Борис Гончаров
Футболист и мушкетёры
Глава 1
Наташ. Наташ, ты спишь? Мы там всё обрушили. Вставай и иди.
(Ургант. Реклама банка)
Аппроксимация «образа любви»…
Женщина и мужчина – образ двух параллельных пересекающихся линий.
(Утерянная часть преамбулы неевклидовой геометрии Лобачевского)
Жили-были четыре товарища: трое умных, а четвёртый … футболист. Однако, почему «были»? Они и теперь – слава богу.
Апериодически собирались на чашечку коньяку по знаменательным для них датам: 22 декабря, 22 июня (по возможности или около этих дат): Арамис, Атос, Д,Артаньян и примкнувший к ним бывший «лучший футболист пионерского лагеря».
В этот декабрь встретиться не получилось – созвонились, поздравляя. Собрались летом следующего года. Как говорил Д,Артаньян: – Очередная пьянка под кодовым названием: «день рожденья».
К сожалению, – без Атоса: его прооперировали по поводу кардиостимулятора, да не совсем удачно, пришлось оперироваться повторно, но на этот раз срослось. В результате теперь Атос традиционно шествовал на рынок, как чревоугодник, но уже «без фанатизма».
По указанной огорчительной причине собрались «на троих» в ресторане при гостинице, куда бывший футболист прибыл из своего города на несколько дней.
Это был неплохой ресторан, где блюли известный порядок: цыплёнка-табака официантка приносила с соусницей в виде лампы Аладдина и пиалу с водой, кофе с коньяком было горячим в белом кофейнике в сопровождении белой чашки на белом же блюдце с ложечкой и брикетиком растворимого сахара, и отдельно – маленькая стопочка коньяку.
Знакомая Арамиса администратор проводила ребят за столик в углу в конце зала.
– «Театр уж полон; ложи блещут; Партер и кресла, всё кипит;..» – продекламировал футболист. Администраторша мельком взглянула на него уважительно, но предупредила:
– Пожалуйста, ведите себя прилично.
Подошла и приняла заказ официантка.
Расселись таким образом, что Арамис – спиной к стене и лицом в зал, Д,Артаньян – левым профилем, а футболист – правым (наивно полагая, что справа выглядит лучше).
Оркестр уже наигрывал что-то, и, как отметил про себя футболист, уровень аранжировки и исполнения квинтета вполне мог бы соответствовать филармоническому (что впоследствии здесь же подтвердилось).
Ребята начали с того, что в небольшом антракте оркестра позвонили Атосу и поздравили его с Новым годом (днём рождения), пожелав всего, что в таких случаях желают и – здоровья, что было обусловлено его послеоперационным периодом – здоровому человеку не принято желать здоровья.
Троица слушала живую музыку и романтический баритон пианиста, потягивала коньяк (сначала с тостами, потом с короткими: «прозит»), говорили понемногу обо всём, что в пересказе не имеет смысла, вспоминали былое и себя «в полном расцвете», к месту – анекдоты и – не «к месту», но традиционно в мужской компании – о девушках, однако, поползновений на танцы от девушек пока не было.
В тоже время, как «реклама – двигатель торговли», так алкоголь провокатор событий. Бывший «лучший футболист пионерского лагеря», сказав собутыльникам «извините, ребята», пошёл через зал к выходу. Арамис и Д,Артаньян с пониманием подумали о технической причине.
Однако, это было их политической ошибкой. Футболист дриблингом, не глядя, миновал все столики и подошёл к пианисту, отдыхающему на стуле за своим инструментом, что-то тихо сказал ему, тот кивнул, футболист достал из своего нагрудного кармана купюру 500 рублей и скромно положил на пюпитр. Пианист обернулся к оркестру, и те начали негромко наигрывать известную мелодию, а футболист подошёл к микрофону:
– Добрый вечер, дамы и господа, товарищи и товарищи. Пожалуйста, не волнуйтесь, – песни о зайцах и разбитого зеркала не будет, зато спою об актуальном.
В зале оживились, некоторые же любопытные, сидящие спиной к эстраде, даже оглянулись, а у оставшихся за столиком Арамиса и Д,Артаньяна округлились глаза – предупреждать надо о таких фортелях.
Надо сказать, что футболист признавал и ценил только двух эстрадных исполнителей: Градского и того, чьим репертуаром воспользовался.
– Спокойной ночи, господа, спокойной ночи. – Начал он проникновенным речитативом с хрипотцой, опираясь правой рукой на стойку с микрофоном (на всякий случай), и что удивительно, попадая в такт с оркестром.
– Ваш день прошел, а ночь колдует и пророчит. Ночные сказки – отголоски дней минувших…
Взгляд его нечаянно упал на сидящую через несколько столиков от эстрады девушку, точнее – на её алое платье с глубоким вырезом на спине и родинку ниже левого плеча…
Наивный футболист был потрясён до потери сознательности:
– Мама дорогая – успел он подумать, пока оркестр солировал без него. – Она что же – без лифчика?
Замочка или крючков этого устройства не было и, кроме того, платье должно было бы упасть с открытых плеч, однако, не падало, вопреки закону всемирного тяготения…
– Ну, надо же – не веря своим глазам и спускаясь с микрофоном в зал по направлению к алому платью, чтобы убедиться, продолжал петь почти в тему:
– Окно раскройте – за окном прекрасный вечер. И если некому вас обнимать за плечи, спокойной ночи, может, завтра будут встречи…
Соседки-подружки обладательницы смелого выреза направили свои предупреждающие взгляды не на подходящего, а на неё. Та что-то почувствовала открытой спиной и несколько напряглась. Певец прошёл мимо по направлению к своим, чуть коснувшись бретельки платья – нет, не упало…
Арамис вышел из-за столика, оставив Д,Артаньяна контролировать события и пошёл навстречу. Встретились почти на краю зала, недалеко от их столика, оба развернулись к эстраде и продолжили дуэтом, как прежде «в глубокой юности» (они когда-то вместе испытывали терпение слушателей на вечерах и днях голосования).
– И будут ангелы летать над вашим домом, луна рассыплет жемчуга, и за порогом, спокойна будет и тиха ночь-недотрога. Да будет мир вам и покой, усните с богом…
Не только сидящие за столиками, но вся кухня во главе с кустодиевской «русской Венерой» – все в белых халатах, как перед проверяющими, выстроились в дверях служебных помещений – послушать и увидеть красивый финал вечера, а администратор замерла в своём уголке у стены, смежной с вестибюлем.
По окончании песни раздались общие аплодисменты, переходящие в пожелания «продолжения банкета».
Дуэт церемонно раскланялся, указывая на оркестр, вернул микрофон, пожал руки оркестрантам и вернулся «на круги своя».
Время действительно клонилось к закрытию ресторана, и пианист объявил «белый танец».
Дуэт и Д,Артаньян, довольные совместным вечером, допивали и доедали, когда к их столику неожиданно подошла та, у которой был умопомрачительный вырез на платье. Ребята растерялись – особенно футболист – т.к. подошедшая, смущаясь и краснея, обратилась именно к нему:
– Позвольте пригласить Вас?..
Хорошо, что он уже успел проглотить очередной «прозит» – иначе бы поперхнулся от неожиданности. Встал, предложил даме руку. По дороге, не доходя до танцующих пар, футболист начал свой «проход по левому краю», с которого иногда забивал мяч в ворота соперника.
– Мадмуазель, признаюсь честно, но откровенно … Моя се ля ви до сих пор не удосужилась обучить меня легальной возможности «под музыку Вивальди» обнять особу противоположного пола… Мне искренне жаль. И Ваших красивых «лодочек» на стройных ногах, чтобы не травмировать… По этой сермяжной правде позвольте и Вы мне: проводить Вас к Вашим подружкам?..
Они стояли у дверей из зала, и он мягко придерживал запястье её левой руки.
Девушка с сожалением спросила:
– Вы что же, совсем не помните меня?
– Только Вы не обижайтесь (если бы футболист был вполне трезвым, он не стал бы это рассказывать)…
Официант принёс олигарху очередное блюдо. Олигарх спрашивает:
– Где мы с тобой встречались?..
Официант пожимает плечами.
– Постой. На Мальдивах был?..
Официант округляет глаза…
– А на Лазурном?..
Официант поворачивается, чтобы уйти от неадекватного олигарха.
– А-а-а! – Радостно орёт тот. – Стой! Вспомнил, – ты же мне жульен приносил.
Девушка, спросила с укором, не отнимая, однако, свою руку:
– Вы – циник?..
– А Вы знаете – кто это? Это свинья, которая хочет, чтобы все об этом знали… Позвольте представиться … Но, к сожалению, уже с отчеством.
– Не кокетничайте – не настолько Вы старше меня, чтобы так обращаться к Вам. Так Вы меня не помните?..
– Как Вам сказать?.. Однако, Вас ждут подружки …
– Э-хе-хе-хе. Петя – Митин брат, вспомните вечер в нашем учебном заведении по какому-то поводу (я тогда уже была на дипломе), сцена, Вы с трибуны своеобразно начали: – Девочки и мальчики… Многие в зале засмеялись, а Вы спросили:
– Кто знает, какому роману было первоначально дано это название? Зал затих. Только я подняла руку, которую Вы сейчас не отпускаете, и сказала: – «Доктору Живаго». Чем заслужила Вашу милую улыбку. Потом Вы сообщили, что вас – три товарища (не по Ремарку) умных, а четвёртый – футболист, это Вы. Ещё признались, что, когда учились здесь, целовались с девчонками. В конце своего выступления предложили желающим писать на электронную – если что, но адрес не назвали, а из зала некоторые просили…
– Да, да – был случАй, меня пригласила выступить перед вами … Вы её знаете, конечно. Однако, интересно, про Петю, который – это же из моего лексикона … А свою почту и Вы не дадите?..
Она не ответила, но добавила, что знает и тех, других – его умную «троицу».
– Пойдёмте, всё-таки верну Вас Вашим подружкам.
В это же время на эстраде пианист подошёл к микрофону:
– Дорогие гости, оркестр заканчивает свою работу и прощается с вами. Хочу признаться в приятном и грустном: нас пригласили на постоянную работу в филармонию. Здесь теперь будут играть для вас другие музыканты. Но мы хотим надеяться, что не прощаемся навсегда, и будем встречаться всё же иногда и здесь. Спасибо вам. Спасибо администратору ресторана за её благосклонность – нашей дорогой Елене Львовне – вон она спряталась в уголке – пожалуйста, поприветствуем её. Спасибо тем, кто обещал, что «завтра будут встречи» – поприветствуем и их. Всего вам доброго.
Оркестр по знаку пианиста исполнил несколько музыкальных фраз марша «Прощание славянки».
Зал аплодировал стоя.
Вечер закончился, все потянулись к выходу. Футболист вышел на ступени подъезда проводить товарищей. Обнялись. Ребята ушли. Он задержался на ступенях перед входом в гостиницу …
И вдруг услышал мелодичный голос, назвавший его имя. Это была она – милая незнакомка.
– Ну, если уж Вы знаете и помните моё имя, логично будет узнать Ваше…
– Ирина.
– Замечательное имя. По-немецки: Ирэн – сумасшедшая. Впрочем, прошу пардону.
