Рейчел Маккарти Джеймс
Человек с поезда
Глава 4. Маршаллтаун
Ферма 64-летнего Джеймса Харди в Айове располагалась в безлюдной местности примерно на равном удалении от нескольких небольших городишек, которые, впрочем, назвать так можно было только с натяжкой. Это были Ван-Клив, Мельбурн, Бакстер, Ньютон, Лорел, Келлог и Люрей. Железная дорога проходила в четырех милях от фермы – за двумя исключениями это было самое большое расстояние, зафиксированное в преступлениях, о которых идет речь в данной книге. От Маршаллтауна она шла сначала на юго-запад, а затем поворачивала прямо на запад.
Воскресным утром 5 июня 1910 года Джеймс Харди и его сын, войдя в конюшню, обнаружили, что одна из их лошадей, а именно конь по кличке Бывалый, оседлан, взнуздан и полностью готов к поездке верхом, хотя никто из членов семьи никуда не собирался. Фермер и его домочадцы серьезно встревожились, решив, что кто-то собрался украсть их лошадь. Как минимум, инцидент говорил о присутствии на ферме постороннего человека. Было решено ночью не спать и внимательно наблюдать за конюшней.
Рэймонд Харди, 19-летний сын хозяина фермы, в среду, 8 июня, собирался жениться на Мэйбл Старнз, которая жила в трех с половиной милях от их фермы. После воскресного ужина Рэймонд отправился навестить свою невесту и рассказал ей о странном случае на конюшне. Рэймонд вернулся от Мэйбл после полуночи, предположительно верхом.
В дом молодой человек вошел примерно в час ночи. Чиркнув спичкой, чтобы зажечь лампу, он увидел большую лужу крови и обнаружил тело своей матери, Лавин Харди, наполовину сползшее с дивана. Предполагается, что ей было 57 лет, но это неточно. Вообще данные о возрасте членов семьи Харди разнятся. Несколько секунд спустя Рэймонд наткнулся на изуродованный труп своего 29-летнего брата Эрла. Бросившись к телефону, он принялся неистово дергать рычаг аппарата, посылая сигнал бедствия соседям, на паях с которыми Харди оплатили установку местной телефонной линии. Первым откликнулся С. У. Престон – это произошло незадолго до половины второго ночи. К тому времени, когда Престон добрался до фермы Харди, Рэймонд по телефону вызвал окружного шерифа, А. А. Николсона, который жил в Маршаллтауне. Тот прибыл на ферму около четырех утра. Еще до этого соседи нашли на конюшне тело Джеймса Харди – кто-то забил его до смерти. По всей видимости, это было сделано обрезком газовой трубы, который был брошен возле трупа, – возможно, это говорило о том, что хозяин фермы погиб последним. Согласно репортажу в «Седар рэпидс газетт», опубликованному 6 июня 1910 года, соседи «обнаружили тела уже остывшими, словно обитатели фермы были убиты уже довольно давно. Со всеми расправились куском газовой трубы – у жертв в буквальном смысле вышибли мозги». Обрезок трубы длиной примерно в 30 дюймов был заострен с одного конца. Хозяева использовали его в зимнее время для откалывания от земли замерзшего навоза. Газеты, выходившие в городке Ватерлоо, описали характер повреждений более красочно – в их публикациях говорилось, что черепа были раздроблены на мелкие кусочки, словно яичная скорлупа. Первый удар все жертвы получили сзади, причем во всех случаях он пришелся чуть правее макушки. На обоях над диваном, там, где была убита миссис Харди, остался кровавый отпечаток ладони, словно убийца, нанося несчастной женщине удар за ударом, одной рукой опирался о стену.
Рэймонд Харди был арестован и помещен под стражу на том основании, что «знает о трагедии больше, чем говорит». Согласно первой версии, высказанной шерифом, мотивом для преступления могло стать то, что члены семьи Харди были против его женитьбы. Однако вскоре выяснилось, что это не так: семьи жениха и невесты были знакомы много лет и совместно планировали свадебное торжество.
Поскольку в округе в последнее время часто видели каких-то бродяг, многие местные жители пришли к выводу, что убийство было совершено с целью грабежа. Тем не менее в сообщении агентства Ассошиэйтед пресс, распространенном 6 июня, то есть в тот самый день, когда были обнаружены тела убитых, четко и ясно говорилось, что «мотив преступления отсутствует».
Похороны членов семьи Харди прошли в Маршаллтауне 8 июня – в день, на который была намечена свадьба Рэймонда. Погибших погребли на кладбище в Колфаксе – еще одном из мелких городков, окружавших место убийства. От фермы Харди до Маршаллтауна примерно 16 миль.
Рэймонд Харди во время похорон все еще оставался под стражей, а одна из газет даже написала, что «на следующий день он предстанет перед судом». На самом деле это был не суд, а заседание коллегии присяжных при коронере. Поскольку в ходе проведенного шерифом обыска в доме Харди были обнаружены окровавленные комбинезон и шляпа, которые якобы были «спрятаны», Рэймонда решили оставить под арестом. Сам он заявил, что это кровь цыплят. Однако шериф счел, что Рэймонд спрятал окровавленные вещи, боясь, что его обвинят в преступлении. (Еще одна газета сообщила, что, по мнению шерифа, Рэймонд Харди хотел спрятать комбинезон в доме, но, будучи изобличенным в этом намерении, вынужден был от него отказаться.)
«Атлантик ивнинг ньюс» (город Атлантик, штат Айова) написала, что «поскольку тело хозяина фермы было обнаружено в сарае, Джеймс Харди, скорее всего, был убит еще до наступления темноты, когда обычные работы на ферме еще не закончены». Шериф также указал на то, что, поскольку Джеймс Харди перед смертью не держал в руках фонарь, с ним, по всей видимости, расправились еще в светлое время суток – а в начале июня темнеет примерно в 20:45.
Это, по мнению шерифа, тоже говорило в пользу версии о том, что убийца – Рэймонд Харди. Впрочем, выдвигалась и вполне логичная версия, согласно которой убийца мог забрать фонарь с собой, чтобы было удобнее выбираться с фермы. Вполне возможно, что преступник долго наблюдал из укрытия за перемещениями членов семьи Харди, прикидывая, как будет легче всего расправиться с тремя взрослыми мужчинами. Затем, после того как самый здоровый и сильный из них примерно через полчаса после захода солнца покинул ферму, неизвестный в сумерках совершил свое черное дело.
Бидоны с молоком, принесенные из сарая, были разбросаны вокруг тела Эрла Харди, словно на него напали сразу же, как он вернулся в дом. Вероятнее всего, убийца проник в жилище после того, как Эрл Харди отправился в сарай и убил единственного человека, который в тот момент оставался в доме, – Лавин Харди, а затем затаился в ожидании момента, когда вернется Эрл. Расправившись с Лавин и Эрлом, преступник мог направиться в конюшню или в сарай и напасть на Харди-старшего, который был щуплым пожилым человеком и, кроме всего прочего, страдал артритом. В статье в «Атлантик ивнинг ньюс» от 7 июня, в частности, говорилось:
Друзья молодого человека и семьи Харди утверждают, что Рэймонд не мог совершить это преступление. Выдвижные ящики стоящего в доме бюро были открыты, а их содержимое разбросано по полу. Все остальное в доме оказалось нетронутым. На Эрле Харди и его отце были часы, а в карманах убитых – деньги. На этом основании сделан вывод, что ограбление не являлось мотивом данного преступления. Все убитые были полностью одеты, а некоторые обстоятельства говорят о том, что Харди-старший погиб еще в светлое время суток, до окончания работ на ферме.
Все члены семьи Харди, кроме Рэймонда, имели слабое здоровье. Те, кто был знаком с юношей, описывали его как приятного и добродушного молодого человека. Убийству был посвящен репортаж в «Де-Мойн ньюс» от 7 июня, опубликованный на первой странице. В нем этот случай был охарактеризован как самое таинственное преступление за всю криминальную историю штата Айова. Автор сообщил также о сотнях любопытных, которые специально приехали в Ван-Клив, чтобы посмотреть на тела погибших. Вот цитата из «Де-Мойн ньюс»:
Семью Харди уважали за любовь и заботу, которую они проявляли друг к другу. Эрл, погибший брат Рэймонда, будучи физически слабым человеком, не мог выполнять тяжелую работу. В то же время его младший брат обладал завидными здоровьем и силой и трудился и за себя, и за Эрла. Члены семьи Харди были арендаторами и не располагали большими средствами, но стойко переносили все трудности. Никто никогда не слышал ни о каких ссорах внутри семейства. Никто из Харди не имел врагов среди местных жителей.
Тезис о том, что Харди были бедняками, красной нитью проходит сквозь весь репортаж. В то же время, исходя из некоторых косвенных данных, можно сделать вывод, что и нищими их назвать было нельзя. В момент ареста в кармане у Рэймонда Харди обнаружили 35 или 40 долларов, что в те времена могло составлять зарплату за шесть недель работы. Что же касается Джона Харди, то у него в карманах денег оказалось еще больше. Дом, в котором они жили, был просторным и находился в хорошем состоянии. К тому же члены семьи Харди нередко нанимали помощников. У Харди имелось как минимум две лошади и много другой домашней живности. Наконец, в описании случившегося мы то и дело натыкаемся на упоминания о косвенных свидетельствах их материального благополучия – револьвере, коврах, телефоне и т. п.
В прессе есть единичное упоминание об аресте в связи с убийством семьи Харди некоего человека в Сиу-Сити, штат Айова. Однако больше в СМИ об этом эпизоде нет ни слова, хотя в нашей книге речь о нем несколько позже еще зайдет. Шериф продолжал настаивать на том, что, по его мнению, преступление совершил Рэймонд Харди. При этом он исходил из того, что на допросе Рэймонд существенно изменил свои первоначальные показания.
О чем конкретно идет речь?
Прежде всего, об объяснении Рэймонда, каким образом на его шляпе оказалась кровь. Он отправился на свидание к своей подруге в головном уборе из серого фетра, на котором на следующее утро были обнаружены кровавые пятна. Поначалу Рэймонд Харди объяснил это следующим образом: он хотел повесить шляпу на вбитый изнутри гвоздь в южной стене дома, но не смог его найти. Тогда он пристроил шляпу на северной стене, рядом с тем местом, где лежало тело его матери. По словам Рэймонда, шляпа, вероятно, упала с гвоздя и испачкалась в крови. На это шериф заметил, что гвоздь торчал из стены в добрых двух футах от залитого кровью дивана. В конце концов Харди заявил, что не знает, откуда взялась кровь на шляпе. Местный прокурор счел противоречивость показаний подозреваемого важным свидетельством против него.
Шериф высказал предположение, что Рэймонд Харди расправился с остальными членами семьи, чтобы завладеть наследством – живностью, сельскохозяйственным инвентарем, домашней утварью, а также получить в свое распоряжение дом, в котором он мог бы жить со своей невестой.
По мнению шерифа, Рэймонд исказил обстоятельства, при которых обнаружил трупы. Однако шериф и сам не раз существенно менял свое представление о том, что случилось. Сначала он пришел к выводу, что причиной убийства было несогласие других членов семьи с планами женитьбы, которые вынашивал Рэймонд. Позже он стал склоняться к версии, согласно которой Рэймонд Харди поссорился с отцом и другими домочадцами из-за сельхозработ. И, наконец, впоследствии стал придерживаться той точки зрения, что Рэймонд совершил убийство в надежде, что ему достанется все скромное имущество семьи. Шерифу даже не пришло в голову, что вряд ли невеста, находясь в здравом уме, согласилась бы переехать в арендованный дом, в котором недавно были зверски убиты три человека.
Между тем наличие крови на шляпе Рэймонда не имеет большого значения, потому что а) во время его визита к подруге кровавых пятен на сером фетре не было и б) к моменту, когда тела были обнаружены, они уже успели остыть. Если убийство совершил Рэймонд Харди, он должен был сделать это до встречи с невестой, а не после. Но тогда во время свидания его шляпа уже была бы запачкана кровью. А поскольку ничего подобного не было, уликой пятна крови на фетре быть не могут.
В ящике стола в комнате Рэймонда была найдена записка, в которой говорилось, что Джеймс Харди дал каждому из двух сыновей, Эрлу и Рэймонду, по тысяче долларов. Рэймонд заявил, что это просто шутка, а записка была поддельной. История об оседланной лошади, по мнению шерифа, была не чем иным, как выдумкой, поскольку он нашел седло и уздечку в конюшне, причем слой пыли на них говорил о том, что ими уже очень давно не пользовались. При аресте в кармане Рэймонда Харди были обнаружены деньги, но он не смог вразумительно объяснить их происхождение. Еще одной уликой против него стало оружие. Револьвер Эрла Харди висел на гвозде, вбитом в стену, неподалеку от того места, где убили его владельца. После убийства он исчез из кобуры. Впоследствии оружие было найдено в запертом футляре в комнате Рэймонда Харди. Рэймонд заявил, что они с Эрлом в свое время купили одинаковые револьверы и этот принадлежал ему.
Газеты постепенно поверили в то, что именно Рэймонд Харди убил остальных членов семьи. «Ватерлоо курьер» 8 июня сообщил: «События, произошедшие с понедельника… скорее усилили, чем поколебали убежденность шерифа А. А. Николсона и его подчиненных, а также местного прокурора Дж. Х. Эгермайера в том, что Рэймонд, самый молодой и единственный оставшийся в живых член семьи Харди, совершил это страшное преступление».
Вчера, накануне того самого дня, который должен был стать днем его свадьбы в Ньютоне, Рэймонд в камере был подвергнут окружным прокурором Эгермайером трехчасовому допросу. В ходе этой процедуры, которая, по словам Эгермайера, была весьма жесткой, Рэймонд сохранял хладнокровие и твердость. Не моргнув глазом, он спокойным размеренным тоном отвечал на все задававшиеся ему вопросы. Ни разу не потеряв самообладания и не выйдя из себя, он снова и снова излагал подробности трагедии, случившейся в воскресенье, а также собственной жизни и поведения. Прокурор, проводивший допрос, был весьма изобретателен, но подозреваемый не давал сбить себя с толку, хотя обвинитель в итоге сказал, что обнаружил в показаниях Рэймонда кое-какие нестыковки.
Это тоже был «Ватерлоо курьер». Утром 9 июня, в день похорон жертв преступления, Рэймонда Харди нашли на полу его камеры без сознания. Из носа у него лилась кровь. Судя по всему, нос был сломан в результате попытки самоубийства, которую подозреваемый предпринял, намеренно ударившись головой о стену. Небольшая заметка об этом, состоящая из одного абзаца и содержащая также высказывания соседей в пользу подозреваемого – и больше никакой информации, – была опубликована под заголовком «Рэймонд – это загадка».
Пятьсот человек приехали в Мельбурн, чтобы разузнать о результатах опроса свидетелей. В небольшом городке было не протолкнуться из-за лошадей, оставленных на привязи во всех приспособленных и неприспособленных для этого местах. Первой на вопросы отвечала Мэйбл Старнз, невеста Рэймонда. Она была старше подозреваемого – ей скоро должно было исполниться 24 года. Нельзя не отметить, что она ждала ребенка, хотя местные газеты ни разу не упомянули об этом обстоятельстве и неизменно писали о ней в весьма уважительном тоне. Когда-то она была работницей на ферме Харди, помогая миссис Харди. Мэйбл заявила, что в последний раз видела ее за несколько дней до убийства – они вместе кормили цыплят. Тогда же, по словам молодой женщины, миссис Харди сообщила, что после свадьбы Мэйбл и Рэймонда половина цыплят будет подарена им. При этом миссис Харди ничего не имела против их брака и не требовала, чтобы они отказались от своих намерений. Мэйбл также сказала, что вечером, во время свидания, Рэймонд выглядел и вел себя совершенно нормально. В ходе допроса, кстати, Рэймонда спросили, когда именно он поднял тревогу и стал звонить по телефону – до того, как обнаружил тело брата, или после. Подозреваемый ответил, что не помнит этого. По его словам, все происходило как во сне. В итоге 10 июня 1910 года жюри присяжных при коронере, не найдя достаточных улик для того, чтобы оставить Рэя Харди под стражей, освободило его.
А 11 июня губернатор штата Айова Кэрролл пообещал награду в 300 долларов за поимку и изобличение преступника. Профессор Мэйси из колледжа Хайлэнд-Парк в Де-Мойне (теперь это одно из отделений Университета Дрейка) тщательно изучил кровавые пятна на одежде, пытаясь определить, человеческая это кровь или куриная, но так и не предал огласке результаты своего исследования. Обои с кровавым отпечатком ладони были срезаны со стены – их также решили предъявить экспертам, чтобы выяснить, принадлежит ли след руки Рэймонду Харди. Те сочли, что отпечаток недостаточно четкий и потому не подходит для идентификации.
Через несколько дней после убийства соседи семьи Харди провели в доме уборку, уничтожив все следы преступления. Спустя два дня после освобождения Рэймонд Харди, вернувшись в дом, собрал свои вещи и уехал к родственникам в Де-Мойн. При этом присутствовали шериф Николсон и газетные репортеры.
Люрей – еще один небольшой город в округе Маршалл, штат Айова. Он находится к юго-западу от Маршаллтауна и, соответственно, к северо-востоку от Мельбурна, а также всего в пяти милях к северу от Ван-Клива. Некий Фрэнк Уикершем, житель Люрея, сделал запоздалое заявление, что утром 6 июня, находясь в поезде, направлявшемся на север, в сторону Маршаллтауна, он видел, как в вагон в Мельбурне сели двое мужчин. Никто из местных их не знал, и они ни с кем не заговаривали. У одного из них на одежде были явные следы крови, которые заметили и другие пассажиры. Но, поскольку никто из них понятия не имел, что накануне ночью в округе произошло массовое убийство, никому и в голову не пришло сообщить об этом властям, в том числе и самому Уикершему, когда он вернулся в Люрей.
К концу июня из-за опасений в связи с возможностью новых убийств пожертвования в наградной фонд увеличились и достигли 885 долларов. К середине июля Рэймонд Харди переехал к Старнзам и стал помогать им по хозяйству. Поскольку Рэймонду было всего 19 лет, ему для заключения брака с мисс Старнз по закону требовалось согласие опекуна. В этом качестве выступил кто-то из соседей, и 12 августа 1910 года молодые поженились в Ньютоне. А 12 сентября имущество семьи Харди было продано на публичном аукционе. Цены были высокими, поскольку местные жители приобретали не только вещи, полезные в хозяйстве, но одновременно, как ни странно это звучит, своеобразные сувениры с места нашумевшего преступления. Соседи семьи Харди требовали от властей расследования убийства, но те сочли, что, поскольку никаких новых улик в деле не появилось, это будет пустой тратой времени.
Через пять месяцев после убийства, в начале октября, у Мэйбл родился мальчик, которого назвали Отис Герберт. Молодые супруги переехали в Миннесоту, где родили еще двух детей и прожили в согласии остаток жизни. Мэйбл Старнз Харди умерла в 1951 году, Рэймонд Харди – 24 мая 1969 года. Дом, в котором произошло убийство, все еще цел, и в нем на данный момент живут люди. На веб-сайте «Нераскрытые преступления, совершенные в Айове» есть его фотография, датированная 2012 годом.
Глава 5. «Дровосек из Нового Орлеана»
Началом истории о «Дровосеке из Нового Орлеана» стало страшное преступление, совершенное 8 июля 1908 года. Его итогом стала гибель человека по имени Альфонс Дюрел, который жил на Бурбон-стрит. Общественность и полиция восприняли эту трагедию как совершенно особый, изолированный случай, и потому о ней не упоминается в большинстве отчетов о серийных преступлениях. Между тем 14 августа 1910 года был убит Огаст Крутти, а на его жену совершено нападение. Мы не будем останавливаться на деталях этого происшествия, поскольку, откровенно говоря, к нашей истории оно не имеет отношения.
Тем не менее пять недель спустя тот, кто напал на чету Крутти, атаковал еще одну супружескую пару итальянского происхождения, также владельцев бакалейной лавки, – Джозефа и Винченту Ризетто. Оба они выжили, хотя Джозеф умер спустя два года – возможно, из-за полученных ран. Покушения на чету Крутти и супругов Ризетто были настолько похожи, что пресса немедленно увидела между ними связь:
Жуткие детали преступления, совершенного 14 августа в бакалейной лавке Огаста Крутти, которая расположена на пересечении Лессепс-стрит и Роял-стрит, оказались характерными и для другого злодеяния. Вчера утром Джозеф Ризетто, итальянец-бакалейщик, был найден мертвым на полу своей спальни в луже крови, вытекшей из страшной раны на лице. Тело его жены со смертельными ранениями было обнаружено в кровати в той же комнате.
«Дэйли геральд», Галфпорт, штат Миссисипи, 21 сентября 1910 года
Аналогичные преступления были зафиксированы в 1911 и 1912 годах. Затем в серии последовал перерыв. А в мае 1918 года убийца вышел на охоту снова. Он терроризировал Новый Орлеан в течение второй половины 1918-го и всего 1919 года.
История «Дровосека из Нового Орлеана» известна гораздо лучше, чем история «Человека с поезда». Об этом свидетельствует содержание ряда книг – некоторые из них вы, возможно, читали. Разумеется, у вас, скорее всего, возник закономерный вопрос: возможно ли, что «Человек с поезда» и «Дровосек из Нового Орлеана» – одно и то же лицо?
Нет.
Ничего подобного.
В действиях «Человека с поезда» и «Дровосека из Нового Орлеана» есть пять общих черт:
1) оба нападали на людей, вооружившись топором;
2) в обоих случаях убийства совершались ночью;
3) оба преступника обычно использовали топор, взятый в доме жертв или поблизости;
4) оба оставляли орудие убийства на месте преступления;
5) ни тот ни другой не грабили убитых.
Тем не менее, если проанализировать мелкие детали, картины преступлений существенно различаются. «Человек с поезда» почти всегда совершал свои вылазки в пределах часа до или после полуночи. «Дровосек из Нового Орлеана» чаще всего нападал на людей ближе к утру, в период с 3 до 4 часов. «Человек с поезда» наносил своим жертвам удары обухом, а «Дровосек из Нового Орлеана» – лезвием топора. Еще одно важное отличие: «Человек с поезда» орудовал тяжелым топором, каким обычно пользуются лесорубы. Что же касается «Дровосека из Нового Орлеана», то он отдавал предпочтение небольшому мясницкому топорику.
«Дровосек из Нового Орлеана» нападал главным образом на взрослых людей. Не раз случалось так, что, пройдя мимо ребенка, он набрасывался на оказавшегося поблизости взрослого. «Человек с поезда» убивал всех, кто оказывался в доме в момент нападения, но при этом проявлял особый интерес к девушкам-подросткам. «Дровосек из Нового Орлеана» действовал в большом городе, «Человек с поезда» никогда не атаковал свои жертвы в населенных пунктах, которые можно было с полным основанием назвать городами, но пару раз совершал преступления на окраинах небольших городков.
При этом «Человек с поезда» всегда оставлял дом, с обитателями которого расправился, либо крепко запертым, либо поджигал его, либо – в ряде случаев – делал и то и другое. Для «Дровосека из Нового Орлеана» такие действия были нехарактерны. Почти все жертвы «Человека с поезда» жили в непосредственной близости к железной дороге. Некоторые из убийств в Новом Орлеане также происходили неподалеку от железнодорожных веток, но далеко не все – скорее, такие случаи составляли меньшинство. Бакалейная лавка Огаста Крутти находилась всего в пяти футах от рельсов или даже меньше. Однако при этом убийцу видели покидавшим место преступления пешком, и шел он не вдоль железной дороги, а удалялся от нее.
И еще одно существенное обстоятельство. Притом что «Дровосек из Нового Орлеана» не был грабителем – во всяком случае, можно определенно сказать, что этот человек совершал убийства не ради грабежа, – он, тем не менее, иногда забирал с места преступления кое-какие вещи. Более того, в отдельных случаях заставлял свои жертвы открывать сейфы, чтобы завладеть хранившимися там драгоценностями. Складывается впечатление, что он делал это только для того, чтобы запутать полицейских и натолкнуть их на мысль, что они имеют дело с убийством ради наживы. Что же касается «Человека с поезда», то он, в отличие от новоорлеанского убийцы, никогда ничего не забирал с места преступления и не предпринимал никаких попыток это сделать. Другими словами, это были два разных человека.
Еще одно различие между двумя преступниками заключается в том, что новоорлеанский злодей был своего рода любителем. Хотя в происшествиях, о которых идет речь, мягко говоря, нет ничего смешного, «Дровосек из Нового Орлеана» при совершении убийств всякий раз проявлял смехотворную неумелость – по крайней мере, если сравнивать его действия с действиями «Человека с поезда». Кевин Маккуин, автор книги «Дровосек, явившийся из ада, и другие реальные криминальные истории Юга», утверждает, что объектами нападения новоорлеанского маньяка стали 22 человека. При этом 10 из них погибли, а 12 выжили. Разумеется, подчас очень трудно утверждать, что то или иное преступление является частью серии. Однако, в любом случае, большинство людей, которым новоорлеанский маньяк нанес удар в лицо, голову или горло, остались живы. И это не считая десятков людей, которые в это время спали где-нибудь в соседней комнате и вообще не подверглись нападению. Если же в дом проникал «Человек с поезда», в живых не оставался никто. Пожалуй, можно, не погрешив против истины, сказать, что 55 процентов людей, атакованных новоорлеанским маньяком, и 70–80 процентов тех, кто во время нападения находился внутри дома, в итоге остались живы. В случае с «Человеком с поезда» доля таких счастливцев составляет не более 3–6 процентов, а может, и еще меньше.