Борис Херсонский
Одесский дневник 2015–2016. Взрывная волна

«Лег под иконы на скамью – не встанешь со скамьи…»

 
Лег под иконы на скамью – не встанешь со скамьи.
Рождение в кругу семьи и смерть – в кругу семьи.
Висят иконы на стене. Вокруг стоят свои.
 
 
Родился – ты уже в кругу, и умер ты – в кругу.
Родился – ты уже в долгу, и умер ты – в долгу.
Ты задолжал своим родным, а заплатил врагу.
 
 
Быт заскорузлый, крепостной, тут нет особых бед.
Пост, мясоед, и снова пост, и снова – мясоед,
Жить впроголодь – ты будешь здрав, есть много – страшный вред.
 
 
Стоит усадьба на холме, вокруг усадьбы – сад,
наш барин не в своем уме, живет – и сам не рад.
А немец-староста умен, подлец и казнокрад.
 
 
С берданкою старик хромой поставлен сад стеречь,
нельзя ни деревцо срубить, нельзя усадьбу сжечь,
нельзя с курсисткой нежной лечь, но не об этом речь.
 
 
Нельзя податься в ближний лес – там вор чинит разбой,
нельзя в столицу – там еврей зовет на смертный бой,
нельзя податься никуда – ты человек простой.
 
 
Ты – непутевый человек, небрит и неучен.
А старый мир – нелеп, как ты, и тоже – обречен.
Еще не знает старый мир, что скоро рухнет он.
 
 
Еще не знает старый мир, что он – пустой мираж.
Бросает бомбу негодяй под царский экипаж.
Цареубийство – это грех, не лучше мелких краж.
 
 
Вот пятеро среди толпы, чуть дергаясь, висят.
Стоит усадьба на холме, вокруг усадьбы – сад.
Стоит Россия на земле, под ней зияет ад.
 

8 февраля 2015

«Не люблю напыщенных сук голубых кровей…»

 
Не люблю напыщенных сук голубых кровей,
широкощеких с носом прямым и верным рисунком бровей,
как посмотришь на фотку в паспорте – арий или Арей.
А скорчит рожу – так не бывает кривей.
 
 
Им идет военная форма. Особенно кант голубой
внутренних дел-безопасности от инородцев и проч.
Подлецу все к лицу, к ягодицам наряд любой,
их делают под копирку, по лекалам точь-в-точь.
 
 
По прописям и по прорисям, по истинам прописным.
По трупам, по головам, по трубам, где нефть и газ.
По Питерской, по Тверской, а уходить запасным
ходом – такой всегда отыщет крысиный лаз.
 
 
Господь Иисус Христос велел мне любить врагов,
любовью, которая не знает ни объятий, ни нег.
И я бы любил врага с десяти шагов,
щуря глаз, у сабли, воткнутой в снег.
 

9 февраля 2015

«Силиконовое лицо лучше аналогичной груди…»

 
силиконовое лицо лучше аналогичной груди
с лица воду не пить тем более молока
принцип пластической хирургии не навреди
креатив перекраивай личность и пусть не дрогнет рука
 
 
пусть вздуваются мышцы анаболики плюс белки
пусть морщины не портят лоб товарищ ботекс рулит
твой портрет нарисует правнук асфальт цветные мелки
приказы отдаст командир и все разъяснит замполит
 
 
хорошая форма военная должна ложиться поверх
прекрасной физической формы как матрешка одна в одну
высоко в небе летает красавец-стерх
россыпь греческих амфор по черноморскому дну
 
 
то ли донное дело байкал там не найдешь ни хрена
кроме древних ракообразных что вдвое старше земли
за то что мы сделали не проклинай страна
скажи спасибо что мы не сделали все что могли
 

10 февраля 2015

«Взрывы норма жизни с ними сживаясь ты…»

 
взрывы норма жизни с ними сживаясь ты
перестаешь замечать человек что тебе кранты
ходят по парку парою подрывник и сапер
шепчут друг другу на ухо интересно о чем разговор
 
 
понятно о смысле действий где лопата там и подкоп,
где заговор там и подвох, где подлость там и подлог
у бабушки на огороде вырос честный укроп
где тетушка там бузина где Бог там и порог
 
 
понятно о смысле смерти негаданной как обвал
понятно о водке чтоб смертный об утратах не горевал
где ума палата там в палате строгий надзор
где усики черным квадратом там волосы на пробор
 
 
ходят парою по аллее сапер и друг подрывник
ангел губитель с облака с нежностью смотрит на них
мы подневольные птицы пора брат давно пора
сияет черное солнце осколочная дыра
 

14 февраля 2015

«Потерялась собака сука а жизнь какая…»

 
потерялась собака сука а жизнь какая
вниз по спуску жанны лябурб идет человек вздыхая
что жизнь собачья и потеряна без возврата
что трата времени всегда излишняя трата
 
 
на столбах телеграфных большие часы тарелки
работают на электричестве движутся дергаясь стрелки
сабанеев мост три массивных арки
потерялась собака сука дворняга но вроде овчарки
 
 
потерялось время не простое а золотое
как яичко курочки рябы оставьте его в покое
оставьте его между черных стрелок зажатым прочно
между лживых газет где смысл читается междустрочно
 
 
бренча в кармане мелкой монеткой разменной
человек идет по неряхе-одессе послевоенной
потерялось время и память утрачены вехи
потерялась жизнь в ней провалы или прорехи
 
 
сидит на карнизе голубь хозяйский он окольцован
идет человек в пиджаке который перелицован
на пиджаке медаль и орденские колодки
в кармане пачка примы и шкалик водки
 
 
идет человек напевая эх ты фронтовая дорожка
вниз по спуску жанны лябурб пошатываясь немножко
может это водка а может походка морская
потерялась собака сука а жизнь какая
 

15 февраля 2015

«Слишком долго молчали орудия и танки стояли в ангарах…»

 
слишком долго молчали орудия и танки стояли в ангарах
слишком долго ракеты в шахтах ждали нацелясь куда-то
слишком долго дети спали спокойно а студенты скучали на парах
обсуждая преподов которые староперы и партократы
 
 
слишком долго в универсамах от продуктов ломились полки
слишком вольно прекрасные дамы вдоль полок катили тележки
слишком долго в брянских лесах зубы не скалили волки
слишком долго враги народа собирались не чувствуя слежки
 
 
кто-то даже писал что история навсегда прекратила
теченье свое лишь изредка проснувшись шутит от скуки
и где вы герои фронта и где героини тыла
изживающие у станков непомерную тяжесть разлуки
 
 
были прочно забыты азы военного дела и нежные девы
разлюбили военных что им сапоги да погоны
мы мирные люди и только по пьяни олигархи нардепы
пострелять и размяться выезжали на полигоны
 
 
а порою заезжий киллер сидел поджидая когда добыча
на пробежку в спортивном костюме в сопровожденьи охраны
и еще рэкетиров местных походка бычья
и в домкомах месткомах вымирающие ветераны
 
 
и овчарка сторожевая мирно бежит вдоль забора
и с поводком за нею хозяин идет без спешки
а война с ухмылкой глядит с компьютерного монитора
зная что жизнь игра а люди в ней только пешки
 

16 февраля 2015

«Снимались на фоне Юга…»

 
Снимались на фоне Юга
радовались фотоснимку
народы любили друг друга
пары ходили в обнимку
 
 
гордились своей работой
клали зубы на полку
в армию шли с охотой
а потом в самоволку
 
 
детям дарили подарки
пять конфет в целлофане
весной целовались в парке
отмывались в ближайшей бане
 
 
очередь два квартала
план в ударные сроки
партия предначертала
как говорили пророки
 
 
а если что не сбывалось
или сбывалось отчасти
то это такая малость
на фоне советской власти
 
 
на фоне фотоальбома
на фоне кафе ромашки
на фоне общего дома
хрущевской пятиэтажки
 

18 февраля 2015

«Искал в кармане деньги, нашел там собственный кукиш…»

 
Искал в кармане деньги, нашел там собственный кукиш,
а на кукиш советских времен сейчас ничего не купишь.
Продавщица смотрит с издевкой, очередь глухо рычит.
Интеллигент! Шляпу надел! Что ответишь этой ораве?
Надел бы еще очки в роговой оправе,
а лучше бы шлем, копье и червленый щит —
 
 
пусть брешут на этот щит лисы на Диком поле,
пусть сам доживешь свой век в половецкой неволе,
и никакой Кончаковны в невесты, только труд-чародей
на благо хана, его семьи и его каганата,
лишь бы не у прилавка, где не любят нашего брата
и наших сестер не любят, тем более – наших детей.
 
 
А тут еще и очки – винтаж – роговая оправа,
лишь работник великой армии не работать имеет право,
владеть землей, и никогда – паразит.
Стоит интеллигент, шляпу на лоб надвинул,
смотрит на собственный кукиш, что из кармана вынул,
а что с ним делать никак не сообразит.
 

19 февраля 2015

«Что знаю я о Верхотурском святом Симеоне…»

 
Что знаю я о Верхотурском святом Симеоне,
кроме того, что на монастырской иконе
он сидит с самодельною удочкою в руке,
ловит рыбку в местой реке,
на фоне белых больших монастырских зданий?
В области агиографии мне не хватает знаний.
 
 
Возможно, он голоса ждал – оставь рыбацкую снасть,
ты будешь ловцом человеков, душам не дашь пропасть,
ты будешь святым апостолом для Урала,
чтоб адская сила душу его не украла,
ибо есть душа и у древних уральских гор,
эту душу геологи не нашли до сих пор.
 
 
Зато обнаружили залежи железной руды, малахита,
есть изумруды, но тайна их глубже скрыта,
есть самоцветы – им ломаный грош цена,
есть ломаный грош, есть глубокая старина,
есть память о пугаче и о подлеце хлопуше,
отрублены головы или урезаны уши.
 
 
Проведите меня, проведите меня к нему!
Хорошо у речки монаху сидеть одному,
напевая тексты псалмов или канон покаянный,
покуда над миром не погаснет закат багряный,
к тому же сегодня хорошо клевало с утра.
Пять хвостов неподвижных смиренно торчат из ведра.
 

21 февраля 2015

«Современным сражениям тесно на улицах городов…»

 
современным сражениям тесно на улицах городов
на помощь приходит бомба тысяча в ней пудов
что соответствует весу шестнадцать тонн
как поется в песне пятидесятых годов
прощайте девушки прощай притон
 
 
мы мирные люди но наш бронепоезд трофеев полный вагон
мы мирные люди одетые в камуфляж
три танкиста три друга машины боевой экипаж
обломок к обломку индустриальный коллаж
каховка каховка родная винтовка но лучше калаш
установка на дружбу и установка град
горячая пуля горячее сердце не знают преград
 
 
каховка каховка родная винтовка окончен наш светлый путь
на улицах тесно а нужно еще в переулок свернуть
всей боеспособной техникой всей армией всем полком
или всем сердцем безразлично не в этом суть
плечистый и крепкий в футболке и кепке дурак дураком
ищут пожарные ищет милиция но парень нам незнаком
 
 
страховка страховка была бы сноровка а ум ни к чему
набьешь папироску порохом и империя вся в дыму
перейдешь границу и никаких границ куда ни погляди
ткань небес рвется в клочья превращается в бахрому
восходит черное солнце медаль на Божьей груди
не надо печалиться душу не береди
 

22 февраля 2015

Смерть Ильи Ильича

 
Ни христианских таинств, ни античных мистерий,
ни египетской мистики, ни индийской сансары,
жизнь человека зависит от молочнокислых бактерий,
творцов простокваши, которую от века едят болгары.
 
 
Помолимся же бактериям, чтобы они нас хранили,
от всякой напасти, от гнусной мясной отравы,
от внешнего понуждения и от внутренней гнили,
причастимся кисломолочного, будем вовеки здравы.
 
 
Прежде все бактерии были кисломолочными, но от гордыни
бактерии стали гнилостными и низверглись в кишечник,
а могли бы жить в молоке, среди белой вечной святыни,
очищая старых людей, превращая их в млечных-вечных.
 
 
Но предстанут они перед страшным судом микроскопа,
пупырышки-колонии на среде из агар-агара,
И придут антибиотики, и кладбищенского землекопа
днем с огнем не найдешь, не вкусивши мясного отвара!
 
 
Ибо смерть и гниль затаились в убойном мясе,
человечество привыкнет к воздержанью от этого яда.
Стремленье к кисломолочному живо в народной массе,
Простокваша – залог бессмертия, наша жизнь и отрада.
 
 
Микроскоп на столе. Илья Ильич в антикварном кресле,
он и сам антикварен в костюме-тройке, в манишке белой.
Странно, он скоро умрет от инфаркта, если
умрет, то тело используют для вечных научных целей.
 
 
А после сожгут в печи, и институт Пастера
примет прах сына России, молдаванина и еврейки.
Спасенье в кисломолочном. Такова была его вера.
Он искал лазейки в бессмертие, но не нашел лазейки.
 

24 февраля 2015

«Линия фронта не одна – их две…»

 
Линия фронта не одна – их две,
челюсти, размалывающие тех и тех.
Голова – одна, а в этой голове
длинный список-перечень воинских утех.
 
 
Похороны павших, гранитный монумент
в каждом захолустном горе-городке,
однотипные надгробья – серый цемент —
грядками-рядками, смерть на каждом рядке.
 
 
К проводам там вырастут бумажные цветы,
будет и немало пластмассовых венков,
в каждом доме сироты – голодные рты,
в каждой хате – пара безутешных стариков.
 
 
Лица взяты в траур в рамках под стеклом,
фото выцветают наперегонки…
Вроде бы победа, а все пошло на слом.
Подрастают сироты. Уходят старики.
 

27 февраля 2015

Март 2015-го
Перешеек воспоминаний

«Снаружи покрылись шерстью и изнутри озверели…»

 
снаружи покрылись шерстью и изнутри озверели
и где там телячьи нежности и соловьиные трели
а если не трели хотя бы чириканье воробья
и надежды нет на непробудную старость
когда вокруг да около волнами ходит ярость
как вода полуостров с трех сторон омывает тебя
 
 
остается цыплячье горлышко узенький перешеек
воспоминаний о парках о рядах зеленых скамеек
осторожно окрашено о томлении по вечерам
в зарослях номера без всяких штампов о браке
танцплощадка ромашка какие же танцы без драки
на надбровье слева доныне остался шрам
 
 
армия и тюрьма воспитывали мужчину
сидящего в кабинете берущего не по чину
беспощадного склонного к пьянству и наркоте
но шерсть не росла и клыки из-под губы не торчали
и вспоминали господа в час печали
и если детей не рожали, то заботились о коте
 
 
на гробах не плясали, не плевали в могилы или
плясали плевали да только все позабыли
откроешь семейный альбом тридцатых годов
и увидишь звериные головы над пиджаком или блузкой
на фоне площади красной или березки русской
или гипсового подростка всегда и на все готов
 

1 марта 2015

Саше Ройтбурду

 
Живет ребе на небе, под ним золоченый трон.
На левом плече сидит Моисей, на правом плече – Аарон,
шепчут в уши ему премудрость с обеих сторон,
это – устная Тора, нерушимый закон.
 
 
Кошерная рыба плывет в медовой реке.
Пасется молочное облако от тучи мясной вдалеке.
Никто не дерзнет сварить козленка опять-таки в молоке
козы-дерезы, за три гроша купленной на ярмарке в городке.
 
 
А была хорошая ярмарка, и совсем не плох городок,
и коза хорошая, дойная, слабая на передок,
и синагога просторная обращена на восток,
и полицейский усатый, в корявых зубах свисток.
 
 
Но все это тут, на небе, где хала лежит на столе,
и все-таки интересно, что осталось там, на земле,
как там соседские дети, в достатке, небось, и в тепле,
находят ли до сих пор золотые коронки в золе.
 
 
Наверно, если находят – думают, повезло!
Вместо кладбища парк, там девушка опирается на весло.
В синагоге клуб, там танцы или церковь – Христос Воскрес.
Жаль, такие подробности не различишь с небес.
 

2 марта 2015

«Что хотят – то и делают. Утренняя электричка…»

 
Что хотят – то и делают. Утренняя электричка.
«Что хотят – то и делают», – раскачивается истеричка.
Платье не по сезону, ужасна раскраска лица.
«Что хотят – то и делают», – твердит она без конца.
 
 
И кто эти гады, что вечно хотят чего-то
запретного, страшного, это не наша забота.
Важно то, что наши желанья несбыточны, а они —
что хотят, то и делают, не выносят пустой болтовни.
 
 
Захотят – пустят по миру – голодной, раздетой, разутой,
захотят – подарят портфель с иностранной валютой,
захотят – создадут проблемы, захотят – создадут уют,
захотят убить, понятное дело – убьют.
 
 
«Что хотят – то и делают», – безумная причитает,
напротив мужик в камуфляже детективчик читает.
Проехали Дачную. Скоро – Одесский вокзал.
А женщина все лопочет, а он – ничего не сказал.
 
 
И о чем говорить? – посреди пустого вагона.
В детективе – победа воровского закона.
За окном – кирпичное здание, какой-то погибший завод.
Вдоль путей идет цепочкой подневольный народ.
 

3 марта 2015

Памяти о. Михаила Шполянского

 
С духовниками мне везло приблизительно так:
все – уходили, кто – в ересь, а кто – в раскол,
кто – в запой, кто – в счастливый повторный брак,
кто – в весеннее небо, где сиял Предвечный престол.
 
 
Кто расскажет мне, Миша, сегодня веселое что-нибудь,
о святом, с головой под мышкой восходящем к вершине горы,
о младенце, который по средам и пятницам не брал материнскую грудь
и жмурил глаза, чтоб не видеть грудь до поры?
 
 
Кто, купаясь в крещенской проруби, поставит бутылку на лед
плюс – тарелку с соленьями и жирной нарезкой свиной?
Тело теряет в весе, а значит, возможен полет,
а если полет невозможен – епископ тому виной.
 
 
С кем за богословской беседой мы выпьем по двести грамм
в просторном дворе под победный звон комаров,
стараясь не видеть вдали запертый храм,
где ты уже не священник – приноситель Святых Даров.
 
 
Как любил я вас всех, неправильных, ломаных – сам такой,
без излишней важности – раблезианцев, кутил!
Вас всех, которым Церковь не обещала покой,
вас всех, которых Спаситель призвал к себе и простил.
 

4 марта 2015

«Не все золото что орда…»

 
не все золото что орда
была бы страна горда
мог бы народ пока не зачах
носить ярмо на плечах
 
 
чтоб дар валдая над головой
чтоб рядом зверь полевой
чтоб в небе сокол или иной
хищник правил страной
 
 
чтоб гнали каторжных за урал
тот убил а этот украл
а этот калечил людские умы
народ выводя из тьмы
 
 
пересекает волгу паром
не кончится дело добром
не все захватчик что татарва
полюбуйся собой сперва
 

5 марта 2015

«Куплю обои с орнаментом из крупных ушных…»

 
куплю обои с орнаментом из крупных ушных
раковин с приросшими мочками волосатых стоящих торчком
такие бывают у стукачей низкорослых пушных
по переулкам тихо пробирающихся бочком
 
 
сверкающих красными глазками если падает свет
от промелькнувших дальних автомобильных фар
сколько их осталось внимательных верно берущих след
дежурных по сновидению под названьем ночной кошмар
 
 
я оклею обоями спальню и буду считать перед сном
эти жуткие уши из прошлого до смыкания глаз
их владельцы уже лет двадцать отдыхают в мире ином
подвывают тихо попискивают и ждут с нетерпением нас
 

6 марта 2015

«В театре военных действий, сидя в партере…»

 
В театре военных действий, сидя в партере,
генерал сверяет по программке наши потери,
в оркестровой яме кишки играют марши, на сцене кричат «Ура!».
Под потолком летают диковинные аппараты,
управляют ими либералы и демократы,
по потолку крест-накрест гуляют прожектора.
 
 
Билетерша светит фонариком в ковровом проходе.
Лицо похоже на противогаз, такие сегодня в моде.
За ней идет опоздавшая пара, их место в первом ряду.
Веера гуляют у лиц, раскрасневшихся от азарта,
меняя черты, лежит европейская карта,
Товарищ тиран ест ее у всех на виду.
 
 
В ожиданьи конца спектакля у входа автомобили
покрыты толстым слоем военной пыли.
Водители поседели и сгорбились, но финал
еще не скоро – из театра доносится грохот,
ружейные залпы и противотанковый рокот,
и где тот третий звонок, и где тот победный бал?
 

«Тредиаковский любил Россию всем украинским сердцем…»

 
Тредиаковский любил Россию всем украинским сердцем.
Вспоминая взоры, Пушкин подъезжал под Ижоры.
Декабристы будили Герцена. И, пробудившись, Герцен
шел с Огаревым обниматься на Воробьевы горы.
 
 
И ямбический стих гремел на бескрайних просторах.
И на базарах звучали призывы к ямбической силе.
За неимением кокаина ребята нюхали порох,
а селянки ходили к речке в селянском стиле.
 
 
И, оставив на бережке все, до последней рубахи,
входили в зябкую воду к карпам и крупным ракам.
А из зарослей на селянок смотрели парни-рубаки,
привыкшие к танцам в клубе и молодецким дракам.
 
 
Товарищ Ленин курил на площади с Неизвестным Солдатом.
На дверях пивной красовался замок амбарный.
Империя выходила полюбоваться своим закатом,
И катил на Запад конвой, как положено, гуманитарный.
 

7 марта 2015

«В жизни всегда есть место подвигу – тема пионерского сбора…»

 
В жизни всегда есть место подвигу – тема пионерского сбора.
В жизни всегда есть место подлости – до предела и до упора.
В жизни всегда есть место магии бабке с яйцом да свечкой
В жизни всегда есть место сверчку, хотя бы за русской печкой.
 
 
В жизни всегда есть место, как в сельском клубе на старом
скучном фильме грошовом, никому не нужном и даром.
В жизни всегда есть место всем и всему, что тебе угодно.
В жизни всегда есть место любви, и это место свободно.
 

8 марта 2015

«Разбаловали нас, надо бы с нами построже…»

 
Разбаловали нас, надо бы с нами построже…
Под потолком пустые слова кружатся, как мертвые мухи.
 

12 марта 2015

«Нас чуть-чуть не посадили. Мы едва не сбежали…»

 
Нас чуть-чуть не посадили. Мы едва не сбежали.
О наши тупые головы Моисей сокрушил скрижали.
Не для того пролетарии убили и съели отца,
чтоб плясать еврейские танцы вокруг золотого тельца.
 
 
и то ужасно, телец из меди, хоть позолочен,
натуральный фальшак, а Божий храм заколочен,
там склад зерновых, там ходит амбарная мышь,
там колен не преклонишь и спину не распрямишь.
 
 
Ничего не случилось с нами, а было близко,
топтуны ходили за нами, под подошвами было склизко,
и не то, чтобы небо прогневалось, но дождичек моросил
по мере убогих осенних небесных сил.
 

13 марта 2015

«Например отменная готика снаружи все как всегда…»

 
например отменная готика снаружи все как всегда
башенки контрфорсы горгульи химеры вода
при сильном ливне низвергается через пасти
чудовищ которыми славны немецкие города
апостолы с облаков забрасывают рыболовецкие снасти
ловцы человеков никому не приносят вреда
 
 
но внутри соборы пусты ни одной души
никому не скажешь иди и впредь не греши
даже падшие женщины к иконе не припадают
даже нищие здесь не собирают положенные гроши
даже скорбящие закусив платки не рыдают
даже корыстные патеры не подсчитывают барыши
 
 
потому что счеты закончены стекла закопчены
витражи частично утрачены с огромной пустынной стены
глядит ужасная маска на заезжую пару
исполненную чувств растерянности и вины
присматривающуюся к пустынному готическому кошмару
уцелевшему чудом во дни второй мировой войны
 
 
к тому же у входа склоненный Господь Иисус Христос
поддерживает солдата в каске – Господь не задает вопрос
за что погиб этот немец на фронте восточном или
на западном где как известно меньше советских берез
но чаще бомбят вернее раньше бомбили
а нынче в других местах бомбят и тоже всерьез
 

14 марта 2014