Борис Петров
Бражники
Через час следователь был в парке, ехать в морг было рано, судмедэксперт ждал его вечером с предварительным отчетом. Место преступления или нет, правильнее сказать, место обнаружения останков жертвы было огорожено желтыми и красными лентами, через которые отказывались забегать даже неугомонные собаки, сторонясь хмурых полицейских. Еще работали эксперты, собирая грунт, прохаживаясь взад и вперед в поисках чего-нибудь.
Старший коротко рассказал Бабочникову, что жертва определенно погибла не здесь, а убийца или убийцы, ему казалось, что это должны были сделать несколько человек, принесли сюда голову и разлили на асфальте кровь, уже свернувшуюся. На фотографиях ничего не было: трава, кусты, деревья, влажная после ночного дождя земля, на которой не было никаких отпечатков, а в луже засохшей крови у скамейки были четкие отпечатки кроссовок.
Больше здесь делать было нечего, получалось, что есть голова и часть крови, анализ, скорее всего, подтвердит, что это кровь жертвы. Бабочников пошел вперед, куда вели постепенно исчезавшие следы кроссовок. Это был бегун, касание ступни легкое, на носок. Парк кончился, и следователь вышел на широкую улицу, на другой стороне которой был продуктовый магазин, а, значит, камеры. Пока он переходил дорогу, ему пришли по мессенджеру несколько видео от оперативников. На одном из них полная девушка стояла на скамейке и истошно орала, а рядом с ней выла большая белая собака. Бабочникова удивило лицо девушки, перекошенное от страха, но глаза смеялись, блестели от удовольствия. Надо было внимательнее посмотреть это видео на большом экране и поговорить с этой девушкой.
Он вошел в магазин, управляющий некоторое время мялся, но разрешил просмотреть записи с камер. Они отмотали до раннего утра, вот появился бегун из парка и сел в свою машину. Было видно, что он трет щеткой кроссовки. Запись была качественная, и, когда машина развернулась, камера зацепила ее номер. Уже что-то, возможный свидетель, а может быть… не стоит загадывать, но и свидетель может немного посидеть в СИЗО, так всем будет спокойнее, результат же есть.
Бабочников вернулся в контору и просидел там до вечера, пока ему не позвонил судмедэксперт. Кое-как по пробкам добравшись до морга, следователь бесстрастно разглядывал отрезанную голову девушки. Теперь было понятно, что это была девушка, по фотографии головы определили ее имя, точнее подтвердит генетический тест. Алина Свиридова, двадцать семь лет, студентка медвуза, точнее уже ординатор. Бабочников смотрел в мертвое лицо, открытые, полные ужаса глаза, зафиксированные скотчем. Убийца хотел, чтобы жертва все видела. Ровный срез, эксперт показал ему хирургическую пилу, которой, предположительно, отрезали голову. Все было сделано профессионально. Так работают хирурги или патологоанатомы, в любом случае, у простого человека рука бы дрогнула, срез был бы кривой.
Жертва работала в новой больнице, как раз в том же районе, где находился парк, в котором ее нашли. Бабочников сел за стол, бегло ознакомившись с предварительным отчетом, достал планшет и вновь включил видео с полной девушкой, нашедшей голову. Эксперт с интересом смотрел на девушку, молодая, с приятной полнотой.
– Она не боится, – заметил эксперт.
– И я так думаю, – следователь постучал пальцами по столу. – А ведь она работает с жертвой в одной больнице. Оля Попова, ординатор хирургического отделения. Как думаете, девушка могла бы так ловко отпилить голову?
– Если пила новая, не вижу никаких проблем, – пожал плечами эксперт. – Сложно сказать, кто это сделал конкретно, но судя по характеру среза, жертву пилили на смотровом столе. Может, и на таком же, как у нас.
Бабочников хмуро посмотрел на стол, представляя, как это все могло быть, от этих мыслей становилось нехорошо. Распрощавшись с экспертом, он поехал домой.
Просидев до полуночи, разбирая показания свидетелей, смотря фотографии, он вспомнил, что так и не разговаривал сегодня с Лизой, не ответил ни на одно ее сообщение. Внезапная мысль заставила его вскочить со стула, он больно ударился о кухонный стол. А ведь Лиза тоже год назад перевелась в ординатуру в эту новую клинику. И Лиза, и жертва были иногородними, жили в общежитии медвуза, картина постепенно складывалась, Бабочников осторожно строил версии, возможно Лиза знала жертву, а может и свидетеля. Лиза училась на хирурга и очень интересовалась патологической анатомией. Она все уши ему прожужжала, что у них там какой-то кружок или группа, которую ведет профессор, что они часто проводят в стенах клиники на кафедре анатомический театр, обычно по ночам, чтобы это не было в ущерб основной работе, тогда и операционные морга всегда свободны, и никто не мешает. Это пугало в Лизе, но Бабочников старался не думать об этом, концентрируясь на девушке, хрупкой на вид, небольшого роста, с короткими, стриженными под мальчика черными волосами и большими синими глазами на веснушчатом улыбающемся лице.
И тут позвонила Лиза, от неожиданности, он едва не выронил телефон.
– Привет, чего не позвонил? – спросила она, как всегда, разговаривая с ним учительским тоном.
– Не было времени, новое дело дали, заработался, – стал оправдываться Бабочников.
– А что за дело? Убийство, да? – заинтересовано спросила Лиза.
– Да, еще какое. Новости видела? В парке нашли голову?
– Ого! Так ты ведешь это дело?! – восторженно воскликнула Лиза и вдруг замолчала, пауза затянулась, она что-то обдумывала. – Что ж, так даже интереснее.
– Ты о чем? – недоуменно спросил он.
– Да так, ни о чем! – радостно воскликнула она в ответ. – Слушай, я к тебе сейчас приеду, и ты мне все расскажешь!
– Хорошо, как хочешь.
– Ты там приберись, буду скоро. Пока! – скомандовала она и отменила вызов.
Бабочников привел свою однушку в порядок, даже застелил на кровати чистое белье, чем черт не шутит. Помыл посуду и полез в душ, из которого его вырвал требовательный звонок домофона. Лиза приехала на удивление быстро.
– О, ты даже помылся! – расхохоталась она, потрепав по мокрым волосам.
Она по-хозяйски прошла на кухню и бросила на стол вкусно пахнущую пиццу. Вечер был теплый, приятный, от нее пахло ночными цветами и остывающим городом, тонкое белое платье свободно облегало стройную фигуру, скрывая от любопытного взора крепкие ноги. Полы платья шелестели по ламинату, она ступала босыми ногами, будто бы пританцовывая, примеряясь, какой бы кусок схватить первым.
– Давай пиццу есть, – поманила она его к себе.
Он достал из холодильника начатую бутылку белого вина, и они сели за стол. Лиза жадно вгрызалась крепкими зубами в пиццу, громко хохоча на его удивленные взгляды, выпивая бокал за бокалом. Когда вся пицца была съедена, она встала и, сев к нему на колени, сильно сжала его плечи пальцами, у нее оказались крепкие руки с железной хваткой.
– Ну, рассказывай. Кого убили? У нас вся кафедра гудит, вроде кого-то из наших, да?
– Предположительно, Алину Свиридову. Ты ее знаешь? – он открыл фотографию найденной головы на смотровом столе в морге, глаза Лизы загорелись, она шумно задышала, но не от страха.
– Точно, это же Алинка! – воскликнула Лиза. – А кто, кто убил то? Маньяк, да?
– Похоже на то. Ты ее хорошо знала?
– Так, общались по работе. Она крутила шашни с юристом клиники, может его жена решила отомстить?
– Так, что за юрист, кто жена?
– Юрист-то? Да Эдик, он все к молоденьким пристает. А его жена ведущий хирург, Светлана Юрьевна Кузнецова. Нет, она не могла, она не способна на убийство! – горячо воскликнула Лиза, упершись взглядом в отрезанную голову.
– Ну, это следствие определит, кто способен, а кто нет, – рассудительно произнес Бабочников, но Лиза его не слышала, погруженная в созерцание.
– А можешь подробнее рассказать о связи Алины с вашим юристом?
– Что? А, ты про Эдика. Так он ее бросил, он теперь к Ольке Поповой пристает, а ей вообще все равно, с кем спать, – отмахнулась Лиза и, бросив планшет на стол, дала ему легкую пощечину. – Все, потом допросишь. Раздень меня!
Она укусила его за губу и слезла, требовательно глядя на него. Он удивился, но, быстро взяв себя в руки, решил действовать, пока она не передумала. Лиза уже топала ногой от нетерпения, он неумело снял с нее платье, под которым не оказалось белья. Она стянула с него футболку и шорты, долго осматривая со всех сторон. Он попытался ее поцеловать, но она отстранилась.
– Я не разрешаю, – строго сказала Лиза.
Он разглядывал ее, красивую, будто бы выточенную из камня, но без приятных округлостей античных статуй. Лиза была накаченная, без грамма жира на теле, с кубиками пресса на животе и небольшой крепкой грудью.
