bannerbannerbanner
Радуга завтрашнего дня

Бертрис Смолл
Радуга завтрашнего дня

Полная версия

Патрик уже подумывал было солгать старику, но понял, что его слишком легко уличить.

– Верно, – кивнул он.

– Я не выйду за него! – заорала Фланна так громко, что в ушах зазвенело, но на нее никто не обратил внимания. В мужских делах женщинам нет места!

– Молчи, глупая паршивка! – прошипела Уна. – Если не станешь пререкаться, твой па сделает тебя герцогиней!

– Мне он не нужен! – снова вспылила Фланна.

Патрик присмотрелся к ней немного внимательнее. Ему действительно необходима жена, и не важно, любит он ее или нет. Кроме того, пора подумать о наследниках, а Фланна выглядит достаточно сильной. Он уже давно решил, что любовь только все усложняет. Так к чему терзаться? Невеста собой неплоха, да и приданое очень заманчиво. Золото ему ни к чему. Он и без того богат. Его семья желает, чтобы он выполнил свой долг. Так чего же еще? Правда, Броуди – не ровня Лесли. Кто они такие? Грубые, неотесанные горцы, ничего более. Но им и не придется видеться часто, как только Фланна переедет в Гленкирк, разве что понадобится их помощь в бою. Судя по виду, они закаленные бойцы, так что и это немалое преимущество.

И в этот момент Патрик понял, что уже принял решение.

– Я беру ее, – объявил он.

– Нет!

Фланна топнула ногой и оглядела зал в поисках поддержки. Надежда была напрасной.

– Милорд, это слишком опрометчивый поступок, – пробормотал Колин Мор-Лесли хозяину. – Наверняка можно найти другой способ. Вспомните своего отца, упокой Господи его добрую душу. Неужели он одобрил бы такое? А ваша мать?!

– Мне нужна жена, – упрямо напомнил герцог, – и Брей тоже. По-моему, все улажено как нельзя лучше.

– Иди в деревню и приведи священника, – приказал Лохланн Броуди старшему сыну.

– Вы требуете, чтобы я женился прямо здесь и сейчас? – растерянно пробормотал Патрик. Впрочем, какая разница?

– Вы женитесь на ней, уложите в постель, так чтобы я и мои сыновья получили все необходимые свидетельства того, что брак заключен, а вы позже не смогли бы развестись на том основании, что невеста так и осталась девушкой, и оставить Брей себе. Я не доверяю ни одному человеку.

– Что за старый коварный дьявол! – тихо воскликнул Колин Мор-Лесли.

– Как пожелаете, Лохленн Броуди, – кивнул герцог. – Посылайте Олея за святым отцом. Какая разница, когда жениться – сейчас или через неделю?

– А вы останетесь на ночь, – прозвучал замаскированный приказ.

– Да, и раскупорю девушку, чтобы завтра утром все могли видеть ее невинность на простынях, прежде чем я увезу ее в Гленкирк. И получу дарственную на Брей, так?

Лохленн Броуди кивнул.

– Согласен, – объявил он, плюнув на ладонь и протягивая ее герцогу.

Тот повторил ритуал, и мужчины обменялись рукопожатием.

– Нет, – тихо повторила Фланна, но ее никто не слушал. С таким же успехом она могла обращаться к стене.

– Пятьсот золотых крон потеряно, но ты станешь герцогиней, – завистливо пробормотала Эйлис, одна из невесток. – Ну и повезло!

– Повезло? – с горечью повторила Фланна. – Я так не считаю. Ты, по крайней мере, любишь моего брата Симона, да и он о тебе заботится. Все, что нужно от меня этому Лесли, – это Брей. И ему все равно, купит ли он землю или возьмет в приданое. Разве из меня выйдет герцогиня?! Да я опозорю себя и мужа собственным невежеством. Так что какая уж тут удача!

– Ничего, научишься, – утешила Эйлис. – Кроме того, сомневаюсь, что вы когда-нибудь отправитесь ко двору. Говорят, англичане убили одного Стюарта, так что и двора теперь нет. А ведь ты умеешь вести хозяйство, поскольку мы все старались научить тебя, как управлять домом. Несмотря на упрямство, ты довольно умна. А чего не знаешь, то сообразишь.

– Отведите дочь в ее комнату и проследите, чтобы она достойно выглядела на своей свадьбе, – велел женщинам Лохленн Броуди.

Жены и дочери братьев немедленно окружили Фланну и увели. Ее служанка, Эгги, прижалась к хозяйке.

– Вы возьмете меня с собой, госпожа? – нервно спросила она.

– Разумеется, и Энгуса тоже, – заверила Фланна и, неожиданно повернувшись, обратилась к жениху: – Можно мне взять Эгги и Энгуса? Без них я не поеду!

– Конечно, твои слуги тоже поедут, – заверил он. Она так настойчива в своих требованиях, хотя не имела никаких прав так говорить с будущим мужем. Все же тут ничего такого нет, и потом, все новобрачные привозили в Гленкирк собственных слуг.

Фланна словно окаменела и даже не протестовала, когда родственницы снимали с нее одежду и сажали в чан с горячей водой.

– Вам лучше начать с моих волос, – тихо сказала она Эгги, которая согласно кивнула.

– Мы уложим твои вещи, – вмешалась Уна, – хотя я сильно сомневаюсь, что они достаточно хороши для замка Гленкирк. Но ты же умеешь обращаться с иглой и вместе с Эгги сможешь сшить пару красивых платьев. Не думаю, что герцог окажется таким же скупым, как мой свекор. Попроси его, пока еще не успела ему надоесть. Он наверняка даст тебе ключи от кладовых, где лежат шелка, бархаты и всякие дорогие ткани.

– Мне от него ничего не нужно, – холодно обронила Фланна. – Он получил единственное, что мне хотелось иметь: Брей.

– Не будь дурой! – резко оборвала Уна.

– Старик был должен взять пятьсот крон, – с противным смешком вставила Эйлис. – Только представьте: Пламенная Фланна – и вдруг герцогиня!

– Закрой рот, злобная ведьма! – рявкнула Уна. – Даже если бы старый Лохленн взял золото, неужели воображаешь, будто мы увидели бы хоть монету? И не мешает тебе помнить, что мой Олей – наследник старика. Твой Каллум – всего лишь второй сын! Земля оставлена Фланне матерью! Значит, и удача ее, а не наша, хотя я не меньше вашего удивлена, что свекор вдруг отказался от такого богатства. Стало быть, он горячо любил Мег Гордон, и она его любила, несмотря на разницу в возрасте.

В комнате сразу стало тихо. Уна была главой этой шумной семьи. Неуступчивая, неулыбчивая, суровая женщина, вспыльчивая и не терпевшая глупцов, обладала, однако, добрым сердцем. Никто, даже свекор, не мог сказать, что она хоть раз в жизни проявила беспричинную жестокость. Правда, она железной рукой правила женщинами Броуди и хозяйством, требуя беспрекословного подчинения и примерного поведения. И не дай Бог кому-то сказать хоть слово поперек! За преступлением следовало немедленное наказание, и Фланне, к которой она питала некоторую слабость, влетало не реже, чем другим.

Уна Броуди потеряла единственную дочь в том же зимнем поветрии, которое убило мать Фланны. И хотя у нее родилось еще четверо сыновей, эта малышка была радостью ее сердца. Она и сама заболела, и Мег Гордон, преданно ухаживавшая за ней и девочкой, заразилась сама и умерла. Фланна, хоть ничем не походила на покойную Мэри, была для Уны несчастной сироткой, оставшейся без матери. Уна же лишилась любимой дочери. И хотя на эту тему никогда не говорилось, но с тех пор Уна взяла ребенка себе, воспитывая по своему разумению, как считала нужным, ибо с Фланной всегда было нелегко справиться: Мег бессовестно ее баловала.

Сияющая чистотой Фланна выступила из дубового чана. Женщины накинули на нее полотенца, высушили волосы и расчесывали у огня, пока они не засверкали чистым золотом. Потом принесли белоснежную полотняную сорочку и обрядили невесту. На голову возложили маленький венок из вереска и нивяника. Такая одежда и распущенные волосы должны были символизировать невинность невесты, которая к тому же осталась босой.

– Пусть ты вытянулась почти так же, как твои па и братья, – заявила Уна, – зато у тебя личико твоей ма. Мег была настоящей красавицей, уж это точно. Вот и у тебя кожа чистая, глаза большие и рот словно созданный для поцелуев. Герцог не будет несчастлив с тобой! А теперь выслушай меня, Фланна! Когда придет время ложиться в постель с мужем, лежи спокойно и позволяй ему делать все, что он захочет. Когда он впервые войдет в тебя, будет немного больно, но все скоро пройдет. Потом, если он хорош в постели, ты можешь даже получить некоторое удовольствие, но если ничего не выйдет, солги, что ты на седьмом небе от восторга. Все они обожают считать себя несравненными любовниками, девочка, и не мешает оставлять их в этом убеждении. Тут нет ничего дурного.

– А мои братья – хорошие любовники? – дерзко спросила невесток Фланна, посмеиваясь над их смущением. Уна недовольно покачала головой. Фланна понимала, что у нее просто руки чешутся отвесить золовке оплеуху. Просто Уна не хотела показать другим, как раздражена. Эйлис, Пегги, Эйлин, Мона и Сорча залились краской.

– Веди себя прилично, сучонка! – велела Уна. – Хоть ты и будущая герцогиня, придержи язык! Олей еще ни разу не разочаровал меня в этом смысле, и я уверена, что и остальные братья от него не отстали. А теперь, девчонка, закрой рот. Все на колени! Помолимся за счастье Фланны и за то, чтобы она через девять месяцев родила мужу здорового сыночка.

– Что за вздор! – фыркнула Фланна. – Я еще не привыкла к мысли о муже, а ты уже толкуешь о младенцах.

– Наследник упрочит твое положение, девочка, – со вздохом напомнила невестка. – И если не будешь дурой, Фланна Броуди, то как можно скорее подаришь мужу младенца.

Глава 3

Уна послала одну из женщин помоложе вниз, узнать, не пришел ли священник. Та вернулась запыхавшаяся, с известием, что святой отец уже ждет. Поэтому Фланну, без большой суматохи, проводили в зал и поставили перед преподобным мастером Форбсом, местным пресвитерианским проповедником. Рядом встал Патрик Лесли. Он слегка удивился виду невесты, но вовремя вспомнил, что по старинному шотландскому обычаю невеста должна прийти к будущему мужу босой и в сорочке, что знаменовало не только добродетель, но и повиновение. Он едва не засмеялся, сильно подозревая, что последнее свойство напрочь отсутствует у Фланны, но это совершенно не важно – лишь бы за домом следила.

Священник откашлялся и начал церемонию бракосочетания. Патрик Лесли уверенно и громко произнес обеты, согласившись взять в жены Фланну Броуди. Когда же мастер Форбс спросил у Фланны, берет ли она герцога в мужья, чтобы любить, почитать, уважать и повиноваться, та, чуть поколебавшись, объявила:

 

– Я не люблю его. И не знаю. Он должен заслужить мое уважение. Я стану почитать его как моего господина, но не могу перед Богом обещать, что стану ему повиноваться, поскольку сама в этом не уверена.

Несчастный растерявшийся священник только глазами моргал, не понимая, что предпринять в столь неожиданных обстоятельствах. Лохленн Броуди задохнулся от гнева. Лицо налилось нездоровым багряным румянцем.

– Я принимаю условия леди, – вдруг объявил Патрик Лесли, прерывая неловкое молчание. – Кроме того, это справедливо, учитывая то, что мы впервые встретились всего несколько часов назад. Я ценю ее честность и искренность. Это говорит о чистоте ее души.

– Ладно, в таком случае объявляю вас мужем и женой! – с нескрываемым облегчением провозгласил преподобный Форбс.

– Будь ты еще в моей власти, отходил бы тебя палкой! – прошипел отец. – И советую твоему мужу сделать то же самое.

Впервые в жизни Фланна сохранила спокойствие и даже не огрызнулась.

– Ужин готов! – крикнула Уна, и все стали рассаживаться. К удивлению герцога, оказалось, что его тесть отнюдь не морит голодом домашних, как это можно было предположить, судя по его репутации. За свежевыловленной рыбой на ложе из кресс-салата последовали говяжий бок, только что поджаренный и истекающий соками, кроличье рагу в душистой коричневой подливе с луком-пореем и морковью, утки с хрустящей корочкой, фаршированные хлебными крошками и яблоками, мягкий деревенский каравай, масло, небольшая головка сыра и лучший октябрьский эль, который когда-либо доводилось пить Патрику Лесли. Вина не было, но тем, у кого был более изысканный вкус, предлагался сидр.

Фланна, никогда не отличавшаяся отсутствием аппетита, вдруг обнаружила, что не может проглотить ни кусочка. До нее вдруг дошло, что близок час, когда ей придется лечь в постель с этим незнакомцем. Прожив на свете не так уж мало лет, она почти не знала о том, что происходит между мужчиной и женщиной. Не знала и не особенно интересовалась. Подруг у нее не было, а весьма скудные обрывки знаний она получила от Уны, которая, естественно, не собиралась обсуждать подобные вещи с девицей. Несколько слов, брошенных ею перед свадьбой, еще больше смутили Фланну. Ей стало немного страшно. Похоже, она будет выглядеть полной дурой!

Патрик Лесли, украдкой наблюдая за новобрачной, заметил, что она почти не ест. Интересно, она в самом деле невинна? Старик клялся, что дочь нетронута, но с этими девицами с гор никогда не знаешь наверняка! А что, если она уже носит в чреве незаконного ребенка?

Но при очередном взгляде на Фланну его подозрения рассеялись. До сих пор ничто не указывало на то, что девчонка отличалась распущенностью. Нет, просто старый лис Броуди не упустил подвернувшейся возможности выдать дочь за герцога. Но так или иначе, лучше всего этой же ночью взять Фланну под крышей отцовского дома. Если она окажется недевственной, Патрик немедленно расторгнет брак, и Брей, в качестве пени за ложь и измену, останется у него.

Наконец слуги принялись убирать посуду. В зале появился волынщик. Мужчины Броуди поднимались по одному, по два, чтобы протанцевать перед столом. В воздухе висел синеватый дым от очага – вероятно, тяга была совсем никуда. И тут Патрик сообразил, что ни словом не обмолвился с Фланной после заключения брака. Правда, и она с ним не заговаривала. Он протянул невесте руку и поднялся из-за стола, увлекая ее за собой.

– Пойдемте, мадам, потанцуем, чтобы отпраздновать наш союз, – объявил он и повел ее на середину зала. Волынщик заиграл торжественный свадебный танец. Оказалось, что, несмотря на рост, невеста удивительно грациозна. Приподняв подол сорочки, она самозабвенно приседала и выступала мелкими шажками. Патрик закружил ее, обнял за талию, и Фланна, откинув голову, взглянула на него.

«У нее серебристо-серые глаза».

До сих пор он этого не замечал. Патрик одобрительно улыбнулся, довольный ее искусством.

– Вы хорошо танцуете, мадам.

– Спасибо, милорд, – поблагодарила Фланна.

– Прекрасная пара! – прошептала мужу Уна Броуди. – Сегодня твоему папаше чертовски повезло. В жизни не думала, что ее удастся сбыть с рук, да еще за герцога!

– Молись, чтобы он наградил ее ребенком и она поскорее родила здорового малыша, – вздохнул Олей. – Вряд ли его семья обрадуется, узнав об этом браке. Они наверняка искали ему невесту поблагороднее и побогаче. Ты права, Уна, на долю отца выпала невероятная удача, но дай Бог, чтобы и Фланна оказалась такой же везучей. Поверишь, мне отчего-то грустно за младшую сестренку. Герцог не знает ее и погнался за приданым. Надеюсь, он хотя бы будет к ней добр.

– Не кручинься о Фланне, – посоветовала Уна. – Она сильная девочка, и если захочет, чтобы герцог ее полюбил, так оно и будет. А вот беднягу Лесли я жалею. Он и понятия не имеет, до чего же она свирепа!

– Ничего, женушка, скоро узнает! – хмыкнул Олей Броуди.

Лохленн Броуди нагнулся к уху дочери и тихо приказал:

– Пора тебе покинуть зал, девочка. Скоро мы пришлем к тебе мужа. Благослови тебя Господь, Фланна. Твоя мать гордилась бы тобой.

Девушка поднялась и неожиданно для себя поцеловала его морщинистую щеку.

– Я знаю, ты сделал это, желая мне добра, папа. Может, когда-нибудь я смогу поблагодарить тебя. Или проклясть. Время покажет. Пусть меня никто не провожает. Я пойду одна. Сама справлюсь.

Отец кивнул и жестом велел невесткам оставаться на месте.

Фланна поспешила наверх, в маленькую спальню, и, к своему удивлению, еще в коридоре увидела два своих сундука, запертых и перевязанных. Комната оказалась почти пустой: все ее вещи исчезли. Кровать, чересчур узкая для двоих, была застлана свежим бельем. На столе стояли медный тазик и кувшин с прохладной водой. Рядом лежала чистая тряпочка. Фланна налила в тазик воды и, сполоснув лицо и руки, почистила зубы тряпочкой, прежде чем выплеснуть воду в окно. В коридоре послышались шаги, и она поспешно обернулась. Дверь открылась, и вошел герцог. Сердце девушки бешено заколотилось.

Патрик задвинул засов и шагнул к ней.

– Не нужно пугаться. Я не собираюсь пытать вас, мадам. Весь вечер вы как-то странно молчали, хотя, видит Бог, еще утром вас нельзя было унять. – И, сев на край кровати, приказал: – Помогите мне снять сапоги.

– А что бы вы хотели услышать от меня, милорд? – поинтересовалась девушка, поворачиваясь к нему спиной и усаживаясь верхом на его ногу. За первым сапогом последовал второй, и Фланна снова встала перед мужем. – Не я добивалась союза между нашими семьями. Впрочем, и вы тоже. Вам был нужен Брей, и вы его получили. Я же – всего лишь нежеланный довесок.

– Мне, кроме того, требовалось как можно скорее жениться, – откровенно признался Патрик, расстегивая куртку и протягивая жене.

Фланна взяла куртку и аккуратно уложила на единственный стул.

– Но если бы такая возможность не представилась, ты не стал бы искать руки какой-то Броуди из Килликерна, не так ли?

– Сам не знаю. До того как уехать на юг, моя мать советовала мне жениться, но, честно говоря, я просто не знал ни одной девушки из хорошей семьи, ни в округе, ни во всей Шотландии. Да и не ожидал унаследовать титул так скоро, ибо мой отец был в добром здравии. Но теперь, когда я стал герцогом, все ожидают, что я женюсь и произведу на свет наследников. Ты ничем не хуже других, девушка. И, как ты уже сказала, мне понадобился Брей.

– Значит, у тебя есть любовница? – допытывалась Фланна.

Патрик неожиданно расплылся в улыбке:

– А если да? Ты ревновала бы?

– Не льстите себе, милорд, – резко бросила она. – Я просто желаю знать, чего ожидать, когда приеду в Гленкирк.

– Я не чураюсь девушек, – признался он, – и признал всех своих бастардов: двух мальчишек и крохотную малышку, но их ма были для меня всего лишь минутным развлечением. Все же я забочусь о своих детях и стараюсь, чтобы они ни в чем не нуждались. Но я никогда не содержал любовницы, ни в Гленкирке, ни в каком ином месте.

Фланна кивнула.

– Но что должна делать герцогиня? Я почти не образованна. Правда, хозяйство вести умею. Могу начертить свое имя, но утонченности от меня не ждите. Да и по-французски слова не знаю. Ни манер, ни этикета. Не хотелось бы опозорить вас, милорд.

Патрик Лесли, непонятно почему, был тронут искренностью Фланны. Что ж, у него простая и честная жена. Может, этот брак окажется не таким уж несчастливым.

Он встал и принялся расстегивать штаны.

– Гленкирк, разумеется, намного больше дома твоего отца, – начал он. – Со времени отъезда моей матушки домом некому заниматься. Раньше управителем был ее личный слуга, который появился в замке с тех пор, как она вышла замуж за батюшку, но она взяла с собой всех своих, преданных ей людей. Гленкирк крайне нуждается в женской руке, мадам, и я буду весьма благодарен за помощь. Можешь выбрать себе слуг из наших людей, не считая, конечно, Эгги и Энгуса.

Он выступил из темных шерстяных штанов, сбросил подштанники и отдал ей. Притихшая Фланна аккуратно сложила одежду, украдкой поглядывая на его длинные ноги, торчавшие из-под длинной рубашки. Вязаные чулки доходили до самых колен. Патрик нагнулся, быстро скатал их и, отбросив пинком, снова выпрямился.

– Итак, мадам, можно начинать.

Фланна с трудом сглотнула.

– Я… я не знаю, что делать.

– Подойди ко мне, – мягко приказал он.

Фланна сделала два крошечных шажка.

– Скажи теперь, что ты знаешь или слышала о том, что происходит между мужем и женой?

– Почти ничего, – выдохнула она. – Правда, перед венчанием моя невестка велела мне лежать спокойно, когда ты войдешь в меня, и если окажешься искусным любовником, я тоже получу некоторое удовольствие. Только я так и не поняла, о чем она. Прости, мне очень жаль, что я такая неумеха. Не хочу сердить тебя, но что есть, то есть.

Теперь настала очередь Патрика громко проглотить слюну. Если верить Фланне, а по всей видимости, так оно и есть, она не только невинна, но и совершенно неопытна. Не то что многие девушки, хоть и сохранившие целомудрие, но уже успевшие пригубить напитка страсти. Да виданное ли это дело? И попадалась ли ему девственница? Кажется, нет.

– Ты позволяла какому-нибудь парню поцеловать тебя, Фланна? – спросил он. Слово «мадам» неожиданно показалось неуместным. – Или ласкать?

– Еще чего! – грубо выпалила она. – За кого вы меня принимаете, милорд? Я не какая-нибудь потаскушка, готовая в любую минуту нырнуть в темный уголок или разлечься на вереске с первым попавшимся!

Патрик кивнул:

– Я так и думал, девушка. Но сорванный поцелуй или ласка вовсе не преступление. Все же, если ты неопытна в науке любви, я должен учить тебя с самого начала. Твой отец требует, чтобы ты лишилась невинности еще к утру, иначе он не даст мне дарственную на Брей. До рассвета нам предстоит нелегкая работа.

– Опять Брей! – воскликнула она. – О, возьми его и оставь меня в покое! Я скорее умру девушкой!

Она повернулась к нему спиной. Патрик тихо засмеялся и, обняв ее за талию, привлек к себе. Не в силах сдержаться, он зарылся лицом в ее длинные золотисто-рыжие волосы, напоенные ароматом белого вереска.

– Нет-нет, девочка, – успокоил он, – это было бы самым ужасным.

Откинув с ее плеч массу локонов, он припал губами к нежному затылку. Какая мягкая кожа! Ей легко удастся возбудить его страсть, не говоря уже о том, что он ложился с женщинами и после более короткого знакомства.

Фланна задохнулась. Его рука нежно, но неумолимо притягивала ее к мускулистому телу. Теплое прикосновение его рта было одновременно пугающим и манящим.

– Ты в самом деле считаешь меня красивой? – застенчиво пробормотала она, когда обрела голос. Господи, да что это с ней, черт возьми? Жеманится, как деревенская дурочка!

– Да, – прошептал он, поворачивая ее к себе лицом. Фланна не успела оглянуться, как он приподнял ее подбородок и поцеловал в губы.

К собственному унижению, Фланна едва не потеряла сознание, ощутив прикосновение его рта. Ее сердце гулко билось, словно ударяясь о ребра. Каждый звук отдавался в ушах, голова кружилась. Ее шатало, словно тростинку на ветру.

И когда он поднял голову, она только и смогла, что слабо охнуть.

Патрик мгновенно подхватил ее. Фланна смущенно покраснела и спрятала голову у него на груди. Ее доверчивость очаровала его.

– По-моему, у тебя просто талант к поцелуям, Фланна, – улыбнулся он.

Немного придя в себя, она решила, что, как и Патрик, наслаждалась первым поцелуем. Она подняла глаза и дерзко выпалила:

– Мы этого не узнаем, пока не попробуем еще раз.

Ее руки обвили его шею, заставили нагнуться.

 

– Готов служить своей госпоже жене, – засмеялся Патрик, снова принимаясь ее целовать.

Она словно таяла в его объятиях, позволяя ему вести себя, на лету подхватывая все, чему он ее учил. Сначала их губы, как бабочки, легко порхали, соприкасаясь на лету, но вскоре характер поцелуя слегка изменился. Его рот стал более жестким, требовательным, и Фланна ощутила, как внизу живота сгущается нервное напряжение. Его пальцы крепко сжимали ее подбородок. Язык пробежал по пухлым губкам, и Фланна изумленно охнула, позволив его языку глубоко нырнуть в теплую влажную пещерку. Первым порывом девушки было отпрянуть, убежать, но Патрик не позволил, и горячий ищущий язык преследовал, ласкал, дразнил, вовлекая ее язык в медленный и чувственный танец. Фланна, не в силах совладать с собой, сдалась.

И тут же поняла, что он больше не держит ее. Она стала добровольной участницей этого таинственного действа, а его рука возилась с лентами сорочки. Фланна резко вскинула голову.

– Нет! – вскричала она, пытаясь его оттолкнуть.

– Сначала поцелуи, – глухо выдавил Патрик Лесли, – потом прикосновения, девочка. Доверься мне, Фланна. Я не причиню тебе боли, но не могу не дотронуться…

– Почему? – прошептала она. О Боже! Его рука скользнула в вырез сорочки и сжала грудь! Она вздрогнула.

– Потому что я не девственник, девочка, в отличие от тебя, и все же ты умудрилась разбудить во мне желание своими поцелуями. Я должен утолить его сейчас или возьму тебя, хотя ты еще не готова!

Фланна растерянно огляделась.

– Как быстро бьется твое сердечко, – пробормотал он и, нагнув голову, поцеловал розовый кончик.

– Оно забьется куда быстрее, если ты будешь и дальше продолжать…

О, как тепла его рука, и ее грудь как раз умещается в этой широкой ладони. Когда он поцеловал ее сосок, Фланну словно молнией пронзило, а крохотный бугорок сморщился и стал каменно-твердым.

– Женские груди созданы для ласк, – наставлял он.

– Но я еще не женщина, – поспешно возразила Фланна и, вцепившись в темные волосы, попыталась приподнять его голову, но Патрик только рассмеялся.

– Не могу не соблазниться твоими обильными прелестями, девочка! – сообщил он. – Ты просто восхитительна.

– Но мы не знаем друг друга, – запротестовала она. – До сегодняшнего дня я в глаза тебя не видела! Я послала в тебя стрелы только затем, чтобы прогнать. Не думала, что к вечеру мы станем мужем и женой.

– Я тоже, Фланна, но теперь мы обвенчаны, и я не могу придумать лучшего способа узнать друг друга, кроме как лечь в одну постель. Многие девушки становились женами едва знакомых людей и отнюдь не были несчастны в браке. Я буду хорошим мужем тебе, девочка.

– Я вообще не собиралась выходить замуж, – призналась Фланна.

– Но все изменилось. Ты моя жена, – повторил Патрик, прижав ее к себе.

Неожиданно ей стало легче. Одна рука обнимала ее, вторая ласкала шелковистые волосы. Под ее ухом мерно билось его сердце. Стук! Стук! Стук…

Слегка отстранившись, она развязала ворот его полотняной рубашки, смело поцеловала широкую грудь, оказавшуюся гладкой и теплой, дерзко коснулась соска кончиком языка и, не в силах совладать с собой, лизнула. Как она могла додуматься до такого?!

Патрик стоял смирно, не шевелясь под ее ласками, очарованный такой отвагой. Но она тут же испугалась такого, по ее мнению, бесстыдства и сконфуженно прижалась горячей щекой к его плечу.

– Мне было приятно, девочка, – сказал он, пытаясь ободрить ее, – но настала пора снять остальную одежду. – И прежде чем она успела отскочить, он снял с нее сорочку и уронил на пол. – Твоя очередь, – велел он.

– Я никогда не видела голого мужчину, – охнула она.

– Надеюсь, ты не разочаруешься, – ответил Патрик, когда она стянула с него рубашку.

Фланна зажмурилась, забыв о необходимости дышать. Патрик Лесли прикусил губу, чтобы сдержать угрожавший вырваться смешок. Наконец Фланна медленно приоткрыла один глаз, потом другой и судорожно втянула в себя воздух, старательно разглядывая при этом его нос. Патрик осторожно обнял ее.

– Тебе нравится мой нос? – поддел он.

– Ч-что?! – обрела голос Фланна, несмотря на то что стояла совершенно голой перед нагим мужчиной. – Твой нос?

– Ты не сводишь с него глаз.

– Просто не знаю, куда еще смотреть, милорд, – выпалила она.

И тут Патрик, не выдержав, залился смехом.

– Что тут смешного? – обиделась Фланна, пытаясь отстраниться, но он не дал.

– Ах, милая, я всего лишь поражен, что ты настолько застенчива, – объяснил он. – Девочка, которая стреляла в меня из лука, а потом набросилась с кинжалом, оказалась скромной и невинной. И это меня удивляет и чарует.

Он навил на палец густой локон, восхищаясь его мягкостью, и поднес к губам.

– Плотская любовь между мужчиной и женщиной – вполне естественная вещь, и каждая неопытная девушка должна положиться на жениха, которому предстоит впервые овладеть ею. Не будь твой па так настойчив в своем требовании осуществить брак именно сегодня, я дал бы тебе время привыкнуть ко мне, но он ничего не желает слушать. Боится, что я оставлю тебя девственной и потребую аннулировать брак под тем предлогом, что между нами не было супружеских отношений. Если бы это случилось, закон позволил бы мне оставить у себя Брей.

Фланна встревоженно вскинула голову. Патрик легко провел ладонью по ее щеке и продолжал:

– Я никогда бы не сделал ничего подобного, Фланна. Ни я, ни мои родичи никогда не совершали бесчестного поступка. Верно, я взял тебя из-за приданого, но так поступает любой мужчина. Я богатый человек и не нуждаюсь ни в золоте, ни в скоте, но мне понадобился Брей. Чем больше у меня земель, тем лучше защищен мой клан. Даже если бы мне предложили руку королевской дочери, я бы отказался, потому что без Брея она мне ни к чему. Понимаешь, девочка?

Он провел по ее скуле костяшками пальцев.

– Значит, я дурочка, если хочу, чтобы меня желали ради меня самой, а не ради земель, милорд? – тихо спросила она.

Патрик покачал головой:

– Нет, Фланна, ты не глупа. Моя мать ослушалась приказа короля Якова и не пожелала выйти замуж за моего отца, потому что не любила его и не знала, подойдут ли они друг другу. Отцу пришлось долго ухаживать за ней, чтобы доказать свои чувства.

– Значит, он завоевал ее сердце, милорд? – не выдержала Фланна.

– Да. И она была так предана ему, что не вынесла жизни в Гленкирке после его гибели под Данбаром.

Помолчав немного, Фланна спросила:

– Как по-твоему, мы тоже полюбим друг друга?

Такого вопроса Патрик не ожидал. Любовь, по его мнению, была чувством непростым. Многогранным. Сладким и горьким одновременно. Он всегда боялся любви, но только сейчас это осознал. И хотя прекрасно понимал страсть, вожделение, похоть, сладострастие, но любовь?..

– Не знаю, Фланна, – честно ответил он, – но ты теперь моя жена. Я стану почитать и уважать тебя. Иного пока обещать не могу. Время покажет.

Девушка кивнула, благодарная за чистосердечие и прямоту ответа. Это больше, чем многие мужчины, включая отца и братьев, были готовы ей дать.

– Что ж, милорд, придется нам выполнить требование моего отца. Но что вы со мной сделаете? Вспомните, я совсем невежественна, и извиняюсь за свое незнание. Но жена моего брата считала, что девушкам и не пристало разбираться в такого рода вещах, пока они не лягут в брачную постель. Правда, девушкам обычно бывает известно, с кем они пойдут в церковь. Иногда они даже обнимаются со своими нареченными в темных уголках, но мне не нужен был ни один мужчина. Я хотела лишь свободы.

– Я не собираюсь делать тебя рабыней, девочка, – покачал головой Патрик. – Содержи дом в чистоте, дай мне наследников, не опозорь мое имя – и большего я не потребую. Когда познакомишься с моими родственницами, сама увидишь, что все они женщины независимые и гордые. И пусть мы еще не любим друг друга, моя Фланна, но я научу тебя страсти и наслаждению, и пока этого для нас достаточно.

Он вдруг поднял ее, уложил на постель и сам лег рядом. Фланна невольно отметила, насколько его ноги длиннее.

Она изо всех сил старалась держаться спокойно, но не смогла скрыть ужаса, сотрясавшего ее тело. Смесь противоречивых эмоций обуревала ее. Страх. Любопытство. Возбуждение. Она так и не рассмотрела его тело и теперь приподнялась на локте. Ее взгляд медленно скользил сверху вниз. Он наблюдал за ней из-под полуприкрытых век, опасаясь смутить или унизить ее.

1  2  3  4  5  6  7  8  9  10  11  12  13  14  15  16  17  18  19 
Рейтинг@Mail.ru