Белослюдова Катерина
Анафиэль
– Еще бы душ тут приняла, будь внимательнее! Это война, а не прогулка! Как ты до сих пор жива? Тебя же охранял спаситель Михаил, куда он подевался? – Последний вопрос он сказал с раздражительностью. Заботу Михаила о Афи он воспринимал недоверчиво.
Девушка подняла взгляд на Люцифера, ей было приятно, что сущее зло в понимании небес и людей, так печется о ее благе.
– Мне няньки не нужны, я и сама справлюсь.
Люцифер скептически покивал.
– Конечно, прям как сейчас, – Он резким движением развернул девушку, вставая впереди неё, скрыл ее за своей спиной и вонзил меч в бегущего на них огнесса – воина Игнеса. Лицо существа напряглось, огненный шар в руке потух, тело стало темнеть, выдернув меч из огнесса, Люцифер оттолкнул бездыханное тело, и то с глухим стуком упало на землю.
– Держись поблизости. Мне так будет спокойнее. Рядом со мной ты дольше останешься жива. И соберись! Ты слишком рассеяна, а из-за тебя рассеян и я. Постоянно отвлекаюсь посмотреть, не убивают ли тебя. – Люцифер уверенно двинулся вперёд, ангел уверенными шагами последовала за ним.
Анафиэль и вправду была рассеянна. Состояние было как во сне, словно сторонний наблюдатель столь жестокого сражения. Она сама не понимала, как она до сих пор оставалась в живых, как ей удавалась отражать атаки. Не помнила хода своей защиты, все было туманно и размыто, словно ее тело существовало отдельно от ее создания. Видела мучения своего народа, видела смерть и боль. Не знала где ее брат и жив ли он, единственное, что ее успокаивало, это то, что в последний раз она видела его с Михаилом. Надежным другом и отличным воином, способным прикрыть спину. На удивление в ее душе зарождалось чувством ненависти ни к Игнесу, а к создателю всего этого хауса и бессмысленной войны. Зарождалась ненависть к отцу. Настолько он безразличен ко всему, что спокойно восседает на своем троне. И смотрит, как мучаются и погибают его создания. Разве так должен поступать отец и создатель? Бросить на произвол судьбы, видя, как огромная машина смерти в виде божества проедет и раскатает его созданий и детей. И в свою очередь не попытаться этому помешать. Все это злило и выводило ангела из себя, но глубоко внутри она по-прежнему ощущала что-то доброе и нежное по отношению к отцу. Все же любовь к отцу и желание его оправдать оставались в душе девушки.
23
Казалось, сражение длилась уже целую вечность, хотя не прошло и пары часов. Анафиэль сражалась рядом с дьяволом. Люцифер, не смотря на риск собственной жизни, оберегал девушку всеми силами. Связь между ними в этот тяжёлый момент укрепилась окончательно. Люцифер настолько ощущал энергию ангела, что чувствовал ее волнение и страх.
Воинов Игнеса была нескончаемая рать. Они как по волшебству появлялись снова и снова. Союзники небес и ада стали уставать, отражать атаки нескончаемого войска было трудно. И если ангелы были готовы стоять до последнего за своего предводителя. Демоны, не чувствуя себя обязанными кому-либо, думали уже о путях отступления. Хотя и понимали, что на поражении данной войны Игнес не остановится, а продолжит уничтожать все живое, созданное Богом включая и их.
Анафиэль сбил с ног огненный шар, прилетевший ей в живот по касательной, ангел свалилась на землю. Врага по старой традиции убил Люцифер, метнув в того меч. Склонившись над девушкой, он растерянно и с ужасом в глазах стал осматривать место, куда попал шар. Раны не было, лишь не большая дыра в доспехах, что, несомненно, вызвало улыбку радости на лице дьявола.
– Оказывается эти ваши доспехи не такая бесполезная штуковина. – Протянул руку, помогая ангелу подняться.
– Жжет, доспехи нагреваются. – Девушка пальцами коснулась места, куда попал шар. Пальцы от легкого касания обожгло, на них выступили белые волдыри. Анафиэль поморщилась.
– Жжение ты, несомненно, переживешь. Хорошо, что шар не прилетел тебе в голову. Тебе бы каска не помешала. – Закончив фразу, Падший подмигнул девушке.
Из-за постоянного страха за Анафиэль и желания ее оберегать Люцифер потерял бдительность. Спасая ангела, он сам получил ранение. Ему прилетел огненный шар в спину. Из раны хлынула алая кровь. Анафиэль мечом пронзает сердце огнесса, что бросил шар. Быстрыми шагами она приближался к огненному солдату, чтобы прекратить его существование. Когда его обугленное тело падает на землю, ангел вонзает снова меч в его спину, от страха и растерянности она сама не поняла зачем, вонзила меч в то, что уже мертво. Анафиэль замешкалась, когда увидела на спине Люцифера большую рану, из которой большим потоком хлестала кровь. Афи вдруг почувствовала на своей спине еле ощутимую боль и покалывания в том же самом месте, где была рана у Люцифера. Словно один огненный шар пронзил их обоих и увлекая за собой их жизненные силы в мир, не существующий вовсе… Мир небытия. С уст ангела срывается пронзительный крик и с большой скоростью она приближается к стоящему на коленях, опустившему голову дьяволу. Его взгляд потуплен, пустой, смотрящий в никуда, она осязала ту же боль и страх приближающейся кончины, что и он. Ощущение, что наступает конец. Слезы резали ее глаза, но девушка крепко сжала челюсти в попытке сдержать поток слез, это придало ее лицу более грубый и строгий вид. Дрожащей рукой еле ощутимо она коснулась кровоточащей раны зияющей на спине дьявола. От прикосновения Афи почувствовала легкую вибрацию в руке напоминающую небольшой удар электротоком, от неожиданности она резко отстраняет руку. Но влеченная не мыслями, а внутренним чутьем, ангел осторожно возвращает руку на рану дьявола. Ощущение вибрации усиливается и Афи накрывает второй рукой остававшуюся часть раны. Девушка чувствует, как сквозь пальцы пульсирует кровь и будто внутри раны происходит неистовый взрыв внутренней энергии, которою невозможно удержать ладонями и она вырывается изнутри миллионами световых лучей.
Люцифер, ощутивший невероятный поток энергии, поднимает голову и его глаза окутывает красный свет. Он ощущает как его рана очень быстро и безболезненно начинает затягиваться. Колоссальный прилив силы разжигает в дьяволе небывалый поток мощи, которую невозможно удержать, она силой выбивается наружу, ослепляя все вокруг своим невыносимо ярким красным свечением. Сияние не окутывало ангела и дьявола оно исходило из них, как неконтролируемая волна света, ослепляя воителей небес, ада и созданий Игнеса. Сквозь прикрывающие глаза ладошки, осуждающе смотрели ангелы и даже с неким отвращением заворожено смотрели демоны; огнесы же безразлично прятали свои пустые чёрные глаза от слепшего сияния. Борьба остановилась, время словно замерло. На удивление, Афи не чувствовала, что энергия ее покидает, наоборот она осязала такой же прилив невообразимой мощи, которая наполняла ее от соприкосновения с дьяволом. Энергия ангела и дьявола приплеталась, стала единой окончательно. Ангел чувствовала себя всемогущей и неуязвимой, но стоило ей убрать руки как она ощутила ту же силу, что и была всегда с ней. Свечение погасло, знаменательный момент закончился.
Люцифер, преисполненный целебным волшебством, встал лицом к лицу с ангелом, он смотрел на нее, в этот момент казалась, что не существовало ничего более важного. Во взгляде читалось все: и благодарность, и интерес к случившемуся, прежде ничего подобного никогда не происходило. А если и были попытки объединить силы, то это заканчивалось непременной смертью одного существа или же сразу обеих сторон. Люцифер и Анафиэль стали одним целым, соединилась не просто энергия, а переплелись их души в единый механизм, отчуждая одиночество из их сердец навеки. Получив в союзе небывалую силу, божественную мощь, способную сокрушить, как им казалось любого оказавшегося у них на пути, Люцифер молча протянул ангелу руку, в раскрытую ладонь девушка вложила свою хрупкую окровавленную руку и красное свечение вновь пронизывало их изнутри.
24
Игнес продолжал отражать нападки двух архангелов и сына Бога. От того что он не мог справиться с этими примитивными для него существами порождало в нем ярость и негодование, как такие слабые существа могут так яростно сражаться. Как назойливые мухи они кружили около него, он только и успевал отмахиваться. Но мужество, самоотверженность, готовность жертвовать собой для создателя восхищала Игнеса. Бог создал отличных воинов с рабским мышлением, готовыми ставить его интересы выше своих жизней. Они сражались покинутыми и одинокими, как дети, которых в самый неподходящий момент покинули родители, тем самым обрекая их на муки и страдания.
Игнес волной удара откидывает Михаила на несколько метров вперед, своим огненным мечём, он оставляет зиять огромную косую, рваную рану от грудной клетки к животу на теле Ирши. Божий сын ослепленный вспышкой обжигающей боли, падает на бок и пытается отползти от врага, в жалкой попытке спасения. Ощутив легкость, без назойливых нападок Игнес поражает Гавриила в самое сердце и выжигает в нем огромную дыры. Глаза архангела гаснут и белеют, прежде, чем его тело касается земли.
Боль кольнула сердце создателя, когда одно из его прекрасных созданий покинул мир живых, превратился в ничто. Бог с большой тоской наблюдал, за тем как погибают его создания, вместе с ними по частичкам умирал и он сам, внутри ощущая скорбь и страдания. Он улицезрел безвыходное положение своего сына, и в момент, когда Игнес направился к нему, чтобы погасить очаг его жизни, создатель раскрыл свои большие крылья с полной боевой готовностью вмешаться и прекратить эту кровопролитную войну даже ценой собственной жизни. Ни кто не знал, что энергия Бога была на исходе, каждое движение в его теле отзывалось невыносимой болью. Сотворив мир и все эти прекрасные создания, Бог потерял большую часть энергии. Когда любовь всей его жизни пала на предсмертном одре, разбилось не только сердце, но и часть души, которая порождала энергию. Другими словами, боль потери в сердце создателя была настолько велика, что после смерти жены, он стал чувствовать, как энергия жизни угасает и в нём. Жена заразила его лихорадкой дерева «дарующее смерть», хоть этот яд не уничтожил Бога, но он стал паразитировать в душе Бога, вытягивая из него энергию. Это и было той самой брешью в его душе. Он никогда никому не говорил, что ежедневно борется за жизнь, и каждый раз, когда он пользуется силой своих крыльев, после он не может даже передвигаться, без ощущения что его пронзает тысяча иголок. Он не догадывался, откуда это ядовитое дерево, дебри самих небес были плохо изучены из-за витающего в воздухе яда. Но он знал, что все эти деревья были на небесах задолго до сотворения племя богов. И потому принимал мысль что «дарующее смерть» это как равновесие природы, нет существ, за кем не придет смерть. Бог любил своих детей и созданий, он был готов идти на поле боя сражаться рядом с каждым из них, но он опасался, что будет лишь «обузой», которую нужно будет спасать.
И именно в тот страшный и напряженный момент для Иршуэ и его отца готового ринуться в бой, спасая свое чадо, с ног огненно Бога сбивает Анафиэль. Она была будто в ауре бледно-красного свечения, которое окутывало ее и дьявола, но как только они оказались на расстоянии свечение погасло. Афи сбила Игнеса с ног, не успел, огненный Бог опомнится, как нога Люцифера сдавливала его горло. Игнес тонкими длинными пальцами обхватил силой давящую ногу и стал ее приподнимать, позволяя кислороду вновь наполнять его легкие. Силы Люцифера все же уступали мощи Игнеса. Поэтому вскоре выкрутив ногу так, что дьявол потерял равновесие и рухнул на землю. Игнес, вернувший контроль над ситуацией, вновь направился к беспомощному, истекающему кровью сыну врага. На пути к которому восстала Афи, но за желание защитить брата получила сильный удар ладонью огненного Бога по лицу, на щеке появился ожег в виде отпечатка ладони. Эти несколько шагов врага к Ирши казались бесконечными. Виделось так, словно все поле боя застыло в ожидании непоправимого, но в ключевой момент, когда Игнес настиг Ирши и его меч загорелся в воздухе, готовый покарать беззащитного. По эпическому совпадению Афи ощутила касание теплой ладони дьявола и волна силы, веры в собственную неуязвимость и всесилие заполнила как ангела, так и дьявола. В состоянии непонятного транса ангел воссоздает свой ярко сияющий белым светом меч с красным по контуру светом, и бросает со всей силы и злобы на это трудно убиваемое существо и меч поражает плече, принося врагу пылающую боль и недоумение. Он протягивает руку к месту ранения, откуда все еще торчит меч, но ангел призывает его в свою ладонь, прежде чем враг его касается. Видя реальную угрозу своей жизни, Игнес бросает затею расквитаться с божьим сыном, переключает свою кару на двух новых противников. Но плечо подводит огненного Бога, отзываясь острой болью и медленной регенерацией. Игнес четко и слажено успел отразить еще одну атаку со стороны ангела. Но горечь его положения заключалась в том, что в этот, требующий много сил момент, эти двое были едины. Их энергии настолько были смешанны, что они создавали некий купол чистой неукротимой энергии, которая не только предавала им огромную мощь, но и делала их неуязвимыми, окутывая в кокон энергии. Отражая очередное нападение ангела, Игнес упустил момент атаки дьявола и его меч пронзил его живот. Пульсирующая боль наполнила все еще живое крепкое тело огненного Бога. Игнес потерял контроль над ситуацией и это его погубило, когда меч дьявола покинул тело Игнеса оставляя огромную рану, ангел силой собственного меча срубила голову Бога и та все еще открытыми и все видевшими глазами покатилась по земле. Тело, обливаясь кровью, упало наземь. Глаза Игнеса потухли, несокрушимый враг пал от рук ангела и дьявола. Люцифер пренебрежительно пнул голову подальше от тела, чтобы до конца убедиться, что враг повержен. Как песочные фигуры стали рассыпаться творения огненного Бога. Плотная стена из пепла заполнила пространство острова.
Иршуэ немного придя в себя, поднялся на ноги, но все-таки слабость не дала ему на них удержаться. Поэтому собрав остатки сил, чтобы не упасть, он медленно опустился и присел на землю. К нему приблизился Михаил, чтобы осмотреть его рану. Архангел обвел глазами остров и увидел Аралину, которая уже стояла на ногах, хотя и рана все еще причиняла ей боль. Архангел махнул рукой ангелу, подзывая ее, когда девушка подошла, он сказал:
– У Ирши тяжелая рана, можешь о нем позаботиться? – Взгляд Михаила упал на все еще раскрытую, но уже не кровоточащую рану. – Ты в состоянии позаботиться о вас обоих?
Аралина удовлетворительно кивнула.
– Не переживай Михаил, ты можешь на меня положиться, я попрошу кого-нибудь из ангелов нам помочь.
Архангел улыбнулся своей обычной холодной, отстраненной улыбкой.
– Спасибо Аралина, – переведя взгляд полный жалости и сочувствия, обратился к сыну создателя. – Оставляю тебя в надежных руках, поправляйся Ирши. – Михаил отправился помогать другим раненным.
Аралина помогла Ирши подняться на ноги. Превозмогая сильную боль, Иршуэ еле держался на ногах, опершись на ангела. Они покинули остров.
Все присутствующие не до конца осознавали как этот могущественный Бог только что пал на их глазах. Немного рассеянные ангелы стали искать выживших раненных, чтобы помочь вернуться им на небеса. Демоны понемногу, кто мог стоять на ногах, стали покидать поле боя, изредка помогая раненным. Афи и Люцифер опустили руки и свечение погасло, но они все еще чувствовали друг друга, не разбирая где их собственные ощущения. Эту неоднозначную ситуацию, разбавило появление создателя. Его лицо искажала невыносимая боль, казалось, что глаза наполнены слезами. Он на несколько метров откинул такую гнусь как Люцифер от своей малышки Анафиэль, и прижал его к земле. За его спиной уже стоял его верный солдат Михаил, а Ирши уже не было на этом злосчастном острове.
25
Все случилось настолько быстро, что ни Афи, ни Люцифер, ни даже сам Бог не поняли, как все произошло. Но дьявол был прикован к земле, а ангела уже сдерживал Михаил, обхватив ее обеими руками. Лицо Бога приняло более жесткое выражение, от минутной слабости не осталась и следа.
– Уведи ее Михаил! Ты знаешь что делать… Следи, чтобы не сбежала.
Михаил кивнул своему создателю и раскрыл свои крылья, покидая остров. Ангел отчаянно сопротивлялась, но Михаилу удавалась сдержать ее горячий пыл, и архангел отконвоировал дочь Бога на небеса. Вместе с Михаилом отправились и несколько ангелов, чтобы помочь.
Поле боя опустело. Ангелов практически не осталось, а та малая часть, что еще присутствовала на поле, помогала раненным и тут же исчезала.
Раненные демоны вальяжно полеживали, набираясь сил, чтобы тоже упорхнуть с этого гиблого места. Люцифер, прикованный к земле, с деловитым взглядом создавал видимость, что он в таком положении лишь потому, что ему так угодно. Он видел свечение крыльев некогда его брата, уносившего Анафиэль далеко за много небесных дверей. Шансов встретится с ней, становилось все меньше. Одному Богу известно выживет ли он сам. Бог, не отрывая своего взора, смотрел на свое создание, который стал для него врагом и губителем небесных созданий. Самое ужасное, что этот умелый искуситель добрался и до его дочери, хотя он сам имел неосторожность отправить ее в лапы подлого Люцифера. Та сила, что таилась в объединении душ ангела и дьявола в глубине души пугала создателя. Когда-то его собственных сил не хватило для уничтожения Игнеса, но в силу того, что Бог был умнее и хитрее Игнеса, ему удалось его заточить в клетку. Что он и собирался сделать снова, план Иршуэ был неидеален, и творец прекрасно понимал, что его создания не в силах справится с Игнесом. Но у него был свой план действий, в один из подходящих моментов он готовился вмешаться и вновь заточить врага, но на этот раз позаботиться о том, чтобы его клетка не ослабла и удерживала огненного Бога до скончания времен или еще дольше. То, что произошло на поле боя, было уму непостижимо, прежде такого он никогда не встречал, их души были настолько близки и идентичны, что объединившись, их сила стала чем-то неизведанным для самого Бога. Но к такой великой силе должен прилагаться гениальный ум, и если насчет Люцифера Бог сомневался, так как его гордыня часто не позволяла ему трезво мыслить, то в трезвости и силе мысли своей дочери он не сомневался. Он не мог допустить падения дочери и больше всего он не хотел допускать такой мощи в руках дьявола.
Ослабив хватку, Бог позволил дьяволу подняться. Люцифер брезгливо обтирал щеки от пыли кровавыми ладонями. Закончив незатейливую процедуру, он кинул свой взор на создателя, которого не видел много столетий.
– Какая честь, сам создатель не побрезговал спуститься на поле боя, правда, когда разобрались уже и без него. – Улыбка дьявола была настолько милой и обворожительной, что Бог в очередной раз убедился в прекрасности собственного создания. – Или ты как всегда спустился, чтобы забрать все лавры себе? – Голос Люцифера был полон обиды и боли.
–Ты ни капли не изменился Люцифер, как всегда самонадеян и горделив. Ничему тебя не учит история. – Слова Бога звучали как бы между прочим. Ни единого намека, что он испытывал хоть каплю боли.
– История… она повторяется с твоей дочерью, но что-то мне подсказывает, что ты с ней не поступишь как со мной, дав пинка под зад за невинные провинности!
– Ты пытался провозгласить себя Богом, плел интриги и заговоры за моей спиной! Настраивал моих созданий против меня. Демонстрировал неприязнь ко мне и склонил на сторону многих дорогих мне существ. Хотел прекратить род человеческий. Этот список твоих «невинных провинностей» можно перечислять до бесконечности!
Люцифер виновато кивнул, но почти сразу самодовольно улыбнулся, будто его сейчас хвалили, а не обвиняли.
– Ладно, я признаю свою вину, с людишками я перегнул, мне нет и не было до них никакого дела. Пускай себе живут, ползают по земле, мучаются и страдают. А главное самозабвенно верят в тебя и поклоняются тебя. А что на счет дорогих существ, если ты говоришь про красотку Абалим, то никаких особых стараний для ее перехода на мою сторону не было. Если честно, она увязалась за мной сама. Я даже подумывал, что ты ее послал, чтобы шпионить за мной.
Слова дьявола злили Бога, но он старался этого не показывать, поэтому его голос, как и всегда, звучал строго и уверенно.
– Ты слишком много о себе думаешь. Люцифер!
– Прости, что перебиваю создатель, я знаю, что ты не терпим к этому, но вот незадача… мне все равно! Просто хочу поделиться радостью своих событий. Мои мысли совсем недавно разбавило еще одно существо помимо меня… Твоя дочь… Малышка Афи, так странно, но ведь это ты ее послал ко мне… – Люцифер говорил озлобленно, ему хотелось причинить боль создателю.
Создателя окутало раздражение к этому наглому созданию, что так старательно выводит его из душевного равновесия. Глаза Бога окутало небольшое голубоватое свечение, Люцифер отлетел от создателя и снова оказался прикован к земле. Его дыхание было замедленно воздействием создателя. Но дьявол, продолжал бороться и с трудом, еле слышно продолжал говорить.
– Убьешь меня? А ее бросишь в ад, как когда-то меня? Тебе ведь всегда нужен злодей, чтобы никто не видел, какой ты на самом деле!
– Ты глупец Люцифер… Ты прекрасно знаешь, ты мое лучшее творение и прекрасно знаешь, что рука создателя не поднимется уничтожить прекрасное, пусть даже такое гнилое внутри…
Задыхаясь, дьявол выдавливал из себя слова, произносил их четко, не смотря на все препятствия.
– Что будет с ней? Ты не отправишь ее в ад? Это не в твоих правилах, но из нас двоих запри в пустоте или уничтожь или что ты собираешься сделать с ней, сделай лучше со мной. Потому что месть за малышку Афи будет страшна…
Смех сорвался с губ Бога, но слова дьявола тронули его. Искренность, которую он никогда не видел у этого существа, сейчас открылась перед ним во всей красе. Неужели это самовлюбленное существо, зацикленное на собственно благосостоянии, на полном серьезе пытается занять место Афи, или это его очередной хитрый план проникнуть на небеса.
– Ты ее не получишь Люцифер! Глупо было полагать, что я низвергну собственную дочь в ад на радость тебе. Но твои благородные намерения меня, как отца, не могут не радовать. Только вот Анафиэль свет, и этот свет никогда не осветит ту тьму, что таится внутри тебя. Я дарую тебе жизнь, живи, как и прежде Люцифер, люби себя, теш свое самолюбие. И возрадуйся тому, что я позволяю тебе существовать, потому что за свою дочь я уничтожу любое, что будет вести ее не по той дорожке. Ты уже в бездне, но с ней такому случиться я не позволю. Ты отравил ее, я исцелю. Прощай Люцифер, надеюсь, что ты отправишься в свой ад, там будешь сверкать своим остроумием, а в дела небес лезть не советую.
Остров засиял ярким голубоватым светом и Бог исчез. Люцифера был в ярости, он продолжал лежать на земле, обе руки его были сжаты в кулаки, вены на его руках были настолько выделены, что казались не естественными. Не в силах сдерживать порожденную ярость, он стал со всей силы бить кулаками о землю. Его душило бессилие. Казалась, что буквально час назад он был всесилен и несокрушим, когда его меч пронзал врага. А сейчас он себя ощущал жалким и слабым, потерявшим часть себя, опустошенным, одиноким, покинутым. Он вернулся внутри к тем ощущениям, которые сопровождали его до встречи Анафиэль. Но также внутри сохранился тот огонек, который зажгла ангел. Он и слова, сказанные ей на горе в минуты прощания «но если они тебя запрут на небесах против твоей воли, я приду за тобой, не смотря на то, что все двери на небеса закрыты мне все равно, я приду». Эти слова придали дьяволу сил, подарили некое вдохновение, открыли второе дыхание. Преисполненный решимостью отвоевать Анафиэль у небес, уберечь ее от уготованной судьбы, Люцифер поднялся на ноги. Весь пыльный и неопрятный, с кровавыми пятнами на рубахе и шее, он устремил свой взгляд на такие далекие и закрытые для него небеса, стал продумывать план. Глубоко внутри него зарождался страх, дикий и сковывающий, и дьявол вдруг осознал, что это не его ощущения, это чувства Афи. Они настолько близки, что он хоть и слабо, но чувствует ее на расстоянии.
26
С Анафиэль как с преступницы сняли доспехи. Омыли ее, смывая с нее грязь и кровь, очищая не только физически, но и духовно. Облачили ее в простой белый наряд, широкие брюки и свободная белая рубаха. Ее провели по длинному узкому коридору, с широкими белыми колоннами, с непонятными завитушками на самой вершине, пол был кафельный, белый с небольшими бежевыми вкраплениями, по которому беззвучно ступали босые ноги Афи. Ноги были словно налиты свинцом, они не слушались, от этого шаги были медленными и неумелыми. Два ангела, из сопровождения, придерживали Афи с двух сторон и проецировали большой белый шар, чтобы у дочери Бога не было ни возможности, ни желания сбежать. Шар из чистой энергии, который создавал барьер от побега, такой барьер могли делать ангелы только ранга «стражники». Созданных Богом стражников не доходило и до сотни, их ранг был скрытен и они мало с кем контактировали, поэтому Афи их вовсе не знала. Лица ангелов Афи не запомнила совсем, для нее они навсегда останутся безликими молчаливыми ангелами, которые без капли сожаления тащили ее на божий суд.
С каждым шагом, дающимся ангелу таким трудом, сердце вздрагивало, останавливалось и, казалось, что разбивалось на миллионы осколков. Страх парализовывал ясное мышление, по телу била мелкая дрожь. Руки сжаты до боли в кулаки, что ногти впились в плоть ладоней, пробивая плоть до крови и маленькие капли крови падали на белый пол, оставляя хоть и не значительный, но все же кровавый след, ведущий к чему-то неизбежному. В голове, как белки в колесе, крутились мысли, так же быстро и так же бессмысленно. Она думала, что сейчас ее, дочь самого Бога, ангела уничтожившего главного врага небес, будут судить лишь за то, что она хочет освободиться от навязанных ей стереотипов. Из-за того, что она просто допустила мысль о том, что дьявол может быть не всемирным злом, а лишь жертвой обстоятельств. За то, что она наконец-то нашла часть себя, но во тьме самого Люцифера. Какое наказание может придумать отец ей и в голову не приходило. Но с точной уверенностью она думала, что он не допустит ее низвержения в ад, но где-то глубоко внутри она лелеяла надежу, что все будет именно так.
Ангелы наконец-то настигли дверь, что вела к тронному залу, где восседал творец вселенной. Еле уловимый скрип двери и Афи попала в заполненную ангелами всех рангов тронную залу. Сопровождающие убрали защищающий от побега шар, и сильным толчком в плечо подтолкнули задержанную к трону Бога. Лица всех присутствующих были обращены к Анафиэль, кто-то смотрел с призрением, кто-то с жалостью, но от жалости ангелу становилось страшней. Несколько неуверенных шагов в неизвестность и вот она предстает перед отцом.
Бог сидит на троне с неестественным каменным лицом. Его абсолютно пустые и безжизненные глаза, с поступающими слезами, смотрят на дочь с болью и сожалением. Позади, с правой стороны, стоит Иршуэ. Он очень переживает, это видно невооруженным взглядом, но старается скрыть свои чувства. При виде сестры, его одолевает злость, на самого себя за то, что он допустил случившееся с ней, на Люцифера за то, что он втянул ее в вечную борьбу с создателем, а к самой сестре лишь жалость и горькое сожаление.
Слева от Бога стоял Михаил, он был сосредоточен и не выражал никаких эмоций. При виде подходящей Афи он уверенными шагами вышел из-за трона и направился к ангелу, встав позади нее. Афи почувствовав за своей спиной всегда верного и родного Михаила, почувствовала облегчение, страх немного отступил. Анафиэль смотрела на строгие черты лица создателя, ища в них хоть каплю мягкости прежнего отца, которого она знала.
– Ты поступила не разумно дитя мое, – голос отца зазвучал твердо как сталь и холодно как лед.
– В чем ты меня обвиняешь? В том, что я одолела твоего заклятого врага? Я защитила твое войско, твоих слабых созданий людей, тебя самого, но вместо благодарности ты обращаешься со мной как с преступницей!. – Голос Афи дрожал, но она старалась унять дрожь, оглядываясь по сторонам, чтобы найти поддержку среди ангелов, она столкнулась с холодным безразличием, и непониманием. Все внимание было приковано к создателю.
– Что с тобой, дитя мое?! Я тебя не узнаю… Разве в этом существе есть хоть капля от моей малышки Афи? – Бросая такой вопрос в тишину, Бог смотрит на сына, ища в нем, поддержи. – Неужели тебя так очаровал этот предатель? Ты потеряла разум! Люцифер искушает тебя, сбивает с верного пути. Ты не ведаешь что творишь… Глаза ангелов отображают тьму в душе, поэтому наши глаза светлые, а у демонов темные. Твои глаза как у демона… Тьма покорила тебя, и ты играешь по ее правилам.
– Люцифер спас меня! Он открыл мне глаза, как же хорошо видеть то, что было от меня скрыто. Думаешь, я теперь иное существо? Пусть так! Я хочу сделать свой выбор и покинуть небеса. Думаешь, мной управляет тьма? Я не против такой игры…
Бог засмеялся. Его смех был уязвляющий и громкий, звоном раздававшийся в зале.
– Люцифер благодетель, спаситель! Большей глупости в жизни не слышал. Тьма, которую излучает дьявол, затмила твой разум. Но я не позволю тебе пасть, дитя мое. Ты вернёшься к нам Анафиэль, мы вернем тебя… Моя прежняя Афи хотела бы этого.
– Отец, я ......
– Довольно Анафиэль! – Голос Бога звучал резко и угрожающе. – Ты моя дочь! Моя кровь и плоть! Мешаешь свою энергию с этим грязным проходимцем! Он заразил тебя тьмой! Воспользовался твоей наивностью, чтобы уязвить меня, чтобы доказать что он лучше меня. А ты предала меня, предала брата, ты вонзила нам нож в спину. Но я не виню тебя. Все что сотворено по неведению я прощаю людям, тебе я готов простить на много больше! Моя вина, что ты попала под воздействия этого… Этого… Подлого создания! Ты потерялась, запуталась, оступилась. Я надеюсь, это ты понимаешь?
– Нет, не понимаю, и не пойму. – Еле слышно произнесла Афи, на ее глазах выступили слезы. – Я согласна с Люцифером насчет тебя. Ты никогда не любил меня, так же как не любил его, мы просто не любимые тобой дети, это твое безразличие сделало нас такими…
В зале повисла тишина, кое-где слышались перешёптывания, Бог в ярости вскочил с трона. Слова, сказанные дочерью, его ранили. Он всегда винил себя во всех бедах своих созданий. Но то, что стало с его малышкой, просто убивало его, выжигало все изнутри. Он чувствовал, как умирает, точно так же как умер тогда, когда потерял любовь всей своей жизни, женщину, что подарила ему двух горячо любимых детей.
