Роберт Альберт Блох
Плащ
«Возможно, да, вполне возможно. Думаю, что смогу предложить вам именно такое облачение, сэр». – Глаза моргнули, узкий рот растянулся в улыбке. «Вещь как раз для Хэллоуина».
«Что же это такое?»
«У вас никогда не возникало желания стать вампиром?»
«Вроде Дракулы?»
«Гм…. Да, именно, вроде Дракулы.»
«Что ж, неплохая идея. Думаете, такое мне подойдет?»
Странный человек внимательно оглядел его, не переставая улыбаться.
«Такое подходит самым разным людям. Вампиром, как мне кажется, может стать любой. Вы будете прекрасным вампиром».
«Да, ну и комплимент», – Хендерсон хмыкнул. – «Хорошо, давайте попробуем. А что за костюм?»
«Костюм? Обычный вечерний костюм, подойдет любая одежда. Я дам вам натуральный плащ».
«И все? Только плащ?»
«Только плащ. Но в него надо заворачиваться, как в саван. Знаете, это ведь погребальное одеяние. Подождите, сейчас я его достану».
Шаркающей походкой хозяин магазина снова отправился в глубину комнаты и растворился в темноте. Он спустился в подвал; Хендерсон терпеливо ожидал. Опять какой-то стук, и наконец старик появился снова с плащом в руках. Он стряхивал с него пыль.
«Вот, извольте: подлинный плащ».
«Подлинный?»
«Разрешите помочь вам примерить его. Вот увидите, плащ сразу преобразит вас, сэр!»
Тяжелая, пронизанная холодом одежда давила на плечи. Хендерсон отступил немного, чтобы хорошенько рассмотреть себя в зеркале, и уловил странный удушливый запах. Даже при тусклом свете лампы было видно, что, надев плащ, он стал выглядеть совсем по-иному. Его от природы продолговатое лицо ещё больше вытянулось, щеки ввалились. Глаза горели, и кожа казалась особенно бледной по контрасту с непроницаемой темнотой плаща. Это было широкое одеяние черного цвета.
«Подлинный, сэр, подлинный», – бормотал старик. Каким-то непостижимым образом он очутился рядом: Хендерсон не заметил в зеркале его приближения.
«Я беру его», – произнес Хендерсон. – «Сколько?»
«Убежден, вы получите незабываемое впечатление».
«Сколько он стоит?»
«Ах, да. Ну, скажем, пять долларов. Устраивает?»
«Держите».
Старик взял деньги, беспрерывно моргая, и снял плащ с покупателя. Как только ткань соскользнула с плеч, неожиданно исчезло ощущение холода. Наверное, подвал здесь не отапливается, – плащ был как ледышка.
Старик упаковал покупку и, улыбаясь, протянул сверток Хендерсону.
«Принесу его завтра», – обещал Хендерсон.
«Зачем же? Вы его купили. Он теперь ваш».
«Но…»
«Я собираюсь вскорости оставить это дело. Уверен, вам он принесет больше пользы».
«Но ведь…»
«Желаю вам приятно провести вечер. Всего доброго».
Хендерсон растерянно направился к выходу. У двери обернулся, чтобы кивнуть на прощание этому странному человечку, беспрерывно моргавшему даже при неярком свете.
Из темноты за ним, не отрываясь, следила пара светящихся глаз. Эти глаза больше не моргали.
«Всего доброго», – произнес Хендерсон и быстро закрыл за собой дверь. Да, он сегодня немного не в себе.
Когда настало восемь часов, Хендерсон едва удержался от того, чтобы позвонить Линдстрому и предупредить, что не сможет прийти. С той минуты, как он надел этот проклятый плащ, его стало знобить, как от лихорадки, а когда подходил к зеркалу, все расплывалось перед глазами, трудно было даже различить свое отражение.
Но после нескольких порций виски ему стало намного лучше. Он ведь не обедал, а спиртное согрело и взбодрило, так что теперь он чувствовал себя вполне готовым к вечеринке. Хендерсон несколько раз прошелся по комнате, чтобы привыкнуть к новой одежде: оборачивал плащ вокруг себя, кривя рот в приличествующей вампиру кровожадной усмешке. Черт возьми, из него получится первоклассный Дракула! Он вызвал такси и спустился в вестибюль. Вошел шофер; Хендерсон поджидал его, завернутый в непроницаемо-черную ткань.
«Я хочу, чтобы вы отвезли меня», – произнес он низким голосом.
Шофер бросил быстрый взгляд на его длинную фигуру и моментально побледнел.
«Это что же такое?»
«Я вызвал вас», – угрожающе-торжественно объявил Хендерсон, едва удерживаясь от смеха. Давно уже он так не веселился! Он уставился на водителя, придав лицу кровожадное «вампирское» выражение.
«Да, да, все в порядке, босс. О'кей».
Водитель почти бегом направился к своей машине. Хендерсон неторопливо шествовал за ним.
«Куда поедем, босс, – ой, то есть, сэр?»
Он даже не повернул к Хендерсону искаженного страхом лица, когда тот называл адрес.
Такси рванулось с места, и Хендерсон не удержался от присущего всем настоящим вампирам глухого, наводящего ужас, смеха. При этих звуках водителя, очевидно, охватила паника, и он едва не превысил установленный в городе предел скорости. Хендерсон захохотал; впечатлительный водитель задрожал как в лихорадке. Запоминающаяся поездка! Однако финал превзошел все ожидания: когда они прибыли на место, и Хендерсон вышел из машины, дверца за ним моментально захлопнулась и водитель рванул с места, забыв о плате за проезд.
Должно быть, я вошел в роль, подумал он самодовольно, заходя в лифт.
С ним в кабине до самого верхнего этажа, где располагались роскошные апартаменты Линдстрома, поднимались ещё несколько человек. Всех их Хендерсон встречал на прошедших вечеринках, но ни один почему-то не узнал его. Это было даже приятно – сознавать, что с помощью нового плаща и устрашающей гримасы он способен полностью изменить свою внешность. Те, кто сейчас стояли рядом, были облачены в замысловатые костюмы: одна из дам загримирована под пастушку с картины Ватто, другая одета как испанская танцовщица, высокий мужчина изображал паяца, его спутник тореадора. Но Хендерсон легко узнал их всех, потому что эти дорогостоящие изыски – просто павлиньи перья, долженствующие подчеркнуть достоинства и скрыть недостатки внешности, а не преобразить её по-настоящему. Большинство участников маскарадных увеселений, выбирая костюм, отдают дань своим подавленным желаниям. Женщины всячески подчеркивают свои прелести, мужчины демонстрируют мускулатуру, как этот бравый тореадор, или же пародируют упоение мужественностью. Их всех просто жалко: ничтожные глупцы, радостно стягивающие свои привычные респектабельные костюмы и вприпрыжку бегущие на заседание очередного тайного ордена, на любительский спектакль, или, как сейчас, на костюмированный вечер, чтобы дать хоть какую-то пищу воображению, задыхающемуся от серости обыденной жизни. Хендерсон часто думал, почему они никогда не разгуливают в таких вот павлиньих нарядах по улицам?
Разумеется, его спутники из высшего общества прекрасно выглядели в своих маскарадных облачениях, – пышущие здоровьем, холеные самцы и самки, розовощекие, полные сил. Такие полнокровные, сочные! Вот, например, какая прекрасная, крепкая шея, нежное горло! Он перевел взгляд на гладкие полные руки женщины рядом с ним, и долго не отрывал глаз. Потом наконец заметил, что все отодвинулись от него. Они сбились в углу, словно боялись его взгляда, гримасы, перечертившей лицо, его черного плаща. Все разговоры прекратились. Женщина подняла голову, словно хотела что-то сказать Хендерсону, но в это мгновение лифт остановился.
