Бертрис Смолл
Рабыня страсти
– Калиф Кордовы – могущественный правитель, – продолжал Донал Рай. – У него множество женщин. Чтобы заинтересовать его и не дать этому интересу угаснуть, ты, Риган, должна постичь искусство приносить и получать наслаждение, как ни одна из его женщин. Я хочу послать Абдаль-Рахману в дар не просто очередную красавицу, способную украсить его гарем, нет, я подарю ему Рабыню Страсти! А чтобы стать таковой, ты должна в совершенстве овладеть искусством Эроса и научиться соблазнять, возбуждать страсть, поэтому вскоре тобой займется человек, который превзошел эти искусства.
На свете есть лишь один человек, которому я без колебаний доверю тебя. Это младший сын одного из моих друзей. Он владеет кораблем, совершающим рейсы между Эйре, Аль-Андалус и северным побережьем Африки, где и расположен его родной город Аль-Малика. Вскоре он прибудет в Дублин: он всегда приезжает летом погостить. Так вот, я хочу, чтобы ты уехала с ним. А когда он почувствует, что ты достигла высочайшего уровня мастерства, на который только способна настоящая Рабыня Страсти, тогда он и преподнесет тебя в дар калифу от моего имени. Ну а пока он еще не прибыл, отдыхай и набирайся сил. Ты многое пережила, Риган Макдуфф, но знай, что ты величайшая драгоценность и среди женщин тебе нет равных! – закончил Донал Рай с улыбкой, озарившей все его круглое лицо.
– Не знаю, смогу ли я стать тем, чем вы хотите меня видеть, мой господин, – медленно, словно раздумывая, сказала Риган. – Я не знаю, как дарить наслаждение мужчине, и, думаю, никогда не смогу испытать того наслаждения, о котором вы говорите… Ведь я не получала удовольствия от соития с мужчиной, а вы говорите, что я должна была наслаждаться, да еще и ублажать… Не представляю, как такое возможно, Донал Рай. Может быть, лучше все-таки вам продать меня какому-нибудь кельтскому военачальнику, он сделал бы меня прислугой… Я сильна и могу без устали работать, и моя Морэг тоже. Если же вы станете упорствовать, то я наверняка горько вас разочарую, к тому же уроню в глазах калифа, а ведь вы так добры ко мне…
Донал Рай потрепал растерянную девушку по руке, стараясь ее успокоить:
– Не переживай так, Риган Макдуфф. Сейчас я кое-что тебе объясню, попытайся понять. Ты узнала физическую сторону страсти лишь дважды, и притом с худшей стороны. Муж твоей сестры наверняка не имеет ни малейшего представления о том, как любить женщину. Он стремится лишь к тому, чтобы потушить огонь, пылающий в его чреслах. А умный мужчина хорошо знает, что чем больше наслаждения доставит он женщине, тем слаще станет любовь для него самого… И поэтому всегда стремится воспламенить женщину страстью. Что же до Гуннара Кровавого Топора, то этот дикарь хотел лишь позабавиться, а заодно и проверить, не солгала ли ты ему… И плевать ему было на то, что чувствуешь ты. Ни один мужчина еще не тронул твоего сердца, твоей души. Ты и представления не имеешь о том, как сладка бывает любовь, но верь мне, моя красавица, вскоре ты это узнаешь.
…Разумеется, Риган ему не поверила. Она знала лишь, что он пытается усыпить ее страхи. Она была поражена его добротой. Ведь никто еще не разговаривал с ней так… так ласково и успокаивающе. Но Риган лишь надеялась, что он как можно позже убедится, что она и вправду не может испытывать наслаждение от плотской любви. Она с грустью вздохнула – впервые за всю жизнь ей было так тяжело… Что станется с ней? И с малышкой Морэг?
Правда, грусть ее не могла долго продлиться, ведь она жила в чистоте, тепле и сытости, подобных которым не изведала прежде ни разу за всю жизнь… А в лице Морэг она обрела настоящую, верную и преданную подругу – девушка была безгранично благодарна госпоже за то, что та избавила ее от участи простой рабыни. Прислушиваясь к разговорам других женщин на корабле, Морэг успела понять, что лучшее, на что она могла надеяться, будучи выставленной на продажу на невольничьем рынке в Дублине, – это на участь прислуги в каком-нибудь доме. Ну а худшее… Она попала бы в грязный портовый бордель – там всегда есть нужда в женщинах: ведь там они мрут как мухи, продержавшись год или от силы два…
Донал Рай милостиво предоставил им свободу передвижения по своему дому. Они не жили затворницами, а мирно прогуливались по внутреннему дворику, по гравиевым перекрещивающимся дорожкам прелестного садика, присаживались на мраморные скамеечки отдохнуть и поболтать. В садике цвели поразительной красоты дамасские розы, нежные бутоны уже вовсю распускались, издавая пьянящий аромат. Разросшийся розовый куст словно вился по стене, а самые любопытные ветви даже выглядывали на улицу. А в том месте, где перекрещивались ухоженные дорожки, в центре круглого бассейна мирно журчал фонтан.
Девушки частенько прогуливались по широкой стене, отделяющей сад от городских улиц, с интересом наблюдая за прибывающими в гавань кораблями. Среди них были и небольшие каботажные суда, и более крупные, самых разнообразных видов пассажирские и рыбачьи, и утлые лодчонки, бесстрашно бороздившие воды Лиффи. Каждый день старая Эрда водила их в свое царство чистой воды и благовоний – и они наслаждались купанием. Риган никогда прежде не знала, что кожа ее так нежна и шелковиста. Порой она думала о Груочь – и от всего сердца желала, чтобы сестра испытала подобное наслаждение. Но шестое чувство подсказывало Риган, что Груочь не думает о ней. Да, сестра навеки потеряна для нее…
Однажды, гуляя по стенам, окружающим дом Донала Рая, и любуясь морем, девушки увидели большой и необыкновенно красивый корабль, входящий в гавань Дублина. Это было очень грациозное судно, не менее двухсот футов в длину, в «латинском» духе, с треугольным парусом – шелковым, расшитым золотом, в яркую зеленую полоску. Корабль вошел в устье реки, подплыл к пристани – и вовсю захлопотали матросы, закрепляя толстые канаты. Обе девушки изумленно смотрели на корабль.
– Никогда прежде не видела ничего прекраснее! – выговорила наконец Риган.
Морэг нечего было возразить.
– Чудесный корабль, легкий и сильный, это сразу видно…
К ним незаметно подошла старая Эрда и сразу поняла, что привлекло их внимание.
– Это «И-Тимад», корабль Карима-аль-Малики, доброго друга нашего хозяина. Его-то мы и ждем…
– А что значит «И-Тимад»? – спросила Риган у Эрды.
– «Надежда», – последовал ответ. Потом старуха засуетилась: – Пойду-ка и прослежу, чтобы в бане все приготовили для молодого господина. Он-то знает толк в банях – ведь господин истинный мавр! Он провел много недель в море и телом и душой истосковался по пресной воде и благовонным маслам. А вы оставайтесь здесь, мои цыплятки. Скоро сами увидите Карима-аль-Малику. Скорее всего он явится в сопровождении своего первого помощника и ближайшего друга Аллаэддина. – Старуха хихикнула: – Этот дьявол Аллаэддин просто обворожителен! – И поспешила в свое царство.
Девушки присели на теплые камни, поглядывая на улицу, болтая о всякой ерунде и просто наслаждаясь погожим летним деньком. И вдруг в конце улицы показались двое мужчин. Они шли со стороны гавани. Оба были облачены в просторные и длинные белые хламиды. Когда они достигли ворот дома Донала Рая, один из них поднял глаза и обаятельно улыбнулся девушкам. Риган скромно отвернулась, но Морэг с готовностью ответила улыбкой этому незнакомцу с угольно-черной бородой и сверкающими темными очами. А когда тот послал ей воздушный поцелуй, она хихикнула.
– О, это лихой кавалер! – шепнула она Риган. – И явно дамский угодник…
– А как ты догадалась? – спросила Риган. – Ведь ты почти всю жизнь провела в монастырских стенах. Что можешь ты знать о мужчинах?
– Мать Уна всегда говорила, что я гожусь больше для замужества, нежели для монастыря. Так уж я устроена от природы, – честно призналась Морэг. – Она даже собиралась подыскать мне подходящего жениха – сына какого-нибудь пастуха из окрестных сел. Она обещала мне в приданое из монастырской казны по серебряной монетке за каждые три года, что я там провела, и еще белья… Мать Уна говорила, что пятнадцать лет – самый подходящий брачный возраст, но потом, когда она разболелась, мать Юб и слышать об этом не хотела. Говорила, что пяти серебряным монеткам можно найти куда лучшее применение… Старая сука!
– А скажи, мать Уна рассказывала тебе о том, что и как происходит у мужчины с женщиной? – начала прощупывать почву Риган.
– Да. Она не делала из этого тайны. Так уж Господь устроил, что же тут стыдного? – стала объяснять ей, как маленькой, Морэг. – Она иногда выпускала меня погулять за стены обители в хорошую погоду. Я даже порой видела молодых людей, и некоторые мне о-очень нравились, но я оставалась добродетельной… хотя несколько раз испытала искушение! – договорила она со смешком.
Риган была удивлена: Морэг ведь не больше тринадцати, а она вовсе не испытывает страха перед мужчиной! Разумеется, она целомудренна. Не ведает она, какую боль и унижение причиняет мужская похоть, как беспомощна бывает женщина в мужских руках… Риган размышляла: сказать подруге или нет?… Нет. К чему пугать девушку? Вряд ли той когда-нибудь придется испытать подобное унижение, безвольно покоряясь бесстыдным желаниям грубого самца. Положение служанки при ценной рабыне избавит малышку от этого кошмара, от этой безграничной жестокости… Не надо ей ни о чем знать…
В тот же день их повели в баню, и Риган показалось, что Эрда хлопочет вокруг нее с удесятеренным рвением. Встав на колени, старуха придирчиво осмотрела все тело девушки, ища малейшие признаки ненужной растительности. Затем, с трудом поднявшись на ноги, она обошла вокруг девушки, а потом протянула ей подносик – на нем лежали листья петрушки и мяты.
– Медленно разжуй их, – велела она Риган. – Это сделает твое дыхание благоуханным, моя ласточка. У тебя чудесные зубки, ни на одном не видно следов порчи. Ты счастливица: у многих хорошенькие мордашки, но, увы, гнилые зубы…
– Но для чего все это? – требовательно спросила Риган.
– Дитя, сегодня ты предстанешь перед Каримом-аль-Маликой. Так приказал господин. Карим-Аль-Малика станет твоим учителем в искусстве наслаждений…
Риган похолодела. Последние дни были столь прекрасны и безмятежны, что она совсем забыла о том, что ее ожидает. Но ведь Донал Рай предупреждал ее – надо отдать ему справедливость…
– Ну-ну, пошли! – поторопила их Эрда, и они гуськом вышли из бани. Она привела их в большую квадратную комнату, всю заставленную сундуками. – Это гардеробная самого господина, мои курочки. Он сказал, что я могу облачить вас по собственному вкусу, и я уже знаю, что подобрать для моих красавиц. Морэг, дитя мое, открой вон тот сундучок.
Морэг подняла тяжелую крышку – и задохнулась от восхищения. Сундук был доверху наполнен разнообразными тканями, одна красивее другой. Эрда склонилась и достала наряд из белоснежного шелка, который тут же вручила Морэг.
– Это туника, – объяснила она. – Разденьтесь-ка обе. Вот так. Теперь надевай это, Морэг. Не удивляйся и не смущайся – платье без рукавов, но так и должно быть.
Старуха помогла девушке натянуть платье через голову. Оно спадало изящными складками до самых щиколоток девушки, а в вырезе виднелась нежная ямочка на шее. Потом Эрда открыла небольшую шкатулку и достала оттуда несколько шпилек, украшенных самоцветами. Обвив темные косы вокруг головки Морэг, она закрепила их шпильками Затем достала из сундука витой серебристый шнурок и обвила им тонкую талию девушки.
– Вот! – сказала она удовлетворенно. – Теперь ты достойна своей госпожи, деточка.
Морэг сияла:
– О-о-о, госпожа! Ну разве не прелестно?
– Да… – Риган улыбнулась в ответ. – И впрямь ты просто прелесть! Как жаль, что не в моей власти выдать тебя замуж за сына пастуха…
– Какой еще пастух? – искренне возмутилась Эрда. – Она достойна лучшей доли, госпожа! А теперь поглядите-ка, что я припасла для вас!..
Старуха достала из сундука воздушный наряд из сверкающей ткани, собранной в мелкие складочки. А цвет… Не серебро и не золото – тут соседствовали и яркость золота, и нежность серебра… И какая-то удивительная прозрачность… Эрда помогла Риган надеть это чудо из чудес. Платье оказалось с длинными, ниспадающими до самых запястий рукавами, но распахнутое спереди. Эрда заколола одну полу дивного наряда золотой булавкой на правом плече девушки. Потом отступила, любуясь делом своих рук и приговаривая:
– Мм-м… Хм-мм… То, что надо!
Затем старуха собрала роскошные волосы Риган на затылке и связала их изукрашенной самоцветами шелковой лентой.
– Когда господин подаст знак, – наставляла она Морэг, – потяни вот тут – и волосы рассыплются.
Потом Эрда надела Риган на лоб шелковую ленту, расшитую отборными жемчужинами.
– Но ведь платье не скрывает наготы… Оно такое прозрачное! – волновалась Риган.
– Да-да, – соглашалась Эрда. – Прозрачное, но не совсем… Это платье должно возбуждать. А господину того и надобно. – Она снова повернулась к Морэг: – Послушай меня, дитя. Когда Донал Рай даст тебе знак, расстегни эту золотую булавочку на плече госпожи и помоги ей освободиться от платья. Но делать это следует очень грациозно – неуклюжесть тут неуместна. Все очень просто. Попробуй-ка… Да, именно так! Ты схватываешь все на лету, моя способная девочка! Госпожа должна дорожить такой служанкой. А теперь подойди сзади и медленно снимай… Госпожа, поднимите вверх руки и заложите их за голову. Грудки ваши поднимутся и станут еще красивее…
Риган скрипнула зубами, но подчинилась. Эрда ни в чем не виновата. Она просто исполняет приказание. Это все Донал Рай – и он об этом пожалеет, о, пожалеет! Когда они будут рассматривать ее, словно какую-нибудь корову на ярмарке, она взбунтуется. И этот Карим-Аль-Малика сразу поймет, что она никогда не станет Рабыней Страсти! Доналу Раю придется продать ее какому-нибудь домовладельцу, в доме которого она сможет жить, пусть работая до седьмого пота, но не теряя достоинства!
– Чудесно, моя милая, – одобрительно сказала Эрда. – Да у тебя просто талант, помяни мои слова, ты далеко пойдешь! Вечером господин будет тобой весьма доволен. А теперь пойди и отдохни – я скажу, когда надо будет переодеться. Морэг, детка, возьми платье госпожи…
В столовой Донала Рая полным ходом шла дружеская беседа. Ярко пылали ароматные дрова в очаге. За столом сидели трое мужчин. Во главе стола восседал Донал Рай. По левую руку от него сидел первый помощник капитана «И-Тимада» Аллаэддин-бен-Омар. Это был довольно крупный и крепкий мужчина с бородой, черной как ночь, и агатовыми глазами. Тот, кто ошибочно считал его добродушие признаком недалекого ума, обычно кончал свой жизненный путь с ятаганом в сердце. Аллаэддин был преданным другом, но опасным врагом…
По правую же руку от хозяина сидел сын его лучшего друга Хабиба-ибн-Малика – молодой капитан по имени Карим.
Мужчины уже насытились и недурно выпили. Разговор о делах они, по общему согласию, решили отложить. «И-Тимад» привез в Эйре груз ценных товаров из Аль-Андалус и других крупных мавританских городов. Обратно корабль должен был возвращаться, груженный шерстью-сырцом, кожами, изделиями искусных кельтских кузнецов, драгоценностями и, конечно же, рабами… Донал Рай уже изложил своему молодому другу особую причину, в связи с которой он задерживает его, уставшего с дороги…
– Ты знаешь, что я в долгу перед калифом Кордовы, мой Карим. Я многим ему обязан. Если бы не его покровительство, я не был бы сейчас так богат… Я никогда не смогу расплатиться с великим калифом за все те благодеяния, которые он мне оказал. Но все же хочу кое-что послать Абдаль-Рахману в знак моего глубочайшего почтения и безмерной благодарности. Долго, очень долго искал я подарок, достойный нашего властелина. Зная пристрастие калифа к изысканным женщинам, я пытался отыскать такую, которая смогла бы стать Рабыней Страсти. Обыкновенная рабыня, сколь бы красива она ни была, не сгодится для такого случая. И вот несколько дней назад по чистой случайности моей собственностью стало дивное создание. Она совсем юная, уроженка Шотландии, дочь благородного лаэрда…
– …девственница, которая будет, рыдая, взывать к своему Богу, моля послать ей смерть, предпочитая ее объятиям неверного, – сухо договорил Карим-Аль-Малика.
– Она не девственница. – Ответ Донала Рая несказанно изумил обоих гостей. Тогда он поведал им всю печальную историю Риган Макдуфф и в заключение сказал: – Я хочу вверить ее твоим заботам, Карим, сын лучшего моего друга. Ты ведь Учитель Страсти. Всем известно, что ты превзошел все тонкости любовного мастерства в тайной школе в Самарканде. Возьми эту девушку и сделай из нее настоящую Рабыню Страсти для нашего калифа. Благодарность моя будет безгранична.
Карим-Аль-Малика помолчал, раздумывая. Потом сказал:
– Мне крайне неприятно отказывать тебе, Донал Рай, но у меня из головы не идет та девушка, последняя моя ученица… Глупое создание полюбило меня всем сердцем. Бедняжка предпочла покончить счеты с жизнью, чем стать невольницей другого… Все это было неимоверно досадно, к тому же мне пришлось расплачиваться с тем, для кого она была предназначена. Настоящий Учитель Страсти никогда не допустил бы подобного. Я плохо выполнил свой долг. И теперь мне ненавистна сама мысль о том, чтобы лезть снова в это ярмо…
– Ну, с тех пор прошло уже пять долгих лет, мой молодой друг. К тому же девушка была неуравновешенной. А эта… О, эта другая… Эта горда и неукротима. Ее можно согнуть, а вот сломать невозможно. Риган обещает стать сильной женщиной. Но чтобы покорить сердце Абдаль-Рахмана, ей необходима твоя наука… Даже Рабыни Страсти для него недостаточно. Она должна околдовать его, народить ему детей…
Карим тяжко вздохнул:
– Не знаю…
– Позволь хотя бы показать тебе девушку! – с хитринкой в глазах предложил Донал Рай. – Не отказывай мне сразу, вначале взгляни на нее, ощути этот бешеный темперамент… Абу! – Хозяин подозвал пигмея. – Быстро приведи сюда госпожу Риган и ее прислужницу!
Гости от души расхохотались над поспешностью Донала Рая.
– Ты так уверен, что Карим растает, Донал Рай! – воскликнул Аллаэддин-бен-Омар. – Что, девушка и вправду так прекрасна?
– Как луна и солнце, вместе взятые! – напыщенно произнес Донал Рай.
Это сравнение крайне позабавило Карима.
– Ты говоришь, как истинный мавр! Но помни, я ничего не обещал тебе, друг отца моего!
– Поживем – увидим… И если она с первого же взгляда не околдует тебя, ты не тот, кем я тебя всегда считал!
Аллаэддин-бен-Омар утробно хохотнул. Эта лисица Донал Рай бросил Кариму-аль-Малике вызов, который тот обязан принять! Уязвил его мужскую гордость!
Двери покоя распахнулись. Это вернулся Абу и с ним две женщины. Глаза Аллаэддина заискрились при виде Морэг. Впервые увидев ее нынче поутру, он нашел девушку необычайно соблазнительной. Лицо другой было в тени – наверняка так и было задумано. Гости не могли разглядеть ее черт, пока она не подняла голову и не взглянула прямо на них. Аллаэддин-бен-Омар громко присвистнул от восхищения. Да, Донал Рай не солгал им… Девушка красотой затмевала всех, когда-либо виденных ими! Аллаэддин бросил взгляд на Карима – но лицо капитана, как всегда, было непроницаемо спокойно.
…Хотя казалось, что Риган смотрит на обоих гостей, на деле же она видела лишь Карима-аль-Малику. Никогда прежде не видала она столь красивого мужчины! Овальное лицо, высокий лоб, прекрасно вылепленные скулы – и при этом тяжелый мужской подбородок, свидетельствующий о силе духа. Нос продолговатый и тонкий, трепещущие ноздри… Губы твердые и красиво очерченные. В отличие от друга Карим был гладко выбрит. Черные изогнутые брови лишь подчеркивали яркий сапфировый блеск глаз. Волосы темно-каштановые, почти черные. Зачесаны назад. Риган не могла понять, насколько они длинны…
– Сними с нее одежды, Морэг, – пробудил ее к действительности голос Донала Рая.
– Нет, – сказал вдруг Карим-Аль-Малика. – Я сам.
Он подошел к Риган. Словно завороженная, глядела она прямо ему в глаза, а тем временем могучая мужская рука расстегивала золотую булавку на ее плече. Она мельком успела заметить овальные, прекрасной формы ногти… На этом красивом лице не отражалось ровным счетом никаких чувств. Потом он кивнул Морэг – и та медленно и грациозно стянула полупрозрачную тунику с тела Риган, как ей и было велено. Теперь губы Карима-аль-Малики чуть тронула улыбка. Это было великолепно исполнено… Он повернулся к Доналу Раю:
– Кто эта девочка?
– Морэг – личная прислужница госпожи Риган.
– Она весьма искусна, – отметил капитан, и снова его внимание сосредоточилось на Риган. Затем он заговорил, но очень тихо, обращаясь к ней: – Я вижу бурю в этих аквамариновых очах, Зейнаб. Но ты покоришься мне, ведь если ты заупрямишься, то огорчишь твоего доброго господина Донала Рая. А теперь заложи руки за голову – я хочу разглядеть твои груди.
– Нет, – отвечала она так же тихо. – Я заставлю Донала Рая продать меня какому-нибудь кельту и стану прислугой…
– Он продаст тебя в самый грязный портовый бордель Дублина – так он сможет куда больше выручить, – спокойно и ласково отвечал Карим. – И не успеет Донал Рай покинуть заведение, как между твоих ног будет уже копошиться какой-нибудь вонючий и грязный матрос. А потом… Через год ты умрешь от изнеможения и какой-нибудь скверной болезни. Тебя устраивает такое будущее?
И Риган, и Морэг окаменели.
– Донал Рай никогда так со мной не поступит, – вымолвила трепещущая Риган. – Он добр…
– Но лишь потому, что ты представляешь для него большую ценность, Зейнаб. А теперь подними руки и заложи их за голову, как я велю!
Их взгляды скрестились, словно сверкающие лезвия мечей. Но мужчина победил, и Риган неохотно повиновалась… Из груди Морэг вырвался вздох облегчения. Карим отступил шага на два и принялся лениво любоваться телом Риган. Но взгляд его был лишь оценивающим – в нем вовсе не было похоти. Потом, протянув руку, он принялся ощупывать белую грудь девушки. Щеки Риган вспыхнули. Она закусила губу, вздрогнув от прикосновения мужской ладони к своему телу, но и в этих интимных касаниях не было ничего грязного и порочного…
– Не хотите ли, чтобы я открыла рот и показала зубы? – мрачно пробормотала она.
– Не спеши, – спокойно отвечал Карим. – А теперь повернись спиной, опускай руки… Медленнее, Зейнаб. Тебе, как я вижу, придется постичь науку терпения.
Риган послушно повернулась, но успела спросить:
– Почему ты так странно зовешь меня, господин? Зейнаб…
– На мавританском языке это значит «прекраснейшая», – объяснил он. – У тебя должно быть мавританское имя, и я тебе дал самое подходящее.
Глаза его скользнули от покатых плеч к ее округлым ягодицам. «Словно две половинки твердого молодого персика, – подумал он. – Изгиб спины очень грациозен… Она высока для женщины, но не чересчур. И больше за счет длинной и гибкой талии, нежели ног… Какие изящные щиколотки!..» Встав на колени, он приподнял одну ногу Риган. Узкая ступня, высокий подъем… У девушки тонкая кость. Сложена она дивно. Да, Донал Рай не солгал. Луна и солнце…
Карим поднялся и развязал ленту, поддерживающую ее волосы. Их золотой шелк рассыпался по плечам и заструился по спине, закрыв копчик. Он коснулся этих дивных волос – нежны, словно бесценные китайские шелка…
– Повернись теперь снова ко мне лицом.
Когда она повиновалась, он приказал ей открыть рот.
Риган пришла в неописуемую ярость. Она ведь думала, что он шутит… Теперь она совсем было вознамерилась грубо отказать этому бесцеремонному и странному человеку, но увидела глаза Морэг, полные мольбы и слез… И Риган подчинилась.
Карим заглянул ей в рот, отметив, что все зубы на месте и ни на одном из них нет порока. Дыхание ее свежо. Это хороший признак. Потом взял девушку двумя пальцами за подбородок и стал поворачивать голову из стороны в сторону, на сей раз придирчиво осматривая кожу – что ж, кожа нежна, прозрачна и вполне здоровая. Точеный носик, чувственный рот и прелестный цвет глаз. Настоящий аквамарин, притом чистейшей воды.
Отпустив подбородок Риган, он как ни в чем не бывало обернулся к собеседникам, все еще сидящим за столом.
– У девушки недурные возможности, Донал Рай, и у нее сильная воля, ты не ошибся.
– Так ты возьмешь ее на выучку, Карим? Я никому другому ее бы не доверил. Я знаю двоих важных господ в Аль-Андалус, владеющих Рабынями Страсти, которых вышколил ты, Карим. Эти девушки настолько околдовали своих повелителей, что те воздают им все возможные почести. Девушек зовут Айша и Субх. Ты занимался ими лет семь тому назад…
– Я помню их обеих, – отозвался Карим. – Айшу продали какому-то богачу из Севильи, Субх же попала прямиком к королю Гранады. И от того, и от другого я получил в благодарность богатейшие дары. А тут как раз мне и прислали эту злополучную девушку, которая потом убила себя… С той поры я не обучил ни одной, Донал Рай…
– Но вышколишь эту, не правда ли, Карим? – хитро усмехнулся Донал Рай.
Молодой человек рассмеялся, сдавая позиции:
– Хорошо, добрый друг отца моего, я вышколю для тебя Зейнаб. А когда она всему научится, я сам отвезу ее ко двору калифа Абдаль-Рахмана и преподнесу ему от твоего имени. Но предупреждаю: с ней мне придется нелегко. Я вижу, как она горда и свободолюбива, я не встречал еще таких ни среди мужчин, ни среди женщин…
– Ты дал ей прекрасное имя! – широко ухмыльнулся Донал Рай. – Зейнаб… Оно мне по нраву! И подходит тебе, Риган Макдуфф. Сейчас я в последний раз называю тебя именем, данным тебе матерью при рождении. Морэг, одень госпожу и отведи ее в особый покой, который для нее приготовлен. Эрда проводит тебя, девочка. – Потом он повернулся к Кариму: – Теперь эта девушка в полном твоем распоряжении. А сейчас продолжим беседу, друзья мои…
– Завтра, Донал Рай, – отвечал капитан. – Мы пробыли в море не одну неделю. Ты меня понимаешь? Теперь нам надобно лишь общество искусных куртизанок. Сегодняшний вечер, с твоего позволения, мы с Аллаэддином посвятим плотским утехам, а с завтрашнего дня я начну образовывать Зейнаб. Теперь я это тебе обещаю, старый друг отца моего, Донал Рай! Так решено? – Карим протянул хозяину руку, и Донал Рай сердечно пожал ее.
– Решено, Карим-Аль-Малика! – произнес он. – Абу, отведи женщин и препоручи их заботам Эрды.
Риган и Морэг вывели из комнаты. Когда они удалились, Аллаэддин спросил Донала Рая:
– Ты не возражаешь, если я займусь воспитанием этой малышки с толстыми косичками? Она заставила забиться мое сердце. Сколько ей лет?
– Вполне достаточно! – хохотнул Донал Рай. – У нее уже бывают регулярные истечения, как сказала Эрда, но предупредила, что она еще девственна.
– Приятно будет быть у нее первым! – чистосердечно признался Аллаэддин-бен-Омар.
– О, ты проторишь другим дорожку! – снова хихикнул Донал Рай, и все расхохотались.
Риган и Морэг слышали взрыв мужского смеха, идя за безмолвным малышом Абу на женскую половину, где их поджидала старая Эрда. Когда малютка передал их с рук на руки старой женщине, Риган дала волю чувствам.
– Можно подумать, будто я кобыла! Или корова на продажу! – бушевала она. – Ненавижу этого человека! Он ужасен! Омерзителен! Он даже посмел заглянуть мне в рот! Нюхал мое дыхание, Морэг!
– А мне он показался очень вежливым и милым, – осмелилась возразить Морэг.
– Милым?! – прошипела Риган.
– Он вовсе не был жесток, госпожа, – осторожно возразила служанка. – И ни разу в его глазах не блеснула похоть…
– Как это ты заметила, моя милочка? Ты была слишком занята флиртом с его чернобородым дружком! – отрезала Риган.
Морэг захихикала, признавая свою вину:
– Но он так хорош собой, госпожа, к тому же он отвечал мне взаимностью…
– А Карим-Аль-Малика запускал руку тебе между бедер? – поинтересовалась вдруг Эрда.
– Что-о-о-о? – задохнулась от ужаса Риган.
– Ну, трогал он тебя между ногами? – повторила Эрда. – Касался ли потаенных местечек?
– Нет! – Риган пришла в ужас от одной этой мысли.
– Тогда с чего это ты взбеленилась, моя курочка? – невозмутимо спросила старая женщина. – Он просто осматривал тебя. Разве это преступно – любоваться прекрасной девой?
– Он ощупывал мои груди! – выпалила Риган.
– Чтобы ощутить, достаточно ли упруга твоя плоть, – спокойно отвечала Эрда.
– Я не вещь и никому не принадлежу! – зло воскликнула Риган.
– А вот тут ты жестоко ошибаешься, моя птичка. – Эрда была невозмутима. – С того момента, как Гуннар Кровавый Топор продал тебя Доналу Раю, ты стала его вещью.
– Но этот проклятый викинг не имел никакого права меня продавать! – запротестовала Риган. – Моя семья отослала меня в обитель Святой Майры…
– Что означало, – продолжала Эрда, – что ты поступаешь под опеку аббатисы, матери Юб, которая и продала тебя Гуннару, а тот, в свою очередь, – Доналу Раю. А господин препоручил тебя Кариму-аль-Малике, чтобы, обучив тебя искусству любви, он передал тебя с рук на руки калифу Кордовы от имени Донала Рая. Ты станешь собственностью калифа, дитя мое. И чем скорее ты смиришься с этим, тем будет лучше для тебя самой, поверь. Это завидная доля, Зейнаб. Если бы в твои годы я блистала эдакой красой, я стала бы королевой!
– Мое имя Риган Макдуфф! – заупрямилась девушка.
– Тебе дали другое, моя птичка, и отныне ты должна откликаться на имя Зейнаб.
– Никогда! – задохнулась Риган. Ведь если она смирится с новым именем, то перестанет быть самой собой. Она Риган, Риган Макдуфф из клана Бен-Макдуи, навсегда, до самой смерти! До самой смерти! Что это еще за Зейнаб?! Нелепое, варварское имя, никогда она не откликнется на него! Никогда! Никогда! Никогда!
Весь следующий день она отчаянно боролась со всеми окружающими. Как они ни бились, но она наотрез отказывалась откликаться на новое имя.
– Ну что я могу поделать с ней, мой господин? – жаловалась Эрда Доналу Раю. – Морэг – та сразу же стала отзываться на свое новое имя. Отныне она Ома. Но эта строптивица Зейнаб откликается лишь на старое свое имя! Даже Ома бессильна, а уж ближе нее у госпожи Зейнаб никого нет! Может, мне побить ее, господин? Раз больше ничто не помогает…
– Не тронь ее и пальцем! – властно сказал Донал Рай. – Этим ты ничего не добьешься – разве что того, что на ее нежной коже останутся синяки. Нынче же вечером ею займется Карим. Отведи Зейнаб в приготовленные для нее покои. Карим просил растереть ее вечером маслом гардении. Он считает, что этот аромат ей более всего подходит.
Работорговец находился в самом что ни на есть блаженном расположении духа. Все шло как по маслу, то есть именно так, как он и задумал.
Вечером в бане Риган растерли маслом, которое рекомендовал Карим. Принюхиваясь к незнакомому пьянящему аромату, Риган подозрительно сморщила носик.
– Это что еще такое? – спросила она. – Не роза, не лаванда… И кажется, мне этот запах не по нутру…
