Борис Юрьевич Борисовский
Боги Бамиана

Полная версия

Будешь на Земле – заходи.

Все, что написано в этой книге выдумка автора. Все случайные совпадения – случайны.

Надо быть горячим, чтобы не стать холодным. Поётся в одной песне. Жизнь любого отдельно взятого человека, это сольная песня. Так поёт Шуфутинский. И многие с ним согласятся. В нотном ряду всего семь нот. И как же велик Господь, что каждому на земле, он даёт не похожую ни на одну другую, политуру.

Саперная рота Ферганской учебки, преинтереснейшее подразделение. Помимо спецподготовки, марш бросков, прыжков, изучения устава караульной и гарнизонной службы, десантники успевали сделать еще, массу полезных дел.

– Хохлам посылка с самогоном пришла, приглашали в гости зайти. –

Роберт, Башкир по национальности, расталкивал от сна, своего друга, Якута Феликса. Одновременно он пытался понять, положительно ли относится Перстень к началу Великой Пятницы, сразу после отъезда гвардии старшего прапорщика Коростылёва. Или все-таки, придется до ужина, отрабатывать норматив по изготовлению окопа для стрельбы, стоя, ковыряя саперной лопаткой, очень твердую, киргизскую землю. Дело в том, что на второе августа Перстню дали звание ефрейтора. Пацаны, конечно, немного по прикалывались, но не долго. Первым заметил плюсы Сафон. Не заметить их было трудно. С обеда пятницы, до понедельника Перстень оставался старшим по подразделению, на строительстве учебного центра, под знаменитой « е.**.бун» горой¹. На разводе Гвардии старший прапорщик Коростылев недвусмысленно сказал, как он будет доволен в понедельник, увидев на объекте восемьдесят метров окопов. И как он будет расстроен, при отсутствии наличия фортификационных сооружений. А если он будет расстроен. То все подразделение, погибнет геройской смертью, при многократном штурме любимой горы.

– Не вариант. – Думал Перстень, понимая, чего от него ждут сослуживцы.

– Прапор может вернуться в любой момент. Если начнем Пятницу с обеда, то даже видимости, что копали, не будет. Как в понедельник отмазываться от прапора? Тем более что про обмывание ножек сына, друга, соседа и командира прапора, не слышал только глухой. В понедельник прапорщик точно будет с похмелья. Сами после выходных, тоже навряд ли, будем бодрые. Даже думать об этом не хочется.– Подумал Перстень.

Мимо палатки протарахтел «чезет»² прапора и, тут же появился улыбающийся до ушей Сафон:

– Пацаны, две новости есть, хорошая и очень хорошая.

– Одну знаем, говори вторую. – Проворчал зевающий Феликс.

– Мимо расположения «бабай»³ на экскаваторе едет, ловим?

– Конечно, ловим. – В один голос закричали друзья.

Вчетвером они промчались мимо, вяло отрабатывающих норматив, двадцати десантников, мечтающих, чтобы до понедельника, произошло чудо, и окоп появился, сам собой. По-видимому, посыл к высшим силам, был общим и очень сильным. По тому, ни кто особо не удивился, увидев въезжающий через КПП⁴ экскаватор. Через два часа работы, довольный «баба», получил по окончанию работы, вместо трёх обещанных мотков, колючей проволоки, пять. На радостях, он пообещал десантникам, подогнать покупателей на колючую проволоку сегодня же, и отчалил в свой родной кишлак. Ещё два часа заняли уничтожение следов пребывания техники, и доведения окопа для стрельбы, стоя, до почти идеального сходства, с картинкой в учебнике по фортификации. Было половина пятого, сентябрьский вечер Пятницы.

***

– Ты чего, правда, ничего не помнишь? – Я помню всё, но пробелы в памяти, всё же имеют место быть. –

Отвечал друзьям Перстень. Перстень – это я. Кто не знаком со мной, сейчас представлюсь. Перстнёв Юрий Борисович. Краткая биография: Родился в и окончил школу в Дагестане. Перед армией учился в штукатурном ПТУ города Москва. Оттуда и призвался на службу в Ферганскую учебку ВДВ.

А сейчас, мы с пацанами, находились в законном увольнении. Не спеша прогуливались по единственной местной достопримечательности, полупустому в связи с понедельником кишлачному рынку. Все немногочисленные торговцы здоровались с нами, как с добрыми знакомыми. Некоторые, даже дружески предлагали поправить здоровье местным виноградным напитком и бахчевыми культурами. Немного отойдя от рынка и усевшись у арыка, вдали от любопытных глаз, мы дружно попытались восстановить в памяти, события минувших выходных.

– Ну что, вы идёте? –

Махал нам рукой от палатки Антип – Молдаванин, живший в одной палатке с четырьмя украинцами. Отдельная личность. На него, интенданты долго не могли подобрать тельняшку и ХБ. Просто таких размеров не существовало. А сапоги пришлось расшивать и делать клинья – вставки. Панама на нём смотрелась как тюбетейка. Огромный человек, два двенадцать роста, с таким же огромным добродушием и оптимизмом. Ещё две недели, после того как всех в учебке переодели, каптёрщики готовили ему форму. А он на зависть всем, ходил по гражданке. – Конечно, идём.

Зайдя в палатку, мы сели по кругу. Картина маслом. В центре круга из десяти десантников стоит посылка, и от неё, идёт душевный запах, копчёного сала. Владелец посылки разрезает шпагат и начинает штык ножом открывать крышку. В полной тишине раздаётся голос Роберта:

– А где белорусы с тувинцами?

– Сказали позже подойдут, у них своя свадьба. – Ответил Хохол с оригинальным позывным – «Хохол».

– Зырь. – Сказал хозяин посылки, снимая крышку с фанерного ящика.

Перед нашими глазами предстаёт шедевр, шесть литровых банок «первача», проложенных шматками сала. Пока Сафон с шутками и прибаутками нарезал сало, Антип, рукой снял с банки жестяную крышку. Затем, он разлил по, подставленным нами под котельникам, привет, с родины, наших гарных хлопцев. Один из хлопцев предупредил:

– Постарайтесь выпить одним глотком и, сразу закусывайте.-

Предупреждение явно не было лишним.

–Ну, за родителей. – Сказал Боб и мы, привстав, выпили. Гортань, пищевод и желудок, как на картинке в учебнике анатомии, я увидел сразу. И если бы не чья-то заботливая рука, протянувшая мне кусок хлеба с салом, ещё бы долго разглядывал этот шедевр. Однако сало чудесным образом превратило пожар, вызванный первачом, в приятное тепло. – Между первой и второй затвор не должен успеть щёлкнуть. – Заявил Антип, подтягивая к себе посуду. – За тех, кто ждёт. – Сказал Сафон.

Дома ждали почти всех. Детдомовец Феликс задумался, но потом улыбнулся, видно вспомнил, кого-то и вместе со всеми выпил. Вторую пили с учётом опыта.

– ТРЕТИЙ ТОСТ на улице будим пить или нам к вам залазить. Все не поместимся, хотя при желании сможем. –

Раздался с улицы голос Юры Сарыка.

Юра Сарык Тувинец. Это его полное имя. Ещё один тувинец Хуреш – оол, мальчик борец, так переводится его имя, начал шатать палатку и орать:

– Эвакуация, землетрясение! –

Погрозились дать Хурешу по ушам. Для этого, всей толпой вылезли из палатки. Но третьей тост, память о прапрапрадедах, прапрадедах, прадедах, дедах, отцах и братьях, выпили молча. Двадцать четыре десантника молча смотрели в сторону горы, за которой был Афганистан. Именно туда в ближайшие два месяца им суждено было попасть. Выходные прошли шикарным образом:

***

Хохляцко – Бульбашский коктейль, после его употребления, даёт изумительный эффект. Всё благородство, честь и достоинство, до этого у кого дремавшие, у кого спавшие крепким сном, разом проснулись и, потребовали своей реализации. Закурив по сигарете все вдруг разом вспомнили, что – то очень важное и принялись это важное рассказывать товарищам, ни сколько не обращая внимания на то, слушают их или нет. Славка Гусар, в какой – то момент заметил, что как – то маловато для праздничного стола закуски и тютюна⁵, как он выразился, и вызвался сходить в кишлак за продуктами пятничного питания. Вместе с ним пошли прогуляться два тувинца. Стратегический запас напитков увеличился вдвое, а вот вместо сала, бульбашские банки, были бережно проложены замшевыми портянками.

– Братуха подсуетился. – Пояснил ситуацию счастливый обладатель замшевых портянок.

– Он недавно с погранцов дембельнулся, и точно знает, что необходимо в армии, а что можно и запить.

Все с уважением закивали головами, в знак признания, несомненной мудрости, старшего брата.

Вечерело, солнце незаметно спряталось за « е..**..бун» горой. Уже пришли из кишлака пацаны с сигаретами и закуской. Уже приезжал за колючей проволокой бабай на мото – каре. Ни когда бы, ни подумал, что «муравей»⁶ увезёт двенадцать мотков. Наверняка, его за таки вещи прозвали (муравьём). Колючей проволоки на территории была огромная гора, и сколько мотков прячется в это горе, скорей всего было загадкой, даже для самого Гвардии старшего прапорщика Коростылёва.

Утро субботы принесло удивительные новости. Самая главная из них состояла в том, что кто – то из парней, проходя по кишлаку, увидел тонущую в арыке девочку лет пяти и конечно её спас. С шести часов утра, благодарный отец топтался у КПП, чтобы поблагодарить уважаемого спасителя и, пригласить его, на свадьбу старшей сестры спасённой. Но из-за великой скромности, присущей нашим воинам, никто не признался, в совершённом подвиге. Поэтому приглашены были все. Следующим появился завгар местного АТП⁷ и, поинтересовался:

Как бы ему, поговорить с уважаемым Механиком. Ну, очень ему нужно пообщаться с десантником, который вчера вечером, в хлам, напоил, трёх его лучших слесарей. Попутно, он отремонтировал автобус и два трактора. Оказывается вся эта техника, годами стояла на приколе, из-за непонятных болячек. Механик признаваться тоже отказался. А привезённые, для опознания, слесаря, запомнили, единственную примету:

– Это был десантник.

Завгар, пожав всем руки, укатил со слесарями, на своём уазике. Перед своим отъездом он отвёл меня в сторону и, сказал:

– Какая помощь в технике нужна будет, обращайтесь, с радостью помогу.

Было десять часов утра. Решение проверить, что происходит с численностью личного состава на вверенном объекте, пришло ко мне неожиданно. Хвала Господу, приятные события продолжали происходить. Все пацаны были на месте. Правда половина ещё дрыхла. И эта половина категорически заявила:

Что будет дрыхнуть сегодня весь день, всю ночь и, завтра то же самое, ибо, утомились. Ибо, каждый уважающий себя десантник знает, что он только три минуты птица, а остальное время лошадь, то бишь конь. Но даже коню, какой бы он не был конь, надо иногда отдыхать. Так, что ауфидерзейн и аривидерчи вместе с адью, до понедельника.

Спать в сорокоградусную жару в душной палатке – так себе удовольствие. Прицепив по пути, в местном гастрономе, по паре бутылочек пива и искупавшись в местном арыке, где неизвестный брат герой совершил свой подвиг. Девять десантников усевшись под тенью плакучей ивы и попивая «жигулёвское», стали вырабатывать стратегический план действий на оставшиеся выходные:

– Давайте, отсель, ни куды, не пойдэмо. – Сказал Гусар.

– Гроши мы маемо, за пывом ще сгоняемо. Завтра отоспымся, а в понедельник, под ясны очи товарища гвардии старшего прапорщика показаться не стыдно. Тем более что норматив выполнен на «отлично».

Что-то всё слишком гладко идёт. Не знал я тогда, что у Бога чудес много. Не ведомо мне было тогда, как велик Господь.

– Пойду коня проверю. – Сказал Антип, отходя от дерева.

– Какого коня?– Спросил Котелок. Как дитя столицы, он туго понимал крестьянский юмор.

– На котором катаюсь. – Понятно. А на каком коне, ты катаешься? – Которого, батька с мамкой подарили. – Понятно. А зачем его проверять? – Мне кажется, он сильно ссать хочет.– Сказал Антип, заходя за кусты.

– Брависсимо.

Под общий хохот, только и смог выдавить из себя Котелок, давясь пивом.

Благодать наполняла всё вокруг. Пиво живительным нектаром разливалось по перифериям желудочно-кишечного тракта и, наполняло мозг, лёгкой эйфорией. Рядом журчал прохладный арык. Из тени плакучей ивы, выходить на сорока градусную жару, совершенно не хотелось. Тем более на этой жаре плясать на свадьбе, плотно кушать и употреблять крепкие спиртные напитки.

– Лучше подтянемся туда вечером, -

Предложил я.

– Когда жара спадёт. Кто «за» – прошу отметиться.

Сафон сказал:

– Угу.

Феликс поднял руку. Роберт кивнул и, потянулся за пивом. Остальные, кто как выразили полную солидарность с командиром в этом вопросе. Весь кайф обломал Антип. Бесшумно выйдя из-за дерева, он сказал: – Братья, надо идти на свадьбу. Мы обещали. Тем более что вниз по течению, стоят две наряженные шестёрки. А рядом с ними, девять ребят, спортивного вида, обсуждают план похищения невесты. Причём, если невеста, хотя бы час, проведёт в машине с похитителями, то геморроя на ровном месте ей не избежать. Жалко семью, слава Богу, младшую спасли, а тут такая интрига. – Пошли, чего валяемся? – Сказал я вставая.

Потом, много танцевали, много ели и пили кисло – сладкое учкурганское вино. Сидели мы, на почётном месте, рядом со столом жениха и невесты. Из двухсот гостей только ленивый не приложил все усилия, чтобы выпить с каждым из нас. Даже было как – то неудобно. Одеяло явно перетягивалось на нашу сторону. Однако молодожёны попросили нас сильно не ломаться, и отвлечь от них внимание, хоть на какое то время.

На какое то. Уже битых два часа, мне, десятый человек подряд, рассказывал, одно и тоже. Как вовремя мы появились. Что машин с похитителями было не две, а пять. И если он не выпьет, со спасителями и защитниками всех нуждающихся. Его пацаны не поймут ……. Потом плавали с местными в арыке на время, кто – то из десантников победил, вернее, победили все десантники потому, что местные пловцы, мягко говоря, не готовились. Одного даже пришлось спасать. Спасали всей толпой, потом всей толпой много танцевали, много ели и много пили. Приехавший из соседнего кишлака дальний родственник троюродного брата жениха рассказал:

Что не удачливые похитители сначала, решили повторить свой рейд, когда десантники покинут праздник. Но посчитав синяки, вывихи, переломы носов и челюстей. Посовещались и, решили: Что из-за утерянного времени, объект утратил ценность, из-за потери целостности. И, что про неудавшийся рейд, лучше не вспоминать. Кто узнает, засмеют.

Эта новость внесла свежую струю в праздник, опять плясали, пили, ели. Последнее, что запомнило моё угасающее сознание:

– Появление молодожёнов, с киргизскими бабусями на заднем плане. Они радостно плясали и махали лоскутами материй всех цветов. И тут понеслось:

Танцы как в индийском фильме ……

Проснувшись, в воскресенье в палатке и убедившись, что личный состав, на удивление, на месте я решил, что пора плавно начинать готовиться к понедельнику. Для начала хотя бы не похмеляться. Конечно, тут же появился Сафон и спросил:

– Что будем делать с вином?

– С каким вином? – Поинтересовался я – С тем, что нам презентовали благодарные аборигены. – Сказал Роберт, выбираясь из палатки с двумя котелками, наполненными, по всей видимости, презентом. А после того как нос уловил аромат содержимого, то как временно исполняющий обязанности командира подразделения, я решительно и кардинально поменял своё решение. Мудро рассудив, что воскресенье ещё даже не обед. И что в понедельник всё будет намази. Выпив местного нектара и затянувшись «казбеком»⁸, я поинтересовался, количеством данного напитка.

– Сорок литров! – Раздалось из палатки:

– Вернее тридцать девять, и это только у нас. А что творится в других палатках, я даже думать не хочу.

– Не хочешь, не думай, а мне по должности положено думать, как в понедельник в шесть утра, край в полседьмого, выглядеть прилично. При наличии такого количества спиртного. И находящихся, под его воздействием, моих братьев.

Понедельник начался с газовой атаки. В половину седьмого утра все проснулись от грохота и дыма, очень быстро наполнявшего собой палатку. Все кроме Феликса спали одетыми. Он выбежал в трусах и сапогах с формой под мышкой. Одеваясь на ходу, Феликс встал в строй, в полном обмундировании. Из пяти палаток, досталось только нашей. Приехав утром и не увидев ни часовых, ни дневальных, ни дежурных гвардии старший прапорщик Коростылёв огорчился. Подъехав к нашей палатке, он засунул глушители своего мотоцикла вовнутрь и, начал газовать. По газовав ещё пару минут после того как все построились. С лучезарной улыбкой, не предвещавшей ни чего хорошего, гвардии старший прапорщик стал перед строем. – Равняйсь, смирно!– Скомандовал я и, печатая шаг, пошёл докладывать.

Двадцать пять чисто выбритых, подшитых, выстиранных, выглаженных, в начищенных сапогах десантников, замерли в строю. – Товарищ гвардии старший прапорщик, за время Вашего отсутствия, происшествий не произошло, личный состав, готовится к приёму пищи, после утренней пробежки!

– Какой пробежки?! – Заорал возмущённый моей наглостью прапорщик. Ты чего мне голову морочишь? Где часовые? Почему на КПП никого нет? Почему….

Тут его взгляд упал на мой единственный козырь. Выполненный по всем правилам инженерной науки, окоп для стрельбы, стоя. С ячейками для стрельбы и, не перекрытым блиндажом. Не перекрывать я решил специально, потому, что и так много сделали. Честно говоря, момент с КПП, я как то, упустил и не назначил на понедельник часовых. Меня спас Гусар, сказал, что часовой он. И, что в момент, когда Гвардии старший прапорщик приехал, его растолкали для смены караула. Прокричав это в лицо, обалдевшему от его наглости прапорщику, Гусар убежал на пост. Гвардии старший прапорщик молча пошёл вдоль окопа. Не успел он пройти несколько шагов, как шум подъезжающего автомобиля заставил его бегом вернуться к строю.

– Смирно! Товарищ гвардии капитан, за время Вашего отсутствия происшествий не произошло, личный состав готовится к приёму пищи.–

Отрапортовал он вылезшему из машины ротному.

– Вольно. Вижу, хорошо позанимались с личным составом. Окоп сделан на славу.

Тут его речь прервал сигнал автомобиля со стороны КПП. – Товарищ гвардии капитан, разрешите обратиться к товарищу гвардии старшему, прапорщику.

– Разрешаю.

Подбежавший с КПП Гусар, повернулся к прапору: – Товарищ Гвардии старший прапорщик, там «бабай» с арбузами подъехал, просит поскорей разгрузить. – С какими на хрен арбузами? – Непонимающе спросил прапорщик. – Не знаю, говорит, завгар отправил. – Сделав придурковатое лицо Гусар продолжил – Ещё трёх баранов пригнали и, сказали, как арбузы разгрузим, ещё машину картошки привезёт. – Какая картошка, какие бараны? Разрешите разобраться, товарищ гвардии капитан.

– Разрешаю. Взвод вольно, разойдись, ефрейтор ко мне.

Я подбежал к ротному и, отдав честь, начал: – Товарищ гвардии капитан. Ефрейтор ….. – Вольно. Надеюсь, среди мирного населения жертв нет? –

Обеспокоенно спросил ротный.

– Никак нет товарищ гвардии капитан. Все мероприятия, выполнены, в рамках шефской помощи, местному населению. -

Отрапортовал я, и сам удивился тому, как складно получилось. – Какие такие мероприятия? С этого места подробнее.-

Заинтересованно произнёс ротный.

Пришлось мне, какую – то часть правды рассказать. Вкратце я поведал командиру о том, что у меня кончилось курево, и что по пути до магазина и обратно мне, пришлось, совершить кучу добрых дел. Посмотрев на баранов, которых уже привязывали к ПХД⁹ и на ЗИЛок с арбузами, который расторопный прапор подогнал к столовой. Без единого матерного слова гвардии капитан вынес вердикт:

– Я не сегодня родился и, понимаю, что правды от вас, не дождёшься. Строй подразделение.

– Взвод строиться!– Скомандовал я.– Товарищ гвардии капитан, личный состав по вашему приказанию построен.

– Взвод смирно. Слушай мой приказ. – Ротный взял под козырёк и сказал:

– Гвардии старшему прапорщику Коростылёву за успешное выполнение поставленной задачи объявляю благодарность с занесением в личное дело. Ефрейтору Перстневу, рядовым Ишмухаметову, Сафонову и Мамаеву увольнение до двадцати ноль-ноль. Остальным задача на сегодня: – Разгрузить продукты питания, перекрыть блиндаж и до отбоя свободное время. Разойдись.

*** За неделю до отправки в Афган, в сапёрной роте, осталось двадцать (деревянных) дембелей. Из ста пятидесяти, сто тридцать были уже за речкой. Начиная с августа, сначала на замену убитым и раненым забрали десять человек. Потом в сентябре тридцать, потом ещё тридцать. Короче, на конец октября, «деревянных»¹⁰ дембелей в роте, осталось двадцать человек. Сто пятьдесят новобранцев уже расположились, в кубриках роты, на наших кроватях. А мы, оставшись не у дел, проживали, кто в каптёрке, кто на чердаке. Нам объявили, что через неделю, максимум две, будет отправка в действующую армию. А пока утренняя пробежка и приём пищи с подразделением. Остальное время не попадаться на глаза начальству. В противном случае мы будем припаханы, на отработку, какого-нибудь, крайне полезного норматива … Намёк нами был понят правильно. И потянулись дни безделья, в ожидании, отправки на войну. Андрюха Сафон к тому времени, служил писарем, в штабе. Однако, всё свободное время, он проводил в роте с пацанами. В один из этих дней, подходит он ко мне и говорит: – Что после завтрака, делать собираешься? – Не знаю, может, в каптерке посплю. – Ответил я.– Потом проснусь, может, что-нибудь, придумаю. А ты?

– А я, предлагаю тебе вот что. Пойдём со мной. Привезли триста новобранцев, поможешь переписать. Я на тебя приказ в штабе возьму, что ты мне в помощники прикомандирован. Всё чин по чину.

– Конечно. Чем валяться в душной каптёрке, или на пыльном матрасе, на чердаке, ожидая отправки, я пойду и помогу тебе, брат. – Всё какое – то разнообразие.

В зале летнего кинотеатра части, разместилось триста выстриженных, под ноль, новобранцев. В одинаковой новенькой форме, с одинаковыми стрижками, они со сцены виделись мне однородной, зелёной, безликой массой.

– Неужели, полгода назад, мы были такими же? Слышишь Андрюха?

– Слышу, давай работать.– Проворчал Сафон, раскладывая на столе, листки бумаги

И мы начали работать. Сафон называл фамилию, а я следил, чтоб человек, услышавший свою фамилию, поднялся на сцену, сказал свои данные писарю и вернулся в зал. Через три часа Андрюха, должен был, передать, списки в штаб. Он сосредоточенно заполнял бланки вновь прибывших бойцов, а я, стараясь придумать себе, занятие разглядывал зал летнего кинотеатра. Когда перепись данных только началась, попадается мне знакомая фамилия, Брюнин Алексей. Я переместился в зал и, выяснил, что с Алексеем мы прекрасно знакомы по московскому штукатурному ПТУ. Он и парни вокруг него, естественно, начинают расспрашивать меня про здешние порядки. Честно сказав им, что для начала сержанты выкачают из них все бабки, я ни капли не солгал. До принятия присяги, из новобранцев, выкачивались бабки. Всеми способами.

Вечером, офицеры уходили из расположения, и сержанты оставались хозяевами в роте. Они просто не могли упустить шанс, пополнить дембельский счёт. В ход шло всё: от гусиного строевого шага на третий этаж, до половой жизни, в хорошем смысле этого словосочетания. Кто не знает значения этого термина, сейчас попробую объяснить: После отбоя, все кровати в расположении, сдвигаются в дальний конец коридора. Между кубриками, на деревянный пол, выливается несколько вёдер воды. Пол намыливается хозяйственным мылом. И до без пяти минут шесть часов утра. Старыми каблуками от сапог, выскабливается пол. Без пяти шесть отбой, в шесть подъём и так несколько дней. Цену прекращения экзекуции, объявляют перед началом оной. Цена каждый день меняется и совсем не в сторону уменьшения. После моего искромётного выступления, зелёная братва, посовещавшись, вынесла вердикт. Чтобы деньги не достались безжалостным сержантам, отдать мне в безвозмездное пользование, двести пятьдесят рублей. Подогрев, доблестным, деревянным дембелям ВДВ, на пропой души. Двести пятьдесят рублей!!! Вдумайтесь в эту цифру. Бутылка водки, в то время, стоила три рубля шестьдесят две копейки. – Двести пятьдесят рублей!!!

Зайдя в каптёрку, я увидел, человек шесть, скучающих деревянных. Взяв стоящую в углу гитару начал, напевать песню, про самогончик.

– Да, были бы бабки, я б за Чашмой^*11 в стекляшку сбегал. –

Сказал, послушав песню Боб. Мой друг лукавил, за полгода учебки, он ни разу, ни куда не бегал. – Да ладно? Прям сам бы и сбегал?-

С недоверием поинтересовался я.

– Сто процентов. – Стукнул себя в грудь кулаком Боб, показав этим жестом, серьёзность своих намерений.

И тут он ни чем не рисковал. Боб знал, что у всех оставшихся деревянных, не наскребёшь и, на пару, пузырей. А денежное довольствие – хорошо, если перед отправкой, выдадут. Мой друг, лежал на шести матрасах, в прохладной каптёрке, и даже не подозревал, сколько раз за сегодняшний вечер, ему придётся перелазить через трёх метровый забор, с тремя рядами колючей проволоки. А это было, довольно опасным, мероприятием. Рискуя попасть в руки вездесущего патруля, надо было умудриться обойти почти всё расположение по наружной стороне периметра. Не нарваться ни на одного офицера или прапора, которых, было предостаточно, в городе, с несколькими воинскими частями. Зайти с заднего входа стекляшки – местного продмага. Договориться с грузчиком или сторожем, смотря от времени суток, о наименовании и количестве нужного товара. Дождаться, пока он вынесет. И, ни кому, не попадаясь на глаза, гружёным, вернуться в расположение. Не каждому в учебке, этот трюк, был по силам. Боб исполнил его семь раз за один вечер и, даже не вспотел. – Когда я за слова не отвечал?-

Возмутился Боб.

– Давай скидываемся у меня синтик¹² с прошлой получки остался, думаю и у остальных не гуще. –

Заявил Боб, подкидывая на ладони, десять копеек.

– Я думаю, сторож, меньше двух пузырей, и разговаривать не будет. А это два сорок. И вообще, что такое килограмм Чашмы, на двадцать рыл.

– Ну и у меня синтик образовался, только бумажный. -

Обрадовал, я друга. Решив не выкладывать все козыри сразу.

– Это восемь пузырей и курево.– Быстро подсчитал кто – то из присутствующих. – Через КПП я тебя выведу. – Сказал пришедший из штаба Сафон. Он знал, что бюджет пополнился. И был рад помочь обществу, скрасить ожидание отправки, стаканчиком дешёвого узбекского вина.

– А дальше сам. Я в штаб пойду, сколько там буду, не знаю. Постараюсь один сапог там, другой здесь.

Сапоги со шнуровкой, особая гордость, десантных войск, того времени. Такие сапоги были только у десантников и морских пехотинцев. Шнуровка предназначалась, для удержания на ногах обуви, во время десантирования.

В любом случае, первые десантники это – моряки, исторический факт, и лирическое отступление. А на деле, Боб филигранно исполнил номер, доставив через полчаса, в каптёрку спортивную сумку с восемью бутылками Чашмы и пачкой Родопи¹³.Четыре литра на двадцать лиц, как слону дробина. Разговевшись и закурив по родопине, завели разговор:– кто, чем на гражданке после дембеля заниматься будет.

– Я в дальнобойщики пойду. –

Сказал Котелок

– У меня батя всю жизнь за баранкой. Тяжело конечно, но зато всю страну посмотрел. Семья, опять же, одета, накормлена и, каждый год на месяц, выезжаем к морю, на юга.

– А я в мореходку. –

Сказал, вставая с матраса Антип.

– Кто со мной, пацаны? Прикиньте Сингапур, Гонолулу, Калькутта, сказочные города, сказочных стран. И всё это можно увидеть, отучившись три года в мореходке. А потом, принимай торговый флот СССР Моряка Десантника Антипа, со Товарищи, на службу. На благо Отечеству. А так как мы и есть часть отечества, то и нам естественно на пользу. Три года отрабатываешь – квартиру от мореходства дают. Ещё через пару годиков, разрешают иномарку из Японии, или другой какой страны привезти. И, в сорок пять лет, можно на пенсию уходить.

–Ты доживи ещё до той пенсии. – Мрачно пошутил Феликс.

– Не сегодня, завтра за речку. А там лотерея, тоже, будь здоров. Но я с тобой. После войны словимся. А то у нас, после детдома, выбор не большой. Или на стройку или опять же на стройку, только за колючку.

–Хватит о грустном, давайте о насущном. –

Перевернулся на матрасе Боб.

– Есть, у кого, закурить? А в ответ тишина, как в песне.-

Он заложил руки за голову и глубокомысленно произнёс:

– Вывод, у нас ни курить, не заварить. А вы о пенсии мечтаете. Надо думать о сегодняшнем дне. Кто знает, сколько нам ещё по чердакам да каптёркам кантоваться. – И опять повторил – Надо что – то думать.

– Тут думай не думай, а чудес не бывает. – Сказал Гусар.

– Даже если бы и откуда – то образовались гроши, то второй раз исполнить трюк, уважаемого Боба, навряд ли, сможет исполнить даже сам Боб. Потому, что сейчас, подразделение идёт на ужин. После ужина сержанты будут гонять молодых на плацу. А возле забора, «похороны бычка», так, что мимо них, хрен проскочишь.

– Бабки бы были, я бы проскочил.– Уверенно сказал Боб. – Пацан сказал, пацан сделал? – Обрадовался я.

– Тут у меня ещё пара червонцев нарисовалась. Так, что тебе брат, придётся опять, стол организовывать.

Правда, через сержантов Боб проходил третий раз. Второй трюк, он исполнил, во время движения на ужин и обратно.

Расположение сапёров и трёх рот автобата находилось на территории отдельной от полчка¹⁴. Чтобы попасть в столовую, сапёры, шесть раз в день, проходили мимо стекляшки. Но, затариться в ней было крайне сложно. Однако, несмотря на все сложности и, лишения солдатской службы. Несмотря на тотальный контроль, со стороны офицеров, прапорщиков и сержантов. Трюк удался. По пути в столовку, сделав вид что, в сапог попал камень, Боб технично передал, курящему, на крыльце магазина, грузчику, две спортивные сумки, и деньги. На обратном пути, так же виртуозно, был принят, купленный товар. Который тут же был равномерно распределён, по солдатским пазухам. Сержанты, даже если и заметили, какую – то движуху, то сделали вид, что ни чего не происходит. Им и без «деревянных» дембелей, хватало геморроя с новобранцами.

– Песню запевай.

Последовала команда, и строй дружно грянул:

– Пусть бегут неуклюже пешеходы по лужам. А вода по асфальту рекой и не ясно прохожим в этот день не погожий, почему я весёлый такой.

– Отставить приколы. Катюшу запевай.

И полилась бессмертная Катюша

– Расцветали яблони и груши. Поплыли туманы над рекой.– Вывел залихватски Гусар. И сто семьдесят глоток дружно подхватили:

– Выходила на берег Катюша.

– На высокий, берег, на крутой.

Когда звучит эта песня в исполнении строя десантников зрелище довольно внушительное. А когда сам принимаешь участие в этом действе, то понимаешь: что все сто семьдесят десантников, тех, что поют эту песню. И все десантники, что были до них и те, что будут. Это ты. И все их родные, близкие и друзья. Это твои родные близкие и друзья. И это не высокий слог. Это то, что я и мои друзья испытывали во время исполнения большинства строевых песен. Сейчас продвинутая молодёжь скажет: