bannerbannerbanner
Тайна подброшенных писем

Энид Блайтон
Тайна подброшенных писем

Полная версия

«НАНИМНОЕ» ПИСЬМО

Фатти сел на велосипед, посадил Бастера в корзинку и поехал к дому мистера Гуна. Когда он постучал в дверь, ему открыла миссис Коклз. Она приходила убираться не только к Хилтонам, но и к мистеру Гуну. Фатти она знала, и он ей нравился.

– Мистер Гун дома? – спросил Фатти. – Очень хорошо. Я тогда войду? Мне надо вернуть ему одну потерянную им вещь.

Он вошел и сел на стул в маленькой душной прихожей. Миссис Коклз отправилась за хозяином, который на заднем дворе заклеивал шину своего велосипеда. Надев форменный пиджак, он вошел в дом посмотреть, кому он понадобился.

Когда он увидел Фатти, глаза его просто выкатились из орбит.

– Проклятье! – рявкнул он. – А я себе думал, ты в этих самых дальних краях!

– О, я там разрешил одну небольшую задачку, – сказал Фатти. – Это не отняло у меня много времени. Так, мелкое дельце об изумрудном колье. Жаль, что вы не поехали со мной в Типпилулу, мистер Гун. Я уверен, вам бы очень понравился рис с жареными кусочками баранины.

Мистер Гун, наоборот, был совершенно уверен, что ему такие вещи никогда бы не понравились.

– Жаль, что ты не задержался там подольше, – проворчал он. – Там, где ты, всегда одно беспокойство. Я теперь это точно знаю. Так чего тебе сегодня от меня надо?

– Видите ли… мистер Гун, речь идет о том маленьком дельце, по которому вы вчера приходили к мистеру и миссис Хилтон, помните? – сказал Фатти, намекая, что знает гораздо больше, чем говорит.

Мистер Гун был очень удивлен.

– Что-что? Это ктой-то тебе наболтал? Не вашего это ума дело, и ничего ты не можешь знать. Ясно?

– Ну, такие вещи в секрете не удержишь, – сказал Фатти.

– Какие такие вещи? – спросил мистер Гун, делая вид, что не понимает, о чем идет речь

– Ну, эти, о которых обычно шепчут на ухо: «Говорят, что…» – сказал Фатти, напуская еще больше туману. Мне известно, мистер Гун, что вы начали разрабатывать это дело, и я желаю вам удачи. Я надеюсь, вы скоро докопаетесь до истины, потому что очень переживаю за бедняжку Глэдис.

Это был, конечно, выстрел наобум, но он попал в цель и поверг мистера Гуна в страшное изумление. Вытаращив свои лягушачьи глаза, полицейский молча уставился на Фатти.

– Ктой-то тебе сказал об том письме? – вымолвил он наконец.

«Ого, – подумал Фатти, – значит, дело в каком-то письме!» А вслух сказал:

– Ну, у меня имеются, мистер Гун, пути и способы узнавать про такие вещи. Мы бы хотели помочь вам, если не возражаете.

Мистер Гун потерял наконец терпение и взъярился. Лицо его побагровело.

– Не нужна мне никакая ваша помощь! – заорал он. – Хватит! Сыт по горло! Помощь! Вмешательство, и все тут – так я это называю! Ни единого дела не могу провести, чтобы вы не встревали. Так вот, от этого дела держитесь подальше! А миссис Хилтон! Обещала ничего вам не говорить и не показывать письмо! Она ведь тоже не желала, чтобы все совали свои носы в эту историю. В общем, так. Это дело для полиции, а не для таких, как вы, наглецов! А теперь убирайся отсюда, и чтобы я вас больше у себя под ногами не видел.

– Я ведь думал, вы, наверное, захотите, получить назад свою перчатку, – вежливо сказал Фатти, протянув полицейскому его большую перчатку. – Вы ее забыли вчера.

Мистер Гун сердито схватил свою перчатку, на что Бастер так же сердито зарычал.

– Черт бы тебя побрал вместе с твоей собакой, – пробормотал себе под нос мистер Гун… – До смерти мне надоели. Убирайся!

Фатти убрался. Он был доволен результатом проведенного интервью, но весьма озадачен. Мистер Гун несколько раз проговорился – например, о письме. Но о каком письме? Что такого могло быть в письме, о чем надо было хранить тайну? И имеет ли это отношение к Глэдис? Письмо было ей?

Обдумывая все эти вопросы, Фатти крутил педали велосипеда, торопясь на встречу с друзьями. Вскоре он уже рассказывал им обо всем, что узнал.

– Возможно, что-то известно и миссис Мун, – сказал он и, обращаясь к Бетси, попросил: – Ты могла бы поговорить с ней? Посплетничай с ней, задай вопросики. Может, она и проговорится.

– Я никогда не сплетничаю! – с возмущением сказала Бетси, – И не думаю, что миссис Мун проговорится. Я уверена, она заодно со взрослыми, чтобы держать от нас это дело в секрете. Вчера, например, она даже не сказала нам, что Глэдис ушла.

– Ну, хоть попробуй, сделай, что можешь, – сказал Фатти. – Она, кажется, любит вязать, так? А у тебя наверняка есть запутанные мотки шерсти. Вот и сходи к ней, попроси распутать. Возьми с собой эти… спицы или крючки, как вы их там называете? А потом можно немного посплет… поговорить о том о сем, о Глэдис, о Гуне и так далее.

– Попробую, – согласилась Бетси. – Спущусь к ней после обеда, когда она обычно сидит отдыхает. Она не любит, чтобы я приходила к ней по утрам, когда она занята.

После обеда Бетси спустилась на кухню с запутанными мотками шерсти. Она серьезно подготовилась к беседе – что сказать и о чем спросить – но сильно нервничала. Миссис Мун, если хотела, могла ответить очень резко.

На кухне никого не было. Бетси села в кресло-качалку. Она всегда любила это старинное кресло и с удовольствием стала на нем качаться.

С заднего двора послышались голоса. Один принадлежал миссис Мун, другой – миссис Коклз. Бетси сначала слушала вполуха, потом вдруг села прямо и насторожилась.

– Вот я и говорю, если девушка получает мерзкое письмо и в нем пишут про то, о чем она хочет забыть, а внизу никакого имени, это любого может привести в ужас, – доносился со двора голос миссис Мун. – И как это гадко, делать такие вещи! Писать письма, не подписываясь!

– Да уж что говорить, трус, он и есть трус. – Это был возбужденный интересной новостью голос миссис Коклз. – И помяните мое слово, миссис Мун, будут и другие нанимные, или как их там называют, письма. Эти письма не остановятся, им мало нагадить одной персоне, будут писать и писать! А что? Завтра и вы можете что-нибудь этакое получить

– Бедняжка Глэдис была так расстроена, – продолжала миссис Мун. – Так плакала, так плакала. Я попросила ее показать письмо. Все большими буквами, чтоб не видно было, чей почерк. Тогда я ей и говорю: «Послушай меня, моя девочка, иди прямо сейчас к хозяйке и все ей расскажи. Она поступит так, как нужно». Прямо чуть не вытолкнула ее к миссис Хилтон.

– И та что, ее уволила? – поинтересовалась миссис Коклз.

– Нет, – сказала миссис Мун. – Хозяйка показала письмо мистеру Хилтону, а тот позвонил мистеру Гуну, этому суматошному дурошлепу! Зачем было звать его?

– Ну, не так уж он плох, – весело отозвалась на такую характеристику миссис Коклз. – Передайте мне, пожалуйста, вон ту метлу. Спасибо. Просто с ним надо Быть построже. Я, например, не позволяю ему никаких глупостей. Убираюсь у него много лет, и он ни разу не сказал мне грубого слова. Зато, Господи, как он ненавидит этих ребятишек!

– Вот еще и это, – сказала миссис Мун. – Когда мистер Хилтон рассказал ему об этом, значит, письме, он был очень доволен, что ребятишкам ничего не известно, и взял с мистера и миссис Хилтон слово, что они не позволят детям встревать в это новое дело. Я слышала каждое его слово. «Мистер Хилтон, миссис Хилтон, мадам, – так он сказал, – данный случай – особый, и детям не пристало даже касаться сюда. Я должен именем Закона просить вас держать это дело в полной тайне».

– Ишь ты! Как умеет выражаться, коли захочет! Сдается мне, миссис Мун, что этих самых писем было больше, чем мы знаем. Да-а. Значит, бедняжка Глэдис уехала домой вся в расстройстве. А кого возьмут на ее место, неизвестно? Или она вернется?

– Ну, как я считаю, ей лучше держаться от этих мест подальше, – сказала миссис Мун. – Языки у людей длинные, сами знаете. У меня есть племянница, она может приехать прямо на следующей неделе, так что, если та не вернется, место пусто не останется.

– А теперь хорошо бы чашечку чаю, – сказала миссис Коклз. – Совсем в горле пересохло. Большая сегодня была уборка. И ковры пришлось долго выбивать. Зато поглядите, миссис Мун, какие они стали чистенькие.

Как только Бетси услышала их шаги, она бросилась вон из кухни. Мотки шерсти выпали у нее из рук, и она чуть не запуталась в них, но, к счастью, успела выскочить в коридор и бегом подняться по лестнице в игровую комнату. Пип ждал ее, читая книжку.

– Пип! – задыхаясь от волнения и бега, воскликнула она. – Я все узнала! Все! У нас теперь есть тайна, нам есть что расследовать, и такая тайна, какой у нас не было никогда!

Снизу, с входной дорожки, до них донесся смех. Это пришли их друзья.

– Подожди рассказывать, – остановил сестру Пип. Он тоже разволновался. – Подожди, пока они поднимутся сюда. Тогда сразу все расскажешь. Ну, молодец! Здорово поработала!

Войдя в комнату, ребята по лицу Бетси сразу поняли, что для них есть новости.

– Вижу, вижу, старушка Бетси! – улыбнулся Фатти. – Рассказывай, умница Бетси! Сыпь по зернышку!

И Бетси начала рассказывать.

– Кто-то написал Глэдис нанимное письмо. А кстати, что такое «нанимное» письмо?

Фатти засмеялся.

– Ты имеешь в виду анонимное письмо. Это письмо без подписи, обычно в нем пишут какие-нибудь гадости или то, что трусливый человек боится сказать в лицо тому, кому он пишет. Значит, бедняжка Глэдис получила анонимное письмо, так?

– Да, – ответила Бетси. – Хотя я не знаю, что в нем написано. Но Глэдис очень расстроилась. Миссис Мун все у нее выпытывала и заставила пойти с этим письмом к маме и папе. А они позвонили мистеру Гуну.

– И он, конечно, тут же прискакал с выпученными глазами от радости, что ему досталась тайна, о которой мы не знаем! – с ехидством сказал Фатти. – Значит, где-то рядом живет автор анонимных, писем, так? Отвратительное, трусливое существо… Что же! Вот она, наша тайна, сыщики! Кто автор «нанимных» писем?

– Но мы никогда не сможем это раскрыть, – сказала Дейзи. – Просто не представляю, как это вообще возможно сделать.

 

– Сначала нужно разработать план действий, – сказал Фатти. – И надо искать улики!

Лицо Бетси сразу осветилось радостью. Она очень любила охоту за уликами.

– Мы должны составить список подозреваемых лиц, – продолжал Фатти, – тех, кто мог быть автором таких писем. Мы должны…

– И нам не надо работать вместе с Гуном, – вставил свое слово Пип. – Пусть он даже не знает, что мы знаем, правда?

– Как сказать! Он уже считает, что мы знаем почти все, – сказал Фатти. – И я не вижу причины, почему бы нам ни сказать ему, что мы знаем столько же, сколько и он, но при этом не говорить, как мы это узнали. И пусть он думает, что нам известно больше, чем мы на самом деле знаем. Это заставит его побыстрей шевелиться!

Так они и порешили. Поэтому, когда в следующий раз Тайноискатели встретили полицейского, ребята остановились, чтобы поговорить с ним.

– Ну, как продвигается это трудное дело? – с самым серьезным видом спросил Фатти. – В нем ведь множество весьма странных улик, не так ли?

Мистер Гун не обнаружил пока ни одной и был неприятно удивлен, услышав, что имеются какие-то улики, о которых дети, очевидно, знают, а он нет. Он с недоумением смотрел на них.

– А какие улики нашли вы? – спросил он наконец. – Давайте обменяемся. Никак не могу взять в толк, откуда вы все обо всем пронюхали. Вы не должны были ничего знать, ни единой крошки.

– Мы знаем больше, чем вы думаете, – с загадочным видом произнес Фатти. – Это очень трудное дело… захватывающе интересное.

– Скажите мне про ваши улики, – повторил мистер Гун. – Будет лучше, если мы обменяемся, как я сказал. И всегда говорю: надо помогать, а не мешать друг другу.

– А куда же я дел эти улики? – сказал Фатти и полез в свои огромные карманы. С минуту покопавшись в них, он извлек оттуда живую белую крысу и с недоумением посмотрел на нее. – Это вот и есть улика? – спросил он остальных ребят. – Я что-то не могу вспомнить, Удержаться от смеха было просто невозможно. Бетси взорвалась восторженным хохотом. Мистер Гун обалдело смотрел на живую «улику».

– А ну, убирайтесь вон! – приказал он царственным жестом, подняв руку. – Только бы все обсмеять. Тоже мне детективы! Тьфу!

– Какое милое слово! – заметила Бетси, когда они с хохотом уходили прочь. – Тьфу! Тьфу, Пип! Тьфу, Фатти!

ТАЙНОИСКАТЕЛИ РАЗРАБАТЫВАЮТ СВОЙ ПЕРВЫЙ ПЛАН ДЕЙСТВИЙ

В тот день все пили чай у Фатти. Миссис Троттевилл не было дома, и дети устроили чаепитие в маленькой комнатке Фатти. Сейчас здесь было еще тесней от разложенных повсюду вещей для переодевания, париков и прочего. Ребята, прыгая от восторга, разглядывали сине-белый полосатый фартук подручного мясника, костюм мальчика-лифтера, дополненный фирменной фуражкой с длинным козырьком.

– А куда ты собираешься идти в костюме лифтера? – спросил Ларри.

– Никогда нельзя знать, мало ли какая будет ситуация, – ответил Фатти.

Книжный шкаф Фатти был битком набит детективными романами. Он прочел все, что мог найти и купить.

– Очень много взял оттуда идей и подсказок. Считаю Шерлока Холмса одним из лучших детективов. А какие замечательные тайны ему доставались! Даже я, скорее всего, не смог бы их раскрыть!

– Ну, ты и воображала! – сказал Ларри, примеривая рыжий парик. Он ему очень шел. – А как ты делаешь себе веснушки?

– Специальным гримом, – сказал Фатти. – Вон там у меня коробки с гримировальными красками, ну, вы знаете, чем артисты театра красятся. Как-нибудь я попробую загримироваться девочкой. И нагоню на вас такого страху!

– Ах! Нагони, пожалуйста, страху и на Пошлипроча, – умоляющим голосом попросила Бетси. – Дай и мне померить этот парик! Ларри! Ну дай!

– Ну ладно, хватит! Пора заняться нашим планом действий, – сказал Фатти и вынул из кармана красивый золотой карандаш.

Пип обомлел.

– Вот это да! Неужели из золота?

– Конечно, – небрежно сказал Фатти. – Я выиграл его в прошлом году в конкурсе на лучший очерк. Разве я вам не рассказывал? Замечательный был очерк, в нем я…

– Ясно, ясно! – хором перебили его Ларри и Пип. – Мы верим тебе на слово!

– У меня и в этом году получилось прекрасное сочинение, – продолжал Фатти. – А как у тебя, Пип?

– А у меня не получилось, и ты знаешь об этом. Слышал, как моя мама меня ругала? И вообще, перестань цепляться.

– Давайте все-таки поговорим о нашей новой тайне, – вмешалась Дейзи, чувствуя, что вот-вот может вспыхнуть ссора. – Начинай записывать! Переходим к делу.

– А чем я занимаюсь? – надменно произнес Фатти. И, открыв свой изящный блокнот в кожаном переплете, он маленькими красивыми буквами стал выводить на первой странице заголовок. Все внимательно следили за тем, что у него получается.

ТАЙНА. НАЧАТО 5 АПРЕЛЯ

– Ой, как здорово, – воскликнула Бетси.

УЛИКИ – было следующим словом наверху страницы.

– Но у нас еще нет ни одной, – сказал Пип.

– Скоро будут, – уверенным тоном сказал Фатти и, перевернув страницу, вывел: ПОДОЗРЕВАЕМЫЕ.

– Этого мы тоже не знаем, – сказала Дейзи. – И вообще не знаем, что мы будем дальше делать, что и как искать.

– Предоставь это мне, – сказал Фатти. – Скоро нам придется как следует поработать.

– Мы согласны, но что конкретно надо делать? – спросил Пип. – Ведь не будем же мы искать отпечатки пальцев, или окурки, или выпавшие носовые платки и что там еще ищут. Просто не представляю, какие в этом деле могут быть улики.

– Ну, одна, и очень важная, уже имеется, – сказал Фатти.

– Какая? – разом воскликнули все.

– Анонимное письмо, – сказал Фатти. – Очень важно на него взглянуть. Исключительно важно!

– А у кого оно? – спросил Ларри.

– Наверное, у вашей мамы, – ответил Пип.

– Скорее, все-таки у Глэдис, – сказал Фатти. – Вот первое, что мы должны сделать. Отправиться к Глэдис и расспросить ее, знает ли она, а если нет, догадывается ли, кто бы мог написать это письмо. Надо также посмотреть, что в нем написано.

– Поехали прямо сейчас, – сказал Пип. Он всегда любил с ходу выполнять принятое решение.

– Поехали! – сразу же согласился Фатти. – Говори куда.

– Но я не знаю, где она живет, – растерялся Пип.

– Ха? Я так и думал! – сказал Фатти. – Так что, Пип, придется тебе это выяснить. Вот первое, что нам надо сделать: узнать, где живет Глэдис.

– Я могу сначала спросить маму… – неуверенно начал Пил.

– Ну, не будь же таким идиотом? – оборвал его Фатти. – Пошевели мозгами! Ты прекрасно знаешь, что твои родители не хотят, чтобы мы вмешивались в это дело, поэтому и мы должны работать втемную Ни в коем случае ни о чем не спрашивай маму. И миссис Мун тоже. – А как же мне тогда узнать адрес? – недоумевал Пип.

– А я знаю как, а я знаю как, – запела вдруг Бетси. – Глэдис давала мне книжку почитать, а я не успела ее вернуть. Могу теперь пойти к миссис Мун, сказать про книжку и попросить адрес, чтобы отослать по почте.

– Умница! – воскликнул Фатти. – Растешь прямо на глазах. Может, ты лучше Пипа справишься с этим заданием.

– У меня тоже возникла идея, – с обидой сказал Пип.

– Какая? – спросила Бетси.

– Беру листок бумаги, запечатываю его в конверт, пишу на нем имя Глэдис, наш адрес и опускаю в почтовый ящик. Мама получит письмо и переадресует его, а я буду начеку и посмотрю на этот адрес, когда мама положит конверт в холле на столик для почты.

– Молодец, это тоже очень хорошая идея, – сказал Фатти. – Я бы сам лучше не придумал. Поднимаемся в высший класс, Пип.

Пип расплылся в улыбке.

– В общем, мы с Бетси начнем осуществлять каждый свою идею, и кто-нибудь из нас добудет адрес Глэдис.

– Вот лист бумаги и конверт, – сказал Фатти. – Только измени свой почерк.

– Зачем? – удивился Пил.

– Непонятно? Поскольку твоя мама каждую неделю получает от тебя письмо из интерната, есть большая вероятность, что она узнает твой почерк и очень удивится, чего это ты пишешь сюда Глэдис, если Глэдис уже здесь нет, – терпеливо, усталым голосом пояснил Фатти.

– Фатти все предусматривает заранее, – с восхищением заметила Дейзи.

Пип, конечно, сразу же все понял, но засомневался, сможет ли достаточно умело изменить свой почерк.

– Ладно, давай сюда, я сам напишу, – сказал Фатти, который, судя по всему, мог так же легко изменять свой почерк, как изменял внешний вид и голос.

Он взял конверт и под восхищенными взглядами ребят написал мелким, взрослым, совершенно не похожим на собственный, почерком имя, фамилию Глэдис и адрес Хилтонов.

– Вот так! – сказал он. – Элементарно, дорогой мой Пип.

– Потрясающе, мистер Шерлок Холмс! – сказал Пип. – Нет, честно. Толстяк, ты просто чудо! Чего только ты не умеешь делать!

– Все умею, – сказал Фатти. – Хотите покажу, как пишет какая-нибудь старушка уборщица? Вот смотрите. – И он написал несколько слов корявыми, нескладными буквами.

– Ой, так миссис Коклз пишет! – радостно воскликнула Бетси. – Она иногда оставляет записку молочнику, ну, к примеру: «ДВЕ ПИНТЫ» или еще что. Так вот, это как две капли похоже на ее почерк!

– Ну, а теперь попробуй покажи, как пишет Пошлипрочь, – попросил Ларри. – Ну, давай! Какой у него почерк?

– Дело в том, что я видел его почерк, поэтому знаю, как он пишет, – сказал Фатти. – Но если бы не видел, я бы все равно знал. Вот как я себе это представляю… – Фатти написал два предложения большими расползающимися буквами с петлями и хвостиками, неопрятным, но очень характерным почерком, в точности напоминающим почерк мистера Гуна.

– Ты всегда умеешь чем-нибудь поразить, – со вздохом сказала Бетси. – Для тебя нет ничего невозможного. Я тоже хочу быть такой, такой, как ты.

– Ты будь такая, как ты есть. Лучше не придумаешь, – сказал Фатти, ласково потрепав девочку по плечу. Ей было очень приятно услышать это от Фатти. Она его просто боготворила.

– Вы знаете, однажды в прошлом семестре я решил испробовать новый почерк на своем классном руководителе. Придумал чудесный почерк, маленькие, аккуратно заостренные буковки с наклоном влево. А старина Таббс не принял мою работу, сказал, что она не моя, и заставил делать все заново.

– Бедняжка, – посочувствовала Бетси.

– Но это не все, – хитро улыбнулся Фатти. – В следующий раз контрольная работа была написана как бы самим Таббсом. Что было! Он долго не мог прийти в себя, глядя на свой собственный почерк.

– И что он сказал? – задал естественный вопрос Пил,

– Он спросил: «Кто же на этот раз сделал за тебя контрольную, Троттевилл?» А я ему и говорю: «Боже мой! Похоже, что это сделали вы!»

Все так и покатились со смеху. Были ли школьные истории Фатти правдивыми или нет, не имело значения Они всегда были смешными.

Засунув пустую бумажку в надписанный конверт, Пип запечатал его и наклеил марку, которую ему дал Фатти.

– Вот так вот! – сказал он. – Опущу конверт в ящик по дороге домой. Если успею до шестичасовой выемки, то завтра утром он будет на месте, или я не Пип.

– Ты и не Пип, – сказала Бетси. – Твое имя Филипп.

– Очень смешно! – обиделся Пип. – А я ничего смешного не вижу.

– Ну, ну, не цапайтесь, – сказал Фатти. – Итак, все, что можно было пока сделать, мы сделали. Давайте теперь поиграем. Я научу вас новой игре, «тащи-пихай-тяни-толкай».

– Как интересно! Первый раз слышу! – воскликнула Бетси.

Игра сопровождалась уханьем и аханьем, писком и визгом, громом и стонами. Скоро все валялись на полу от хохота.

Миссис Троттевилл послала наверх служанку сказать, что, если кто-то из них заболел, пусть спускается вниз, а если они просто играют, пусть выходят в сад и играют подальше от дома.

– Ай-ай-ай! – Мы не знали, что твоя мама вернулась, – сказал Пип. Он уже почувствовал, что наигрался. – Давайте прекратим. Ну и игру ты придумал, Фатти!

– Слушайте, почти полседьмого! – сказал Ларри. – Если хочешь успеть с письмом, поторопись, мальчик Пип. И отряхнись, ради Бога, вид у тебя ужасный.

– Тьфу! – вспомнил Пип возглас мистера Гуна и стал стряхивать с себя пыль и мусор. – Пошли, Бетси. Всем привет. До встречи. Завтра мы сообщим вам адрес Глэдис, и тогда все вместе съездим к ней, изучим нашу первую улику – «нанимное» письмо!

Когда они с Бетси уже подбегали к калитке, сверху из окна выглянул Фатти и крикнул:

– Эй, ты! Хорош детектив! Письмо-то забыл!

– Забыл! – в растерянности сказал Пип и бросился назад к дому. Фатти бросил конверт ему вниз. Пип схватил его, и они с Бетси помчались к ближайшему почтовому ящику на углу. Почтальон как раз вынимал оттуда письма.

– Вот еще одно! – протянул ему свой конверт Пип. – Спасибо, мистер. Пошли, Бетси. Сразу же, как придем домой, попробуй свою идею с книжкой.

Рейтинг@Mail.ru