Борис Романов
Николай II: две войны и революции
ЛЕНСКИЙ РАССТРЕЛ 1938 ГОДА.
(http://memorial.ru/docs/bodaybot.html )
К концу 1937 года Сибирь явно отставала от центра по масштабам ликвидации "врагов народа". Преодоление отставания началось с прибытием из центра эмиссара НКВД, который был сразу командирован в Бодайбо. Ниже приведены некоторые выдержки из дела о новом Ленском расстреле.
КОГО АРЕСТОВЫВАТЬ. Это главный вопрос. Как же решал его эмиссар? Из показаний эмиссара НКВД: "По приезде в Бодайбо установил, что к операциям аппарат не готовился. Кроме учетных списков, других материалов почти не было. Больше приходилось действовать чутьем." Как видим, к середине ХХ века, опричнина не ушла далеко от подхода, который во все века объективно становится определяющим при искоренении "врагов". Звериный инстинкт, чутье на врагов, и только.
СОДЕРЖАНИЕ АРЕСТОВАННЫХ. Количество арестованных скопившееся в Бодайбинской тюрьме значительно превысило ее расчитанную вместимость. Из показаний эмиссара НКВД: "С содержанием арестованных у меня чрезвычайно тяжелая обстановка"; "забито все здание РО, все коридоры, в каждой комнате по 10-12 человек, полнейшая профанация следствия, допросы производятся в присутствии остальных, занял столовую, здание милиции, склады РО и пр. Ведь лимит тюрьмы на 75 человек. Арестовано более 1000 человек"… "Большая скученность, массовые заболевания, ежедневные почти смертные случаи. Умерло уже 9 человек, при чем смертность будет увеличиваться, так как питание скверное, баня пропустить всех не может, большая вшивость".
ПРИГОВОРЫ. Эмиссару была предоставлена возможность производить аресты без санкции прокурора, поскольку к этому времени сам районный прокурор был арестован. Ордера на арест выписывал единолично эмиссар. Он же проводил следствие, выбивая показания или используя пытки, в частности содержание людей по нескольку суток в стойке.
ИСПОЛНЕНИЕ ПРИГОВОРОВ. Из показаний эмиссара НКВД: "Только сегодня 10-ого марта получил решение на 157 человек. Вырыли 4 ямы. Пришлось производить взрывные работы, из-за вечной мерзлоты. Для предстоящей операции выделил 6 человек. Буду приводить исполнение приговоров сам. Доверять никому не буду и нельзя".
КОНСТАТАЦИЯ СМЕРТИ КАЗНЕННЫХ. В 1938 году факт смерти казненного устанавливали сами оперативники, приводившие приговоры в исполнение, тогда как это должен был делать врач. Практика приведения приговоров расстрелом сталкивается порой с необычной живучестью казнимых, когда после нескольких выстрелов в голову, а иногда требуется и до десяти выстрелов, что бы расстреливаемый перестал подавать признаки жизни, хрипеть "Добейте гады". Отсюда очевидно, отсутствие врача для констатации смерти во время казней в Бодайбо в 1938 году, чревато захоронением живых людей, которые "на глазок" считались мертвыми, лишь по тому, что получили ранение, тяжесть которого по мнению экзекутора несовместима с возможностью дальнейшей жизни.
Всего в 1938 году в Бодайбо было расстреляно 948 человек, что, почти в четыре раза больше, чем в 1912 году. Список расстрелянных не содержит лиц приговоренных по так называемой второй категории к различным срокам. Так что подлинные масштабы террора фактически были еще больше. Экономика района была практически парализована.
Напомню также, в отличие от 1912 года, расстрелы 1938 года были частью массового террора, развязанного самой властью, тов. Сталиным.
ДВА КРОНШТАДТСКИХ МЯТЕЖА: 1905\1906 и 1921.
В течение революции 1905-1907гг при подавлении мятежей в Кронштадте, в Свеаборге и на Балтийском флоте были осуждены:
В декабре 1905г 10 матросов к каторжным работам, 67 человек – к различным срокам тюремного заключения, 84 человек – оправданы. В июле 1906г по приговорам военно-полевых судов 36 человек было расстреляно, 130 сослано на каторгу, 1251 осужден на различные сроки тюремного заключения.
(http://dic.academic.ru/dic.nsf/bse/100242/Кронштадтские )
В общей сложности было расстреляно 36 человек и 1448 так или иначе репрессированы.
***
А вот данные по Кронштадтскому мятежу 1921 года (http://www.erudition.ru/referat/ref/id.27157_1.html ):
К лету 1921 года через трибунал прошло почти 10 000 человек: 2103 были осуждены к расстрелу, 6447 – приговорены к разным срокам заключения и 1451 – хотя и были освобождены, но обвинение с них не сняли.
С особым пристрастием карательные органы преследовали тех, кто во время кронштадтских событий вышел из РКП(б). Людей, "состав преступления" которых заключался в сдаче партийных билетов, безоговорочно относили к разряду политических врагов и судили, хотя некоторые из них являлись участниками революции 1917 года. Осужденных было так много, что вопросом о создании новых концентрационных лагерей специально занималось политбюро ЦК РКП(б). Расширение мест заключения было вызвано не только событиями в Кронштадте, но и общим ростом числа арестованных по обвинению в контрреволюционной деятельности, а также пленных военнослужащих белых армий.
С весны 1922 года началось массовое выселение жителей Кронштадта. 1 февраля приступила к работе эвакуационная комиссия. До 1 апреля 1923 года она зарегистрировала 2756 человек, из них "кронмятежников" и членов их семей – 2048, не связанных своей деятельностью с крепостью – 516 человек. Первая партия в 315 человек была выслана в марте 1922 года. Всего же за указанное время было выслано 2514 человек, из которых 1963 – как "кронмятежники" и члены их семей.
***
Вообще если сравнивать общее число жертв политических репрессий "кровавого царизма" в период правления Николая Второго (1894-1917) и в СССР после окончания Гражданской войны и до смерти Сталина (1921-1953), то в пересчете на год, ежегодно в СССР репрессировали по политическим (антисоветским) статьям примерно в 30 раз больше и казнили по политическим статьям примерно в 300 раз больше! И это только по "красным" источникам – по тем данным, которые считают "правильными" сами красные и сталинисты.
Кто развязал Первую мировую войну.
Как всем известно, непосредственным поводом начала военных действий явилось Сараевское убийство эрцгерцога Франца Фердинанда сербским националистом Гаврило Принципом. Общепризнано, что это убийство было лишь ближайшим поводом, «толчком» к войне, в то время как к ней исподволь вели многочисленные скрытые факторы, центральными из которых являлись конкурирующие интересы крупнейших европейских держав. Чаще всего пишут, что ВСЕ крупные европейские державы были заинтересованы в начале войны, не видя других способов разрешить накопившиеся противоречия. Однако, даже если принять это предположение относительно России (что далеко не очевидно), то, поскольку программа перевооружения Русской армии должна была завершиться к 1917 году, то в 1914 году Россия (Николай II) никак не была заинтересована в развязывании войны.
Вопрос о том, могла ли Россия избежать участия в Первой мировой войне (ПМВ) снова и снова поднимается в различных дискуссиях. От «красных» оппонентов часто можно услышать даже, что именно Николай II виноват в развязывании ПМВ, что это было его "идиотское решение" – еще один ложный миф, созданный, между прочим, только спустя десятки лет после начала той войны, которую в царской России до 1917 года называли Второй Отечественной.
Сначала напомним, что в 1909-1914 гг Николай II прилагал много усилий для предотвращения конфликта на Балканах, в то время как «ястребы» подталкивали его к войне для защиты интересов Сербии – это известно всем историкам. С этим, я думаю, никто спорить не будет. Но напомню важные подробности.
БАЛКАНСКИЕ ВОЙНЫ 1912-1913 ГОДОВ.
Освобождённые Россией ещё в XIX веке от Османского ига молодые балканские государства (Сербия, Черногория, Болгария, а также Греция) стремились сокрушить постепенно слабеющую Турцию и разделить между собой её европейские территории. Свой интерес в разделе этих территорий имела и Италия. Николай Второй и российская дипломатия изо всех сил старались сохранить мир в Европе, понимая, что Турция ещё сильна, что за неё выступит Австро-Венгрия, а вслед за ней и Германия – и что Великобритания в то время (в 1912-13 годах) ещё не готова будет вступить в войну на стороне России и балканских стран.
Конечно, «панславянский» патриотизм был очень силён в России, и особенно разгорелся как раз с началом Балканских войн – Николаю Второму было очень трудно удержать страну от вступления в эти войны, на защиту балканских славян и Греции. На вокзалах многих городов России в октябре 1912 года под марш «Прощание славянки» уже провожали русских добровольцев…
И всё же уже почти в самом начале Первой Балканской войны Россия предложила, чтобы все великие державы заявили о своей полной незаинтересованности в разделе Турции. И – все присоединились: и Франция, и Англия, и Германия.
Опасность продолжения войны исходила тогда от Сербии. В России прекрасно понимали сербскую политику. В 1912 году, в начале очередной Балканской войны министр иностранных дел Российской империи Сазонов предал в Белград ноту очень однозначную:
«Категорически предупреждаем Сербию, чтобы она отнюдь не рассчитывала увлечь нас за собой».
Но тут в самой Турции произошёл государственный переворот: к власти пришли более агрессивные «младотурки» – и отказались подписать уже подготовленный мирный договор. Война на Балканах продолжилась.
В России теперь уже не только в народе, но и в Думе стали призывать царя вмешаться в войну – тем более, что к февралю 1913 года положение турецких войск пошатнулось. Уже и Председатель Думы Родзянко призвал Государя вступить в войну.
Но весной 1913 года это означало бы войну со всем Тройственным Союзом, включая Италию и Румынию – и при нейтралитете Великобритании. При этом ещё и среди самих балканских стран росли противоречия – они не могли договориться и между собой, начались стычки между сербами и болгарами. Зная и понимая всё это, Николай Второй лично обратился к балканским народам и их лидерам (монархам) с призывом прекратить военные действия и заключить мирные договоры между собой и с Турцией. Увы, это не помогло, и дипломатами Австро-Венгрии и Германии, которые стремились развалить Балканский союз, была спровоцирована Вторая Балканская война. Она очень быстро закончилась разгромом Болгарии. Бухарестский мирный договор был подписан 7 августа 1913 года.
Как отмечено ранее, история двух Балканских войн хорошо известна историкам, но почему-то основательно «забыта» при этом миротворческая роль в этих войнах России и лично Николая Второго. А ведь мировая война могла начаться ещё тогда…
***
Менее известны некоторые факты последних дней перед началом войны.
В июле 1914 года шли самые напряженные переговоры России с Австро-Венгрией и Германией, все колебалось «на весах истории». Принято считать, что Николай ничего не сделал для предотвращения войны в июле, в самые решающие дни. И это не так. Напомним, например, что 16 (29) июля – за два дня до начала войны – Николай послал Вильгельму примирительную телеграмму с предложением передать австро-сербский спор Гаагскому суду. Вильгельм не ответил на эту телеграмму.
ЗАБЫТАЯ СОВРЕМЕННЫМИ ИСТОРИКАМИ ТЕЛЕГРАММА.
Ссылаюсь на воспоминания французского посла Мориса Палеолога.
Морис Палеолог. «Царская Россия во время мировой войны» (стр.155-156):
<<Забытая телеграмма царя императору Вильгельму.
Воскресенье, 31 января 1915 г. Петроградский «Правительственный Вестник» публикует текст телеграммы от 29 июля прошлого года, в которой император Николай предложил императору Вильгельму передать австро-сербский спор Гаагскому суду. Вот текст этого документа:
«Благодарю за твою телеграмму, примирительную и дружескую. Между тем, официальное сообщение, переданное сегодня твоим послом моему министру, было совершенно в другом тоне. Прошу объяснить это разногласие. Было бы правильным передать австро-сербский вопрос на Гаагскую конференцию. Рассчитываю на твою мудрость и дружбу».
Немецкое правительство не сочло нужным опубликовать эту телеграмму в ряду посланий, которыми непосредственно обменялись оба монарха во время кризиса, предшествовавшего войне.
<…>
Морис Палеолог:
– И какую ужасную ответственность взял на себя император Вильгельм, оставляя без единого слова ответа предложение императора Николая! Он не мог ответить на такое предложение иначе, как согласившись на него. И он не ответил потому, что хотел войны.
Министр иностранных дел России Сазонов:
– История ему это зачтет. …29 июля, император Николай предложил подвергнуть австро-сербский спор международному третейскому суду; что в этот же самый день император Франц-Иосиф начал враждебные действия, отдав приказ бомбардировать Белград; и что в тот же день император Вильгельм председательствовал в известном совете в Потсдаме, на котором была решена всеобщая война>>.
Через два дня после этой телеграммы Германия объявила войну России, ну а через несколько часов после объявления войны Вильгельм прислал телеграмму с предложением: если Николай отменяет всеобщую мобилизацию, он (Вильгельм) отзывает ноту об объявлении войны. Естественно, Николай не мог этого сделать – это было бы воспринято всем миром (и народом России) как капитуляция. Кто бы ни был на троне России в этот момент, не мог бы согласиться с этой телеграммой Вильгельма.
ПОДРОБНЕЕ, цитирую по книге Шамбарова "За Веру, Царя и Отечество" (http://militera.lib.ru/research/shambarov3/02.html ), цитата (все даты – по новому стилю, н.с.):
<<В мае 1914 г. в Карлсбаде состоялось совещание между начальниками генштабов Германии и Австро-Венгрии, где произошло окончательное согласование планов, а насчет сроков их осуществления Мольтке заявил Конраду: “Всякое промедление ослабляет шансы на успех союзников”. Впрочем, была еще одна важная причина, требовавшая поскорее начинать войну. Как подсчитал профессор Лондонского университета Джолл: “Стоимость вооружений и экономическое напряжение германского общества были так велики, что только война, при которой все правила ортодоксального финансирования останавливались, спасла германское государство от банкротства”. В общем, причина та же самая, которая в 1939 г. торопила и Гитлера, также находившегося на грани дефолта.
Проводилась уже и психологическая подготовка. Так, генерал Брусилов, приехавший в мае 1914 г. на курорт в Киссинген, вспоминает городской праздник, когда на площади был построен большой макет московского кремля, а затем подожжен под восторженный рев толпы. Причем в 1914 г. война должна была начаться обязательно на Балканах – немцам это требовалось, чтобы Австро-Венгрия опять в последнюю минуту не смогла вильнуть в сторону. Еще в 1913 г., когда Бетман-Гольвег представил доклад о балканской ситуации, Вильгельм на полях написал, что требуется хорошая провокация, дабы иметь возможность нанести удар:
“При нашей более или менее ловкой дипломатии и ловко направляемой прессе таковую (провокацию) можно сконструировать… и ее надо постоянно иметь под рукой”.
Но от “конструирования” провокации немцев избавили сербские заговорщики, также рвущиеся к войне. 28.6.1914 г. в боснийском городе Сараево от рук террористов погибли эрцгерцог Франц Фердинанд и его жена София Хотек. Кстати, и сербский премьер Пашич, и российская дипломатия сумели по своим каналам добыть сведения о готовящемся покушении и пытались предотвратить его, предупредив Австро-Венгрию. Пашич – через посланника в Вене Иовановича, глава российского МИДа Сазонов – через румынского министра Братиано. Но до Франца Фердинанда эти предупреждения то ли не дошли, то ли он пренебрег ими… Вильгельм узнал о теракте во время празднования “Недели флота” в Киле. И на полях доклада начертал: “Jetzt oder niemals” – “Теперь или никогда”. Он любил фразы “для истории”.
28 июля Австро-Венгрия объявила Сербии войну. 29 июля началась бомбардировка Белграда кораблями Дунайской флотилии и батареями крепости Землин, расположенной на другом берегу Дуная.
После объявления войны Австро-Венгрией Сербии Николай II согласился на частичную мобилизацию. Начальник Генштаба Янушкевич доказывал, что если не мобилизовать Варшавский округ, останется неприкрытым как раз тот участок, где, по разведданным, должен быть сосредоточен ударный кулак австрийцев. И что если начать импровизированную частичную мобилизацию, это сломает все графики железнодорожных перевозок – и при необходимости объявить потом общую мобилизацию все окажется скомкано и перепутано. Тогда Николай решил пока вообще не приступать к мобилизации – ни к какой. Информация к нему стекалась самая противоречивая. Приходили обнадеживающие телеграммы от Вильгельма, посол Пурталес передавал, что Германия склоняет Вену к уступкам, и Австрия, вроде, соглашалась. Но тут же прикатилась упомянутая выше нота Бетман-Гольвега. Стало известно о бомбардировке Белграда, о придирках к Франции. А Вена после всех виляний наотрез отказалась от любого обмена мнениями с Россией.
И 30 июля царь отдал приказ о мобилизации. Но сразу и отменил. Потому что пришли еще несколько миролюбивых телеграмм Вильгельма, заявлявшего: “Я прилагаю последнее усилие, чтобы вынудить австрийцев действовать так, чтобы прийти к удовлетворительному пониманию между вами. Я тайно надеюсь, что Вы поможете мне в моих стремлениях сгладить трудности, которые могут возникнуть. Ваш искренний и преданный друг и брат Вилли”. Особо кайзер просил не начинать военных приготовлений – это, мол, помешало бы его посредничеству. Царь направил ответ, сердечно благодаря за помощь и предлагая вынести конфликт на рассмотрение Гаагской конференции>>.
***
Это на самом деле очень важный момент. Можно почти не сомневаться, что международный суд в Гааге скорее всего пожертвовал бы всеми интересами Сербии, ради сохранения мира в Европе. Можно не сомневаться, что Николай Второй понимал это. Но можно не сомневаться и в том, что понимал это и Вильгельм – именно поэтому он не ответил на эту телеграмму Государя, проигнорировал предложение передать спор между Австро-Венгрией и Сербией в Гаагу! Уточню только, что Государь послал эту телеграмму не 30-го (как у Шамбарова), а 29 июля 1914г. При этом, телеграммы доходили в течение часа или двух до адресата, если не раньше. Привожу здесь ссылку на англоязычный сайт о ПМВ (The World War I Document Archive):
http://wwi.lib.byu.edu/index.php/The_Willy-Nicky_Telegrams
Там видно, что 29-31 июля по две-три телеграммы в день был обмен телеграммами. Есть там и эта телеграмма:
<<Tsar to Kaiser, July 29, 8:20 P.M.
Peter's Court Palace, 29 July 1914
Thanks for your telegram conciliatory and friendly. Whereas official message presented today by your ambassador to my minister was conveyed in a very different tone. Beg you to explain this divergency! It would be right to give over the Austro-servian problem to the Hague conference. Trust in your wisdom and friendship.
Your loving Nicky>>
После этого еще пять или шесть телеграмм (в том числе три от Вильгельма) – но ни в одной из них ответа на предложение Государя передать рассмотрение конфликта в Гаагский суд нет.
ДАЛЕЕ, продолжаю цитату из вышеупомянутой книги Шамбарова:
<<А Сазонов ринулся к Пурталесу, снова вырабатывать отправные точки для урегулирования. Но в следующих телеграммах кайзера тон вдруг сменился на куда более жесткий, фактически повторял ноту Бетмана. Австрия отказывалась от любых переговоров, и поступили доказательства, что она четко координирует действия с Берлином. А по разным каналам стекались сведения, что в самой Германии военные приготовления идут полным ходом. Об угрожающих перемещениях немецкого флота из Киля в Данциг на Балтике, о выдвижении к границе кавалерийских соединений – уже в полевой форме. А для мобилизации России и без того требовалось на 10-20 дней больше, чем Германии. И становилось ясно, что немцы просто морочат голову, желая выиграть еще и дополнительное время… Когда все выводы доложили царю, он задумался и сказал: “Это значит обречь на смерть сотни тысяч русских людей! Как не остановиться перед таким решением”. Но потом, взвесив все аргументы, добавил: “Вы правы. Нам ничего другого не остается, как ожидать нападения. Передайте начальнику Генерального штаба мое приказание об общей мобилизации”.
Она была объявлена 31 июля. Причем сопровождалась заверениями МИДа, что будет остановлена в случае прекращения боевых действий и созыва конференции. Но Австрия ответила, что остановка военных операций невозможна, и объявила общую мобилизацию – против России. А кайзер, получив подходящую зацепку, отправил Николаю новую телеграмму, что теперь его посреднические усилия становятся “призрачными”, и царь еще может предотвратить конфликт, если отменит все военные приготовления. Впрочем, ответа даже и не подразумевалось. Всего через час после отправки телеграммы Вильгельм торжественно въехал в Берлин и под восторженный рев толпы выступил с балкона, объявив, будто его “вынуждают вести войну”. В Германии вводилось “военное положение” – что просто легализовывало приготовления, которые она вела уже неделю. И тотчас были направлены ультиматумы, опять в два адреса, Франции и России.
История с ультиматумом России еще более показательна. В Петербурге о нем сперва узнали… из прессы. Он был опубликован во всех германских газетах 31 июля. А посол Пурталес получил инструкцию вручить его только в полночь с 31 июля на 1 августа, и срок ультиматума давался 12 часов, до полудня субботнего, выходного дня. Чтобы русским было труднее сорганизоваться, проконсультироваться с союзниками и предпринять какие-то конкретные шаги. В тексте требовалось не только отменить мобилизацию, но и “дать нам четкие разъяснения по этому поводу”, однако слово “война” не упоминалось, а говорилось: “Если к 12 часам дня 1 августа Россия не демобилизуется, то Германия мобилизуется полностью”. Сазонов в недоумении уточнил: “Означает ли это войну?” Пурталес округло выкрутился: “Нет, но мы близки к ней”.
Николай II стремился избежать войны. Он направил в Берлин заявление, что мобилизация – это еще не война, и настаивал на переговорах. Но по истечении срока ультиматума к Сазонову явился Пурталес, официально спросил, отменяет ли Россия мобилизацию, и услышав “нет”, вручил ноту, где говорилось, что “Его Величество кайзер от имени своей империи принимает вызов” и объявляет войну. Вот только посол при этом допустил грубейшую накладку. Дело в том, что ему из Берлина передали две редакции ноты – в зависимости от ответа России. И война объявлялась в любом случае – варьировался только предлог. А Пурталес, переволновавшись, отдал Сазонову обе бумаги сразу…>>
