Бертрис Смолл
Навсегда в моем сердце

– А ты не могла объяснить все это графу, сестренка? Вряд ли он настолько бессердечен, что оставил бы без внимания страхи юной девушки. Уверен, он откликнулся бы на твою просьбу подождать несколько месяцев, пока не вернутся родители.

– Дядя Конн иного мнения, Робин. Да и вдруг граф отказал бы мне? По закону я обязана выйти за него замуж. Вот я и попросила ее величество взять меня с собой, чтобы избавиться от притязаний графа до возвращения мамы. Ничего ужасного я не совершила, дорогой братец. Вряд ли этот Брок-Керн расстроится, если узнает, что его будущая супруга состоит на службе у королевы.

Робин покачал головой и с улыбкой заключил:

– Ты слишком умна для девушки, Велвет. Матушка наверняка поступила бы точно так же. Только не передавай ей мои слова. А теперь лучше расскажи, как тебе при дворе.

– Это самое чудесное место на свете, Робин! Никогда бы не подумала, что смогу обходиться несколькими часами сна и при этом не уставать. Но я могу! А еще я обзавелась двумя подругами. Одну из них зовут Бесс Трокмортон, и с самого начала она окружила меня теплом и заботой, в то время как другие фрейлины напыщенны, точно павы, хотя и не представляют собой ничего особенного. Они и знать меня не желали, пока не выяснилось, что у меня есть два весьма привлекательных и богатых брата.

Робин не смог сдержать улыбки при виде торжества на лице сестры.

– А другая подруга?

– Ее зовут Эйнджел Кристман, она воспитанница королевы и невероятно красивая, хоть и бедна как церковная мышь – так она сама про себя говорит – и очень ко мне добра. Когда мы с Бесс освобождаемся от своих обязанностей, то вместе с Эйнджел, Уотом и Плутом идем гулять по городу. Я даже в театре побывала!

– И что же за пьесу вы смотрели?

– Совсем новую, называется «Тамерлан Великий». Ее написал Кристофер Марло. Уот говорит, что более талантливого драматурга Англия еще не видывала.

– Так и есть, – кивнул Роберт. – А кто такой этот Уот, чье мнение ты считаешь столь авторитетным?

– Как, ты не знаешь? Я говорю о сэре Уолтере Рейли. Кажется, он влюблен в Бесс, хотя оба не смеют поднять глаз друг на друга в присутствии королевы. Плут говорит, что королева отправит их в Тауэр, если заподозрит, что между ними что-то есть.

– И снова ты меня озадачила, сестренка, – нахмурился Робин. – Вот уже дважды ты упомянула какого-то Плута, а я никак не могу взять в толк, кто скрывается под этим прозвищем.

– Это граф Эссекс. Все остальные зовут его по имени, но я отказалась, поскольку в моей жизни существует лишь один-единственный Робин – ты.

Роберт Саутвуд заметно напрягся. Граф Эссекс слыл покорителем дамских сердец и преуспел в этом не хуже своего приемного отца графа Лестера. Робин знал, как долго и настойчиво граф Эссекс обхаживал его мать после смерти ее мужа Джеффри Саутвуда.

– Стало быть, сестренка, – как можно спокойнее спросил Робин, – ты подружилась с Эссексом?

– Он такой славный! Говорит, что я похожа на его сестру Дороти. Они в Уотом предупредили всех джентльменов при дворе, чтобы даже не смели со мной заигрывать. О, Робин, мы так хорошо проводим время все вместе!

– Значит, он не пытался за тобой приударить?

– Кто?

– Эссекс.

– Нет, что ты! – Девушка рассмеялась. – Он так старательно обхаживает ее величество, что ему не до меня. Хотя, если честно, я немного разочарована: думаю, целоваться с ним было бы весьма приятно. Ведь впервые целоваться нужно с тем, кто нравится, правда?

Велвет заглянула брату в глаза, и Робин, очарованный искренней непосредственностью сестры, ответил:

– Ты права.

Как мать с Адамом умудрились вырастить ее так, что она понятия не имела, как на самом деле устроена жизнь? Робин поднялся со скамьи и подал сестре руку.

– Идем в дом, Велвет. Ты ведь еще не бывала в Линмут-Хаусе. Хочу, чтобы ты здесь освоилась, поскольку через несколько дней я ожидаю приезда королевы, и тебе предстоит играть роль хозяйки дома.

– Я буду помогать тебе принимать гостей? Я полагала, что это ты доверишь Уиллоу.

– Поначалу я именно так и хотел сделать, но в Лондон приехала моя очаровательная младшая сестра, которая должна научиться устраивать пышные приемы для высокопоставленных особ. Возможно, когда-нибудь тебе придется принимать Стюарта.

По красивому лицу Велвет пробежала тень недовольства, но исчезла так быстро, что Робин ничего не заметил.

– Не думаю. Вряд ли я выйду замуж за этого шотландца, а значит, и Стюарта не увижу.

– Не говори так: ведь ты не знаешь графа Брок-Керна. Вот встретишься с ним, тогда и будешь судить. При дворе тебе ничто не угрожает, а до возвращения родителей еще несколько месяцев, так что первый бой ты выиграла. Так будь же великодушна в своей победе, сестренка.

Глава 2

Роберт Джеффри Джеймс Генри Саутвуд, граф Линмут, унаследовал титул еще до того, как ему исполнилось три года. Он совсем не помнил своего отца, на которого был так похож. В возрасте шести лет он изъявил желание отправиться ко двору, чтобы стать пажом ее величества, и с легкостью влился в круговорот придворной жизни. Когда Роберту исполнилось шестнадцать, мать отправила его на учебу в Оксфорд. Через два года он сам переехал в Сорбонну, положило тем самым начало своему путешествию по Европе.

Именно в Сорбонне Роберт познакомился с Александром Гордоном, наследником шотландского графского титула Брок-Керн, на три года старше его, и вскоре они стали закадычными друзьями. Объединив свои финансы, они сняли одно жилье на двоих, но даже это не омрачило их дружбы. Молодые люди вместе учились, вместе пили, вместе волочились за женщинами. Иногда, когда деньги заканчивались, они даже снимали одну симпатичную девицу на двоих, однако та совершенно не обижалась, что ей заплатили вдвое меньше, а, напротив, была весьма довольна, что заполучила таких потрясающих любовников. Алекс и Робин были знакомы почти год, когда зашла речь о предстоящей женитьбе.

Робин объяснил другу, что с детства помолвлен с дочерью друга семьи, на которой и женится по возвращении домой. Алекс поведал, что и у него схожая ситуация, только вот его невеста на целых тринадцать лет младше и заключенный между их родителями договор гласит, что свадьба состоится не раньше ее шестнадцатого дня рождения. Алексу это было лишь на руку, поскольку он пока не собирался связывать себя узами брака. Так что пусть госпожа Велвет де Мариско пока подрастет.

– Как, ты сказал, ее зовут? – Робин внезапно сел на кровати. – Как зовут твою невесту?

– Велвет. Велвет де Мариско, – последовал ответ.

– Господь всемогущий! Велвет де Мариско! – рассмеялся Робин.

– Ты ее знаешь? – Алекс с любопытством посмотрел на друга. – Она рябая или у нее слишком длинный нос? Помню, ребенком она была очень даже хорошенькой.

– Еще бы мне ее не знать! Это моя сестра… Это сводная сестра, если точнее, и она необыкновенно красива. Теперь понятно, почему твое лицо всегда казалось мне знакомым: мы ведь уже встречались несколько лет назад, на торжестве, устроенном моими родителями в честь вашей помолвки в Куинс-Молверне.

С тех пор прошло шесть лет. За это время Робин женился на своей невесте Элисон де Гренвилл, стал отцом трех дочерей, но почти два года назад похоронил жену. Память о славной, не слишком умной, но невероятно заботливой и верной Элисон была жива до сих пор. Его первая дочь Элсбет родилась через девять месяцев после свадьбы, а еще через десять на свет появилась Кэтрин. Через год Элисон дала жизнь своей третьей дочери Сесили, но сама умерла. Она невероятно гордилась дочерьми, но при этом с почти фанатичным упорством мечтала подарить мужу сыновей. Эта навязчивая идея не давала ей покоя, но Робин всеми силами пытался ее защитить, зная, что его семя слишком сильное, а жена невероятно плодовита. Робин пытался избегать близости после рождения Кэтрин, но Элисон догадалась и хитростью склонила мужа к соитию, напоив. Затуманенный алкоголем рассудок заверил Робина, что от одного раза ничего не случится, но увы…

Траур Робин использовал как предлог удалиться от жизни при дворе и общения со всеми соседями в Девоне. По истечении года после печальных событий Уиллоу принялась уговаривать брата жениться вторично, но он был непреклонен. Здравый смысл подсказывал ему, что в смерти жены нет его вины, однако внутренний голос утверждал совсем другое. Обладай он мудростью и способностью контролировать свои низменные желания, Элисон была бы жива. Робин не испытывал к ней безумной любви, но за несколько лет совместной жизни они стали настоящими друзьями.

И вот теперь водоворот событий заставил Робина нарушить собственное уединение. Узнав о предполагаемом визите королевы в Девон, он не мог не послать ей приглашение: о гостеприимстве Джеффри Саутвуда ходили легенды; не мог же его сын ударить лицом в грязь. Затем выяснилось, что королева желает прервать вояж и вернуться в Лондон в связи с угрозой нападения испанцев, и Робин опять почувствовал, что просто обязан предоставить ее величеству своих вооруженных людей для сопровождения и устроить в ее честь праздник в лондонском доме. Кроме того, как уже говорилось, он получил несколько весьма эмоциональных писем от членов своей семьи с жалобами на выходки младшей сестры. В отсутствие матери и отчима как старшие, так и младшие братья и сестры смотрели на Робина как на главу семьи, что отчасти обусловливалось его титулом и высоким положением при дворе.

Однако, не успев приехать в Лондон, он получил еще одно весьма забавное письмо. На этот раз от Александра Гордона, ныне графа Брок-Керна. Граф прибыл в Куинс-Молверн, но вместо краснеющей от смущения невесты обнаружил рассыпающегося в извинениях лорда Блисса. И теперь необходимо, чтобы его представили при дворе, где у него появится возможность познакомиться наконец со своей не желавшей идти под венец невестой. Может ли он рассчитывать на помощь друга?

Робин немедленно дал ответ и пригласил графа остановиться в его доме в Лондоне. Вместе они как-нибудь постараются расхлебать заваренную Велвет кашу. По мнению Робина, его младшая сестра хоть и выросла не точной копией матери, все же унаследовала достаточно ее своеволия и упрямства.

Алекс прибыл в Лондон верхом, сопровождаемый лишь камердинером – плутоватого вида парнем по имени Дагалд. Едва молодой граф спешился, как увидел спешившего ему навстречу с широкой улыбкой на красивом лице хозяина дома. Алекс тут же вспомнил, что в Париже женщины называли их с Робином Архангелом и Люцифером – так разительно контрастировали друг с другом высокий светловолосый англичанин и смуглый шотландец с волосами цвета воронова крыла.

– Алекс! Черт возьми, да ты совсем не изменился. Добро пожаловать в Лондон, дружище! – воскликнул Робин.

Граф Брок-Керн крепко пожал протянутую руку.

– Рад тебя видеть, Робин. Когда представишь меня сестре?

Робин со вздохом улыбнулся, вспомнив о привычке друга сразу переходить прямо к делу, и пригласил его в дом. Когда лорд Брок-Керн удобно устроился в библиотеке с серебряным кубком, наполненным крепким бургундским, Робин наконец сказал:

– Все не так просто, Алекс. Ты ведь не можешь взять и заявиться ко двору ее величества, представиться Велвет и потащить ее к алтарю.

– Почему?

Не удержавшись, Робин расхохотался. Алекс ничуть не изменился: при умении управляться со своим мужским орудием, не обладал ни тактом, ни изяществом обхождения с представительницами прекрасного пола. Он совершенно не умел ухаживать за женщинами, ибо считал, что его мастерства в постели вполне достаточно. По мнению Робина, это все потому, что другу еще ни разу не встретилась девственница. Осторожно подбирая слова, он попытался объяснить:

– Алекс, по натуре моя сестра весьма независима. Родители ее обожают, а посему, несмотря на вашу помолвку, мать обещала ей, что не выдаст ее замуж, если на то не будет ее воли.

– Чертовски глупое обещание, как мне кажется, – буркнул Алекс, мрачно взглянув на друга.

Робин подавил улыбку и кивнул:

– Возможно, ты и прав, но моя мать на собственном горьком опыте познала, что такое брак без любви. Она была помолвлена, когда еще лежала в колыбели. Они с мужем совершенно не подходили друг другу, и ее жизнь превратилась в ад на земле. Так продолжалось до тех пор, пока он не умер. Велвет – плод огромной любви, и потому невероятно дорога своим родителям. Они предполагали, что ты приедешь на ее шестнадцатый день рождения и несколько месяцев проведешь в поместье, чтобы познакомиться и, узнав ее получше, расположить к себе. Мою сестру берегли как зеницу ока, и вполне возможно, что со временем она влюбилась бы в тебя, но эти неожиданные перемены в твоей жизни и стремление жениться как можно скорее напугали ее. Она совсем тебя не знает, Алекс. К тому же ты ни разу не навестил ее за те годы, что минули со дня вашей помолвки. Ее родители в отъезде, поэтому, получив твое письмо, она почувствовала себя в западне, тем более что наш дядюшка Конн не оказал ей никакой поддержки.

– Но я действительно должен жениться! Одна лишь мысль, что Дан-Брок может унаследовать мой слабовольный идиот зять, сводит меня с ума. Я не могу ждать!

На лице графа было написано такое отчаяние, что Робин смягчился:

– Послушай меня, Алекс. Я унаследовал Линмут, будучи еще младенцем. Мой отец и младший брат умерли во время эпидемии, и я оказался последним представителем нашего рода. И все же прошло почти двадцать лет, прежде чем я женился и обзавелся детьми. Прояви терпение: если ты хочешь завоевать мою сестру и впоследствии счастливо жениться на ней, тебе, дружище, придется овладеть наукой ухаживать. Моя мать и отчим вернутся в Англию через несколько месяцев и, уверен, поддержат тебя, если, конечно, к тому времени Велвет не воспылает к тебе ненавистью.

– Под ухаживаниями ты, как я понимаю, подразумеваешь ваши драгоценные английские правила обращения с девицами?

Робин рассмеялся.

– Не надо ворчать. Это не я послал в Куинс-Молверн записку с требованием выдать мне невесту. Тебе чертовски повезло, что Велвет не напросилась на службу к своей второй крестной – королеве Франции Марго! Умоляю, не будь таким упрямцем, когда речь заходит о моей сестре. Ваш король Джеймс Стюарт однажды займет английский трон, и тогда все мы станем единым целым.

– Черт возьми, Робин, еще никогда в жизни я не ухаживал ни за одной женщиной. Когда мы учились в университете в Париже, а потом путешествовали по Франции и Италии, в этом не было необходимости: были бы деньги, а сантименты ни к чему. В Дан-Броке девицы сами падали к моим ногам, когда я был всего лишь наследником титула, а теперь, когда стал хозяином замка, от них и вовсе отбоя нет.

– В таком случае пришла пора научиться ухаживать за приличной молодой леди, Алекс. Знаешь, это действительно непросто: стихи и цветы, очаровательные подарки и остроумные шутки, нежные слова и комплименты…

– Она такая красивая, – буркнул Брок-Керн, вынув из кармана камзола миниатюрный портрет Велвет.

– Да, она действительно хороша собой, – кивнул Робин, изо всех сил сдерживая улыбку. – А кроме того, умна, независима и крайне избалована.

– О господи! Не пугай меня! И как, скажи на милость, мне, простому горцу, справиться со всем этим? – воскликнул новоиспеченный граф.

– Главное, приятель, ни в коем случае не показывать ей своего страха, – наставительно произнес Робин. – Она девственница, непорочная душа. Ухаживай за ней нежно, но решительно, без сюсюканий. Еще ни один мужчина не пытался добиться ее расположения, так что все будет зависеть от того, как ты себя поставишь.

– Как бы мне хотелось, чтобы она не знала, кто я такой! Было бы здорово встретиться с ней, но не говорить, что я тот самый граф Брок-Керн, от которого она сбежала.

Робин на мгновение задумался, прищурил свои зеленые, цвета спелого лайма, глаза, затем произнес:

– По словам моего дядюшки, Велвет ничего не желает о тебе знать, поскольку ужасно запаниковала при мысли о внезапном замужестве. Возможно, она и помнит твой титул, но готов биться об заклад, что не знает твоего имени. Позволь представить тебя как лорда Гордона, и если Велвет ничего заподозрит, у тебя появится возможность немного за ней поухаживать, да и она наверняка будет чувствовать себя в твоем обществе более непринужденно.

– Но захочет ли она принять ухаживания постороннего мужчины?

– Это будет всего лишь невинный флирт. Все девушки это обожают. – Робин беззаботно рассмеялся. – Им приятно осознавать, что жизнь до свадьбы полна приключений. И потом, уже в браке, им не захочется смотреть на сторону.

Теперь рассмеялся Алекс Гордон.

– И откуда, скажи на милость, у тебя такие познания? Ты ведь моложе меня.

– Это все опыт. Да, ты старше меня на три года, но я уже успел жениться, стать отцом и овдоветь.

– Прискорбно, друг, что так случилось, – тихо сказал Алекс. – Жаль, что мы с Элисон так и не познакомились. Наверняка она была замечательная, коль ты до сих пор так по ней убиваешься.

– Да, ты прав: она действительно была очень славная, – кивнул Робин. – Если бы ты не находился во Франции, мог бы приехать на свадьбу.

– Я там был по заданию его величества: мне много приходится делать для Стюартов. – Он ободряюще улыбнулся. – Не тужи: придем время, и ты встретишь другую девушку, Робин.

– Нет, больше я жениться не намерен, – спокойно, но твердо заявил Робин.

Александр не стал разубеждать друга, а предпочел сменить тему:

– Ну так что, познакомишь меня со своим Лондоном?

– Конечно! С радостью покажу тебе город. А после праздника в честь королевы мы вместе отправимся ко двору. Через несколько дней состоится грандиозное торжество. Уверен, что так в этом доме не веселились с тех пор, когда еще был жив мой отец. На Крещение он всегда устраивал маскарад, и все портные Лондона были загружены работой, поскольку им заказывали самые невообразимые костюмы. После смерти отца мать почти не жила в этом доме: переехала в свой собственный, расположенный по соседству, который, кстати, потом отойдет Велвет.

– Когда познакомишь с сестрой?

– Она приедет сюда за день до праздника. Не робей, Алекс! Велвет, бывает, бузит и швыряется всем, что под руку попадет, но вроде пока никого не укусила.

Алекс бросил на друга уничижительный взгляд, а тот лишь сдавленно фыркнул и озорно рассмеялся.

Спустя несколько дней Робин привез сестру в Линмут-Хаус, с надеждой, что Алекс не ударит лицом в грязь и будет правильно ухаживать за дамой. Велвет тем временем переполнял восторг. Королевский двор, да и сам Лондон произвели на нее неизгладимое впечатление, и это было совершенно неудивительно, учитывая, что ее жизнь в Куинс-Молверне до того текла размеренно и спокойно.

Родовое поместье брата очаровало Велвет, и она с такой непосредственностью восхищалась всем, что ее окружало, что неизменно вызывала улыбки на лицах многочисленных слуг, знавших и ее, и Скай.

– А у меня гость, Велвет, – как бы между прочим заметил Робин.

– Кто?

– Александр Гордон, мой шотландский друг, с которым мы учились в Сорбонне. Я не раз упоминал о нем, помнишь? Мы познакомились в университете, а потом вместе снимали жилье и путешествовали по Европе.

Велвет лишь рассеянно что-то буркнула: друзья брата ее совершенно не интересовали. Все ее внимание сейчас было поглощено украшавшими холл полупрозрачными фарфоровыми вазами с букетами алых дамасских роз.

– Возможно, я познакомлю тебя с ним за ужином.

– С кем?

Велвет вдруг осознала, что не понимает, о чем говорит брат.

– С Александром Гордоном, моим другом, с кем же еще? – немного раздраженно повторил Робин.

– Извини, мне так нравится твой дом, что я забыла обо всем на свете. Обещаю, что вечером буду внимательной и вежливой с твоими гостями. Пэнси еще не приехала из Уайтхолла?

– Я спрошу у экономки, а потом покажу тебе твои апартаменты.

Робин проводил сестру в библиотеку, налил ей легкого фруктового вина, золотом переливавшегося в кубке, а потом вызвал лакея и отправил его на поиски экономки. Та явилась через минуту и, присев в реверансе, заверила госпожу де Мариско, что ее камеристка благополучно прибыла в Линмут-Хаус вместе с гардеробом своей хозяйки и уже готовит для нее ванну.

Велвет поднялась, поцеловала брата и отправилась в сопровождении экономки в отведенную ей комнату. Пожилая женщина буквально светилась от радости в предвкушении порадовать юную леди рассказами о молодости ее матери.

Отведенные Велвет просторные апартаменты состояли из прихожей, чудесной светлой спальни, окна которой выходили на реку и сады, гардеробной и маленькой отдельной комнатки с окном для Пэнси. Девочка была почти ровесницей своей госпожи, но мать отлично ее подготовила. Она так искусно управлялась с волосами, что, когда об этом прознали фрейлины, стала просто нарасхват, если, конечно, позволяла госпожа. А это означало, что фрейлинам, попавшим в немилость к Велвет, ждать помощи от преданной Пэнси не приходилось.

При виде ванны, от которой исходили клубы ароматного пара, девушка не смогла удержаться от бурного выражения восторга. При дворе ей не удавалось купаться слишком часто. Даже когда выдавалась свободная минутка, что, к слову сказать, случалось довольно редко, Велвет приходилось подкупать лакеев королевы, чтобы принесли воды, желательно горячей, в ее крошечную комнатку.

Воздух ее спальни в Линмут-Хаусе наполнял аромат левкоев, а на решетке перед камином грелись заботливо развешанные Пэнси полотенца.

– О как бы мне хотелось всегда останавливаться в доме Робина во время визитов в Лондон, Пэнси! Какое это счастье опять иметь возможность купаться каждый день!

– Это верно, – согласилась девочка. – Мне тоже не по душе все эти благородные леди, которые предпочитают маскировать несвежий запах тела духами, вместо того чтобы воспользоваться старым добрым мылом и водой. Идемте, госпожа, я помогу вам раздеться.

Велвет спокойно стояла, пока служанка ловко освобождала ее стройное тело от одежды.

– Ты привезла мое новое платье цвета морской волны, Пэнси? Мне бы хотелось надеть его сегодня вечером. Пусть Робин увидит, как я повзрослела.

Велвет опустилась в ванну и блаженно зажмурилась, вызвав улыбку горничной.

– Да-да, привезла, как и платье из шелка цвета топаза с золотистой отделкой, которое вы собирались надеть на торжество, – продолжила тараторить Пэнси. – Знаете, госпожа, а я ничуть не удивлюсь, если его светлость действительно захочет, чтобы вы жили в его доме во время своих визитов в Лондон. Почему бы вам не попросить его об этом? Он всегда был щедр, к тому же вы его любимица, как и Уиллоу.

Велвет кивнула, а Пэнси опустилась на колени, взяла кусок мыла кремового цвета и принялась намыливать госпожу, затем тщательно промыла волосы и ополоснула теплой водой. Выйдя из ванны, Велвет оказалась тотчас же закутанной в большое согретое полотенце и опустилась на низкий стульчик перед камином, чтобы Пэнси смогла просушить и надушить ей волосы. Когда все было закончено, Велвет накинула розовый шелковый халат и улеглась в чудесную широкую кровать с пуховыми подушками, чтобы немного вздремнуть перед ужином.

Когда Пэнси ее разбудила, девушка чувствовала себя свежей и отдохнувшей. С удовольствием потянувшись, Велвет надела шелковое нижнее белье, баснословно дорогие шелковые розовые чулки с серебристыми кружевными подвязками, расшитые листьями в форме сердечек, несколько нижних юбок, юбку с фижмами и, наконец, новое платье цвета морской волны. Тугой лиф обтянул грудь подобно второй коже, обнажая нежные округлости почти до темных ореолов. Вспыхнув до корней волос, Велвет неуверенно поинтересовалась:

– Пэнси, тебе не кажется, что декольте слишком уж глубокое?

Девушка сделала шаг назад и окинула госпожу критическим взглядом.

– Нет. Именно так диктует нынешняя мода, поэтому привыкайте.

Велвет с минуту смотрела на собственное отражение в зеркале. Платье оказалось действительно великолепным. Рукава и нижняя юбка были расшиты листочками из крошечных стеклянных бусин более светлого, нежели само платье, оттенка. Подол украшали крошечные серебряные бантики. Из украшений Велвет надела только сережки с крупными жемчужинами, которые прислали ей ко дню рождения из Индии родители. Их доставили совсем недавно, и леди Сесили переслала подарок из Куинс-Молверна в Лондон.

Усевшись перед туалетным столиком, Велвет молча наблюдала, как Пэнси укладывает ее волосы: расчесывает на прямой пробор, оставляет два завитка, обрамляющих красивое лицо, а остальную массу скручивает в мягкий пучок на затылке. Когда с прической было покончено, Велвет нанесла на виски по капельке духов, наслаждаясь их пьянящим ароматом.

– Его светлость будет сражен, – с благоговением произнесла Пэнси, когда Велвет поднялась со стула и надела зеленые шелковые туфельки.

– Не хочу, чтобы Робин сожалел о том, что попросил именно меня помочь ему в организации праздника для ее величества. Он ведь джентльмен до мозга костей, а значит, все должно быть на высшем уровне. Сегодня испробую свои чары на его друге лорде Гордоне – возможно, решусь даже на легкий флирт.

– Я-то думала, вам этого при дворе хватает, – буркнула Пэнси.

– Ха! – воскликнула Велвет. – Это рядом с Уотом и Плутом, которые с усердием Цербера охраняют мою добродетель? Да большинство джентльменов не решаются ко мне приблизиться и на пушечный выстрел: того и гляди вызовут на дуэль.

Пэнси захихикала.

– Вот и хорошо, госпожа. Если помните, вы обручены.

Остановившись на пороге спальни, Велвет обернулась и недовольно посмотрела на служанку. Обручена! Господи, как же ненавистна ей даже мысль об этом! Интересно, этот дикий шотландец уже прибыл в Куинс-Молверн? И как отреагировал на ее отсутствие? Неужели у него хватило наглости надеяться, что знатная юная леди будет сидеть и ждать, когда он на ней женится? Ни разу за все те годы, что минули с их помолвки, он не приехал, чтобы повидать ее. Да что там – даже не написал ей ни разу! О подарках на день рождения, Новый год или Крещение и говорить не приходится. И вдруг… Равнодушная короткая записка с извещением о прибытии на целый год раньше оговоренной даты и желании немедленно заключить брак. Нет, это просто неслыханно! Наглец! Невоспитанный мужлан! Пусть убирается к дьяволу!

Спускаясь по лестнице, Велвет даже не подозревала, что бушевавшая в душе ярость окрасила ее кожу нежным румянцем, придав ей еще больше очарования. Робин смотрел на сестру точно громом пораженный. Куда подевалась милая симпатичная девочка, которую он так любил? Многое в этой новой Велвет напоминало их мать. Скай О’Малли точно так же склоняла голову, когда злилась или была чем-то недовольна.

При виде приближающейся невесты сердце Александра Гордона затрепетало от восхищения. Наяву Велвет оказалась куда прекраснее любого изображения, и Алекс понял, что готов на все ради обладания ею. И не допустит, чтобы она досталась кому-то другому. На мгновение ему показалось, что он лишился дара речи и уже никогда не сможет заговорить. Господи! Да что это с ним – ведет себя как влюбленный мальчишка, сраженный красотой маленькой чертовки.

На предпоследней ступени Велвет остановилась и, глядя на взиравших на нее мужчин, с усмешкой поинтересовалась:

– Итак, Робин, ты поражен моей неземной красотой или, напротив, я выгляжу столь ужасно, что у тебя отвисла челюсть?

Граф Линмут расхохотался.

– Моя дорогая Велвет! Ты не просто хороша сегодня, а ошеломляюще красива! И такая взрослая!

– Наверное, просто пришла пора повзрослеть.

– Интересно, согласятся ли с этим родители? Ты им очень дорога, а столь важные перемены в тебе произошли в их отсутствие.

Мгновение брат и сестра просто смотрели друг на друга, а потом Велвет предложила:

– Может, представишь меня своему другу?

Вспомнив о своих обязанностях радушного хозяина, Робин ответил:

– Велвет де Мариско, позвольте представить вам Александра, лорда Гордона. Алекс, это моя сестра Велвет.

Со своего места на предпоследней ступеньке лестницы Велвет царственно протянула руку, копируя жест королевы. После того как Александр, легко коснувшись ее губами, выпрямился, Велвет ошеломленно обнаружила, что глаза их оказались на одном уровне. Легонько сжав пальцы девушки, лорд Гордон помог ей преодолеть последние ступени, и Велвет пришлось запрокинуть голову, чтобы видеть его лицо, несмотря на то что сама она была довольно высокой.

В янтарных глазах Алекса заплясали озорные искорки, когда, осознав собственное преимущество, он вновь ощутил прилив уверенности.

– Как не стыдно, милорд. Вы, похоже, со мной флиртуете? – игриво вопросила Велвет, похлопав пушистыми ресницами.

– С вами невозможно не флиртовать, юная леди, – последовал быстрый ответ, и Велвет рассмеялась:

– С вашим острым языком вы будете иметь успех при дворе, милорд!

Ощутив, что Алекс разжал пальцы, девушка грациозно высвободила свою руку, а Робин Саутвуд испустил тихий вздох облегчения. Слава богу, Велвет не заподозрила, что лорд Гордон и граф Брок-Керн – одно лицо, и, судя по всему, он ее не раздражал. Кроме того, Робину сразу стало ясно, что друг потерял от Велвет голову. Да поможет ему Господь!

Остаток вечера прошел настолько спокойно и хорошо, что Робин не поверил собственному счастью. Ужин оказался выше всяческих похвал, а беседа за столом получилась веселой и остроумной. Велвет бесстыдно флиртовала с Алексом. После того как все трое немного поиграли в карты, девушка отправилась в постель, вполне удовлетворенная действием своих женских чар.

– Как думаешь, может, все же сказать ей, кто я такой? – предложил Алекс, когда чуть позже друзья устроились у камина в библиотеке и налили себе по бокалу отменного виски, привезенного из Шотландии. – Велвет превзошла все мои ожидания и оказалась самым очаровательным существом из всех, кого мне приходилось встречать.

– Нет, – не согласился Робин. – Если она узнает правду, то опять почувствует себя загнанной в угол и сбежит. Вы только познакомились. Дай ей время узнать тебя, привыкнуть.

– Но я ей, кажется, понравился: она так мило кокетничала.

– Она всего лишь впервые попыталась опробовать свои чары на мужчине. Знаю, ты очарован ею, я вижу это по твоим глазам, но все же прояви терпение, старина. Она так чиста и невинна, что почувствует себя обманутой, если ты откроешь ей правду сейчас. Дай ей возможность узнать тебя получше.

Александр Гордон испустил тяжелый вздох, но тем не менее согласно кивнул. Нелегко будет проявлять терпение теперь, когда познакомился с невестой. Сегодня вечером он оказался опасно близок к тому, чтобы заключить Велвет в объятия и накрыть поцелуем ее соблазнительные губы. Интересно, как бы она отреагировала, если бы он пошел на поводу у своих желаний? Прильнула бы к нему в порыве страсти или, напротив, разгневалась на него за столь вопиющую дерзость? В конце концов, девушка принадлежит ему по праву – это гарантировал заключенный их родителями договор, – и никто не может на нее претендовать! Разгоряченный такими мыслями и внезапно охватившей его ревностью, Алекс спал ночью очень беспокойно.