Бонхол
Turning against the self
_
Она такая типа – успокойся и расслабься,
Прижимает мою руку к столу и ножом ебашит по пальцам!*
*(unnamed hip-hop song playing).
_
<хорошо, что не по яйцам> – обновляет Па строчку, распёрдывая крошки печенья по кухне. Скоро должна появиться Анни, Па скажет всё так, как получится, подготовив разговор заранее, теряешь вариативность, легко сбиться и вообще перенервничать до события, злиться, когда не следуют сценарию, существующему в твоей голове.
Ма не вникает, что за праздник – ей говорят, чтобы бросала работу и подходила на кухню, Ма мысленно крутит табличку дней рождения и возможных профессиональных дней, подставляет и сопоставляет, собирали деньги на подарки или нет и где она могла быть, неожиданно. Ма ищет холлс, разговаривая с бардаком на столе.
Анни набирает код на домофоне,
F. U. C. K. I'm going to the U. K.
домофон противно булькает, размыкая магниты,
F. U. C. K. M. E. I'll do it with you for free. (2)
2 – Coockoo – <F.U.C.K.> is playing.
Анни накручивает наушники на айдроид и давит коленом в кнопку вызова лифта. Дверь закрыта на ключ, Анни лепит жвачку на звонок соседей и заходит домой. Сбрасывает обувь, спотыкается о кроссовки Па – ожидаемо, что он может быть дома в это время, но всё равно неприятно – и шумно падает на кровать в своей комнате, лежит и от нарастающей злости размахивает ногами. Во внешней квартире открывают и закрывают молнии на рюкзаке и шуршат пакетами. К Анни стучатся.
<Анни, можно к тебе?> – Па не стал откладывать, подходящее время никогда не наступит, нет других возможностей, чтобы за них цепляться, Анни молчит,
Анни притихла, пальцами ног гладит ворс ковра, молчание всегда работало, она молчала и к ней не приставали или отставали, если она случайно вступала в диалог. Анни молчит.
Па повторяет вопрос, <пожалуйста> слушает дверь, <Анни> надавливает пальцами – закрылась, <хочешь, зайду потом, когда освободишься> смотрит на ноги, подрагивает от предчувствия неудачи,
Анни сжимает кулаки – блядь, это что, весь оставшийся день продлится – и скалится, и поправляет волосы, смотрит в окно, пытаясь двигаться бесшумно, открывает замок,
<Анни, я..> – Па слышит щелчок, Па тошнит от страха, он уже хотел уйти, ну давай, открывай, входи, Па ждёт,
Анни ждёт – давай уже – сев на кровати и подложив под себя ноги. На подламывающихся ногах входит Па,
решается, заходит, спрятав руки за спину. <Привет. Как день проходит?> – плохой родитель, плохой! – <Анни, это тебе. Лишаться девственности больно и неприятно, ты лучше знаешь своё тело и свои желания, лучше, чем кто-либо другой, когда сама..это всё..проделаешь (голос Па срывается), потом будет легче и во многом проще.. Я за тебя переживаю> – Па кладёт перед Анни дилдо телесного цвета.
и тыжемоядочь как гарсон бутылку вина подаёт из-за спины дилдо, пронервничав сопроводительную речь. Анни подкатывает дилдо поближе и берёт в руку. Реалистичный – ну, почти такой же, как у Лиззи (Анни сравнивает один дилдо с другим – больше ей сравнивать не с чем, хуй в пизде и хуй на нудистском пляже – это не одно и то же). Что на него смотреть – Анни откидывает дилдо на край кровати.
<Считаешь, это лишнее?>
Анни давит смех, а теперь им давится. Взрывается, и Па видится ей облитым голубиным дерьмом – вот себе и засунь, вот о себе и беспокойся – зачем он это сделал, он же умнее этого поступка, ну что ж, придётся быть последовательным.
Анни смеётся над ним. Забота – это стать посмешищем, забота – это осмеяние, забота и беспокойство – это унижение. Па слушает, что говорит Анни, Анни не прекращает смеяться, смеяться над ним – и засунь себе, и хочет ли он, чтобы она начала прямо сейчас или подождала Ма и устроила бесплатный перформанс, и есть ли у него ещё, только другого цвета, и есть ли у него хуй в трусах – настоящий, а не резиновый, хахаха, гыгыгы. Па растерян, плечи опущены, только растерянность быстро превращается в злость.
Анни улавливает перемену в настроении Па и ещё громче кричит – а хуй в трусах, а – и кричит ещё много обидных для Па слов. Анни восстанавливает дыхание, держит руками пальцы ног и констатирующим тоном в сторону Па – если он мужчина, то пусть использует свой хуй.
Па как током ёбнуло. Он уже не злой и не рассерженный, он где-то выше этих состояний, так разъярён, что снаружи этого не видно. <Абсолютная отцовская любовь. Исключительная отцовская любовь> – Па проговаривает в голове, <никакого насилия> – это уже Анни.
Анни так обидно, Анни так презирает себя сейчас, у Анни нет опыта секса с мужчинами, Анни первое пришедшее в голову выплёвывает – а чё так, не мужик что ли?
<Никакого насилия> – ломающимся голосом повторяет Па. Анни рывками раздевается – сначала верх,
Then you throw a glass in my leg,
This glass is shattered and disgustingly rings.
You shout at me and make me step back,
That I stumbled and fell on sharp memories.
следующей летит на пол юбка, больше снимать нечего, Анни опирается спиной о спинку кровати, подкладывает подушку, чтобы стало мягче,
I lie in shards and deceive myself,
That you are not you and someone will save me.
I'm stupid and trusting – so often I fell,
Every time I hoped it would finally.
рассуждает вслух, нравятся ли Па её сиськи, как ему форма, нет ли у Анни лишнего веса, как она ему вообще – типаж подходящий? – или есть предложения, есть, милый папа, условия, а как пизда тебе – Анни раскрывается – аккуратная, а,
Did I endure so much time then,
To now be humiliated by you in the blood.
You will play enough quickly and you will regret,
When you cannot cope with your fucking mood.
или любишь бритых налысо, как там у Ма? Па не уходит и не отворачивается, Анни встаёт раком и смотрит на него из-за спины – где дилдо, пап, вставляй уже, поебём меня сейчас, чтобы другим потом легче было, придут к тебе с благодарностями за подготовленную дочь, а я буду тобой гордиться, буду знать, что ты меня любишь, что
How many more will you look,
How do the fragments merge with infinity?
I could fight and resist, but I'm on the hook,
I will not be the other and hide the naivety.*
*(unnamed song playing).
ты самый лучший родитель и самый нежный дефлоратор, мой папа. Анни снова прислоняется к спинке кровати – ну и чего ты ждёшь, пап – и кидает ему дилдо. Па даже пытаться ловить не стал – делай что хотел или уёбывай, пап, если это проблема, могу уйти я.
Тортики и шампанское, и просекко, и пицца с суши – Ма щипает всего по чуть-чуть, переесть она не хочет, как приятно заканчивается рабочий день, особенно сейчас, когда все поздравления вымучены и можно покушать и пообщаться с тем, с кем тебе хочется. Люди вокруг расслабились и подобрели, о завтра думать рано.
Па лёгким (тяжёлым – дрожь не проходит) шагом подходит к кровати, хватает Анни за обе руки и валит на спину. Одна рука ему нужна, он держит руки Анни одной, а другой трогает её пизду. Она сухая. Па плюёт на пальцы и размазывает слюну по пизде, спускает шорты до колен, плюёт ещё раз и увлажняет свой хуй и внутренности Анни. Двигается ближе к дочери, приподнимает бёдра и вставляет, и отпускает её руки, чувствуя, что она не вырывается.
Анни не будет сопротивляться. Анни не больно, Анни противно и отвратительно. Она смотрит только в глаза Па или в ту точку, где они должны быть – он не фокусируется на лице дочери. Анни не верила, не верила, что Па сможет такое, не верила и тогда, когда он трогал её пизду. Заплачешь – сделаешь только хуже, слёзы заново разожгут злость, а побитой Анни быть не хочет, пусть будет похоть и доказывание непонятной правоты, правоты сильного, наверное, но Анни тоже сильная, Анни
Кто-то включил музыку через портативную колонку, Ма не знает слов, Ма уууаааммм в такт, она обычно такое не слушает, она
_
Я прижмусь к тебе в вагоне метро,
Я прошепчу – ты такая секси,
_
просто под общим хорошим настроением, поймала эту волну, можно и повеселиться, Ма заслужила, а
_
Обнявшись будем разглядывать кровь
На той платформе, где мы выйдем вместе,
Вместе, оооууууооооооо..*
*(unnamed part of unnamed song playing).
_
сомнения всё равно есть и будут – и это хорошо, так результат будет лучше и ошибок меньше, Ма всё так же в работе, как ни старается выключиться.
запоминает ощущения, нет, нет, не надо, Лиззи – моя любимая моя любимая моя любимая моя любимая моя любимая моя любимая моя любимая моя любимая моя любимая – Па сдавливает Анни грудь, ещё сильнее – моя любимая моя любимая моя любимая моя любимая моя любимая моя любимая моя любимая моя любимая – амплитуда падает, Анни понимает, что Па кончил в неё – моя любимая моя любимая Лиззи моя любимая моя любимая моя любимая – <извини, не хотел в тебя..> – моя любимая – он вытаскивает хуй и садится на колени, уперев руки в бёдра.
Па кончил в Анни, просто не смог остановиться в этой узкой пизде, сидит напротив и готовит слова, <ну, блядь, именно этого ты хотела?> хотя готовить нечего, сперма липко вытекает из влагалища на покрывало, Анни осталась в точно такой же позе, как и четыре минуты назад, когда всё началось. <Ты ЭТОГО ждала? Ты ЭТОГО хотела, крутив передо мной..да просто крутившись голой здесь?>. Хватит. <Довольна? Так ты и не девственница уже. Могла бы и сказать, предотвратив это всё.. Наслаждайся теперь>. Па хлопает дверью, идёт сначала к холодильнику, отпивает тоника швепс, берёт журнал и закрывается в ванной.
Ма ещё тортика, Ма ещё суши, музыка и вкусная еда, хвастливые истории и показная преданность, проскакивают вымученные шутки и баяны, гыгыгы, ну так атмосферу создают люди, а не папки с отчётами.
Анни не идёт к воде, чтобы вымыть себя. Анни пробует сперму на вкус, дотянувшись пальцем до влагалища, Анни водит рукой по покрывалу и останавливается на каждой складочке, прощупывает её и расправляет, выплакаться – ну и что дальше? Всё равно слёз нет, всё равно эмоций нет, подушка скомкалась и голове неудобно, сперма затекла под задницу, остыла и застыла – всё равно, ноги затекли, губы пересохли – всё равно. Только Лиззи осталась, только – моя любимая – Лиззи, только Лиззи даже в воображении сейчас не помещается, Лиззи выталкивает пустота, Лиззи вытесняет пустота, Анни не может заместить пустоту лиззиной улыбкой или головой целиком – фрагменты не складываются, исчезают, голод по Лиззи, стремительный отказ от мысленного напряжения, иначе пиздец. Анни закрывает глаза, удерживает их закрытыми усилием, только не открывать, предметы, обстановка, она сама, запахи и потоки воздуха, направление движения. На веках вспыхивают белые пятна, появляются белые вспышки – как бенгальские огоньки, как напрасная хуйня, мешающая видеть темноту. Анни засыпает.
Па, зайдя в ванную и закрывшись, рвёт на кусочки журнал, глянец плохо поддаётся, пальцы скользят, Па рвёт журнал и его страницы уже в крови, топорик fiskars, нет, Па кидает в ведро с бельём обрывки и ошмётки, включает воду,
_
Никогда не подходи ко мне, если я занята,
Никогда не раздевай, если вне дома называешь своей тёлкой,
Своей сучкой, шкурой, если я для тебя всего лишь пизда,
Всё остальное вокруг – наёбка наёбка наёбка наёбка наёбка.
_
раздевается и ложится в ещё прохладную ванну.
Ма выходит в коридор, чтобы принять звонок – работа не отстаёт от неё, она не одинока в этом, а стоит закончить разговор и шарики и запах шампанского приведут обратно к камерному веселью для своих. Ма улыбается, пусть и стесняется своей улыбки, и подходит к столу.
Анни спит. Живот, измазанный спермой, руки, раскинутые по сторонам ладонями вверх, мелкая нерегулярная дрожь, пот испарился с кожи – воздух в комнате сухой, губы сомкнуты, на полу
_
Какого цвета сейчас твои страхи и сожаления,
Выбьешь окно или выбьешь меня из кровати как пробку
Из бутылки сухого красного, правда – самосожжение,
Всё остальное вокруг – наёбка наёбка наёбка наёбка наёбка.
_
лежат вещи, на полу капли спермы и отпечатки ступней.
Па с топориком fiskars в руке лежит в ненаполняющейся ванной, уперев ноги в бортик, душ включен на полную, поливает его живот.
Ма не любит надолго задерживаться, прощается со всеми, забирает вещи – рюкзак, деньги, карты – и пойдёт домой пешком, растягивая по улицам хорошее настроение.
Анни спит. Живот, измазанный спермой,
_
Подсыхает и заветривается рассечение на одной из морщинок лба,
Ты сбежишь раньше, чем появится твёрдая корка,
Я не подбираю одежду, ты, блядь, не подбираешь слова,
Они, как и всё остальное вокруг, – наёбка наёбка наёбка наёбка наёбка.
_
руки, раскинутые по сторонам ладонями вверх. У Анни нет опыта секса через силу.
Па ищет айдроид, листает контакты в телеграме – ищет дилера, есть ли он у него в контактах – последний раз они встречались три года назад, ещё вместе с Пеликаном, находит, пишет ему 4, в ответном сообщении видит ценник, переводит деньги сразу на карту (из общей копилки) – это проверенный поставщик.
Ма в солнцезащитных очках выглядит нездешней – улыбка в конце рабочего дня и размеренный прогулочный шаг.
Анни спит. Голова, повёрнутая набок, практически незаметные белые волоски над верхней губой, битые колени,
_
Ты отыгрался на мне, наверное, я кого-то спасла
Ещё одной грубой ссадиной на носовой перегородке —
На память, чтобы только ебалась с тобой, а не спала,
Но меня больше не будет
И всё остальное вокруг – наёбка наёбка наёбка наёбка наёбка.*
*(women/girl recites).
_
синячки на груди от страстных пальцев Па, трещинки на грубой коже ступней. Анни моргает во сне – или дрожь никак не проходит. Или белые вспышки мешают рассмотреть темноту.
<Да когда ж, блядь, я для вас всех буду хорошим?!> – вода шумит громче голоса. Здесь слышно только воду.
Никогда.
Ма стоит на мосту и щурится в сторону жопы Дербенёвской набережной – кластер офисов и шоурумов с плохой транспортной доступностью, на садовом пробка, сухой воздух смешивается с выхлопами и пылью, Ма чихает, выпитое в офисе подсушивает, значит магазин и водичка без газа, может, что-то солёное. И сладкого, и солёного – для подпитки будущих сожалений и воспоминаний, что сегодня можно было обойтись и без тяжёлой еды, сейчас вспоминать не о чем – это потом, завтра или летом – на пляже. Ма финиширует мост, ожидая зелёного на пешеходном переходе, проверяет деньги, проверяет айдроид, здания заслоняют солнце и Ма трёт руки, загоняя мурашки обратно под кожу.
Отлепляя от тела прилипшие обрывки журнала, Па путается ногами в трусах, бьёт головой дверь и валится на пол из дешёвой коричневатой плитки, ничего страшного, шишка на лбу, плохая координация в сверхтесных санузлах, затёкшие ноги и последствия секса, Па задницей на бортике, уже отрусован, его ждут у подъезда, шорты, футболка, сиги. Па бежит вниз по лестнице (навстречу приключениям).
Анни спит. Шорохи уведомлений, сопение.
Лиззи не знает, чем себя занять – всё так нудно, липкая речь преподавателя – слова-паразиты, ааа, эээ, должны понять, должны сделать выводы, анализируйте и тщательно исследуйте, онанизируйте и оргазмируйте – добавила бы Лиззи, какая тупость – этот деревянный язык преподавателя. Одну руку Лиззи (шагая указательным и средним пальцами) заводит под стол.
Около магазина Ма замедляется, пытается что-то увидеть на бликующем экране айдроида,
_
Зая, зая! Купи мне бентли!
Тогда я буду рили джентли
С тобой,
_
недовольно смотрит вокруг – из какой машины, из какого, может, окна окружающих её домов,
_
Тогда я буду suckать рили слоули,
Да заебал, ну чё те, жалко что ли?!
_
Ма заходит в магазин, ищет полки с водичкой и шоколадками, в отделе свежей выпечки пальпирует чесночные багеты – ей нужен хрустящий, сталкивается в узком проходе с какой-то губастой коровой, извиняется и получает за это корзинкой по заднице,
_
Зая, зая, купи мне бентли!
Тогда я буду рили ваджайна френдли
С тобой
_
Ма, оказывается, колхозница и кто-то ещё, ничего не понятно из-за нереально растянутых гласных, ну и ладно, ещё одну жвачку, ещё один чупа-чупс,
_
Тогда я буду от нашего фак-фак рили crawly!
Да пошёл ты! Заааай! Ну чё те, жалко что ли?*
*(unnamed stupid r'n'b song with tearful female vocals playing).
_
пива для Па, только вот какое он пьёт, корова тут же, берёт, ёб её мать, жигули барное, Ма вызывает картинки в памяти, этикетки, буквы, гоблин..аа, вроде было такое.. Ма берёт две и тащит корзинку на кассу. Ма ненавидит ходить в магазины одна – её накрывает потребительский ступор.
Па спрятал икеевский зиплок под резинку трусов, дилера как-то пропёрло пообщаться, дилер ежедневно общается с тяжёлыми параноиками и ему, ну, вроде как приятно пообщаться с параноиком лёгким, ненапряжным и из более-менее хорошего прошлого, там – в прошлом – не без трупов, а как же, но это часть работы (хахаха, гыгыгы, кхм). Па докуривает, прощается, считает мелочь и идёт в аптеку.
Анни спит. Айдроид сползает со стула от долгой вибрации и падает на пол.
Лиззи съезжает со стула от сильного оргазма и сбрасывает исходящий вызов. До окончания лекции недолго, покажу тебе себя вечером – моя любимая – и ночью, Лиззи пишет и пишет Анни в телеграме, рассказывает, что интересно ей здесь не бывает.
Ма заходит на детскую площадку, ставит пакет с покупками на лавочку, пьёт водичку, кискискис котику, таптаптап айдроиду, вот теперь Ма устала и хочет домой.
Сейчас Па наполняет ванну, икеевский зиплок в рюкзаке, шприцы там же, Па закрывает глаза, нет, как-то не по себе, а где же Ма, какая хуйня вообще-то происходит, и зачем пакетики, что они мне, зачем, зачем, зачем, ну, затем, короче. <Да блядь> – Па никак не может отрегулировать температуру воды, крутит рычаг смесителя, приходится сидеть или стоять, а хочется отдохнуть, полежать и расслабиться, хорошо, что вода громко шумит – не будет слышно ни Ма, ни Анни. Па вздрагивает и неприятно бьётся коленом об ванну.
Анни, заспанная, трёт глаза – около неё всё такое же, как и несколько часов назад, Анни бьёт подушку затылком и сжимает кулаки, оборачивая их в простыню.
Лиззи от скуки снова свайпит клитор.
Ма входит в квартиру, слышит шум воды в ванной, приглушённую (неужели) музыку – слов не разобрать – у соседей, ставит пакет и рюкзак на пол, разувается,
Senses dissolve into soliloquies,
Flooding ascent in synchronicity,
стучится к Па – нужно помыть руки, она не помешает, разве что посмотрит на обнажённого Па,
<Заходи> – щёлк.
Ма улыбчивая и заигрывает,
Па подыгрывает как-то натужно. <Зайди к Анни, она что-то..ей как-то..> – Па вкручивает обеими руками воображаемые лампочки и подключает активную мимику. <..женские проблемы..> – вот Па ещё выдавливает.
ой, ты так говоришь, будто что-то серьёзное, Ма вешает полотенце и выходит,
Па закрывается и накрывает хуй руками как защитной ракушкой, выключает воду и слушает.
туктук Анни, туктук, можно к тебе, Па сказал..
Анни молчит.
Ма видит голую дочь и, может, я позже, может, сама выйдешь и поговорим,
Forever just one more tie then never,
This is the last string to sever.
я подожду тебя..
Анни резко становится плаксиво, сейчас ещё утешать её будут, на хуй надо, Анни взвешивает – рассказать или нет, плаксивая злость,
Ма не уходит, разрывается – подойти или уйти, Анни – сложный ребёнок,
Анни не выдерживает, твой муж – ублюдок,
Ма закрывает дверь и садится на край кровати,
On and on,
On and goes on and on.
Лиззи раздвигает ноги, спрашивает, глотает ли она, когда сосёт, и не хочет ли высосать из неё сперму Па.
Stay.. I could stay wherever,
I would last.. I would last forever. (1)
1 – Siouxsie and the Banshees – <Forever> is playing.
Ма смотрит на аннину пизду, хотя совсем не хочет на неё смотреть, сотрясается, протягивает свою руку к анниной руке – а там фак – мне нехорошо, встаёт и, трясущаяся, убирается из комнаты, прикрыв дверь. В коридоре падает без сознания, успев оставить пятно переваренной пищи на полу.
Па слышит глухой стук, Па всё ещё крепко держит съёжившийся хуй.
Анни остаётся одна, проверяет, хорошо ли закрыта дверь, поднимает айдроид, читает – моя любимая – и пишет сообщение с заданным временем отправки, Анни колеблется, время, время, ну, через полчаса. Выключает айдроид и вынимает аккумулятор.
Па никак не решается выйти.
Лиззи с рюкзаком на одной лямке гыгыгы с наименее противными знакомыми за воротами здания – на сегодня скука окончена.
Анни открывает окно и шагает вниз. К ебеням – моя любимая.
Па выдёргивает пробку, вытирается, пока вода сходит, дверь только слегка приоткрывается, <кто там?> голова с трудом пролазит – Ма. Па прилагает усилие, <эй, эй..> пульс есть, <да что там, блядь> толкает и пихает Ма, но без толку, переворачивает её на спину, шлёп-шлёп, <блядь> шлёп-шлёп. Па поправляет и поправляет волосы, толкает дверь в аннину комнату, <этого ещё не хватало. Анни!> толкает, <Анни!> ну <сука>, хуярит ногой в кроксах, хуярит ногой без кроксов, есть. Па подходит к окнам и чуть-чуть перегибается через подоконник, какая-то возня внизу, аккуратно прикрывает створку окна. Бежит к рюкзаку, икеевский зиплок, ложка, газ,
Ма..ничего.
ни разу этого не делал сам. Готовит весь вес, который у него есть. Это занимает время, периодически Па прощупывает Ма, пинает её и суёт прямые под рёбра – чтобы уж точно быть уверенным. Набирает, садится на колени, вена, ну давай же, перетягивает ремнём руку Ма, так, ага,
_
Кем бы ты ни был, я разрешаю – входи, не снимая обуви,
Кем бы ты ни был, я знаю, что врал и раскаивался – не передо мной.
Как ты прошлое не выпиливай, никогда нам не стать новыми,
Как ты руки свои протягивал, безразличный – отвергнутый – злой.
_
контроль, героин растекается по отключившейся Ма, наверное, ей и не надо много, нет, нужно быть уверенным,
_
Это я: когда верю – слабею и подпускаю к оружию,
Оно нужно мне, я его давно пристреляла и уже не боюсь ствола,
А ты заряди и попробуй направить на ещё какую-нибудь, не хуже,
Не лучше меня – на обычную, когда она не будет очарована и слаба.
Когда это буду не я.*
*(women/girl recites).
_
нужен только передоз. Па просто выкидывает стафф в мусорное ведро, наличка, карты, очки, рюкзак, дверь он не закрывает, Анни лежит не со стороны подъездов, а по-другому не выйти – только через свой подъезд, чердак закрыт наглухо, ууууххх бля, нет, всё-таки закрывает дверь, ноги подкашиваются, этаж за этажом, пока никого, никого, домофон противно булькает, вот они где..
Лиззи поднимается домой.
Па выпучивает глаза – а больше и ничего не надо, он трясётся и бледный – <где..а что..> и не может связать слова в предложения, когда у подъезда его окружают знакомые и незнакомые, знакомые аааа, там, она, что, как, незнакомые просто создают толпу, Па обходит дом, какие-то люди впереди – отец, пропустите – расчищают дорогу. Анни больше нет. Па прикуривает, <я..это..скорую вызвали?> кто-то принёс простыню и накрыл ей Анни, откинул, когда пришёл Па, и теперь снова накрывает кожу и мясо, простыня насквозь кровавая, Па сглатывает и пятится, <можно..пропустите..я сейчас> пьёт воду, которую ему подсунули – тёплую и с газом, <ссспасибо..> пятится, <я не могу..мне..хуёво..я..не> слышит сирены скорой – сюда, нет? – и голова кружится, нет, нет, Па делает вид, что сейчас блеванёт и утешающие отходят, показывают на кусты, <мммм> Па сквозь кусты попадает в соседний двор и уходит подальше от кусков Анни и нагероиненной Ма.
Лиззи читает отсроченное сообщение.
Па в Калитниках, слабо соображает, пейзаж плывёт и смазывается, электрички, ттк, Па оступается, падает – да всем насрать, мало бухих что ли – и ранит ногу, лежит в судорогах и никак не может прийти в себя, он потерял контроль, потерял связь, а закрываешь глаза – и ещё хуже, как падать вниз с большой высоты.
Падать вниз с большой высоты – Лиззи дочитывает до P. S.
Теперь и Ма больше нет – лёгкая смерть.
Па не чувствует левой руки, но встаёт, цепляясь за кусты оставшейся работающей, сейчас бы зеркало, сейчас бы..
Лиззи не может не верить. И к дому Анни она не пойдёт. Руки на коленях, смотреть некуда.
Па затаскивается в электричку, относительно свободно, а что делать дальше, про то, что его будут искать, он сейчас не додумается, он сейчас не сообразит, в электричке ему становится хуже, он выходит в Текстильщиках,
When night falls,
She cloaks the world
In impenetrable darkness,
A chill rises,
Лиззи не двигается. За окном мужской голос орёт на кого-то – как же хорошо, что ты тупая! Какая же ты тупая!
прислоняется спиной к железному забору решётчатому забору и сползает вниз, пока жопой не чувствует пятки.
Лиззи, сидя на кровати, валится набок, волосы падают на её лицо.
Па спрашивает у прохожих, во сколько следующая электричка, смотрит время на айдроиде, прикуривает и ползёт к краю платформы. <Значит точно моя>.
From the soil
And contaminates the air.
Suddenly..
Life has new meaning. (2)
2 – Burzum – <Dunkelheit> is playing.
Лиззи открывает окно и кричит – я всё равно тебя люблю.
