Брайан Стейвли
Хроники Нетесаного трона. Клинки императора
Бессчетное число раз Валину приходилось драить сортиры, или стоять третью вахту, или чистить конюшни в наказание за едва уловимые нарушения ничтожнейших из правил. Было бы гораздо проще испытывать жалость к Раллену, если бы его не назначили старшим инструктором. Поначалу это приводило Валина в недоумение: зачем кто-то поставил на руководящую должность некомпетентного, недисциплинированного, недееспособного человека, да еще и без опыта боевых действий? Однако спустя несколько лет на Островах он, кажется, начал понимать. Обучение кеттрал касалось далеко не только техники боя. Оно включало в себя умение обращаться с людьми, сохранять спокойствие в сложных ситуациях. Никто, разумеется, никогда не говорил ничего подобного, но Валин понемногу стал подозревать, что Раллен тоже являлся частью учебного плана. Поэтому сейчас он просто вдохнул поглубже и приготовился ждать.
– Ага, – произнес старший инструктор, наконец отрывая взгляд от своих бумажек. – Валин. Сожалею о твоей утрате.
В его голосе было не больше сожаления, чем в голосе мясника, обсуждающего свинину, но Валин кивнул в ответ:
– Благодарю.
– Тем не менее, – вещал Раллен, поджимая губы, – я надеюсь, ты пришел сюда не с просьбой о какой-либо… поблажке в тренировках, прикрываясь этим оправданием. Кеттрал остаются кеттрал, какая бы трагедия их ни постигла.
– Не с просьбой, сэр, – отозвался Валин, пытаясь сохранять самообладание. – С запросом.
– Ох, ну разумеется! Как это глупо с моей стороны. Великий Валин уй-Малкениан выше этого! У тебя, наверное, есть специальные рабы, которые за тебя просят?
– Не больше чем у вас, сэр.
Раллен сузил глаза:
– Это еще что такое? Я не потерплю неуважительного обращения в своем кабинете, какие бы у тебя там ни были особые обстоятельства…
– Никакого неуважения, сэр. Просто запрос.
– Ну и? – нетерпеливо поторопил инструктор, размахивая рукой, словно все это время ждал, пока Валин приступит к делу. – Ты дойдешь наконец до сути или так и будешь тратить мое и свое время?
Валин ринулся как в омут:
– Я хочу взять птицу, чтобы лететь на север. В Ашк-лан. Каден ничего не знает о смерти нашего отца. Ему может грозить опасность.
Какое-то мгновение Раллен просто смотрел на него, выпучив глаза на мясистом лице. Потом он перегнулся пополам, трясясь от хохота – раскатистого, циничного, жестокого.
– Ты хочешь… взять птицу, – еле выговорил он между всхлипами. – Это великолепно! Просто великолепно! Все до последнего кадеты тренируются в преддверии Халовой пробы, готовясь стать настоящими кеттрал, а ты… ты хочешь попросту улизнуть! Настоящий императорский сынок!
– Дело не во мне, сэр, – упрямо возразил Валин. – Я беспокоюсь о брате.
– О да, ну конечно! И конечно же, ты – самый подходящий человек для этой задачи! У императора имеется целая эдолийская гвардия, люди, которых специально тренировали только для одной цели – обеспечивать его безопасность; но ты считаешь, что неоперившийся кадет, еще даже не прошедший Пробу, способен лучше обо всем позаботиться? А вдруг те, кто там, в Аннуре, принимает решения, даже не подумали о таком варианте? Они попросту не понимают, насколько ты серьезная фигура!
В глубине души Валин и не ожидал, что ему дадут птицу, но попытка не пытка. По крайней мере, она подвела его к истинной цели.
– Хорошо, если не я, то пускай туда пошлют крыло. Крыло ветеранов. Может быть, Блоха…
Но Раллен уже махал рукой, призывая его к молчанию:
– Блоха на севере вместе с Фейном и полудюжиной других крыльев пытается выяснить, что там, Шаэля ради, произошло. В любом случае эта работа не для кеттрал. Как я только что тебе объяснил, у императора, да будут благословенны дни его жизни, имеется для охраны эдолийская гвардия. Здесь, на Островах, вас учат – тех из вас, кого можно хоть чему-то научить, – убивать людей, а не беречь их жизнь. С императором ничего не случится. Это не твоя забота, да и не моя, если на то пошло.
– Но, сэр…
– Не хочу ничего слышать, – отрезал Раллен.
– Может быть, если я поговорю с Давин Шалиль…
– Шалиль не станет с тобой говорить.
– Но если бы вы замолвили за меня словечко…
– Делать мне нечего, как бегать на посылках у балованного императорского сынка.
– Понимаю, – процедил Валин, разглядывая обглоданный остов курицы. – Обед, конечно, важнее.
Раллен наполовину вытащил свою тушу из кресла и навис над столом. Его лицо побагровело.
– Ты забываешься, кадет!
Валин зашел слишком далеко. Он понимал это, еще когда слова только готовились слететь с языка, и тем не менее не смог проглотить их.
– Ты считаешь, – пыхтел Раллен так тяжело, что Валин подумал, как бы его не хватил удар, – только потому, что ты сын императора, ты имеешь право вваливаться сюда и чего-то требовать? Ты так считаешь?
– Нет, сэр, – ответил Валин, надеясь перевести разговор в другое русло.
– У тебя нет такого права! У тебя нет права судить и нет права оспаривать чьи-либо решения. Повиновение, кадет! Вот все, что ты можешь здесь демонстрировать.
Валин сжал зубы и кивнул. Будь у него выбор, он обратился бы со своей просьбой непосредственно к Шалиль. Она командовала всеми полевыми операциями на северо-востоке Вашша, а значит, координировала действия кеттрал в одном из наиболее опасных мест в мире. Помимо этого, она была на Островах одним из самых закаленных и разумных бойцов. К несчастью, какие бы вольности ни допускали у себя кеттрал, их иерархия была столь же нерушима, как и в любом другом аннурском военном ордене. Если бы Валин попытался вломиться в обход старшего инструктора непосредственно в кабинет к Шалиль, его отправили бы драить сортиры быстрее, чем он успел бы оттарабанить солдатский устав. И, кроме того, в его ушах еще звучали слова умирающего эдолийца: «Кто-то из здешних… участвует… может быть, из командиров…»
– Прошу прощения, сэр, – проговорил он, стараясь подпустить в голос как можно больше примирительных ноток. – Мое дело служить и повиноваться. Я превысил свои полномочия и за это добровольно вызываюсь нести третью вахту каждую вторую ночь на этой неделе.
Раллен откинулся на спинку кресла и долгое время рассматривал Валина прищуренными глазами. В конце концов он медленно кивнул:
– Это верно. Ты действительно превысил свои полномочия. Ты должен втемяшить в свою упрямую черепушку, что не ты здесь принимаешь решения. Решения. Принимаешь. Не ты. – Он улыбнулся. – Третья вахта весь месяц. Думаю, этого хватит, чтобы ты запомнил урок.
6
– Утром мы об этом пожалеем, – сказал Валин, устремляя взгляд в глубины пивной кружки.
– Нам и раньше случалось напиваться, – ответила Лин, свободной рукой подзывая к себе Салию, служанку. – И по меньшим поводам. Твой отец недавно умер; никто не ждет, что ты сейчас начнешь плавать дистанции вокруг Островов.
«Твой отец недавно умер»… Даже неделю спустя эти слова били стальным кулаком под дых. Нет, Лин не была жестокой, просто ее, как и всех остальных кеттрал, давно выучили говорить ясными, четкими фразами, какие требовались в бою. Ходить в разговоре вокруг да около было все равно что появиться на поле боя в кружевах.
– Думаю, Раллен был бы счастлив застать меня за таким занятием, – возразил Валин, облокачиваясь на стол и подперев лоб ладонью.
Лин сдвинула брови, одним глотком допила эль, потом снова нахмурилась.
– Раллен – вонючий кусок дерьма. Какая мерзость назначить тебя на третью вахту в такое время!
– Я сам вызвался. Это был единственный способ убраться из его кабинета и избежать чего-нибудь похлеще.
– Не считая того, чтобы вообще там не появляться.
– Я должен был попытаться! – отрезал Валин. – Имперской делегации добираться до Кадена минимум два месяца: несколько недель по морю, а потом еще вдвое дольше верхом от Изгиба на север. Они обязаны были послать крыло кеттрал!
Его голос прозвучал горше, чем он рассчитывал. Уже неделю Валин стоял третью вахту, плюс дневные тренировки перед Пробой, ночные оглядки по сторонам, безмолвное оплакивание отца и постоянная грызущая тревога за Кадена… Естественно, как только выдалась свободная минутка, он прыгнул в первую попавшуюся лодку, плывущую через пролив на Крючок, в несколько шагов преодолел короткий переулок, выводивший к заведению Менкера, и успел опорожнить пять кружек эля еще до того, как Лин переступила порог. Все было в точности, как говорили кеттрал: бежишь на Крючок от своих проблем и возвращаешься с кучей новых.
Хотя Гнездо и приглядывало за тем, что творится на Крючке, контроль здесь был далеко не таким тотальным, как на других островах. Порой казалось, что за этим местом вообще никто не следит. Здесь не было ни мэра, ни городской стражи, ни купеческого совета, ни местной аристократии. Лин называла его «Шаэлевым рассадником пиратов» и, как предполагал Валин, была недалека от истины. На острове по большей части оказывались люди отчаянные: кто-то скрывался от огромных долгов, кто-то – от смертного приговора или других подобных неприятностей. Всегда было ощущение, что они сбежали бы и еще дальше, да вот только дальше было уже некуда.
Подобно большинству островных построек, трактир Менкера громоздился непосредственно над бухтой Стервятника; все строение поддерживалось просмоленными балками, уходящими в ил на дне гавани. Снаружи трактир был выкрашен в ярко-красный цвет и будто пытался «перекричать» желтые и ядовито-зеленые здания по бокам. Внутри, однако, помещение было низким, темным и покосившимся: местечко того типа, где люди стремятся держать кошельки поближе к себе, говорят вполголоса и садятся спиной к стене. Сейчас это было Валину вполне по вкусу.
– С Каденом ничего не случится, – успокаивала Лин, несмело протягивая руку и кладя ее поверх Валиновой руки.
– Кто сказал? – прорычал он. – Если верить Блохе, моего отца убили. Десятки, сотни эдолийцев плюс Шаэлева дворцовая стража – и кто-то же умудрился его убить! Каден сидит в каком-то Кентом проклятом монастыре. Что помешает им убить и его?
– Само то, что он в монастыре. – Голос Лин был ровным и рассудительным. – Ему там безопаснее, чем в любом другом месте империи. Вероятно, именно поэтому его туда и послали изначально. Никто даже не знает, где находится этот монастырь.
Валин отхлебнул еще эля. Он колебался. Всю последнюю неделю он боролся с самим собой, решая, стоит ли рассказывать Лин об умирающем эдолийце и о заговоре, который тот ему раскрыл. Валин в ней не сомневался – из кадетов на Островах он знал Лин лучше всех. Она прикрывала его спину в десятках учебных заданий, благодаря ей он не переломал как минимум дюжину костей; да и ему доводилось вытаскивать ее из переделок. Если кому-нибудь и можно доверять, то это Ха Лин… И однако, согласно Гендрану, секретность не допускает полумер. Чем меньше людей знает, что происходит, тем безопаснее.
– Что? – спросила она, склонив голову набок.
– Ничего.
– Можешь врать мне, если хочешь, но я же вижу, что тебя что-то гложет.
– Всех что-то гложет.
– Очень хорошо; почему бы тебе не поделиться со мной?
Валин с отсутствующим видом побарабанил по краю своей кружки. Глаза Лин смотрели тепло и внимательно, в них светилась такая искренняя озабоченность, что он невольно отвел взгляд. Секретность – это, конечно, очень хорошо, но нельзя исключать возможность, что заговор против него увенчается успехом. И тогда, если его убьют, никто так и не узнает о происходящем. Кроме того, говоря начистоту, было бы здорово кому-нибудь рассказать…
Он наклонился над столом:
– Помнишь тот корабль…
На рассказ ушло совсем немного времени, и, когда он закончил, Лин откинулась назад, сделала большой глоток из своей кружки и тихо присвистнула.
– Мешкент, Ананшаэль и вся их дерьмовая семейка! – вполголоса выругалась она. – И ты ему веришь?
Валин пожал плечами:
– Обычно люди не врут на смертном одре.
– Но кто это может быть?
Он медленно втянул воздух сквозь зубы:
– Понятия не имею. Я сто раз перебрал все имена. Да кто угодно.
– Раллен занимает высокий пост в командовании. И он не любит тебя, – заметила Лин.
– Раллен, прокляни его Кент, слишком ленивая свинья, он не может даже поднять свой жирный зад с кресла, не говоря уже о сколачивании заговора против империи.
Лин снова отхлебнула из кружки и поджала губы.
– Давай вернемся к убийству твоего отца. Если ты вычислишь, кто это сделал, то, возможно, получишь подсказку, кого искать здесь, на Островах.
Валин покачал головой:
– Я думаю об этом постоянно, как только инструкторы дают мне малейшую передышку. Блоха перед уходом рассказал не так уж много, а остальные вообще ничего не говорят.
– У твоего отца были враги?
– Хоть отбавляй, – развел руками Валин. – Его уважали как императора, но даже хорошие императоры раздражают людей. Каждый раз, когда он решал какие-нибудь налоговые вопросы, или прочерчивал спорные границы, или возвращал украденное наследство, как минимум одна сторона оставалась обиженной. Военный призыв не поддержал никто из дворянства – они хотели, чтобы за них воевали крестьяне. Крестьяне роптали на введение трудовой повинности, хотя им платили жалованье. Судоходная гильдия Черного Берега постоянно чем-нибудь недовольна, а ведь она фактически обладает монополией в пределах империи. Плюс постоянные волнения на границах – антеранцы, ургулы, ханны; у всех какие-нибудь кровавые культы, плодящиеся как грибы, все они кричат о восстании против «иноземных угнетателей», однако же именно под нашим «гнетом» у них появились закон и порядок, возможность торговать с другими странами, защита военных и технологические новшества. Даже манджари в последнее время неспокойны, судя по количеству крыльев, которые мы туда посылаем. Тех, кто хотел бы видеть аннурского императора мертвым, полно. Кент побери, если уж на то пошло, можно и кшештрим добавить к общему списку – как знать, вдруг их не всех перебили три тысячи лет назад!
– Хорошо, я поняла. Список длинный.
– Он бесконечный! Пока Блоха, или Фейн, или хоть кто-нибудь не вернется обратно из Аннура, неизвестно даже, с чего начать! Я не могу доверять никому.
Лин склонила голову набок.
– Почему же ты доверился мне? – спросила она.
Валин замялся, внезапно ощутив тяжесть ее ладони, лежащей поверх его собственной, почуяв тонкий солоноватый запах ее волос. Она смотрела прямо на него своими распахнутыми миндалевидными глазами, ее губы были слегка раскрыты.
Он перевел дыхание:
– Сам не знаю.
Это была ложь, разумеется. Валин все прекрасно знал, но что он мог сказать? Он солдат. Она солдат. Если бы он предложил ей большее, она, вероятнее всего, подняла бы его на смех перед всеми Островами или же воткнула нож ему в живот.
– Мне нужна еще одна пара глаз, – неловко заключил он.
В ее глазах мелькнула загадочная искорка, но угасла так быстро, что Валин даже не был уверен, что действительно видел ее.
– Так что же будем делать? – спросила Лин.
Помимо воли Валин широко улыбнулся. Здорово иметь кого-то на своей стороне.
– Для начала неплохо было бы днем и ночью присматривать за мной, и будь готова закрыть меня своим телом, если станет по-настоящему дерьмово. Как тебе такой план?
– Я вербовалась в кеттрал, а не в эдолийскую гвардию, – парировала она.
– Хочешь сказать, что не жаждешь расстаться с жизнью, чтобы уберечь меня от опасности?
Он пошутил, но его слова отрезвили Ха Лин.
– Ты должен быть осторожнее, – сказала она.
– Что я должен, так это поскорее убраться с этого Шаэлем проклятого острова, – отозвался Валин, у которого тоже испортилось настроение. – Я мог бы добраться до Ашк-лана меньше чем за неделю, а вместо этого сижу здесь у Менкера, распивая эль.
– Потерпи еще месяц, – попросила Лин. – Мы пройдем Пробу, станем полноправными кеттрал. А еще спустя месяц ты будешь летать на свои задания, командовать собственным крылом. Ты сам сказал: до Кадена по земле добираться не меньше двух месяцев. Два месяца, Вал! Всего ничего.
Валин тряхнул головой:
– Я уже опоздал.
– В смысле?
С тяжелым вздохом Валин снова придвинулся к столу, взял кружку и принялся вертеть ее в руках, подыскивая слова.
– Смотри, Лин. Мы провели здесь полжизни; нас учили летать, драться, убивать людей десятками способов – все для того, чтобы защитить империю. И вот настал момент, когда империя нуждалась в защите… когда император нуждался в защите… – Он отставил кружку. – Но я не смог сделать ровным счетом ничего, прокляни меня Кент! Меня просто не оказалось рядом!
– Это не твоя вина, Вал…
– Я знаю, – отозвался он и снова потянулся за элем.
Лин остановила его руку, добиваясь, чтобы он взглянул на нее.
– Это не твоя вина. Ты не мог охранять его все время.
– Я знаю, – повторил он, стараясь сам в это поверить. – Все верно… Но может быть, я смогу защитить Кадена.
– Два месяца, – снова сказала Лин, наклоняясь к другу и словно пытаясь передать ему свое терпение. – Продержись еще немного.
Валин высвободил руку, сделал большой глоток из своей кружки и кивнул.
Однако прежде чем он успел ответить, дверь с грохотом распахнулась, и в трактир вошел Сами Юрл. Он остановился на пороге и обвел низкое помещение взглядом, в котором читалось насмешливое презрение. Прошло почти десять лет с тех пор, как он покинул золоченые палаты своего отца, однако, очевидно, до сих пор считал недостойными себя безыскусные постройки Крючка и других островов. Входя, он нагнулся под притолокой с таким видом, словно оказывал этому месту великую честь своим посещением.
– Эй, девка! – крикнул он Салии, щелкая пальцами. – Вина! Любого, какое у вас не слишком разбавлено. И на этот раз подай чистый стакан, иначе узнаешь меня в гневе.
Съежившись и раболепно кланяясь, девушка заторопилась на кухню. Лин издала низкий рычащий звук, и Юрл, словно услышав ее, повернулся к угловому столику, за которым они сидели. Салия вернулась со стаканом; Юрл, не глядя, взял у нее вино и салютовал стаканом Валину. На его лице играла нехорошая усмешка.
– Мои поздравления! Одной ступенькой ближе к трону!
Валин медленно отодвинул свою кружку и потянулся было к рукоятке поясного ножа, но Лин под столом перехватила его запястье. Ее рука оказалась на удивление крепкой.
– Не сейчас, – прошипела она.
Кровь грохотала у Валина в ушах, глазные яблоки пульсировали. Частично виной тому был эль – он смутно понимал это, – однако, если бы не Лин, он наверняка вытащил бы нож.
– Не сейчас, – настойчиво повторила она. – Если затеешь драку, то просидишь всю Пробу на гауптвахте. Ты этого хочешь?
Юрл наблюдал за ними с расстояния нескольких шагов, с усмешкой потягивая вино. Как и Валин с Ха Лин, он оставил свои мечи на базе, полагаясь на то, что поясной нож и черная униформа кеттрал удержат наиболее предприимчивых обитателей Крючка от необдуманных поступков. По-прежнему держа руку под столом, Валин покрутил ею, разминая. Юрл хорошо управлялся с ножом, даже очень хорошо, однако все же гораздо хуже, чем с мечами. На ножах у Валина, возможно, и был шанс. Но убить мерзавца – за такое его повесили бы; просто порезать, чтобы сбить спесь… Но тогда, как справедливо указала Лин, он упустит шанс пройти Пробу.
Валин демонстративно положил обе руки на столешницу. Улыбка Юрла расплылась еще шире.
– Только не говори, что не хочешь занять Нетесаный трон, – ухмыльнулся он.
– Глаза Интарры у моего брата, – проскрипел Валин. – Ему и сидеть на троне.
– Молодец, сынок! – Юрл перевел внимание на Ха Лин. – А ты? Думаешь, если будешь почаще трахаться с его всесиятельнейшим высочеством, то въедешь на его золотом члене в обитель славы и богатства?
Насмешка была пустая: Валин испытывал к Лин особые чувства, но они даже ни разу не целовались. Если им и случалось порой спать под одним одеялом во время кошмарных учебных патрулей, то так же поступали и другие кеттрал – просто чтобы выжить; дрожа бок о бок под тонкой шерстяной тканью, пытаясь сохранить хоть немного тепла между твердой как камень землей и морозным воздухом. Вообще-то, с некоторых пор Валин изо всех сил старался избегать таких ситуаций, боясь, как бы она не догадалась, что он видит в ней больше чем боевую подругу. Юрл, впрочем, никогда особо не думал, правду он говорит или нет.
– Не стоит так напрягаться только потому, что ты ему не ровня, – парировала Лин.
Юрл хохотнул, словно замечание его позабавило, однако Валин видел, что оно его задело. Из всех обитателей Островов только он явно испытывал зависть к высокому положению Валина. Презрительно усмехнувшись, Юрл повернулся к стойке.
– Это не вино, а помои, – сказал он Салии.
Юрл бросил стакан на пол – стекло разбилось, и осколки засверкали в колеблющемся свете ламп.
– Заплатишь из своего жалованья.
Он метнул холодный взгляд в сторону Юрена, громилы, которого Менкер нанял хоть для какого-то порядка. Юрен не отличался сообразительностью, однако и он понимал, что не стоит связываться с кеттрал из-за такой мелочи, как разбитый стакан. Вышибала хмуро глянул на пол, но не сделал никакого движения, в то время как Салия поспешно собирала осколки. Еще раз презрительно хохотнув, Юрл повернулся к двери и вышел.
Валин медленно разжал кулак, и только после этого Лин отпустила его запястье.
– Когда-нибудь, – сказала она сдавленным, напряженным голосом. – Но не сегодня.
Валин кивнул, поднял свою кружку и надолго присосался к ней.
– Не сегодня, – повторил он, ставя кружку на стол.
В нескольких шагах от них Салия тихо всхлипывала, сметая мелкие осколки в совок.
– Салия!
Валин жестом подозвал ее. Девушка выпрямилась и неуверенно подошла.
– Сколько стоило вино?
– Восемь светильников. – Она шмыгнула носом. – Я налила ему из собственных запасов Менкера.
Восемь светильников… Примерно столько, должно быть, она зарабатывает за неделю. Во всяком случае, не считая того, что ей дают за услуги, которые она оказывает на верхнем этаже.
– Вот, держи, – сказал Валин.
Он отсчитал достаточно монет, чтобы покрыть выпитый эль плюс разлитое вино и разбитый стакан. Гнездо платило солдатам не так уж много, тем паче кадетам, но он мог заплатить скорее, чем она. Кроме того, ему расхотелось пить.
– Я не могу… – ответила девушка, пожирая глазами монеты.
– Бери, бери, – настаивал Валин. – Кто-то же должен подчистить за этим мерзавцем.
– Благодарю вас, сэр! – воскликнула Салия, кланяясь и сгребая медь себе в ладонь. – Огромное вам спасибо! Приходите к Менкеру в любое время, сэр, вы всегда будете здесь желанным гостем. И если вам захочется… чего-нибудь особенного… – Внезапно осмелев, девушка стрельнула в него глазами. – Только скажите!
– Как любезно с ее стороны, – заметила Лин с натянутой усмешкой, когда Салия вышла.
– Ей тяжело живется.
– А кому здесь легко?
– И то верно, – хмыкнул Валин. – И кстати, о тяжелой жизни: я отправляюсь обратно в бараки. Завтра еще до рассвета нам бежать периметр, и весь этот эль вряд подарит мне легкость.
Засмеявшись, Лин очень похоже изобразила мужественную хрипотцу Адамана Фейна:
– Настоящие кеттрал приветствуют сложности! Настоящие кеттрал жаждут страданий!
Валин горестно покивал.
– Шесть кружек на голодный желудок? – подхватил он. – Поймите меня правильно, я просто тренировался!
Они вышли из трактира. За порогом Валин остановился, засмотревшись на солнце, которое садилось на западе за проливом. Где-то там – более чем в тысяче лиг отсюда, за исхлестанными ветром волнами Железного моря, за изъеденными карстом известняковыми вершинами Разбитой бухты, за дюжиной других островов, зачастую слишком мелких, чтобы иметь собственное название, – блистал Аннур. Черепичные крыши, огромные дворцы, вонючие лачуги, и посреди всего этого – Копье Интарры, гигантская сияющая башня в самом сердце Рассветного дворца. Моряки могли видеть Копье, находясь от него в двух днях пути, они использовали его как ориентир в центре империи. Эта башня, одно из последних укреплений кшештрим, считалась неприступной… И однако она не смогла защитить императора.
«Мой отец мертв», – сказал себе Валин и впервые осознал значение этой фразы.
Он повернулся к Лин, подыскивая слова – желая поблагодарить, что она рядом, что не отказалась разделить с ним выпивку и горе, что держала его за руку, когда он был готов, поддавшись гневу, натворить глупостей. Она наблюдала за ним своими яркими внимательными глазами, разомкнув губы, словно собиралась что-то сказать. Однако прежде чем кто-то из них успел нарушить молчание, в тихом вечернем воздухе раздался оглушительный треск.
Валин, обернувшись, положил руку на поясной нож. Лин юркнула за него, встала с ним спиной к спине и приняла низкую боевую стойку – стандартную защитную позицию кеттрал. Ее взгляд быстро обшарил улицу, переулки, крыши домов, считывая обстановку, оценивая угрозу. На них глазели яркие фасады шатких строений – красные, зеленые, синие; оконные и дверные проемы зияли, как выбитые зубы. Лежавшая в десятке ярдов собака навострила уши, мгновенно позабыв про свою кость. Обрывки грязных занавесок взметнулись под порывом легкого ветерка. Лениво скрипнула на несмазанных петлях калитка. Ничего подозрительного. Должно быть, шум донесся из гавани – какой-нибудь пьяный идиот забыл застопорить лебедку, и груз рухнул на палубу.
«Шарахаемся от любой тени», – подумал Валин.
Все эти разговоры о кознях и убийствах взволновали их обоих до предела.
Когда он совсем уже собрался расслабиться, трактир Менкера издал низкий пугающий стон. Затрещали балки – собака испуганно метнулась прочь. Крыша трактира просела, сминаясь, словно намокшая бумага, на мостовую смертоносным дождем посыпались осколки черепицы. Здание покосилось в сторону бухты, затем угрожающе накренилось на своих подпорках. Изнутри послышались испуганные вопли.
– К двери! – завопила Лин, но Валин уже бросился туда.
Оба потратили достаточно времени на изучение подрывных работ и понимали, что случается с людьми, волей судьбы оказавшимися внутри рушащегося здания. Тех, кого не раздавит в первые же мгновения, затянет под воду вместе с постройкой, и неизвестно еще, что хуже.
Все здание трактира отделилось от переулка, так что между осыпающейся землей и накренившейся дверью разверзлась трещина в несколько футов шириной. Валин посмотрел вниз – до воды около двадцати пяти футов, ничего особенного, если не принимать в расчет переломившиеся сваи, торчавшие вверх словно пики. Любой свалившийся туда рисковал напороться на острые колья либо оказаться во взбаламученной воде после того, как здание наконец обрушится. Из темного дверного проема показалась чья-то рука, отчаянно цепляясь за косяк. Выругавшись, Валин одним прыжком преодолел расселину.
Он ухватился одной рукой за низкую притолоку, поймал равновесие, протянул другую, схватил кого-то за запястье и рванул на себя. Из темноты появился Юрен, кашляя и чертыхаясь. Кровь хлестала из широкой раны на его лысом черепе, лодыжка угрожающе подворачивалась, когда он переносил на нее вес, но, не считая этого, он выглядел целым.
– Стой здесь, – приказал ему Валин. – Я буду передавать тебе людей, а ты помогай им перепрыгивать на ту сторону к Лин.
Он мотнул подбородком на девушку, которая ждала наготове на краю трещины в нескольких шагах от них. Взгляд вышибалы метнулся обратно в темноту помещения. Что-то приостановило медленное, неумолимое оседание трактира, но сквозь вопли пострадавших Валин по-прежнему слышал треск подпорок и балок, перекошенных до предела.
– Да пошли вы! – выкрикнул Юрен, скривив губы в отчаянной судороге.
Присев и сосредоточив весь свой вес на здоровой ноге, он сиганул через разлом.
– Ах ты, трусливый дерьмоед… – завопила Лин, хватая упавшего вышибалу за ухо и рывком вздергивая на ноги.
– Оставь его, Лин! – крикнул Валин. – Лучше помоги!
Оскалив зубы, Ха Лин наотмашь отвесила Юрену затрещину, затем одним взглядом измерила провал, прыгнула и приземлилась с противоположной от Валина стороны двери.
– Ты или я? – спросила она, заглядывая внутрь.
– Я сильнее, – отозвался Валин. – Я буду подтаскивать их к тебе, а ты переправляй на ту сторону.
Лин взглянула на расселину.
– Ладно. – Она неуверенно посмотрела Валину в глаза, потом махнула ему рукой. – Поторопись.
Кивнув, он шагнул внутрь.
Положение было даже хуже, чем он предполагал. В трактире Менкера и до катастрофы было темновато, а сейчас покоробившиеся потолки и покосившиеся стены почти полностью заслонили свет немногочисленных окон. Повсюду валялись обломки потолочных балок, столов, планок; штукатурка осыпалась с трескающихся стен. Кое-где пылали небольшие костры, загоревшиеся, очевидно, от разбитых ламп; язычки пламени лизали сухие бока разбитых балок, освещая тысячи осколков стекла. Валин помедлил, пытаясь найти опору, пытаясь, Кент подери, хотя бы понять, на чем он стоит: пол кренился, как палуба клипера, идущего на всех парусах под хорошим ветром. Со всех сторон слышались крики, стоны, мольбы о помощи, но поначалу он даже не мог никого разглядеть в густом полумраке.
– Шаэль побери! – выругался Валин, одной рукой отбрасывая с дороги доску, а другой заслоняя глаза от пыли и мусора.
Он едва не споткнулся о первое тело – тощий, худосочный человек, грудь пробита балкой. Упав на одно колено, Валин положил кончики пальцев ему на шею, щупая пульс, хотя уже знал, что обнаружит. Поднимаясь, он услышал невдалеке женские всхлипывания. Салия, служанка.
Ее придавило потолочной балкой, она была напугана, но казалась целой и невредимой. Валин шагнул к ней, и все строение застонало, покосившись еще на несколько футов в направлении бухты.
– Вал! – крикнула Лин от двери. – Пора выбираться! Эта халупа долго не протянет!
Игнорируя предупреждение, он преодолел оставшиеся несколько шагов и подобрался к девушке.
– Ты ранена? – спросил он, опускаясь на колено и обшаривая руками балку в попытке определить, на чем она держится.
Салия подняла к нему лицо. В ее перепуганных темных глазах отражались языки пламени, уже бушевавшего вокруг и опалявшего ее одежду и кожу.
– Моя нога… – выдохнула девушка. – Не бросай меня…
– Валин! – Лин уже орала. – Уходи сейчас же! У тебя нет времени!
– Иду! – крикнул он, просовывая руку служанке под мышку и пытаясь тащить.
Она вскрикнула от боли, пронзительно, как попавшееся в ловушку животное, закусила губу и потеряла сознание. Валин выругался. Девушку что-то держало, но в пыльной полумгле он не мог разглядеть, что именно. Слева с потолка упала балка, и все здание накренилось еще на несколько градусов. Он снова провел руками вдоль тела Салии, ища невидимое препятствие.
– Не торопись, – сказал он себе. – Только не торопись…
Если он и научился чему-нибудь за время, что провел в кадетах, так это действовать осмотрительно, даже если ставки высоки.
– Особенно если ставки высоки, идиот, – пробормотал он.
Когда его пальцы оказались возле ее талии, он нащупал то, что искал, – платье девушки зацепилось за расщеп в древесине. Он потянул, но ткань держалась прочно.
