Борис Бабкин
Проклятие старого ювелира
Любые совпадения имен и событий этого произведения с реальными именами и событиями являются случайными
***
Молодой мужчина в джинсах и спортивной куртке, с серым дипломатом в руке, подошел к вагону с табличкой «Хабаровск—Москва» и, приветливо улыбнувшись симпатичной проводнице, достал паспорт и билет. К проводнице подошла молодая женщина в темных очках, держащая за ручку мальчика лет пяти.
– Проходите! – Мужчина, улыбаясь, отступил назад.
– Интеллигент, – усмехнулся стоявший метрах в пяти от вагона старший сержант милиции.
– Просто хочет мамашу пацаненка склеить, – сказал его напарник, рослый сержант.
Отпустив мальчика, женщина достала билеты. Мальчик поскользнулся на обертке мороженого, стал падать и ухватился за дипломат. Мужчина резко рванул руку с чемоданчиком. Мальчик упал на перрон и заплакал. Милиционеры бросились к вагону.
– Да что же ты? – закричала на мужчину проводница. – Ведь мальчишка нос разбил!
Мать присела около плачущего ребенка.
– Извините, – увидев милиционеров, растерянно обратился к женщине мужчина. – Я…
– Что бы он твоему дипломату сделал-то? – напустилась на него проводница. – Проверили бы вы, что там, – сказала она милиционерам. – Может, бомба?
– Извините! – Присев, виновник попытался помочь мальчику встать. – Я…
– Да отойди ты! – оттолкнула его мать малыша.
– Но я же, честное слово, просто…
– А что у тебя в дипломате? – подойдя ближе, спросил старший сержант.
– Бумаги, – ответил мужчина.
– Предъявляйте документы, – потребовал второй милиционер. Тот протянул паспорт. – Алимов Гарри Яковлевич, – прочитал сержант и посмотрел на него.
– Похож? – пытаясь скрыть волнение, спросил тот.
– Что в дипломате? – вновь поинтересовался старший сержант.
– Бумаги, – повторил Алимов.
– Откройте, – потребовал милиционер.
– В чем дело? – Алимов отступил назад.
– Покажи, что в дипломате! – шагнул к нему сержант.
– Я же говорю вам, – обеими руками прижимая дипломат к груди, закричал Алимов, – бумаги!
– Козел! – процедил рослый длинноволосый блондин и, достав из кармана сотовый, быстро пошел к вокзалу.
– Ого! – округлив глаза, прошептал капитан милиции.
Патрульные, приведшие Алимова, подавшись вперед, изумленно уставились на открытый дипломат. Там, переливаясь разноцветными блестками, лежали ювелирные украшения из золота. Приглашенные понятыми пожилые мужчина и женщина, раскрыв рты, смотрели на них. Сжав голову ладонями, Алимов со стоном сел на пол.
– Вот это да! – удивился старший лейтенант милиции. – Товарищ майор, – позвал он сидевшего за другим столом офицера, – гляньте.
– Что там? – недовольно спросил тот.
– Да вы посмотрите, – повторил старлей.
Майор взглянул на лежащую на столе женскую сумочку.
– Да, – выдавил он и осторожно взял тонкую золотую цепочку с золотым кулоном в виде сердечка с переливающимся всеми цветами радуги небольшим камешком. Повернувшись, взглянул на сидевшую за решеткой камеры приемника женщину в джинсах и майке. – Откуда у тебя это?
– Мужчина подарил, – вызывающе ответила та.
– И кто ж этот миллионер? – весело спросил вошедший в дежурку рослый молодой мужчина в темных очках.
– Привет, Федоров, – кивнул майор. – Видал? – Он показал цепочку и перевел взгляд на лежавшие рядом с сумочкой золотые массивные сережки, кольцо и два браслета.
– Да я из-за этого здесь, – кивнул тот. – Кто ж это у тебя такой богатенький? – улыбаясь, спросил он женщину. – Сделай милость, Люсьен, просвети, жажду познакомиться с ним.
– Да иди ты, мусор! – отвернулась женщина.
– Значит, будем оформлять, – с деланным сожалением проговорил Федоров, – по статье расстрельной. То есть на пожизненное пойдешь, – поправился он. – За этими безделушками крови корыто и маленькое ведерко. Не ожидал от тебя такого.
– Да ты что? – всполошилась женщина. – Какая, на хрен, кровь? Отмычка в жизни даже харю никому не бил!
– Значит, Отмычки подарок? – удивленно отметил майор. – Так его ж в городе вроде и не видели.
– Пошли, – открыв дверцу, пригласил Люсьен Федоров, – потолкуем малость. С чем ее привезли? – спросил он майора.
– С такой же шалавой в баре на Тверской подралась, – рассмеялся тот. – Как кошки сцепились. Убыток бару нанесли.
– Отмажу по старой памяти, – пообещал Люсьен Федоров. – Конечно, если ты со мной откровенной будешь.
– Так чего мне тебе фуфло-то двигать? – затараторила перепуганная Люсьен. – Илья был у меня пять дней назад. Вот он и подарил эти побрякушки. Но он домушник и на жмура не пойдет никогда, ты же знаешь, капитан.
– Знать-то знаю, – сказал Федоров, – но сейчас времена другие пошли. Домушники с пушками на дело ходят. Может, и Отмычка масть поменял. Не видела у него ствола?
– Да какой ствол, – отмахнулась она, – и в морду дать не может, а ты…
– Я увожу ее на Петровку, – сообщил капитан.
– Забирай, – зевнул майор.
– А со второй что делать? – спросил старший лейтенант.
– Что хочешь, – отмахнулся Федоров.
– Все получилось случайно, – объяснил подтянутый подполковник милиции. – В баре вспыхнула драка между женщинами. А мимо проезжала машина ДПС. С патрульными ехал майор Ягунин из отдела по борьбе с незаконным оборотом драгоценных металлов. В Санкт-Петербурге и Москве были задержаны продавцы драгоценностей, которые на аукционе могли бы поспорить с изделиями ведущих ювелирных фирм. На поставщика выйти не удалось. И вот в баре, куда вместе с патрульными вошел Ягунин, он увидел на одной из драчуний те же самые украшения, по которым отдел работает уже почти полгода. Ягунин связался со мной, и я отправил за некой Людмилой Лапшиной капитана Федорова. Он умеет находить общий язык с…
– И что дальше? – не дал договорить ему пожилой мужчина в прокурорском мундире.
– Люсьен, то есть Лапшина, сообщила Федорову, что драгоценности ей подарил Замков Илья Петрович, известный нам как Отмычка, вор-домушник. Детдомовец, в прошлом студент политехнического института. Был арестован на втором курсе за серию квартирных краж, осужден на пять лет. Освободился по окончании срока, а через год был объявлен в розыск за кражу коллекции древних монет из квартиры одного нумизмата.
– Понятно, – кивнул прокурор. – Значит, Отмычка… Помню я этого деятеля. На третьем его судебном процессе был обвинителем. Он тогда обчистил квартиру одного наркоторговца. Благодаря этому и накрыли линию наркодельцов. Думали, Отмычку убьют, но, видно, обошлось.
– Мужики из отдела сработали умно, – сказал подполковник. – Наркоторговцы не связали кражу с арестом. И к тому же это была неустойчивая, наспех собранная группа.
– Черт с ними! Надо искать Отмычку. Что говорит его подруга?
– Он в Хабаровск уехал. А сегодня он даст показания.
– Отмычка? – недоверчиво переспросил прокурор. – Да он тот еще тип, и…
– Отмычка никогда не идет в сознанку сам, – поправил его милиционер. – Но если факты говорят о его участии в деле, не отпирается.
– Не хотелось бы вмешивать сюда хабаровских, – вздохнул прокурор, – на это есть причины. В Хабаровске задержан курьер, некто Алимов Гарри, он же Гарик и Ловец. Задержан с товаром. Случайно взяли. Правда, Алимов молчит, и не хотелось, чтобы…
– В Хабаровске находится наш сотрудник, – улыбнулся подполковник. – Кстати, знакомый с Отмычкой лично. Он все сделает как надо. Но не мешало бы арестовать и Василя Торбу. Именно в его коттедже были…
– Погоди, – остановил его прокурор, – а откуда это известно?
– На квартире Люсьен найдены бумаги – адрес коттеджа Торбы, подробный план территории. И пока Торба не узнал о…
– Ладно, – кивнул прокурор, – бери его. Конечно, санкцию судья не даст, но чем черт не шутит, пока Бог спит… Вдруг что-нибудь найдут у Торбы. Но через двое суток ты его выпустишь.
– Конечно, – улыбнулся подполковник. – А вдруг фортуна улыбнется и при шмоне мы что-нибудь найдем?
– Подполковник милиции, – упрекнул прокурор, – а говоришь как блатной.
– Про таких, как Торба, – виновато ответил подполковник, – и говорить только по фене хочется.
– В общем, работай, – кивнул прокурор. – Надо выходить на поставщика этого товара. Кто-то очень серьезно занялся золотым делом. Наверняка и добыча, и цеха собственные по изготовлению украшений. Качество отменное. Вот время настало, – вздохнул он. – На явное нарушение процессуального кодекса иду, но уж больно хочется взять этого делягу и посмотреть ему в глаза. В них наверняка страх будет. Эти деляги тюрьмы боятся больше, чем смерти. В общем, работай. И запомни – у нас двое суток.
– Понял, – поднимаясь, кивнул подполковник.
* * *
– В чем, собственно, дело? – возмущенно спрашивал идущих по бокам милиционеров худощавый мужчина лет тридцати пяти. – Берете у двери вагона, ничего не объясняя. На виду у женщины, с которой я вполне мог бы связать свою судьбу…
– Заткнись, – улыбаясь, посоветовал подтянутый молодой мужчина в темных очках.
– Е-мое, – остановившись, удивленно пробормотал худощавый, – никак объелся чего-то, глюки начались. Откуда в этих краях взялся капитан МУРа Ларионов? Или вышибли из столицы за недостойное поведение?
– Заткнись, господин Замков, он же вор-домушник по кличке Отмычка, – засмеялся Ларинов.
– Клички у собак, – вздохнул Отмычка. – У меня уголовное прозвище.
– Прошу! – Открыв дверь, Ларионов сделал приглашающий жест.
– Вот если бы ты оттуда мне так показал… – Отмычка покачал головой. – А я что-то не въеду, – посмотрел он на капитана, – какого хрена ты меня вдруг…
– Ты же опытный домушник, сам никогда не попадался. Постоянно из-за своих дамочек. А вот что с такой, как Люсьен, спутался…
– Шалава! – не дослушав, процедил Замков. – Где она светанулась?
– Отъезд твой в баре отмечала и сцепилась там с какой-то знакомой. Их взяли, ну и…
– Шалава, – повторил Отмычка. – Но в чем дело-то? – спросил он. – Я эти цацки купил за литр у какого-то алкаша на Ярославском, когда за билетом ездил. Так что…
– Пошли, – рассмеялся капитан. Отмычка встал. – Кабинет отдельный, – пожимая руку лысому майору милиции, сказал Ларионов. – И этого отдельно пару суток подержи. Я его с собой заберу.
Отмычка, подняв руки, дал сержанту обыскать себя.
– А ты, капитан, ради меня в эти дикие края прикатил? – поинтересовался он.
– Ага, – усмехнулся Ларионов, – чтобы ты помог отыскать того алкаша, у которого украшения купил. Кровушкой они порядочно вымазаны.
– Хорош, мент, – усмехнулся Отмычка, – не держи меня за первоходка.
– Ты же знаешь, – спокойно проговорил Ларионов, – я из убойного отдела, и встречались мы с тобой, когда я Резаного брал. Все понял?
– Е-мое, – пробормотал Отмычка, – а ведь в натуре Ларионов по жмурам работает. Вот влип я…
– Пошли потолкуем, – сказал Ларионов. – Сигареты возьми, – разрешил он.
– Пусть чифы заварят, – сунув в карман пачку «ЛМ», буркнул Отмычка.
– Послушайте, Алимов, – сказал коренастый мужчина в штатском, – не надо строить из себя идиота. Дипломат ваш, и изъяли его…
– Без адвоката, – перебил Алимов, – я говорить отказываюсь. Сейчас по закону положено…
– Слушай, гнида, – подавшись вперед, процедил коренастый, – тебе тридцать три. Прибавь двадцать пять и сообрази, что тебя ожидает по выходе. Если, конечно, выйдешь. Там очень не любят таких деляг, как ты. К тому же мы тебе запросто здесь можем устроить веселую жизнь. В камерах ИВС нередки случаи изнасилования. Ну а в СИЗО тебя будут ставить раком все двадцать сокамерников. Публика разношерстная, но к таким, как ты, относятся все хреново…
– Не надо гнать жути, мент, – усмехнулся Алимов. – У вас ничего нет, и хрен вы мне чего докажете. Нашел я этот дипломат и буду этого держаться до последнего, и ни черта вы на меня не навесите.
– До суда дело ни разу не доходило, Ловец, – сказал дознаватель. – Но на этот раз ты прочно сел задницей на крюк, и впаяют тебе по самое некуда. Все-таки драгоценностей на триста тысяч долларов. Кстати, фирма ваша работает на совесть, качество отменное. Я бы на твоем месте раскололся. Это учтет суд, и получишь минимум. За примерное поведение скостят еще, так что года через четыре вполне можешь обрести волю вольную.
– Без адвоката, – повторил Алимов, – я разговаривать отказываюсь. И прошу дать мне бумагу и карандаш. Буду писать жалобу в прокуратуру. Надеюсь, ты, мент, мужчина и не откажешься от своих слов о камере, где меня будут ставить раком?
– Конечно, нет, и ты все получишь по полной программе.
Он нажал кнопку вызова. Алимов, оттолкнувшись ногами, бросил тело через стол, сбил дознавателя на пол и вцепился ему в горло. В кабинет вошел рослый сержант с дубинкой и, рванувшись вперед, сильно ударил навалившегося на хрипевшего дознавателя дубинкой между лопаток.
– Понятно, – кончив писать, кивнул Ларионов. – Молоток! – посмотрел он на Отмычку. – Я думал, финтить дальше будешь.
– Так ведь на хате Люсьен нашли мои каракули, – вздохнул тот. – Там и фамилия, и адрес терпилы. Чего ж мне мозги канифолить… Но вот почему тебя за мной послали? Не въеду никак… Тебя деловые Волкохватом кличут. Говорят, ты не мент, а зверь голимый. Про банду Туза постоянный базар идет. Ты же один их брал.
– Я вас давил, давлю и буду давить, – ответил Ларионов.
– Не думал я, что молдаванин мокрушник, – пробормотал Отмычка. – Что захомутают меня, тоже мысли не имел. И все эта шалава… Три раза горю, и все из-за шкур! – Он плюнул. – А чего эта Ева яблоком не подавилась? – Ларионов рассмеялся. Неожиданно послышались топот и громкие крики. – Кого-то товарят. – Отмычка кивнул на дверь. – Развязала вам руки демократия.
– А сейчас вашего брата столько повылезало, – усмехнулся капитан, – что, будь моя воля, на месте бы стрелял. Ладно, ты вор, что, конечно, тоже хреново, но все-таки не убийца или похититель людей.
– Но неужели Торба мокрушник? Что-то не верится.
– А зачем ты в Хабаровск приехал? – спросил Ларионов.
– По делам.
– Квартиру присмотрел?
– Да нет… Слышь, капитан, – помолчав, сказал Отмычка, – отпусти меня.
– Ну ты и даешь! – усмехнулся Ларионов. – Я…
– Ты не понял! – горячо перебил Замков. – На день. Сукой буду, если не вернусь! Ну хоть на пару часов. Во сколько скажешь, во столько и явлюсь.
– Хорош! – махнул рукой капитан. – Ты же понимаешь, что не за тем я тебя пригласил, чтоб отгулы тебе давать.
– Мент, он и есть мент… – Отмычка вздохнул.
Капитан внимательно посмотрел на него:
– А зачем тебе это надо?
– Да ладно, базар окончен. Отправляй в хату. Только, если можно, не к шелупони или крутым качкам, а в мужицкую.
– В одиночке будешь, номер-люкс для тебя заказан. Ты мне здоровый нужен.
– Перепало ему прилично, – проговорил врач, – но ничего серьезного нет. Пара суток, и будет хоть куда.
– А наш как? – спросил невысокий полковник милиции.
– Шишка на затылке и шея поцарапана.
– Надеюсь, Алимову не понадобится больница? – хмуро осведомился полковник.
– Обойдется, – усмехнулся врач.
– Нормально, – улыбаясь, проговорил невысокий мужчина с кустистой бородкой и взвесил в руке брезентовый кисет. – Хозяин доволен будет.
– Что-то он с расчетом тянет, – недовольно заметил куривший самокрутку рыжебородый здоровяк. – Базарил, что расчет будет разом, как только металл притащим. А сам…
– Там, похоже, неприятности, – зевая, вмешался полный мужчина. – Я базар подслушал. Кто-то у них запалился с товаром. Сейчас тут…
– И в Хабаровске у них кого-то хапнули, – перебил его, открывая банку с пивом, мужчина в грязном камуфляже. – Похоже, мужики, отваливать нужно, пока нам лапти не сплели.
– Я так же мыслю, – поддержал здоровяк. – Золотишка мы неплохо хапнули, и можно сдернуть, пока сюда…
– Мы дальше Хабаровска не уйдем, – остановил его невысокий. – Или парни Барона нас уделают, или под ментов попадем. У нас и бабок на билеты нет. К тому же на билетах сейчас фамилии пишут.
– Верно, – недовольно согласился мужчина в камуфляже. – Сейчас просто так не выехать. А Барон, если прижмут, о нас сразу расколется и крайними пустит. Напоет, сука, что мы его принуждали золотишко покупать, и все дела.
– И кто же в это поверит? – хмыкнул здоровяк.
– А сейчас у кого бабки, – усмехнулся полный, – тому и вера. Барон с господами крутится, и в столице у него связи. Вот и будем мы крайними. Тот, кого хапнули, тоже на нас укажет. Барон вообще в стороне остаться может.
– И что же нам делать? – нервно спросил здоровяк.
– Может, в тайгу двинем? – предложил камуфляж. – Подождем трохи. Как более-менее прояснится, нарисуемся. Барону нас тоже не в кайф подставлять. Мы ведь, если хапнут, молчать не станем. По-моему, самое правильное нам в тайгу податься подальше. А там…
– Верно Суслик базарит, – поддержал его здоровяк. – Я, например, сегодня же утопаю.
– Но запомни, – угрожающе проговорил по телефону бритоголовый загорелый мужчина, – если меня возьмут, ты в стороне не останешься.
С треском впечатав трубку на рычажки, выругался. Сидевшая в глубоком кожаном кресле коротко стриженная брюнетка усмехнулась.
– Чего скалишься? – ожег ее взглядом мужчина. – Если думаешь, что ты краем пройдешь, ошибаешься. Твой цех сразу на крюк подхватят, и тогда понимаешь, чем все кончится.
– Почему ты так разволновался? – насмешливо спросила она. – Вообще-то ведь еще никто ничего не сказал. И я думаю, Алимов не настолько глуп, чтобы откровенничать с милицией. К тому же сейчас больше трех суток его не имеют права держать под стражей. А санкцию на арест дает судья. Подключи Хамелина.
– Ты думаешь, что говоришь? Этого придурка взяли с товаром на сумму…
– Это ты не думаешь! – вспылила женщина. – Товар брали у тебя.
– У нас, – поправил мужчина.
– Тем более. Если никто из этих господ не поможет избежать свидания с органами, я молчать не стану и обязательно скажу обо всех. И тогда неизвестно, кому хуже будет.
– Да, – бритоголовый вздохнул, – ты еще та стервоза, Илина. Кстати, никак не пойму, почему Илина, а не Ирина?
– Так дед с бабушкой назвали, в честь какой-то польской подруги бабушки. Но ты не уходи от темы. Как я поняла, ты разговаривал с…
– Ты правильно поняла. Ничего хорошего я не услышал. Они только брали да обещали, что все будет хорошо. Работайте спокойно, – усмехнулся бритоголовый, – так говорили. А вот коснулось дела, и все! – Он выругался. – А самое главное – в Москве тоже что-то не так.
– Что именно? И с чего ты это взял?
– Предчувствие, милая моя. Меня оно никогда не подводило. И сейчас я лихорадочно ищу выход. Но ничего не могу придумать и от этого бешусь. И страх обуял. Никогда себя так плохо не чувствовал.
– Знаешь, – вздохнула Илина, – я всегда считала тебя сильным, умным и уверенным человеком. А сейчас вдруг поняла, что ошибалась.
– Я был уверенным, когда все было спокойно и деньги шли. А сейчас боюсь. Тюрьмы, уголовников в камере, самой камеры. Я всегда боялся тюрьмы. Когда ее показывали в кино или в новостях, я не смотрел. А сейчас понял почему. Это расплата за все мои дела. Я же сволочь. Мама умирала, я ей не помог деньгами, потому что раскручивал свое дело. А купи я ей лекарства, может, она была бы жива. Брат спился и умер под забором. А ведь я мог вытащить его, но снова нужны были деньги, а я как раз…
– Хватит о том, что было. Надо делать что-то сейчас. Иначе твой воображаемый ужас станет действительностью.
– Я не пойду в тюрьму. Убью себя, но в тюрьму не попаду.
– Надо делать что-то. Ты, Леня…
– Что делать-то?.. Я пытался, но не знаю, что можно предпринять…
– Убить задержанного, пока он не начал давать показаний.
– Он еще в милиции, – вздохнул Леонид. – Мысль, конечно, замечательная, – усмехнулся он, – но я не знаю, как это делается.
– Ладно, попытаюсь решить эту проблему. А ты выясни, что произошло в Москве.
– Постараюсь.
– Надеюсь, ты понимаешь, – осторожно сказал сидевший в кресле с сотовым телефоном у уха седой мужчина, – чем это может кончиться для нас. Интересно, что ты думаешь об этом?
– Это не телефонный разговор, – услышал он мужской голос. – Нам надо встретиться и все обсудить. Как я понял, Барон перепуган.
– Приезжай ко мне немедленно, – приказал седоголовый.
– Ты просто не понимаешь, – устало вздохнул полный лысый мужчина в шортах, – что произойдет, если он начнет давать показания. Я не знаю, что именно там произошло, но звонок Барона поверг меня в ужас. Ведь это… – Не договорив, он положил ракетку на теннисный стол, отошел в сторону и сел в глубокое плетеное кресло. Взял у стоявшего рядом крепкого парня полотенце, промокнул вспотевший лоб.
– Перестань, Исак, – спокойно проговорила миловидная блондинка, садясь рядом. – Пить, – вздохнула она. Парень, открыв сумку-холодильник, вытащил бутылку с минералкой. Открутил крышку, налил полфужера и подал ей. Отпив, она вернула фужер. – Я не думаю, что Хамелеон позволит ему это сделать.
– А что он может? – покачал головой Исак. – Ведь в свете теперешних событий он останется в стороне. Конечно, будет опасение, что я могу…
– Я полечу туда, – перебила его женщина, – и все улажу. Надо торопиться, пока он там.
– Это, конечно, выход, – кивнул он, – но что ты можешь сделать?
– На месте будет виднее, – улыбнулась женщина. – А сидеть сложа руки и ждать – тогда уж точно ничего не исправишь. Я вылечу сегодня же и сразу свяжусь с тобой.
– Возьми с собой людей, – помолчав, проговорил Исак. – Я буду чувствовать себя спокойнее. Все-таки там совсем другой мир, а значит, может случиться все, что угодно.
– Господи, – рассмеялась она, – ты забыл, что я современная женщина и вполне могу постоять за себя. Но ты прав. Вполне возможно, возникнет конфликтная ситуация с его людьми.
– Торба вышел, – входя, сообщил коренастый мужчина в светлом костюме. – Отпустили под подписку о невыезде. Конечно, пришлось немало потрудиться, – вздохнул он, – но…
– Не набивай себе цену, Суриков, – пренебрежительно отмахнулась женщина, – ты получил достаточно.
– Вы, милейшая Кристина Аркадьевна, – спокойно возразил он, – забываете небольшую, но весьма существенную деталь: Торбу задержали по подозрению в незаконном обороте драгметаллов. А государство очень жестко контролирует оборот драгоценных металлов и всего, что с этим связано.
– Знаешь, Феликс, что мне в тебе не нравится? – усмехнулась Кристина. – Твоя манера разговора. Ты порой увлекаешься и говоришь много лишнего. Это тебе не судебное заседание, где красивыми речами сбивают с толку судью и присяжных. Ты сказал, что Торба вышел. Но почему тебя это волнует?
– Видите ли, – ответил Феликс, – Торба просит деньги за свое молчание. Я, конечно, пытался вразумить его и объяснил, что он получит намного меньший срок, если будет доказано, что он винтик в машине этого подпольного бизнеса. Но, увы, господин Торба этого не понимает. Он считает, что вы потеряете гораздо больше, если он будет…
– И он прав, скотина!.. – процедил Исак. – Сколько он хочет? И зачем ему деньги, если нет уверенности, что все обойдется?
– Насчет уверенности, – улыбнулся Феликс, – пятьдесят на пятьдесят. Показания задержанного воришки, который уверяет следствие, что найденное у него золото принадлежит Торбе, против показаний Василя, который утверждает, что его не обворовывали, а просто оговорили. Обыск на квартире Торбы ничего конкретного не дал. Неприятности у Василя могут начаться после того, как в Москву будет доставлен жулик. Проведут следственный эксперимент, и тогда господину Торбе отпираться будет бессмысленно. Жулик покажет, как залез в коттедж, где и что брал. Вот тогда у господина Торбы действительно начнутся проблемы. И он, думаю, с помощью денег хочет обезопасить себя.
– Понятно, – кивнул Исак. – Но слишком мало времени…
– Подожди, милый, – не поняла Кристина, – что вы имеете в виду?
– Как только этого воришку, – сказал Исак, – привезут под конвоем в Москву и посадят в камеру, его убьют уголовники. Сейчас это делается очень просто. Подозреваемых до суда содержат в камерах, и бывает, что карманник сидит вместе с матерым убийцей. А заплатив деньги, запросто можно руками того же убийцы, которому в любом случае терять уже нечего, убрать неугодного тебе уголовника. Кроме того, можно спровоцировать беспорядок, и тогда надзиратели пришибут того, кого надо. Такое, правда, чаще делается в небольших тюрьмах, но вполне может быть использовано и в нашем случае.
– А где сейчас этот вор? – Кристина посмотрела на Феликса.
– Где-то на севере, – неопределенно отозвался тот. – Я узнаю, где именно. Сейчас эта информация закрыта для защиты.
– А Торба уверен, – спросил Исак, – что все получится?
– Для этого ему и нужны деньги, – ответил Феликс. – Пустить свои в дело он не может. Его счета…
– Понятно, – перебил Исак. – Приедешь вечером, и мы все обсудим, – выпроваживая его, сказал он.
– Хорошо, – кивнул Феликс, – до вечера. – Он вышел.
– Это тоже проблема, – вздохнул Исак. – Правда, сам Торба подсказал мне выход. Если он заговорит, то его…
– Вот именно, – согласилась Кристина. – Слышал, что сказал Феликс? В глуши это делают вообще запросто.
– Исключено. Ты хотела ехать туда, езжай. Возьми с собой Робота и его парней.
– Я об этом говорил, – держа руль свободной рукой, сказал Феликс по телефону. – Он обещал все решить вечером.
– Надеюсь, решит правильно, – пробурчал в телефонную трубку невысокий черноволосый мужчина.
– Василь! – громко позвала женщина. – Ты будешь есть? Я приготовила твои любимые…
– Погоди, Ганка. – Положив трубку, он тяжело вздохнул. – Но как этот гад забрался? И ведь нашел, паскуда. Попался бы мне, я бы его, гада, пополам разорвал.
– Успокойся, Василь, – в комнату вошла молодая женщина, – все будет хорошо. Ведь тебя отпустили.
– Этого гада взяли и скоро доставят сюда. Он, гнида, покажет, как и где брал, и тогда что я буду говорить следователю? Продолжать отпираться? Но у них появится уверенность, что я все-таки замешан в этом. Да и еще… – Не договорив, он выматерился.
– Тише, Петрусь услышит. – Ганна оглянулась на дверь.
– Пусть мужиком растет. Понимаешь, в чем дело, Ганна, ведь те, кто со мной связан, просто так это тоже не оставят. Прирежут в подъезде, и все дела, понимаешь?
– Так уж и прирежут! – испуганно ахнула она.
– Депутатов стреляют, милиционеров, а уж такого муравья, как Торба Василь, – запросто. И патроны тратить не станут. Прирежут, и хрен, мол, с ним. – Он взял сигарету. Щелкнул зажигалкой, но не прикурил. – Кто его навел? – не отрывая взгляда от огонька зажигалки, тихо спросил он. – И кто показал, где все лежало? Кто-то из своих. Узнаю, на медленном огне поджарю!..
– Да кто ж мог на такое пойти-то? Скорее всего этот ворюга…
– Без подсказки, – возразил Василь, – здесь никто ничего не нашел бы. И даже войти не смог бы. Вот и надо выяснить, что за вошь завелась у нас. И я обязательно узнаю.
– Может, лучше бросить все это? – нерешительно предложила жена. – Иначе…
– Заткнись! Не лезь в мои дела. Занимайся домом и сыном.
– Зачем ты так? – обиделась Ганна.
– Извини, – он ткнулся губами в ее щеку, – просто бешусь. Но я все равно найду наводчика. А что навели этого воришку, точно.
– Воришку? – усмехнулся вошедший Феликс. – Этот воришка – профессиональный домушник. Сидел трижды, но не сам попадался, а женщины его губили. И в этот раз так же. Какая-то шлюха надела эти цацки…
– Кто он? – перебил его Торба.
– Пока не знаю, но очень скоро выясню. А то, что на тебя навели, ты прав. – Он с усмешкой посмотрел на Ганну.
– Ты что так смотришь?! – вспылила она.
– Я предупреждал, – спокойно ответил он, – чтобы ты не светилась в своих безделушках. Все получилось очень просто: этот ворюга засек украшения на твоей благоверной, проследил, а остальное…
– Он нашел сейф, – перебил Торба, – о котором было известно только мне. Набрал шифр, который знал опять-таки лишь я…
– Выходит, навел вора ты, – спокойно заметил Феликс.
– Да ты что такое городишь-то? – заорал Торба. Но, подумав, сказал: – А ведь действительно так можно подумать. – Феликс рассмеялся. – Вот чертовщина, – задумчиво проговорил Василь. – Выходит, кто-то еще знал. Кто же?
– А может, просто повезло вору? – предположил Феликс.
– Исключено. Он мог орудовать в течение часа. За это время подобрать шифр невозможно. Сейф можно найти, только нажав последовательно три выключателя. Менты, когда делали обыск, не додумались, а он нашел. Кроме того, шифр архисложный, – Василь выматерился и закурил, – порой я и сам путаюсь. Но я убежден – подсказать ему действительно никто не мог. Поэтому вообще ничего не понятно.
– Интересно, – усмехнулся Феликс, – как же он тебя обчистил? Может, ты под гипнозом был?
– Да иди ты, – рявкнул Василь, – вместе с гипнозом!
– Ладно. Сейчас это уже не так и важно. Потом, разумеется, все выяснится. Вот что, ты все, что есть в доме и в квартире, убери подальше.
– Да нет у меня ничего, все увез. За это можно не волноваться. Ты мне вот что скажи, – Торба вздохнул, – по его показаниям меня могут посадить?
– Учитывая интерес милиции к драгоценностям, ведь двое уже попались, запросто. Они уверены, что где-то имеется фабрика, изготавливающая эти драгоценности, а значит, кто-то поставляет золото и алмазы. И тебя скорее всего посадят.
– Утешил. Но не думай, что я буду…
– На твоем месте я бы этого не говорил, – перебил Феликс, – и даже не думал. Ведь самое простое сейчас для твоих компаньонов – убрать тебя.
– Я тебе говорил, – обратился к жене Василь, – и видишь, как оно оборачивается.
– Поэтому, – улыбнулся Феликс, – я и говорю, что даже не думай об этом. А вот линию защиты нам нужно вырабатывать. Вор указал, где он украл драгоценности. Правда, речь идет только о двух браслетиках, цепочке с кулоном и серьгах. Про остальное вор, разумеется, не сказал, потому как ему это невыгодно. Ты вполне мог купить эти побрякушки.
– А если он отдаст все? – нервно спросил Торба. – Надо найти эту шалаву, из-за которой все началось. Правда, кто она, мы не знаем, но надо узнать.
– Как?
– Это попробую сделать я. У меня есть знакомые среди муровцев. Правда, после дела об «оборотнях» и они стараются держаться подальше от таких, как я, но деньги любят все, а в том, что они назовут имя этой шлюхи, я почти не сомневаюсь.
– Так в чем дело? Вперед, Мальбрук.
– Какой еще Мальбрук? – удивленно спросил Василь.
– Мальбрук в поход собрался, – рассмеялся Суриков. – Есть такая французская песенка. Давай-давай! – поторопил он Василя.
– С ней надо разобраться, – говорила Кристина, – узнать о ее приятеле и выяснить все, что она знает о случившемся.
– Сделаем, – кивнул мускулистый молодой мужчина. – Кто она?
– Люсьен. Лапшина Людмила Петровна. Живет…
– Знаю я эту Люсьен, – рассмеялся мужчина. – Та еще штучка. Видел, значит, я этого домушника. Мы с парнями отмечали выход Арнольда и…
– И что?
– Там Люсьен была с мужиком. Такой обыкновенный и прикинут дешевенько. С ним здоровались какие-то приблатненные.
– Так узнай, кто этот знакомый.
– У Люсьен и узнаю.
