Блейк Пирс
Мотив для спасения
Глава третья
Как ни странно, О'Мэлли решил поручить поехать с ней именно Финли. Тот был не особо разговорчив и большую часть пути задумчиво смотрел в окно. Эйвери прекрасно знала, что Финли никогда не зарывался глубоко в громкие дела. Если это было его первым расследованием, ей было искренне жаль.
«Думаю, они готовятся к худшему. Кто-то должен будет заменить Рамиреса, если он не выкарабкается. Финли не многим отличается от остальных. Возможно, это даже лучший вариант».
Когда они добрались до места преступления, стало ясно, что судмедэксперты и криминалисты уже закончили свои дела. Они просто бесцельно шатались вокруг, причем большинство из них находилось за лентой, огораживающей периметр вплоть до входа в переулок. У одного из них в руках был стаканчик с кофе, благодаря чему Эйвери внезапно осознала, что уже наступило утро. Она взглянула на часы, которые показывали 8:45.
«Боже, – подумала она. – Я и правда перестала хоть как-то ориентироваться во времени за эти дни. Могу поклясться, что когда я приехала домой, было максимум девять».
В этот же момент накатила жуткая усталость. Но Эйвери просто махнула на нее рукой, поскольку они с Финли уже подходили к собравшимся криминалистам. Она рассеяно помахала своим жетоном, а напарник лишь вежливо кивнул.
– Ты уверена, что справишься? – спросил он.
Эйвери кивнула и они вошли в переулок, минуя огораживающую ленту. Пройдя несколько шагов, офицеры свернули налево, где находилась небольшая площадка, заполненная пылью, мелким мусором и граффити на стенах зданий. В углу находилось несколько старых заброшенных городских мусорников. Чуть дальше Блэк заметила тело девушки, которое до этого уже видела на снимках с места преступления. Фотографии не смогли передать атмосферу того, что ей пришлось увидеть собственными глазами.
Во-первых, кровь выглядела куда хуже. Без глянца, автоматически придаваемого фотографиями, она была более тусклой и навевала мысли о смерти. Столь жестокое убийство быстро вернуло ее к реальности, упорядочив мысли и вытащив из больничной палаты Рамиреса.
Она подошла настолько близко, насколько могла, не вступая при этом в лужу крови, и позволила мозгам приступить к работе.
«Бюстгальтер и трусы не сексуальны и не привлекают внимания, – подумала Эйвери. – Эта девушка не искала приключений на вечер. Если нижнее белье выглядит так, то, скорее всего, остальная одежда тоже была не слишком откровенной».
Блэк медленно прохаживалась вокруг тела, отмечая более мелкие детали. Она увидела рану в том месте, где гвоздь прошел через челюсть, а затем еще несколько таких же. Все они были колотыми. Одно отверстие находилось между глаз, еще одно чуть выше левого уха, по одному в каждом колене, в основании груди, в челюсти и на затылке. Лужа крови и отчет О'Мэлли, говорили о том, что на спине у девушки, которая на дайнный момент была прижата к кирпичной стене, словно тряпичная кукла, также находились похожие раны.
Это было бесчеловечное, зверское, жестокое убийство.
Вишенкой на торте являлся тот факт, что у жертвы отсутствовала левая рука. Все еще кровоточащий обрубок говорил о том, что ее отрезали не более шести часов назад.
– Есть ли какие-нибудь признаки насилия? – бросила Блэк через плечо, обращаясь к криминалистам.
– Пока ничего не видно, – ответил один из них. – Невозможно сказать наверняка, пока мы не заберем ее отсюда.
Эйвери уловила язвительность в его словах, но проигнорировала ее. Она медленно повернула труп. Финли наблюдал за происходящим с безопасного расстояния. По его виду можно было сказать, что он предпочел бы находиться где угодно, только не здесь. Блэк изучила тело, его конституцию. Это было сделано тем, кто хотел что-то доказать, ясно, как день.
«Вот почему они так хотят повесить это на Говарда, – решила она. – Он только что сбежал, сидел за убийства, а теперь хочет доказать, что все еще опасен, как себе, так и полиции».
Но что-то не складывалось. Говард был сумасшедшим, но не варваром. Это не его стиль.
«У Рэндалла никогда не было проблем с тем, чтобы убить и привлечь максимум внимания прессы. Когда-то он разбросал останки своих жертв вокруг Гарварда. Но не подобным образом. Это выхот за все разумные рамки. Все убийства, которые он совершал были очень жестоки, но в каждом было нечто чистое… Все улики говорили о том, что сначала он расправлялся с несчастными, а уж потом расчленял. Но даже здесь он был очень аккуратен и точен».
Когда Эйвери, наконец, отступила, раскладывая в голове увиденное по полочкам, к ней подошел Финли.
– Ну, что думаешь? – спросил он.
– Есть одна мысль, – ответила Блэк. – Но, могу поспорить, О'Мэлли это не понравится.
– Ты о чем?
– Говард Рэндалл не имеет никакого отношения к этому телу.
– Это бред. А что насчет руки? Могу поспорить, она спрятана где-то на территории кампуса Гарварда.
Эйвери лишь хмыкнула в ответ. Предположение было вполне справедливым, но она все равно не верила в это.
Они направились обратно к машине, но прежде, чем успели дойти до оградительной ленты, Блэк заметила, как кто-то паркуется прямо на тротуаре недалеко от них. Она не распознала машину, но человека, сидящего в ней, было сложно не узнать. Это был мэр.
«Что этот идиот забыл здесь? – задумалась она. – И почему он выглядит так злобно?»
Мэр направился к криминалистам, которые начали расступаться на его пути. Как только все разошлись, Эйвери нырнула под ленту, чтобы поздороваться. Она попыталась задержать его, чтобы он не совал свой нос в кровавый хаос, царящий за ее спиной.
Лицо мэра Гринвальда излучало неприкрытую ярость. На долю секунды Блэк показалось, что сейчас у него изо рта пойдет пена.
– Эйвери Блэк, – грозно начал он, – что, черт возьми, ты здесь делаешь?
– Сэр, – неуверенно ответила она, пытаясь сообразить, как ему ответить.
Как оказалось, это не имело никакого значения. Еще одна машина подъехала к тротуару, чуть не столкнувшись с первой. Эту машину Эйвери узнала сразу. Она едва успела притормозить прежде, чем из нее выскочил О'Мэлли. Коннелли заглушил двигатель и тоже вышел, догоняя капитана.
– Мэр Гринвальд, – начал О'Мэлли. – Это не то, что Вы думаете.
– Что ты сказал мне с утра? – ответил тот. – Ты сказал, что все улики указывают на то, что это убийство – дело рук Говарда Рэндалла. Ты уверял, что дело в шляпе и что место преступления, возможно, подскажет, где скрывается этот сукин сын. Было такое?
– Да, сэр, – кивнул капитан.
– То есть притащить сюда Эйвери Блэк, по-твоему, означает «дело в шляпе»? Единственную из тех, кто, как известно СМИ, встречался с ним в тюрьме?
– Сэр, уверяю Вас, она не причастна к этому делу. Я позвал ее лишь в качестве консультанта. В конце концов, она знает Говарда Рэндалла лучше, чем кто бы то ни было.
– Плевать я хотел. Если СМИ разнюхают… Если они только подумают, что детектив Блэк ведет это дело, вокруг разольется столько дерьма, что я воспользуюсь вашими зарплатами, чтобы купить лопаты для уборки.
– Да, сэр, я понимаю, но…
– Наш город уже успел содрогнуться от того, что Рэндалл на свободе, – разразился тирадой мэр. – Вам не меньше моего известно, что я получаю не менее тридцати звонков в день от людей, которые считают, что он охотится за ними. Когда они узнают об этом убийстве, а это вопрос времени, будем честны, то поймут, что это он. И, раз чертова Эйвери Блэк занялась расследованием или даже просто крутится рядом…
– Получается, что разница невелика, – вклинилась Эйвери, услышав достаточно.
– Что ты сказала? – практически заорал мэр Гринвальд.
– Я сказала, что разница невелика. Говард Рэндалл этого не делал.
– Эйвери… – перебил Коннелли.
В этот момент О'Мэлли и мэр посмотрели на Блэк так, будто у нее внезапно выросла третья рука.
– Ты сейчас серьезно? – переспросил Гринвальд.
Прежде, чем она успела что-либо сказать, капитан неожиданно влез между ними:
– Блэк, ты же знаешь, что это работа Говарда Рэндалла… Господи, да почему ты сейчас решила иначе?
– Просто взгляни еще раз на все дела, – ответила она и, посмотрев на Гринвальда, добавила, – тоже самое советую и Вам, сэр. Проверьте дело Говарда Рэндалла. Выберите одно из похожих по жестокости и кровавости убийств. Расчленение – это одно. Но данный случай граничит с чем-то диктаторским. Говард сначала душил большинство своих жертв, а то, что я вижу из этого убийства, совсем далеко от его стиля.
– Рэндалл разбил голову женщины долбанным кирпичом, – сказал мэр. – Я бы сказал, что это достаточно кроваво и жестоко.
– Да, но напомню, что ее ударили дважды и экспертиза доказала, что смертельным был именно второй удар, а не первый. Говард Рэндалл убивает не из-за азарта, жажды насилия или диктаторства. Даже при расчленении крови было куда меньше. Стоит отметить, что он скорее уклонялся от луж крови, несмотря на все его действия. Но данное убийство… Слишком много крови. Я не вижу причин для этого. Говард монстр и стопроцентный маньяк, но он ничего не делает просто так.
Эйвери заметила, как изменилось выражение лица О'Мэлли. По крайней мере, он уловил смысл, взвешивая приведенные примеры. Что касается мэра Гринвальда, он не хотел принимать ее аргументы.
– Нет. Это работа Говарда Рэндалла и думать иначе просто смешно. Насколько я могу судить, это убийство ставит под огонь весь участок А1. Черт возьми, да не просто участок, а каждого копа в этом городе! Рэндалл нужен мне в наручниках или я обещаю, посыпятся головы. Кстати, с данной минуты Блэк официально отстранена от дела. Ни при каких условиях она не может заниматься расследованием!
Договорив, он направился обратно к машине. В прошлом Эйвери уже доставалось после встреч с мэром и она начинала думать, что он следит за ней. Никогда еще она не встречала его просто гуляющим по городу.
– Ты вернулась на работу полчаса назад, – произнес Коннелли. – И уже успела разозлить мэра.
– Я не на работе, – ответила она. – Как он узнал, что я здесь?
– Понятия не имею, – сказал О'Мэлли. – Скорее всего, журналисты увидели, что ты вышла из участка и сообщили ему. Мы попытались опередить его, но не смогли, – вздохнув, он добавил, – ты уверена, что это не Рэндалл? Точно?
– Не стопроцентно. Но это убийство не похоже ни на одно из предыдущих. Оно совсем другое. Все выглядит абсолютно иначе.
– Считаешь, кто-то может пытаться подражать ему? – заинтересовался капитан.
– Полагаю, такое может быть. Но зачем? И, если так, то этот парень плохо выполнил домашнее задание.
– А как насчет всех этих психов фанатиков? – продолжил О'Мэлли. – Кто-нибудь из этих неудачников, собирающих информацию по серийным маньякам, получив толчок от побега Рэндалла, наконец, набрался храбрости для своего первого убийства?
– Как вариант.
– Соответственно, это не указывает на сбежавшего Говарда Рэндалла, если не считать, что убийство так похоже по стилю на его предыдущие дела.
– Сэр, Вы спрашивали мое мнение и я им поделилась.
– Что ж, – ответил О'Мэлли, – ты слышала Гринвальда. Больше я не могу пользоваться твоей помощью в этом деле. Я ценю, что ты приехала утром, когда я попросил, но… Думаю, это было ошибкой.
– Согласна, – кивнула она, ненавидя кэпа за то, что тот так легко поддался давлению со стороны мэра. Так происходило всегда и это являлось одной из немногих причин, по которым она просто не могла заставить себя уважать босса.
– Извини, – произнес Коннелли, как только они направились обратно к машине. Финли присоединился к ним и шел позади, все еще испытывая некий дискомфорт после разборки. – Ты знаешь, возможно, он прав. Даже если бы мэр не был настолько категоричен в данном вопросе, неужели ты и правда считаешь, что сейчас самое время для работы? Прошло чуть больше двух недель с вашего последнего крупного дела, где вы оба чуть не погибли, кстати говоря. И две недели с тех пор, как Рамирес…
– Он прав, – согласился О'Мэлли. – Отдохни еще немного. Еще пару недель. Получится?
– Как есть, – ответила она, направляясь к машине с Финли. – Удачи в поимке этого убийцы. Уверена, что вы, ребята, найдете его.
– Блэк, – добавил кэп, – не принимай все близко к сердцу.
Эйвери не ответила. Она села в машину, завела двигатель, предоставив Финли всего пару секунд, чтобы забраться внутрь, и отъехала от тротуара и тела, которое, в чем она была практически уверена, не было делом рук Говарда Рэндалла.
Глава четвертая
Эйвери была слишком расстроена и взбудоражена, чтобы возвращаться в больницу. Вместо этого, подвезя Финли обратно в участок и перебравшись в собственную машину, она направилась домой. В задней части шкафа стояли несколько коробок, которые она внезапно решила перебрать. Кроме этого, поскольку голова, наконец, заработала, а мысли вернулись в реальный мир, она также поняла, что стоит кое-кому позвонить.
Роуз, с которой она тут же связалась, безумно обрадовалась приглашению поужинать и пропустить по бокальчику вина. Они обе проигнорировали на эту ночь тот факт, что ей оставалось еще более года до совершеннолетия, то есть момента, когда она официально получит право принимать алкоголь.
Приехав домой чуть ранее 10:00, Эйвери выпила чашку кофе и перекусила парой бутербродов. Несмотря на то, что они состояли из старой ветчины, сыра и майонеза на кусочке хлеба, это все же было куда приятнее еды из больничной столовой, где она в последнее время питалась постоянно. Практически на автомате Блэк съела бутерброды, дойдя до спальни. Она открыла шкаф и вытащила коробки, которые тихо покоились в задней части.
Всего их было две. В одной лежали документы с ее предыдущей работы, когда она была, хоть и недолго, но все же успешным адвокатом. Припомнив несколько дел с убийствами, в голове мелькнула мысль пролистать их. Но, вместо этого, она открыла вторую коробку, зная, что в ней может быть нечто, что даст ей толчок в деле с утренним трупом.
В ней находились данные по делу Говарда Рэндалла. Суд состоялся чуть более трех лет назад, но, казалось, будто это происходило в прошлой жизни. Вероятно, именно поэтому ей казалось таким простым и практически естественным обращаться к нему за советами и опытом. Видимо, ей удалось максимально забыть об этом и о том, что произошло тогда с ее карьерой.
Куча бумаг рассказывала о том, что итак хорошо отпечаталось в памяти Эйвери, но она чувствовала себя так, словно заново переживала те моменты, листая пальцами страницы и фотографии и пытаясь найти что-то новое. Большую часть детства Говарда Рэндалла избивала ненормальная мать. В старших классах один из учителей оказался педофилом, изнасиловав парня в душевой кабине. Он вырос не просто обычным жестоким маньяком, который развивался в мальчике день за днем, а научился использовать ярость для тренировки умственных способностей, которые не сильно проявлялись в школьные годы. Он хранил свой блестящий ум для колледжа, начиная с бюджетного ВУЗа, а затем перейдя в Гарвард после того, как впечатлил своими знаниями всех преподавателей. Он учился там, окончил его с успехом и остался преподавать.
Но его звезда не погасла, а ярость не утихла, выплеснувшись в диких способах убийств, когда в руки, наконец, попал нож.
Эйвери добралась до снимков с первого места преступления, где жертвой стала двадцатилетняя официантка. Она была студенткой колледжа, как и все его остальные жертвы. На ее горле виднелся всего один глубокий порез, от уха до уха. Больше ничего. Она истекла кровью на маленькой кухне магазинчика, в котором тогда работала, как раз заканчивая смену.
«Единственный разрез, – подумала Блэк, глядя на снимок. – Удивительно аккуратный. Никаких признаков сексуального насилия. Просто зашел, разрезал и ушел».
Она открыла вторую фотографию и принялась внимательно изучать ее. Затем третью, четвертую. Каждый снимок сопровождался абсолютно тем же выводом. Эйвери мысленно делала пометки на доске, словно писала результаты какого-то матча.
Вторая жертва. Восемнадцатилетняя первокурсница. Один порез сбоку казался случайным. Второй, не столько порез, сколько колотая рана, пришелся прямо в сердце.
Третья жертва. Девятнадцатилетняя выпускница, англичанка, подрабатывающая стриптизершей. Найдена мертвой в собственной машине, единственный выстрел в затылок. Позже выяснилось, что он предлагал ей пятьсот долларов за миньет, она согласилась, пригласив его на задние кресла, где он и застрелил ее. Никаких признаков того, что оплаченная услуга была оказана. Во время дачи показаний, Говард сообщил, что девушка была убита до того, как успела что-либо сделать.
Четвертая жертва. Восемнадцать лет. Убита ударом кирпича по голове. Дважды. Первый удар оказался слабым. Вторым он пробил ей череп, добравшись до мозга.
Пятая жертва. Снова перерезанное горло. Глубокий, четкий разрез от уха до уха.
Шестая жертва. Задушена. Никаких отпечатков.
И так далее, и так далее, и так далее. Все четко и без изъянов. Огромные лужи крови были обнаружены лишь в трех случаях и то, они были стечением обстоятельств, а не игрой.
«Итак, предположим, что О'Мэлли и мэр правы. Если Говард снова взялся за старое, то зачем менять свой стиль? Явно не для того, чтобы что-то доказать. Все эти молодежные понты не для него. Зачем же ему делать это?»
– Он бы не стал так поступать, – произнесла она вслух в пустой спальне.
Эйвери не была настолько наивна, чтобы решить, что три года, проведенные в тюрьме, сделали из Говарда Рэндалла человека, который больше не был заинтересован в убийствах. Она считала, что он все же слишком умен, чтобы начать все заново, только выйдя на свободу, когда весь город был поднят на уши в поисках его.
Если у нее и были какие-то сомнения, то после просмотра данных из его дела, они разбились напрочь.
«Это был не он. Тем не менее, кто-то сделал это… И наши кретины, с которыми я поделилась своим мнением, собираются искать не того парня».
***
Эйвери одновременно испытывала восторг и небольшую обеспокоенность тем, как легко Роуз согласилась выпить на глазах у матери. Она с благодарностью и некой признательностью взяла бокал белого вина и, не теряя ни секунды, сделала первый глоток. Судя по всему, Блэу как-то странно посмотрела на дочь, раз та тут же опустила руку, лишь ухмыльнувшись и покачав головой.
– Это не первый мой бокал вина, – произнесла Роуз. – Прости, что ломаю твои представления о святой и нетронутой маленькой девочке.
– Вино не играет никакой роли, – улыбнувшись, произнесла Эйвери. – Если сравнивать с твоим бывшим парнем…
– О, да, хороший подкол, мам.
Они только что покончили с курицей-гриль и греческим салатом, которые вместе приготовили на ужин. Где-то на заднем плане тихо играла музыка, какая-то ужасная индийская поп-группа, которая на данном этапе жизни очень нравилась Роуз. Неважно, ведь обычные звуки не могли испортить момент. Город опустился в холодную темноту со сверкающими уличными фонарями и мягким звуком движения, что походило на белый шум.
«Это именно то, что мне было нужно, – подумала Эйвери. – Почему я снова пыталась оттолкнуть ее?»
– Ну, что? Будем плясать вокруг темы Рамиреса всю ночь? – спросила Роуз.
Блэк ухмыльнулась. Было немного странно слышать его имя от дочери… Особенно просто фамилию, поскольку она также хорошо знала его по работе матери.
– Нет, не будем, – ответила Эйвери. – Не хочу, чтобы эта ночь превратилась в бесконечную череду всхлипываний и ты задумалась о том, что твоя мать в конец развалилась.
– В подобной ситуации это было бы нормально. Я просто не уверена, что лучшим для тебя будет оставаться в больничной палате. Я имею в виду… Разве это не депрессия?
– Похоже, – ответила Блэк. – Но я предпочитаю думать, что у моей постели тоже постоянно кто-то будет сидеть, если предстоит побороться за жизнь.
– Да, думаю, он поступил бы также. То есть, я бы тоже оставалась в больнице. Но, в то же время, ты понимаешь, что он бы сильно разозлился, узнав, что ты делаешь это.
– Возможно.
– А ты… – хотела было спросить Роуз, но резко передумала.
– Все нормально, – ответила Эйвери. – Можешь спрашивать, о чем угодно.
– Что подсказывает тебе интуиция? Типа… Твои инстинкты говорят тебе, справится он или нет?
Это был сложный вопрос. Она никак не чувстовала. Вполне возможно, что именно данный факт так сильно повлиял на ее состояние. Не было абсолютно никакой уверенности. Интуиция наотрез отказывалась говорить ей, вылезет он из этого состояния или нет.
– Пока нет.
– Еще один вопрос, – продолжила дочь. – Ты любишь его?
Это было так неожиданно, что на мгновение Эйвери расстерялась и не знала, что сказать. Она уже несколько раз задавала себе этот вопрос, ответ на который, в последние пару недель, появился сам самой.
– Да, люблю.
Роуз, казалось, засмущалась, скрывая улыбку за бокалом.
– Думаешь, он в курсе?
– Думаю, да. Но мы не…
Внезапно ее речь была прервана звуком разбитого стекла и тяжелым стуком. Все произошло так неожиданно, что Эйвери потребовалась пара секунд, чтобы сообразить, что случилось и встать со стула. Как только она это сделала, Роуз слегка вскрикнула. Дочь спрыгнула с дивана и попятилась в кухню.
Окно у дальней стены слева от дивана было разбито. Холодный поток воздуха проник в квартиру. Орудие, которым испортили стекло, лежало на полу, ничего особенного собой не представляя.
Это был старый использованный кирпич, который Эйвери заметила лишь после того, как разглядела мертвого кота. Он был худым, явно голодавшим. Животное было привязано к кирпичу каким-то резиновым ремешком, наподобии тех, которые используются для крепления навесов. Рядом лежали осколки разбитого стекла.
– Мам? – очнулась Роуз.
– Все хорошо, – быстро ответила Блэк, подбегая к окну. Ее квартира находилась на втором этаже, поэтому особой силы для броска не требовалось.
Внизу никого не было. Эйвери подумала о том, чтобы спуститься на улицу, но, кто бы ни забросил в окно кирпич с котом, у него была как минимум минута в запасе на то, чтобы скрыться. А с учетом загруженности улиц Бостона и прохожих в это время суток (она взглянула на часы, было 21:35), он уже наверняка сбежал.
Она подошла к коту, осторожно обходя осколки.
Между его животом и черным резиновым ремешком виднелся кусочек бумаги. Эйвери наклонилась, чтобы взять его, слегка сморщившись от прикосновения к холодному, жесткому телу животного.
– Мам, что это за дерьмо? – спросила Роуз.
– Там записка.
– Кто мог пойти на такое?
– Не знаю, – ответила она, доставая бумагу и разворачивая ее. Это был обычный тетрадный лист с довольно простым текстом, который, тем не менее, заставил Эйвери ощутить холодок по всему телу.
«Я СВОБОДЕН! Не могу ДОЖДАТЬСЯ нашей встречи!»
«Черт, – подумала она. – Говард. Это он».
Это была первая мысль, пришедшая ей в голову и Блэк вдруг поняла, что уже автоматически пытается избавиться от нее. Также, как и в случае с жестоким убийством при помощи гвоздей, что-то в дерзости этого послания, точнее методе передачи путем забрасывания мертвой кошки в окно квартиры вместе с запиской, было не похоже на действия Говарда Рэндалла.
– Что там написано? – спросила Роуз, подойдя ближе. Она выглядела так, будто вот-вот была готова разрыдаться.
– Просто глупая угроза.
– От кого?
Вместо того, чтобы ответить дочери, Эйвери схватила телефон, лежащий на диване, и набрала Коннелли.
Роуз спросила от кого.
И пока телефон пытался соединиться с абонентом, единственным разумным ответом, который приходил на ум, был только один.
Говард Рэндалл.
