило в битве, – ответил Шарль. – Мы сражались с вандейскими роялистами. В тот миг, когда пуля пронзила мою спину, я понял, что нахожусь в смертельной опасности. Все затуманила боль, а потом я просто провалился в темноту.
Подумать только: гость их дома участвовал в великой битве против вандейских роялистов! А когда Джулианна рассказала ему новости о разгроме противников, он и глазом не моргнул! Ей оставалось только гадать, почему же Шарль не выказал своей радости по поводу победы товарищей – поражение роялистов, безусловно, взволновало его гораздо больше. Выглядело странным, что он встретил новости о последнем сражении с таким безразличием.
– Разве Нант не удален от побережья океана?
Шарль сосредоточенно смотрел на поверхность стола.
– Догадываюсь, что мои люди доставили меня в Брест. Жаль, что не могу этого вспомнить. Они, возможно, оказались там в поисках военного врача – у нас вечно недостает врачей. Вероятно, мы разделились и оказались отрезанными от наших войск. Или, может быть, они оказались дезертирами. – Шарль поднял взгляд на Джулианну. – Существует множество сценариев развития событий. Допускаю даже, что они, добравшись до Бреста, решили бросить меня, оставив умирать.
Джулианна была потрясена. Как же люди Шарля могли бросить его в таком состоянии, обрекая на верную смерть? Неужели они были такими трусами? Теперь Шарль пристально, во все глаза смотрел на нее. Джулианна задрожала.
– Слава богу, Джек вас нашел! Я до сих пор не понимаю, почему он перевез вас в Корнуолл, – воскликнула она, и их взгляды встретились, – но он, возможно, ошибся, приняв вас за такого же контрабандиста. Зная своего брата, полагаю, что он мог в спешке высадиться на берег. Он вечно удирает от какого-нибудь судна или от таможенников. Полагаю, вместо того, чтобы бросить вас умирать, он просто взял вас на борт своего корабля и быстро отчалил от берега. Да и Лукас, должно быть, счел вас контрабандистом.
– Независимо от того, что произошло, мне повезло, не так ли? Если бы Джек не спас меня, я не сидел бы сейчас здесь, с вами.
Его взгляд казался глубоким, многозначительным.
– Я тоже очень рада, что он спас вас, – тихо призналась Джулианна. – Рано или поздно Джек вернется домой, и тогда мы сможем узнать, что же произошло на самом деле.
Шарль потянулся через стол и взял Джулианну за руку, вложив ее кисть в свою большую ладонь.
– Сама судьба передала меня в ваши руки, – сказал он. – Разве уже одного этого не достаточно для счастья? Вы спасли мне жизнь.
Его нежный тон волной накрыл Джулианну, только усилив сковавшую ее неловкость.
Когда она взглянула на Шарля, тот вздохнул, отпустил ее руку и принялся снова растирать шею.
– Возблагодари Господь Джека, – тихо добавил он.
Джулианна растерянно наблюдала, как собеседник массирует шею.
Шарль поймал взгляд Джулианны, и его лицо исказила гримаса.
– Думаю, я слишком долго пробыл в кровати. Шея ужасно затекла.
Волнение в душе Джулианны достигло пика. Она могла помочь больному – если бы осмелилась.
– Вам больно?
– Немного.
Сердце Джулианны разрывалось от сочувствия. Ей хотелось утешить Шарля. Но в ее намерении таилось и нечто большее. Она хотела прикоснуться к нему.
Джулианна омывала тело Шарля, пока он был без сознания. Она знала, какова его кожа на ощупь, какие крепкие у него мускулы…
Джулианна замерла на месте, на несколько секунд утратив способность дышать.
Потом она медленно поднялась с места, едва ли способная поверить, что решится на такую смелость. Сейчас она чувствовала себя другой женщиной – старше, мудрее и опытнее. Джулианна, которую она знала, – которую знали ее близкие и друзья, – никогда не совершила бы того, что она сейчас задумала.
Безжизненные, вялые глаза Шарля стали настороженными.
Джулианна прошептала:
– Я могу помочь облегчить вашу боль, месье?
Он поднял на нее глаза:
– Да.
Джулианна обошла стол, направившись к Шарлю.
Изумленная собственной дерзостью, она подошла к нему сзади. И начала растирать его шею.
Шарль издал низкий, гортанный звук. Это было нечто необычайно мужское и необычайно чувственное.
Волна желания тут же снова нахлынула на нее. Все остальные мысли разом вылетели из головы, и Джулианна принялась сильнее давить на затекшие мускулы его шеи большими пальцами, пытаясь не трепетать всем телом, стараясь не дышать… И, продолжая свой нехитрый массаж, она почувствовала, как окостеневшие мускулы немного смягчились, а голова Шарля откинулась назад.
Если он и понял, что положил голову на ее груди, то виду не подал.
Утром Джулианна несколько раз пыталась справиться о самочувствии Шарля, но он спал. Бедняга по-прежнему восстанавливался после серьезного ранения и последовавшего в результате заражения – и прошлым вечером Джулианна не покидала его спальню до половины одиннадцатого.
Джулианна задумчиво прикусила губу. Был уже полдень. «Сердце колотится, как у глупой девчонки», – подумала она, остановившись в коридоре у двери Шарля. Интересно, она все это придумала или между ними действительно происходит нечто восхитительное? Шарль счел ее красивой – он говорил об этом, причем несколько раз. Он чувствовал ее так же тонко, как она – его. А еще они оба были пылкими революционерами. Что, если они полюбили друг друга?
Ах, если бы у Джулианны было больше опыта в амурных делах! Никогда прежде она не интересовалась кем-либо вот так. Нет, подобные чувства не могли быть невзаимными!
Но Джулианна должна была спросить у Шарля о Надин. Ей во что бы то ни стало нужно было узнать о его отношениях с другой женщиной.
Джулианна заглянула в комнату, нервно улыбаясь. Шарль стоял у окна. Он был без рубашки, выглядывал наружу. На какое-то мгновение Джулианна загляделась на его широкие плечи, мускулистую грудь и узкую талию. Во рту у Джулианны пересохло, пульс участился, и она прошептала:
– Месье? Доброе утро.
Шарль медленно повернулся, улыбаясь ей:
– Доброе утро, Джулианна.
Определенно, француз все это время чувствовал, что она стояла на пороге.
Сердце Джулианны тяжело трепыхнулось в груди. То, как Шарль смотрел на нее сейчас, красноречиво свидетельствовало: он наверняка думал о прошлом вечере, который они провели вместе. Этот взгляд дал Джулианне понять, что Шарль питает к ней не меньший интерес, чем она – к нему.
Француз окинул Джулианну пристальным взглядом, явно отмечая тот факт, что она завила локоны, обрамлявшие ее лицо. Джулианна оставила волосы распущенными, и теперь они ниспадали прямо к спине, по последней моде. Сегодня на Джулианне красовалось еще одно муслиновое платье цвета слоновой кости, с круглым вырезом и более пышными юбками. Проницательный взгляд Шарля скользнул по ее груди, после чего он опустил глаза и направился к креслу, на котором висела его рубашка. Шарль медленно, не сводя глаз с Джулианны, взял рубашку.
