БОНХОЛ
You had to stay
Супермаркет "Ням—ням". "Parmalat" и различные слойки – сегодня пусть будет с малиной. Рыж берёт воду, маленькую шоколадку и йогурт. Мы расплачиваемся и выходим. Странная радость накатывает волнами. В сумерках район уже не кажется недружелюбным, а зелёные глаза Рыжа кажутся большими и круглыми – как от удивления или потому что она кто—то типа Сейлор Мун, хоть Рыжу это сравнение и не нравится.
Мы идём втроём в одну линию – Рыж посередине, я и Джон по краям. Я беру её за руку, мне тепло и приятно. Вполоборота она смотрит на меня и отдаёт свою сумку.
– Рыж устала её нести.
Я вешаю сумку на плечо, достаю очередную сигарету и пытаюсь прикурить, уворачиваясь от слов Рыжа о том, что "это фу!", и от взмахов её руки – она пытается выбить зажигалку из моего кулака. Справившись и с Рыжем, и с сигаретой, я отдаю зажигалку Джону, а от него она отправляется к Рыжу – она тоже прикуривает, повторяет "это фу!", спрашивает, нравятся ли мне курящие женщины и, не дождавшись моего ответа, констатирует:
– Уверена, что нравятся. Не все, но одна точно.
Запах деревянных шпал (хорошо, что их не везде пока ещё поменяли на бетонные) впитал в себя всю жару этого почти ушедшего дня, чтобы теперь рассказывать истории с истекающим сроком годности – к рассвету запах рассеется или будет не так чётко различим в общем потоке.
– Я люблю этот запах, Рэ. Когда ветер дует с запада и когда на улице тепло, я открываю окна и вдыхаю его, наполняю им комнаты, будто стараюсь задержать его как можно дольше, пропитать им пол, потолок и стены. Это запах дома, моего дома, Рэ. Если я долго не могу почувствовать этот запах, я начинаю скучать и мне становится грустно. Но теперь мне кажется, что так пахнешь и ты.
Через две электрички, одну пересадку и одну поездку на такси мы будем в ******.
You had to stay. Шестое дыхание.
__________________________________________________________________________ Ну и какой смысл ехать в это ******? В эти ебеня с непредсказуемым результатом и неясными последствиями. Рыж, я волнуюсь, позвони мне, как только окажешься ТАМ. Аня.
__________________________________________________________________________
Мы приехали ночью. В то время, когда одинокие люди заваривают крепкий кофе, выходят на балкон и многозначительно курят в пустое небо; рассматривают деревья во дворе и фокусируются на песочнице без песка, на той же самой, что и тридцать лет назад, – и не видят никаких изменений, и отсутствие уличного освещения здесь ни при чём.
Заварили кофе и мы. Джон не захотел будить родственников и остался с нами. Рыж и Джон устали, просыпают сахар мимо чашек – каждый мимо своей, но на один и тот же гладкий стол. Я стряхиваю его со стола на свою ладонь и облизываю её, и не замечаю, как постепенно пустеет сахарница, пока на дне не остаются засохшие сгустки, в которые упирается моя чайная ложка.
Рыж будет спать одна и в отдельной комнате, на моей кровати; Джон устроится на большом диване в другой комнате, я займу пол там же. Мы выходим на балкон, чтобы выкурить по последней перед сном сигарете; мы молчим и смотрим друг на друга – различая глаза, ресницы и мелкие морщины в уголках глаз; сквозь дым кажется, что мы улыбаемся.
__________________________________________________________________________
Что я говорила? Рыж, кто—то обещал мне позвонить или написать, когда доедет до ******. Не ты ли это была пару часов назад? Этот Рэ, и этот его мини—ирокез, и стишки – зачем тебе это всё? Я не твоя мамочка, я не буду тебя отговаривать или, например, вкладывать свои мысли в твою голову, но..вот именно! – у тебя есть ГОЛОВА, ты мыслишь, ты думаешь и рассуждаешь. Вот и поразмысли, чем всё это может кончиться. Или это не кончится – ты влюбишься, будешь писать эти свои милые стишки, а через лет пять блевать от их запредельной нежности и тоски по прошедшему, ушедшему и невозвратному; осуществившемуся в прошлом, чтобы влиять на тебя настоящую и будущую. Он мне не нравится. Он бесперспективный и мрачный. Он депрессивнее самого дальнего района Иваново – где камыши и бездомные собаки в них; скалятся, когда кидаешь им чёрствый хлеб, и лают, если он ещё и в плесени. Он такой же – сидит в камышах, один из стаи этих страшных собак, ждёт, когда ты отвернёшься, чтобы прыгнуть тебе на спину и повалить. А чтобы ты не боялась и доверилась ему, он изображает доброго домашнего пса, случайно попавшего в плохую компанию; лижет твои ноги и руки – лишь бы ты взяла его к себе домой и приласкала, и накормила. Или заманивает в свой дом – в гниющую конуру в этом ******, чтобы терзать тебя спящую, беззащитную.
Набери мне утром.Когда – и если – проснёшься. __________________________________________________________________________
Джон ушёл в районе десяти утра. Мы договорились встретиться позже и показать Рыжу, что делать у нас в ****** нечего. Какое—то время после ухода Джона Рыж ещё спала, поэтому я взял собаку и пошёл на улицу.
Когда я вернулся, Рыж была в ванной. Я постучал и спросил, долго ли она ещё там будет (у собаки должны быть чистые лапы, если она хочет жить в моей квартире) и нужно ли ей свежее полотенце.
– (1) Да и (2) – тоже да. Ты не злишься?
Нет.
– А вообще, я уже выхожу. Принеси мне полотенце, только не подглядывай!
Я просунул полотенце в узкую щель между дверью и стеной, отвернувшись и закрыв глаза. Если это игра, то я участвую. Если это всерьёз – тогда я тем более всё делаю правильно.
Пока я возился с собакой и её пыльными лапами в ванной, сзади подошла Рыж, одетая в мою футболку – она доходила ей почти до колен – и обняла.
– Где ты был раньше? Почему не согревал? – Наверное, меня просто не было в твоей жизни, ты меня не знала. – А теперь? Согреешь? – Если только не будешь постоянно повторять, что ты зимняя. – Буду—буду—буду! А то ты не начнёшь меня греть!
Я вытер собаке лапы и опустил её на пол – она побежала на кухню, где стояла её миска со свежей едой. Рыж теперь стояла передо мной, держа обеими руками низ футболки, будто пытаясь опустить её ещё ниже и прикрыть колени. Полуулыбка, полуоборот, полувзгляд. И я встаю с бортика ванны, стягиваю с себя майку, Рыж прижимается ко мне и больше не держится за майку; мы страстно целуемся, она встаёт своими ступнями на мои, я делаю два шага в направлении комнаты и она, слегка подпрыгнув, обвивает ногами мою поясницу.
Мы заходим в комнату, буквально заваливаемся на кровать, не прекращая целоваться и обезвоздушивая себя всё больше и больше. Рыж расстёгивает пуговицу на моих шортах, затем молнию и пальцами ног пытается снять их совсем; когда она доходит до середины бедра, я рывком стягиваю их сам, их и мокрые от смазки трусы. Футболку она снимает с себя сама.
Она лежит на спине, я стою перед ней на коленях. Её ноги приподняты и скрещены на уровне бёдер. Я целую её ноги – от большого пальца вверх и обратно, глажу руками её мягкую кожу, не отводя взгляда; мы смотрим в глаза друг другу.
Я вижу страсть. Я хочу её полностью и прямо сейчас, мне страшно, что я могу больше не испытать того, что испытываю сейчас; сейчас и пятью минутами ранее. Это невыразимо, мы ещё даже не начали заниматься любовью, а мои ощущения и рецепторы обмануты, она их переиграла и полностью меня контролирует, держит на расстоянии скрещенных ног и приоткрывает губы, будто хочет меня поцеловать, но в последний момент отказывается от этой идеи и вместо этого проводит пальцами извилистую линию от набухшей на шее вены до груди.
Кажется, что я уже ничего не соображаю – оргазм пульсирует её пальцами по всему телу, не физический оргазм, а какого—то иного рода, который не концентрируется в нижней части туловища, а обволакивает каждую молекулу и врезается на бешеной скорости в кожу, стремясь попасть в кровь через каждую открытую пору.
– А у тебя есть презервативы? – Есть, – вру я, – могу надеть, если хочешь. – Не очень. Не боишься, что я наркоманка? – Нет. – А если я болею СПИДом? Или у меня другие болезни, передающиеся при сексе? – Значит, у меня тоже будет такая болезнь.
После двухсекундного замешательства Рыж развела ноги в стороны. Простынь под ней была мокрой, вверху – от пота, а внизу – от обилия смазки.
Мы именно трахались – быстро, грубо, с расцарапанной спиной, потёками крови из—под впивающихся в кожу ногтей и красными следами от моих рук на её заднице.
– У меня так давно не было секса.. Продолжай..пожалуйста.. Ничего, что я толстая? А что у меня груди почти нет? Поцелуй меня сейчас же..и ещё..и продолжай.. Я кончила уже два раза, а раньше я и возбудиться—то толком не могла. Или не хотела? Кончи в меня, хорошо? Да, на противозачаточных. Я очень хочу, чтобы ты в меня кончил.
Секс занял не больше пяти минут. Пятно влаги под нами достигало размеров полной Луны. Я сел на край кровати и смотрел на Рыжа, которая одевалась и вроде спрашивала меня, а будто говорила сама с собой.
– Ничего, что у меня маленькая грудь? Первый размер, не больше. У нас в семье по женской линии у всех так. Тебе же всё равно приятно её трогать? А попа? Она большая? Или в самый раз? Если большая, то вот как раз оттеняет маленькую грудь. А если ещё чуть—чуть отрастить волосы, то я буду раздеваться, закрывать ими грудь и ты не увидишь, какого она размера. И на улице никто не увидит. Нет, я не буду отращивать волосы на груди! Рэ!
Глупая Рыж. Какая разница, какого размера у тебя грудь?
– Можно я снова надену твою футболку? В ней уютно. И будет удобно пить кофе после душа.
Она пошла в ванную, а я – на кухню, наполнить водой и включить чайник. Физический оргазм вошёл в резонанс с нефизическим и пространство вокруг плавало как раскалённый воздух над асфальтом, искажались цвета. Или было искажено моё восприятие.
Пока Рыж пила кофе, я сходил в душ, надел чистую майку и грязные шорты и краем глаза увидел в окно Джона, направлявшегося в сторону моего дома. Я позвал Рыжа и спросил, готова ли она дать Джону исчерпывающее представление о размерах своей груди и соблазнить сексуально голыми ногами. Она сняла футболку и ответила, что готова встретить его так. Раздался звонок в дверь, Рыж рассмеялась и вытолкнула меня из комнаты, приложив палец к губам.
– Джон, – крикнул я в сторону входной двери, – Рыж сейчас откроет.
А сам стоял в дверном проёме, ведущем в комнату, и наслаждался видом одевающейся Рыж – это было ни капли не хуже, чем раздевающийся Рыж.
– Рэ, Джон так долго уже там стоит..он подумает, что мы занимались любовью.. – Ну и что? Ты же всё равно хотела встретить его голой. – Нет, я слишком толстая для этого. Он потом вообще не захочет со мной видеться. – ..
Я впустил Джона, мы впустили в себя по чашке кофе, кусочку торта и сигарете и вышли во двор. Джон предложил сходить в наш местный музей – там работала его мама и работа у неё была настолько интересной, что она готова была провести для нас полноценную (пятнадцатиминутную!) экскурсию, лишь бы не пить восьмую чашку чая подряд.
Рыжу экскурсия понравилась. Казалось, ей на самом деле интересны все эти утюги и лучины, или же интересна история, которой сопровождает каждый экспонат мама Джона. Покончив с музеем, мы обошли всё ******, показав его Рыжу.
– А давайте купим цветные мелки – детские или для кого они там – и просто порисуем ими на асфальте? Вы нарисуете, как именно вы рады меня видеть. Купив несколько коробочек с мелками, мы нашли кусок чистого асфальта недалеко от моего дома и почти два часа рисовали всё, что придёт в голову. Конечно же я нарисовал сердечко – обычное и красное, Джон практиковался в шрифтах, а Рыж..я не помню, что она нарисовала – помню, что использовала все цвета, а потом сложила мелки обратно в коробки и убрала в свою сумочку.
– Я с вами не буду делиться – это моя радость. И вы оба – моя радость. Мои радости. Но мелки сотрутся, закончатся, а вы останетесь со мной, правда ведь?
Дотемна мы сидели на детской площадке – Рыж качалась на качелях, болтала ногами в воздухе и точно была счастлива. Как только качели начали скрипеть, мы пошли провожать Джона домой и на обратном пути топить друг друга в друг друге, плавясь и тая одновременно.
Вечером у нас снова был секс – такой же яркий, такой же мокрый, такой же "кончи в меня, пожалуйста", такой же "ты потрясающая, невообразимая" и.."я тебя люблю".
Она обвивает меня ногами, пока я люблю её. Она не сводит глаз с меня, я – с неё. Я чувствую каждую мышцу внутри неё и каждое их сокращение приближает меня к сильному оргазму.
Мы кончаем. Я касаюсь ладонью её горячего набухшего клитора, она кладёт свою руку поверх моей и прижимает ещё сильнее.
– Поцелуй меня.
В душ мы пошли вместе, чтобы затем вместе же покурить и быстро уснуть, голыми и распаренными, не обращая внимания на волоски собачьей шерсти на простыне.
Через 20 часов снова придёт Джон, чтобы через поездку на автобусе, две электрички и одну пересадку мы привезли Рыжа домой, ровно на то место, откуда она позволила себя украсть. Хотя нет, украли мы её на "Новослободской". Но встретит её Аня – и это возвращает нас к точке отсчёта, абсолютному нулю.
Рыж поедет в Иваново, чтобы:
– Завершить начатые дела. Там вообще такое дело, такие дела, что..я тебе потом обязательно расскажу, хорошо? Не сейчас. Тебе не о чем волноваться – я всё равно буду с тобой. А ты со мной – и не смей думать иначе.
__________________________________________________________________________
Тебе даже понравилось? Я удивлена. Я ошарашена, если говорить откровенно. Кусаю тут губы, грызу ногти – ты ведь не звонишь. Вконтакте не пишешь. Я тебе звоню – трубку не берёшь. Нахожу листок с этим адресом, собираюсь уже смотреть, как ехать в это ёбаное ******, а тут твоё это сообщение – "мне хорошо так. не волнуйся за меня". Не волнуйся! Я и успокоилась. На время. Ведь ты не написала, когда обратно собираешься. "Вечером" – но каким вечером?? Вчерашним или завтрашним? Рыж, ну ты так меня до седых волос доведёшь или до раннего целлюлита. Скажи ещё, что влюбилась, первый раз так сильно, и уезжать не хочется, и "он тёплый", и..всё это старьё и общие слова и фразы. Тебе я верю. Ему – нет.
И если ты всё—таки собираешься с ним..хмм.."продолжать отношения", то..РАССКАЖИ МНЕ О НЁМ ПОБОЛЬШЕ, ЧЁРТОВА СТЕРВА!! _____________________________________________________________________
You had to stay. Седьмое дыхание.
__________________________________________________________________________
Так..мм.значит, кольцо? Какое из них? А, обручальное?)))
Ну..я буду честной – официально мы ещё не развелись. Он музыкант, рок играет – фанатки, алкоголь, все дела, концерты и локальная ивановская известность. Какая разница, почему мы теперь разводимся?! Если это хреново кольцо тебя нервирует, я могу его снять.
__________________________________________________________________________
Не нервирует. Не снимай. Будет даже интереснее.
__________________________________________________________________________
Его заело, извини)) Придётся любить тебя какое—то время, оставаясь составной частью этого кольца. А знаешь, оно неплохо защищает, когда одна еду в метро, в автобусе, просто иду по улице или покупаю алкоголь в магазине. Сигареты опять же – паспорт не требуют, потому что я так ненавязчиво протягиваю деньги правой рукой и держу её какое—то время перед лицом кассира. Я знаю, что будь ты на его месте, то поцеловал бы, но тебе для этого не нужно быть кассиром (протягивает руку с кольцом и загибает все пальцы, кроме безымянного – "целуй; видишь – сдачи я от тебя не требую!").
Вот так же и муж..бывший уже..как этот кусочек металла, не отпускает меня – не хочет разводиться. Но этот бессмысленный теперь брак всё равно скоро прекратится. Мне было семнадцать, мне было интересно и необычно, мне нужно было узнать, как функционирует этот "брак". Быть невестой..я – невеста!)) Я сама себе это повторяла перед свадьбой неделю, наверное. Я невеста. "Ты невеста, Рыж" – говорила я зеркалу. И быть женой мне не понравилось – ни словом, ни живым человеком, несущем на себе это слово. Фата и розовое шампанское в большой красивой машине, которая везла нас от дома к дому и собирала друзей на церемонию бракосочетания, мне нравились больше, чем "муж, поцелуйте вашу жену". После этой фразы я отчётливо поняла, что с меня теперь спросят. Потребует и накажут за непослушание и охапки разноцветных шариков под потолком комнаты. Нет—нет, я не о бывшем, а о слове "жена". Типа "жена должна.." и конца этому не видно. блядь, я хочу сахарной ваты и в зоопарк, а не холодного металла строго ошейника.
Слушай, ты знаешь такой банк – "Юниаструм"? Мой папа – один из основателей этого банка. Дела у них сейчас не очень, но, думаю, ненадолго. Папа с нами не живёт, не жил.. Это не мешает мне любить его. Маму я люблю не меньше, просто вижу чаще. И..мысль ушла.. А! И однажды, в какой—нибудь из тех дней, когда на море штиль и оно сливается с ясным небом (в Москве я этого не увижу, но почувствую), он увезёт меня в Грузию. Я буду стоять по колено в солёной воде, спиной к закату и лицом к узким улочкам старого города; и ты увидишь на моём лице немного растерянную улыбку, тебе даже покажется, что мне холодно, – но не верь этому. Я буду смотреть не в объектив, а в твои глаза. Не будет иметь никакого значения, какой это будет год и день, какая погода будет в это время за твоим окном и вместе мы будем или нет, живы ли или мертвы, пьяны или записавшиеся в общество анонимных алкоголиков. Мои глаза – твои глаза – Рыж и Рэ – Рэ и Рыж – кадр из вечности и для вечности. Банально я придумала, да? Ну и ладно. Мне можно, и всё, что я тут наговорила, в любом случае не расстроит тебя.
Ты не веришь, да? В смысле религии. Я забыла. Зачем я только заговорила об этом – не хочу обсуждать различия между нами. Рэ мне нравится таким, какой он есть. В мою сторону это тоже работает, не так ли (туловище подаётся вперёд, брови—то как нахмурила, брови..)?
В Иваново у меня есть квартирка. Сейчас я там одна – интернет, "Jack Daniels", "Кент8" и "портал". Зато никто не мешает и не читает лекций на тему здорового образа жизни. Может так случиться, что моё сердце в любой момент остановится. Но я не собираюсь останавливаться в плане потребления алкоголя и сигарет. В принципе, меня можно будет реанимировать – если захотеть и если не упустить время. Ты готов к такому варианту?
Я подрабатываю немножко – моделью для каталогов. Это занимает мало времени, приносит немного денег и обеспечивает мне независимость от семьи и "мужа" на несколько дней, обеспечивает независимость, чтобы я могла уделить время своим зависимостям, о которых ты уже знаешь.
Сколько там сессий я завалила? Злость сейчас говорит за меня, но мне не хватило денег оплатить их. Да, учусь я не очень прилежно, наверное, мне этого и не хочется. Наверстаю позже, есть пара идей и задумок.
Есть такая хуйня. Но с чего ты взял?! По мне это видно? Хотя нет – как можно посмотреть на человека и сразу увидеть, что он ест и после еды сразу же блюёт..у меня что, засохшие куски переваренной еды в волосах застряли? (на полном серьёзе встаёт и идёт к большому зеркалу, внимательно рассматривает себя и перебирает волосы – длинные, рыжие, хорошо оттеняющие бледную кожу). Это не болезнь!! Это МОЁ ЖЕЛАНИЕ!! Ты забыл, где я подрабатываю? Кому нравится смотреть на свиные жирные ноги, если только они не плавают в кастрюле ещё не застывшего холодца? Потому что свиные, если жирные! Давай не будем так сразу всё портить и забудем о моём..мм.своеобразном увлечении. Ты ешь и гадишь – это то же самое, только уже не различить, что ты там ел. Да! ДА!
ЖИРНЫ СВИНЫЕ НОГИ !
Я же не свиноматка – у меня всего два соска и не такой большой живот. На данный момент.
Какую историю обычно рассказывают девушки о своём детстве или юности? Как им башни всем срывает и они в тринадцать лет встречаются с тридцатилетними, да? Про любовь в детском саду, да? Первый секс, первые наркотики, первая задержка, первый аборт; в общем, почти всё "первое" или "новое". Так вот, ещё одна тема – изнасилование. В двенадцать—тринадцать йлет опять же. Что произошло со мной? Правильно – меня изнасиловали. Не помню, кем он был, знала ли я его до этого момента..но он сделал меня жутко циничной. Злой и циничной. Научил добиваться своего любыми методами – всеми возможными, кроме убийства: подчинение, унижение, принуждение, причинение боли и давление на слабые точки. Я очень ранимая, как физически – если на мою кожу слегка надавить, то чаще всего синяк остаётся – так и по своему характеру. Не обижай меня никогда – если и не пожалеешь об этом, то вспоминать будешь всю жизнь. Ты же понимаешь, что я от тебя и после смерти не отстану? После смерти кого—то из нас.
Зрение стало чаще подводить. Ты пахнешь приятно и именно по аромату я тебя помню. И запомню, и буду воспроизводить этот аромат по памяти, если мне её окончательно не отшибёт. Напомни мне, ладно?
Когда ты будешь оберегать меня, прятать под своей курткой от проливного дождя, одевать меня в тёплый свитер против моей воли, когда на улице зима, то помни – если я капризничаю и бью тебя ногами и руками (вместе и по отдельности), то ни в коем случае не останавливайся и продолжай беречь. Что бы я там, полупьяная или пьяная в хлам дурочка не говорила и не делала. Бросишь – значит, точно насовсем. Или почти насовсем – ты выбрал охуенную партию, чувак, я тебе не завидую)))
Ты не думай плохого и не рви волосы заранее – потом успеешь ещё – я откликнусь на все твои тёплые слова, на все тёплые вещи, в которые ты меня завернёшь, на все обнимания и поглаживания по голове. Я буду сначала злая, ты меня потерпишь, успокоишь, получишь, быть может, моим маленьким кулачком в глаз, но потом я тебя снова полюблю. И я это сказала вслух, да? Полюблю. Значит уже, да..
Полюблю как в первый раз, только ещё чуть больше.
Если буду кричать и брыкаться, плакать и топать ножкой, хватать тебя за волосы и заглядывать с надеждой в твои глаза – просто купи мне большой "Сникерс"; просто я проголодалась.
__________________________________________________________________________
You had to stay. Восьмое дыхание.
– Рэ, я просила тебя не врать мне. Сколько раз я говорила, что ты должен быть со мной честным. Ты мне сейчас делаешь больно. Охуенно больно – ты не представляешь, и хорошо, что не видишь этого. Не видишь, как я плачу – это единственное проявление чувств, или эмоций, или хер знает чего ещё в этой пизданутой жизни!! – которое я не проявляла при тебе. Я раскрылась – и ты воспользовался этим, воспользовался и попользовался мной, как очередной шлюшкой в твоей долгой или не очень жизни—в—сексе. Да, только он тебе и нужен был – тупой трах. Сегодня с утра я разбила стекло, точнее, маленькое зеркало, в которое разглядываю свою кожу – просто расхерачила его об пол и один или два осколка попали мне в руку; я пыталась их достать и порезала ещё два пальца, ходила по квартире и закапала кровью всё вокруг. Я смотрела в зеркало на себя, а отражался ты – какого чёрта? И я его разбила поэтому – мне отвратительна я, но ты отвратителен ещё больше – ложьложьложьложь, ты постоянно врёшь мне!
После тех двух дней, которые мы провели в ******, Рыж поехала в Иваново, чтобы попытаться закончить бракоразводный процесс или – как вариант – хотя бы его ускорить. Не знаю, каким образом она собиралась это сделать – Рыж не делилась со мной переживаниями об этой стороне своей жизни. Сказала, что у неё всё обязательно получится, что она вернёт свою прежнюю фамилию, что будет совсем свободная и счастливая.
В то время, когда она ехала в Иваново – на поезде – мы общались в мессенджере; всю ночь – спать ей не хотелось, видами из окна поезда она давно уже наелась, логично, что оставалось скучать или пытаться убить время за общением с кем—нибудь из многочисленных друзей/знакомых/поклонников. В эту ночь именно мои реплики выплывали облаком с написанными в нём словами, вторым облаком из двух.
– Рэ, тебе понравилось то, что мы делали? Я вела себя как маленькая наивная девочка, да? Наговорила ещё всякого.. —Ты вела себя так, что мне вообще будет трудно забыть и это время, и саму тебя – в хорошем смысле. Ты меня впечатлила. Всякого чего? – Да просто.. Нет, всё почти помню, но не всё.. Я говорила, что ты мне нравишься? – Да. – Что ты меня будешь греть и, согрев, не дашь снова замёрзнуть? – Да. – И даже о том, что моей маме ты точно не понравишься? – Конечно. Что в гости она меня не позовёт, потому что я..мм..забыл слово) Плохой, в общем. – Оу.. Самое важное я тебе забыла сказать.. – Скажи сейчас. – Я стесняюсь. И это лучше говорить тогда, когда ты рядом. – Я рядом – виртуально хотя бы. – Это не то! Где твои тёплые руки? Где аромат, к которому я привыкла? – Ты наговоришь сейчас, уйдёшь от темы, лишь бы не сказать того, о чём САМА ЖЕ начала говорить. – А ты не отстанешь от меня! И будешь наседать, наседать, потом покрикивать, будто я тебя за жопу щипаю, потом надуешь губки и уйдёшь курить – только затем, чтобы я вышла тебя успокаивать: "Ой, Рэ, ну что ты, я пошутила" – и на весь вечер. Может, не будем доводить до трагедии, удалим историю переписки и никто из нас не вспомнит, что я это говорила. И не докажет. – Скопирую, сохраню, а потом удалю. Ты можешь сразу удалить. – Ты садишься мне на шею! У меня тонкая шея и далеко я с тобой не уйду! Ну хорошо. Я хотела сказать.. – Говори. – Что мы с тобой провели два очень хороших дня, ты отвлёк меня от разных плохих и очень плохих мыслей, развеселил и успокоил, внушил чувство уверенности в себе и чувство защищённости, когда я рядом с тобой. Когда мы прощались – около моего дома – я забыла сказать тебе об одной очень важной вещи. Раньше я тебе такого не говорила – это очень волнительно, интимно, это то, что должно принадлежать двоим, и они должны это спрятать, беречь.. – Продолжай) – Я хочу признаться тебе в том, что я.. – .. – Что когда мы прощались, я увидела, что у тебя ширинка расстёгнута, но не сказала об этом. Постеснялась. – Это всё? – Да.. Мне было так неловко, так стыдно – мы стоим посреди улицы, ты меня целуешь, я опускаю глаза от смущения.. – Поиздевайся надо мной, у тебя хорошо получается) – Дурак ты, Рэ. И я люблю тебя – дурака. Успела влюбиться за эти два дня. Не только за эти два дня, я думала об этом и раньше, когда ехала в Москву на свидание к тебе – уже влюбилась или пока ещё нет. – Я тоже люблю тебя, Рыж. Очень сильно. И терять тебя не хочу. – .. – Когда ты снова приедешь? – .. – Как всегда – ты ещё не успела уехать, а я уже успел соскучиться. Жаль, что я не могу поехать с тобой. – .. – Рыж? – .. – Ты здесь? – .. – Приятных снов, принцесса.