Бертрис Смолл
Блейз Уиндхем
Часть I
Эшби-Холл, лето 1521 года
Глава 1
Четыре девочки, спрятавшись в густом кустарнике в дальнем конце аллеи, ведущей к Эшби-Холлу, во все глаза таращились на элегантного гостя, но не слышали ни единого слова из его разговора с отцом.
– Как, по-вашему, кто он такой? – спросила Блисс Морган, отводя с лица прядь белокурых волос.
– Писаный красавец, и даже старость его не портит, – заметила ее сестра-близнец. Волосы Блайт, похожие по цвету на лепестки нарцисса, всегда пребывали в идеальном порядке.
– А вдруг он приехал просить руки одной из нас, – с надеждой произнесла Дилайт Морган, и ее ярко-синие глаза, похожие на отцовские, возбужденно заблестели.
– Ну как можно быть такой глупой, Ди! – рассердилась на младшую сестренку Блисс, заставив ее потупиться. – Ты только взгляни на него! На нем одежда из самых лучших тканей, этой золотой цепи у него на шее хватило бы на приданое всем нам. А нам не достанется и ломаного гроша. Без приданого нечего и надеяться на удачное замужество. Можно считать, нам повезет, если нас возьмут в жены какие-нибудь крестьяне.
– Это уж точно, – скорбно подтвердила ее сестра-близнец. – Все мы останемся старыми девами или еще похуже, и тогда нас не пустят даже в церковь.
– С чего это вдруг тебе захотелось бывать в церкви, Блайт? – фыркнула старшая из девочек, лучше других разбиравшаяся в мирских устремлениях своей сестры.
– Ты же понимаешь, Блейз, дело не в этом! Просто я хочу выйти замуж и иметь детей, – с негодованием отозвалась Блайт.
– Ты имеешь в виду, что хочешь выйти замуж за богача, сестренка, – поправила ее Блейз.
– Конечно, любить богатого человека легче, чем бедняка, – заявила Блисс, по привычке защищая свою сестру-близнеца. – Мы бедны, и мне это совсем не нравится. Как бы мне хотелось стать богатой!
– Ну, на это рассчитывать нечего, – возразила Блейз с грустной усмешкой. – Вы только посмотрите на себя, сестренки! Эти старые льняные юбки уже стали слишком коротки для нас, а в лифы мы скоро вообще не влезем! Сошьют ли нам когда-нибудь новые платья? – с горестным вздохом заключила она.
– Положим, на Дилайт лиф до сих пор болтается, – поддразнила Блисс. – Правда, она еще малышка и не готова выйти замуж, даже если представится случай.
– Старая Ада говорила, что скоро я стану женщиной, – с воодушевлением возразила Дилайт.
– Да, Ада всегда говорит правду, – невесело подтвердила Блайт. – Значит, на выданье нас будет уже четверо, да что толку?
– Зато пока мы вместе, – возразила Блейз, первой оправляясь от приступа жалости к самой себе.
Четыре пары глаз встретились, и Блисс просияла улыбкой, от которой преобразилось все ее детское личико.
– Да, мы вместе, это правда, Блейз, а то было бы еще хуже, верно? – Она улыбнулась сестрам и задумчиво добавила: – И все-таки я хочу знать, кто этот джентльмен. Непонятно, зачем такому расфуфыренному щеголю понадобилось навещать нашего отца?
– Потом все узнаешь, – заявила Блейз, – а пока – где-то здесь, на краю сада, я видела вишню, всю усыпанную ягодами. Бежим соберем их, не то нас опередят птицы!
Повернувшись, она побежала в глубину сада. Три младшие девочки торопливо последовали за ней.
Сестры Морган с младенчества приучались к бережливости. Ничто не должно пропадать зря – это правило крепко вбила в их головы бедность. Когда ближе к вечеру они вернулись домой, их плетеные корзинки были наполнены переспелой вишней, так удачно обнаруженной Блейз. Прибежав на кухню, девочки наскоро набросили передники, тщательно вымыли ягоды в выщербленном тазу и уселись вынимать из них косточки, откладывая порченые ягоды в сторону. Когда на кухню забрела семилетняя Ванора, ей было поручено натолочь сахару.
– Можно засахарить часть вишен, – предложила Дилайт. – Перед постом они всегда бывают такими вкусными!
Блейз согласно кивнула, и три старшие сестры отложили в сторонку немного сладких ягод. Остальное было разделено поровну: половину положили в кипящий сахарный сироп, из оставшихся было решено приготовить джем.
– Перестань поедать наши вишни, Ванора, или тебе попадет, – пригрозила Блисс, поймав сестренку на воровстве.
Худое личико Ваноры, перепачканное соком, свидетельствовало о ее преступлении. Ничуть не испугавшись старшей сестры, она легкомысленно показала ей розовый язычок, но тут же получила по заслугам – Блисс больно дернула ее за волосы. Ванора расплакалась, и ее пронзительные крики переполошили всю прислугу и призвали на кухню мать. Ванора громко рыдала – скорее от обиды, чем от боли. Исподтишка поглядывая из-под мокрых ресниц, она проверяла, какие последствия возымели ее крики, а леди Морган пожелала узнать, кто обидел малышку.
Ванора громко всхлипнула, но в тот момент, когда она уже приготовилась обвинить Блисс, вмешалась Блейз:
– Она попала себе по пальцу, когда толкла сахар, мама. – Блейз ласково обняла младшую сестренку за плечи и прижала к себе. – Ну хватит плакать, Вана. Знаю, тебе очень больно – я и сама не раз ушибала пальцы.
Ванора вновь всхлипнула. Взглянув на старшую сестру, она заметила в ее глазах суровое предупреждение и немедленно прекратила рыдать. Блейз была любимой сестрой Ваноры, но малышка уже давно поняла, что сердить ее не стоит.
– Вот и умница, – похвалила ее Блейз. – Займись делом, Ванора, – без сахара нам не сохранить на зиму эти вишни. И без твоей помощи нам просто не обойтись. – В последний раз шмыгнув носом, Ванора послушалась. Повернувшись к матери, Блейз объяснила: – Я нашла в саду позднюю вишню и мы сумели собрать ягоды, пока их не склевали птицы. Я и не думала, что вишня может поспевать так поздно.
– Природа не всегда предсказуема, – пожала плечами леди Морган. – Нам повезло, Блейз, что ты нашла это дерево, и очень хорошо, что вы собрали ягоды, но, дорогие мои дети, у меня есть новости поважнее. Великолепные новости!
– Это насчет того красавца, который приезжал к отцу? – выпалила Дилайт.
– Значит, вы видели лорда Уиндхема? – удивилась Розмари.
– Да, мы прятались за кустами, мама. Раз ты не позвала нас, мы решили, что не стоит мешать, и ушли в сад, – честно призналась Дилайт.
Леди Морган улыбнулась девочке. Дилайт еще не научилась говорить неправду. А Блейз, как было известно леди Морган, иногда прибегала ко лжи во спасение других. Что касается близнецов Блисс и Блайт, обе они лгали с такой легкостью, что зачастую сами верили в свою ложь, – впрочем, они искажали истину без малейшей корысти.
– Лорд Эдмунд Уиндхем – эрл Лэнгфордский, – продолжала леди Морган. – Он вдовеет уже год, у него нет детей. И он выбрал Блейз своей второй женой. Скажите, разве это не замечательная новость?
– Я же говорила вам! Я же говорила! – Дилайт заплясала вокруг стола, рассмешив кухарку и горничных.
Розмари Морган улыбнулась, а затем с беспокойством взглянула на старшую дочь. Блейз словно оцепенела.
– Благословенная Дева! Эрл! Ты выйдешь замуж за эрла, Блейз! – завистливо простонала Блисс. – И он такой красавец!
– Ты будешь графиней! – возбужденно взвизгнула Блайт, хлопая в ладоши. – Леди Мэри-Блейз Уиндхем, графиня Лэнгфорд! Ну почему тебе вечно так везет?
– Везет? – шепотом переспросила Блейз. – Мне? Везет? – Она глубоко вздохнула и уже громче спросила, поворачиваясь к матери: – Почему этот человек захотел жениться на мне? Разве я могу выйти замуж? Ты же сама часто жаловалась, мама, что у нас нет приданого. – Фиалковые глаза Блейз переполнились невысказанными вопросами.
В кухне воцарилась гробовая тишина, которую нарушало лишь потрескивание огня в очаге. Оглядевшись, леди Морган заметила, с каким жадным любопытством ждут ее ответа слуги, и неодобрительно поджала губы. Ничего плохого нет в том, что слуги узнали о замужестве Блейз, но подробности их не касаются.
– Разве вам нечем заняться? – сурово вопросила она, повернувшись к кухарке и ее помощницам. – Я слышу, там что-то подгорает. Или у нас дом – полная чаша и мы можем позволить себе тратить деньги на еду, не считая? Девочки, займитесь вишней, а ты, Блейз, пойдешь со мной. – Леди Морган величественно выплыла из кухни, и старшая дочь торопливо последовала за ней.
Они прошли через холл, не останавливаясь, – Розмари Морган не желала, чтобы сплетницы служанки ненароком подслушали то, что она собиралась сказать дочери. Подробности не касались даже Блейз, хотя разговор предстоял не из легких. Долг родителей – благополучно выдать дочерей замуж. Несмотря на их бедность, в этот день провидение сжалилось и послало ее дочерям более чем завидную удачу. Леди Морган провела старшую дочь в свою спальню и усадила на широкую кровать, где были зачаты Блейз и ее сестры.
Розмари Морган сжала в ладонях лицо дочери и долгое время вглядывалась в него. Блейз была чудо как хороша – в этом никто не смог бы усомниться.
– Тебе несказанно посчастливилось, – начала она, – и если ты не сделаешь глупостей, то станешь самой известной из графинь Лэнгфорд.
– Но почему я? – возразила Блейз. – Разве вы в состоянии дать за мной приданое, а тем более такое, чтобы я вышла за эрла?
– Он возьмет тебя в жены без приданого, – пояснила леди Морган.
– Но почему? – последовал резкий и подозрительный вопрос.
– Эдмунд Уиндхем восемнадцать лет был женат на женщине, которая, подобно нашей бедной королеве Екатерине, не могла родить ребенка. У нашего короля по крайней мере есть принцесса Мэри, а единственный ребенок эрла Лэнгфордского умер вскоре после рождения. Эти роды убили его мать. Эрл – состоятельный джентльмен, Блейз, но ему нужны дети. Правда, у него есть наследник – его племянник, но Уиндхему нужен родной сын. Надеюсь, ты это понимаешь.
Откуда-то, он не объяснил, от кого именно, он узнал о нашей семье – о том, что все мои дети остались в живых, что они растут здоровыми и крепкими. И вот, даже зная, что у вас нет приданого, он приехал сюда и предложил тебе стать его женой. Он уверен, что ты сможешь подарить ему здоровых детей – таких, как я подарила твоему отцу.
– Значит, благородный эрл прибыл в Эшби, чтобы купить чистокровную породистую кобылу? Нет, я не выйду за него, мама! Пусть я бедна, но у меня есть гордость! Да я скорее соглашусь остаться старой девой! Как посмел этот человек считать, что способен купить меня?! Какая самонадеянность!
– Нет, Блейз, он не самонадеян. Он приехал просить твоей руки, он обращался с твоим отцом учтиво и достойно. Это событие – настоящее чудо. И твой долг, как нашей дочери, с благодарностью принять эту чудесную возможность, предложенную тебе. Неужели ты не понимаешь, как тебе повезло?
– Нет, не понимаю, мама. Пусть этот эрл женится на ком-нибудь другом. И Блисс, и Блайт готовы умереть за такую «чудесную возможность», – пренебрежительно отозвалась Блейз.
– Но ты ведь старшая, – напомнила ей мать. – Тебе положено первой выйти замуж. И потом Блайт и Блисс моложе тебя на целый год. Эрл – зрелый мужчина, а ты достигла подходящего возраста, чтобы выйти замуж.
– Нет! – упрямо выпалила Блейз.
Леди Морган глубоко вздохнула, чтобы сдержать растущее в ней негодование. «Эта девчонка невозможна, – подумала она, – имя досталось ей по праву».
– Дело тут не только в тебе, Блейз. – Розмари попыталась вразумить непокорную дочь. – Эрл согласился обеспечить приданым всех твоих сестер, чтобы они тоже могли найти себе достойных мужей.
– Значит, мне придется принести себя в жертву на благо семьи! – негодующе выпалила Блейз.
Тут уж леди Морган утратила всю сдержанность и мгновенно вскипела.
– Блейз, – заявила она, поднимаясь и положив руки на хрупкие плечи дочери, – ты немедленно отправишься в часовню и поблагодаришь Благословенную Деву! И заодно попросишь у нее прощения – твои эгоизм, спесь и своеволие возмутительны! Пусть доброта Богоматери и ее молитвы помогут тебе избавиться от дерзости. Надеюсь, ты поймешь, как тебе повезло, и задумаешься о судьбе младших сестер. Помни: их будущее, да пребудет с нами милосердие Божие, находится в твоих руках!
– Но как же ты несправедлива ко мне, мама! Почему я одна должна отвечать за судьбу сестер? – с вызовом воскликнула Блейз.
– Больше я не собираюсь с тобой спорить, – прервала ее леди Морган. – Ступай в часовню сию же минуту!
Блейз выбежала из комнаты, охваченная гневом и раздражением. Намеренно пренебрегая приказом матери, она вернулась на кухню и остановилась на узкой каменной лестнице, наблюдая за сестрами. Блисс и Блайт усердно чистили вишню и присматривали за малышами, ибо к ним присоединились Ларк и Линнет. «Старшие близнецы такие хорошенькие», – с грустью подумала Блейз. Несправедливо, если им придется провести всю жизнь здесь, в Эшби, так и не познав радостей супружества и материнства. А ведь впереди у них всего несколько лет – кое-кто считал, что лучшее время для поисков мужей для них уже упущено. Блейз не могла припомнить девушек, которым близнецы уступали бы красотой. Различия между ними были немногочисленными: у Блисс крошечная родинка сидела над левым уголком губ, а у Блайт – над правым. У обеих волосы с одинаковым теплым золотистым оттенком, а глаза блестели синевой, словно сапфиры. Их лица овалом напоминали сердечки – с прямыми, чуть вздернутыми носиками и пухлыми губами. Изящные дуги тонких бровей и длинные изогнутые ресницы были довольно темными для такой светлой кожи, не нуждающейся в румянах и белилах. Несмотря на внешнюю хрупкость, румяные щеки сестер свидетельствовали о крепком здоровье.
В кухне мелькала еще одна белокурая головка, принадлежащая Ваноре, – ее волосы отливали серебром. Со своими темно-синими глазами, которые при определенном освещении казались почти черными, эта малышка, лицо которой еще не утратило детской округлости, обещала стать изумительной красавицей. Как и самая младшая из сестер, Гленна, с ее каштаново-рыжеватыми волосами и материнскими светлыми глазами.
Остальные дети Морганов уродились темноволосыми. Брат – близнец Гленны, Гевин, был точной копией отца. Обаятельная Дилайт тоже унаследовала каштановые отцовские локоны. Вторая пара близнецов, Ларк и Линнет, была похожа на старшую сестру. Но какое будущее ждет их всех без приданого? И разве сможет отец благополучно выдать замуж дочерей, когда исчез источник его дохода – стада овец? После второго мора он так и не сумел поправить свои дела.
С негромким вздохом Блейз поднялась по кухонной лестнице. Почти нехотя она вошла в маленькую часовню. Преклонив колени на молитвенной скамеечке, она устремила взгляд на статую святой Марии, раздираемая борьбой собственной гордыни с рассудком. Смиренное и терпеливое каменное лицо святой, казалось, упрекало ее за мятежные мысли.
«Что это с тобой? – допытывался рассудок Блейз. – Тебя пожелал взять в жены состоятельный красавец джентльмен. Почему же ты вдруг взбунтовалась?»
«Потому, что я хочу любви, – отвечала гордость. – А этому человеку я нужна как здоровая племенная кобыла, способная принести ему сыновей. Какое ему дело до меня? Он не захотел даже знакомиться со мной!»
«Что за вздор! – возражал рассудок. – Таинство брака свершается лишь по одной причине – так тебе говорили с детства. Цель брака – дети».
«Но я хочу быть любимой!» – не сдавалась гордость.
«Любовь, – убеждал рассудок, – придет позднее, когда вы как следует узнаете друг друга. А вместе с любовью появится и уважение».
«Я должна быть любимой», – умоляла гордость.
«Твои родители любят друг друга, – напоминал рассудок. – Почему ты считаешь, что у тебя все будет иначе?»
«Мои родители познакомились прежде, чем поженились», – резонно возражала гордость.
«Такое случается нечасто, – объяснял рассудок. – Браки устраивают родители, действуя в интересах своих детей. Твоя мать права: тебе несказанно повезло, что этот человек пожелал взять тебя в жены без приданого. Кстати, сколько раз ты клялась, что любишь сестер? Разве они не заслуживают счастья? И он великодушно предложил им приданое – чтобы и твои сестры могли выйти замуж. Разве плохой человек способен на такой поступок? Твои родители не сомневаются в нем, так почему же ты им не веришь?»
– А как же любовь? – еле слышно прошептала Блейз.
«Любовь придет, – уверял рассудок. – Она не может не прийти. Ты обретешь любовь, но, что еще важнее, – будешь довольна сознанием, что, смирив свою гордыню и поступив, как положено доброй христианке, помогла семи сестрам найти свое счастье. Как же ты можешь отвергать предложение эрла?»
– Не могу, – тихо подтвердила Блейз, и слезы жалости к себе покатились по ее лицу. – О Пресвятая Богородица, прости мне непокорность! Помоги научиться думать о других, – молилась она. В этот момент чья-то рука легла ей на плечо, и Блейз вздрогнула, обернулась и увидела отца. Торопливо перекрестившись, она поднялась. – Папа, я рассердила маму, – призналась она, бросаясь в его объятия.
Роберт Морган крепко прижал к себе старшую дочь.
– Знаю, – сурово подтвердил он, благодаря небеса за то, что дочь не успела увидеть искры смеха в его глазах. Блейз никогда не была самой послушной из детей, ее всегда требовалось держать в ежовых рукавицах. А Розмари, лучшая из матерей, такая добрая и заботливая, никак не могла понять: Блейз нуждается в особом внимании. – Твоя мать сказала мне, что ты отказалась выйти замуж за человека, которого мы выбрали для тебя. Это правда?
– Я выйду замуж за эрла, папа, – тихо пообещала Блейз. – Разве можно пренебречь таким великодушным предложением?
– Нельзя, – подтвердил лорд Морган и отстранил дочь, вглядываясь в ее лицо. – Ты должна довериться мне, Блейз, как доверялась всегда. Лорд Уиндхем – более чем достойная партия. Если говорить начистоту, ты ему не пара. Прежде я не встречался с этим человеком, но никогда не слышал о нем ни единого дурного слова. Он ведет себя учтиво и сдержанно. Очевидно, он любил первую жену, несмотря на то что она так и не сумела родить ему детей, и теперь искренне скорбит о ее смерти. Я уверен, он полюбит и тебя, Блейз. И ты полюбишь его. Он станет тебе хорошим мужем. Его великодушие по отношению к тебе, не говоря уже о твоих сестрах, говорит о многом. И дело не только в приданом, но и в связях, которые ты приобретешь благодаря этому браку. Неужели ты не согласишься с моим решением, детка?
Блейз кивнула.
– Мне не хотелось упорствовать, папа, но я никогда не думала… никогда не ожидала, что стану женой титулованной особы. Я мечтала выйти за какого-нибудь младшего сына, такого же бедняка, как я сама… А где живет эрл? Далеко от Эшби?
– Риверс-Эдж находится отсюда в полудне пути. Это если ехать окольным путем, а не через поля, как он. Но у его сестры сегодня день рождения, и ему надо было поскорее вернуться домой. Старший сын этой сестры и есть наследник эрла.
– Должно быть, он досадует на то, что эрл вновь решил жениться, – мудро заметила Блейз.
– Это не ему решать, – возразил лорд Морган, взял дочь за руку и повел ее из часовни. Вдвоем они прошли по коридору в большой зал дома, где Роберт Морган усадил Блейз рядом с собой у камина. – Титул эрла Лэнгфордского восходит еще ко временам короля Генриха V, детка. Первый из эрлов спас жизнь этому королю в битве при Азенкуре и был пожалован титулом. В то время ему было всего шестнадцать. Уиндхемы живут подолгу. Бабушка лорда Эдмунда дожила до семидесяти пяти лет, а его отцу было под восемьдесят, когда он умер во время чумы.
– Эрл был единственным сыном? – спросила Блейз.
– Единственным выжившим сыном, дорогая, и единственным отпрыском третьей жены второго эрла. По-видимому, в этом роду редко рождаются крепкие сыновья. Теперь, когда ему уже перевалило за тридцать, а он остался бездетным, эрл не на шутку встревожился. Надеюсь, ты это понимаешь. Ты же умница, Блейз, и я не сомневаюсь: ты поймешь, в каком положении оказался эрл.
– По крайней мере он мог бы погостить у нас подольше и познакомиться со мной, – с раздражением отозвалась Блейз.
Лорд Морган улыбнулся, увидев обиду дочери. Он понимал, почему эрл уехал сразу же после разговора, но он мог понять и недовольство Блейз.
– Эрл хотел остаться, но он задумал вечер в честь своей сестры. Несмотря на разницу в возрасте, они очень близки. Ты ведь любишь своих сестер, так что сможешь понять, почему лорд Уиндхем уехал так поспешно.
Блейз задумалась, и отец снисходительно рассмеялся, слегка сжав ее плечо. Блейз вскинула голову.
– Скажи, какой он? – спросила она. – Он не оставил своего портрета? А вы – вы дали ему мою миниатюру? Неужели он был согласен жениться на незнакомой девушке? Может, ему все равно?
– Он предоставил выбор невесты твоей матери и мне, пожелав только, чтобы его избранница обладала хорошим зрением, – усмехнулся лорд Морган.
– А что, он подслеповат? – Блейз насторожилась.
– Нет, Блейз, нет. Он очень хорош собой – высокий, светлокожий, с каштановыми волосами и карими глазами. Он понравится тебе – точно так же, как ты понравилась ему, дорогая.
– Когда же мы поженимся, папа?
– Тридцатого сентября, – отозвался лорд Морган.
– Так скоро? А я-то думала, это случится не раньше, чем следующей весной!
– Ваши имена будут оглашены в церкви в это же воскресенье, Блейз.
– Но папа, до тридцатого сентября осталось меньше двух месяцев!
– Эрл вдовеет уже целый год, детка. Жена нужна ему немедленно, он не согласен ждать даже полгода, – объяснил лорд Морган.
– Но нам предстоит так много дел, папа! Нам ни за что не успеть приготовиться так быстро!
– Что это за дела? – спросил отец.
– У меня нет свадебного платья – тем более такого, которое подошло бы графине Лэнгфорд. И даже если бы у нас была ткань, мы бы не успели за такое короткое время сшить мое приданое.
– Твое приданое будет изготовлено в Риверс-Эдже, Блейз, – все, в том числе и свадебное платье. Эрл пообещал прислать кое-что из вещей заранее, чтобы ты не смущалась перед его родственниками, прибыв в свой новый дом.
– А белье! Мой сундук не заполнен и наполовину, папа! Разве можно явиться в Риверс-Эдж с пустыми руками?
– Мы позаимствуем белье у твоих сестер, – предложила леди Морган, подходя к мужу и старшей дочери.
– И правда – наши сундуки набиты до отказа, – заявила Блисс, которая вместе со своей сестрой явилась следом за матерью. – Ты шьешь слишком медленно, Блейз, ты не наполнила бы свой сундук и за пять лет.
– Зато ты шьешь аккуратнее, чем мы, – добавила Блайт в попытке смягчить резкость сестры, но Блейз уже привыкла к насмешкам Блисс и не обиделась.
– Мы с Блайт вышьем вензель Б и Э на постельном белье, – пообещала Блисс, – просто, но красиво – две переплетенные буквы внутри сердечка.
– Я помогу, – предложила Блейз.
– Ну уж нет! – воскликнула Блисс. – Ты вечно копаешься, как неживая, и только выводишь меня из себя. Мы запросто справимся сами.
– Значит, вы опустошите свои сундуки, чтобы наполнить мой? – встревожилась Блейз.
– Не волнуйся, сестренка, – успокоила ее Блайт. – Этой зимой мы успеем заново наполнить их. Мне будет приятно думать, что наше шитье уедет вместе с тобой в новый дом.
Блейз вскочила и обняла младшую сестру.
– И я рада, что мне останется память о вас. Я только теперь поняла, как одиноко мне будет в новом доме.
– Одиноко? – фыркнула Блисс. – Да ведь ты станешь хозяйкой огромного дома, Блейз! У тебя будет муж, и если вы исправно станете исполнять супружеский долг, то вскоре у вас будет полный дом детей. И потом разве можно быть одинокой среди целой толпы слуг – они-то у тебя точно будут! Ей-богу, Блейз, ты чудачка.
Блейз рассмеялась, выслушав тираду сестры.
– Не знаю, сумею ли я справиться с этой толпой, – возразила она и вдруг загрустила. – Мне будет недоставать родных, Блисс… Ведь мы хоть и бедны в глазах всего мира, но богаты любовью друг к другу.
– Я предпочитаю более ощутимое богатство, – напрямик заявила Блисс.
– Ну тогда, как только стану женой лорда Уиндхема, я первым делом позабочусь, чтобы у тебя появился достойный муж. Достойный, – повторила она, – то есть богатый!
– И у Блайт тоже, – добавила Блисс, как всегда, заботясь о сестре.
– И у Блайт, – подтвердила Блейз.
– Имей в виду, эти обещания нельзя нарушать, дорогая, – заметила леди Морган. – Сестрам и вправду понадобятся твоя помощь и влияние, чтобы выйти замуж. А они, в свою очередь, помогут остальным. Этот чудесный брак, свалившийся на нас так внезапно, – ответ на все наши молитвы. Эрл Лэнгфордский – самый добрый и великодушный человек на свете. И если ты приложишь хоть немного усилий, чтобы угодить ему, то станешь счастливейшей из женщин. Он поклялся нам, что ты заживешь не хуже королевы. А когда ты подаришь ему наследника, Блейз, он будет готов сделать для тебя все, что в его власти. – Она беспокойно взглянула на дочь, опасаясь, что Блейз взбунтуется, как случилось прежде.
Зная, что необходимо успокоить мать, Блейз покорно произнесла:
– Я всеми силами буду стараться стать для эрла доброй женой. И потом, мама, я люблю детей – я буду желать их не меньше, чем сам лорд Уиндхем.
Леди Морган вздохнула с облегчением.
– О дорогая, – оживилась она, – я знала: стоит тебе хорошенько задуматься, и ты по достоинству оценишь наше решение. – Обняв дочь, она закончила со всхлипом: – Я так счастлива за тебя!
– Мадам, – возразил ее супруг, – вы, пожалуй, заразите истерикой всю женскую половину дома, если хотя бы еще минуту пробудете рядом с детьми. Беги наверх, Блейз, и смени юбку. Хорошая хозяйка должна многому научиться. И как отец, я беру на себя половину этой задачи. Ну, живее!
Благодарная отцу, Блейз ускользнула из зала и взбежала по лестнице в комнатку, которую занимала вместе с Блисс и Блайт. Торопливо стащив привычную юбку и лиф, она заменила их чистой белой блузой и поношенной, но еще крепкой темной бархатной юбкой для верховой езды. Каким бы ни был первоначальный цвет юбки, ткань давно выцвела и приобрела неопределенный оттенок. Из угла Блейз вытащила сапожки для верховой езды и, морщась, натянула их – сапожки жали, ноги успели подрасти с тех пор, как обувь была сшита пять лет назад. Но несмотря на это они были для Блейз привычными и потому удобными. Она поднялась, и тут ей в голову вдруг пришла мысль, что, вероятно, лорд Уиндхем закажет ей новые сапожки. И длинную юбку из темно-синего бархата с таким же лифом. И шляпку с белыми перьями. На мгновение Блейз закрыла глаза, представляя себя в таком роскошном одеянии, и решила, что будет выглядеть в нем совсем недурно. Что и говорить, в замужестве с богатым человеком есть свои преимущества, а она о них и не задумывалась.
Блейз сбежала вниз по лестнице и выскочила из парадной двери, возле которой отец уже ждал ее, восседая на лошади. Конюх подсадил девушку, и отец с дочерью направились на прогулку неторопливым шагом.
Некоторое время они ехали в молчании, но едва достигли узкой дороги, ведущей через все поместье по полям, как лорд Морган спросил у дочери:
– И все-таки как ты относишься к этому браку, Блейз?
– Какая разница, папа? Мне ведь все равно придется выйти замуж, верно? И потом разве предложение эрла – не чудо, как утверждает мама?
– Если бы я только заподозрил, что замужество с лордом Уиндхемом не принесет тебе счастья, Блейз, я ни за что не согласился бы на его предложение. Разумеется, ты должна выйти замуж, и этот брак – невероятная удача для всех нас. Но я постараюсь помочь тебе прийти к согласию с самой собой, детка. Я хочу, чтобы ты была счастлива.
– Мне страшно, – призналась Блейз, – но почему – не знаю. Для меня невыносима мысль о том, что придется покинуть Эшби. Да, Блисс вовремя напомнила, что я буду хозяйкой огромного дома, но я не могу не гадать, будет ли там так же хорошо, как здесь, смогу ли я полюбить свой новый дом. А если нет? Я даже не знакома с человеком, за которого должна выйти замуж, и он не знает меня. Что, если мы не понравимся друг другу? Понимаю, у него есть все причины обзавестись молодой женой, однако если эти причины – единственные, станет ли он заботиться обо мне? Все это страшно и непонятно, папа.
– Еще совсем недавно я была бы в восторге – я никогда и не мечтала о подобном браке. Я и в самом деле думала, что стану женой младшего сына сквайра Грина – если он еще согласится жениться на бесприданнице. Но я подозревала, что такое вполне может произойти: сквайр – тщеславный человек. Каждый раз, когда он бывал здесь, я замечала: он думает о том, как славно иметь общих внуков с дворянином. – Она усмехнулась, а Роберт Морган поддержал ее веселым смехом.
– Но и это еще не все, – продолжала Блейз, – с другой стороны, папа, я не могу не возмущаться дерзостью эрла Лэнгфордского: подумать только, он прибыл сюда всего на полчаса – чтобы попросить в жены одну из твоих взрослых дочерей!
Роберт Морган кивнул, понимая чувства дочери, и попытался объяснить:
– Он не хотел оскорбить нас, Блейз, в этом я уверен. Богатые и влиятельные люди иначе смотрят на подобные вещи – они решают свои дела быстро и без колебаний. Своим временем они распоряжаются так же разумно, как золотом. Лорду Уиндхему известно, в каком положении мы оказались. Он понимает, что, будучи отцом восьми дочерей, я хотел бы как можно удачнее выдать их замуж. Преимущество на его стороне, Блейз. Однако он ни на секунду не заставил меня почувствовать себя попрошайкой у ворот его дома. Если в нем и есть высокомерие, в котором ты его обвиняешь, то я этого не заметил.
– Сколько ему лет, папа?
– В августе будет тридцать пять, – последовал ответ.
– Да он совсем старик, папа!
Роберт Морган не знал, плакать ему или смеяться над последним замечанием старшей дочери. Самому Роберту было всего сорок. Но с точки зрения его дочери… В последний день ноября ей должно было исполниться шестнадцать. Однако такая разница в возрасте между мужем и женой считалась обычным делом – в особенности потому, что женщины умирали раньше, изнуренные частыми родами, и мужчинам приходилось жениться снова. Мужчина, особенно бездетный или имеющий только дочерей, подыскивал себе здоровую и молодую женщину, чтобы не упустить шанса обзавестись наследником.
Негромкое покашливание напомнило Роберту, что Блейз ждет ответа.
– Лорд Уиндхем – мужчина в самом расцвете сил, Блейз. Надеюсь, ты найдешь в нем пылкого любовника. – Взглянув на дочь, Роберт увидел, как залились румянцем ее щеки, и хитро усмехнулся.
– Папа! – возмущенно воскликнула Блейз и пришпорила лошадь, переходя на рысь.
Минуту Роберт смотрел ей вслед. Небесно-голубая лента в чудесных золотистых волосах Блейз ослабла, и густые пряди, выбившись из-под нее, затрепетали на ветру.
Лорд Уиндхем будет несказанно удивлен, обнаружив, что совершил выгодную сделку. Розмари была права, говоря, что красота их дочерей стоит немало. Роберт Морган задумчиво прищурился. Брак Блейз… новое положение… приданое для остальных дочерей… Благодаря этому он сможет заново отстроить Эшби, еще лучше, чем прежде. Связи дочерей помогут ему подыскать достойную невесту и Гевину. Он будет очень осторожен – теперь-то он в состоянии позволить себе выбирать.
