Белла ДеПауло
Я одна, и мне по…
Даже материнство понесло потери. В «Любви в Америке» Франческа Канчиан отмечает, что менее столетия назад, до того, как состоящая в браке пара и их чувства друг к другу были так вознесены, «близость и сексуальные отношения между супругами не были в центре внимания, и оба супруга сохраняли прочные связи с родственниками и друзьями своего пола. Ключевыми были прочные эмоциональные отношения между матерями и детьми»71. Но через несколько десятилетий после наступления XX века все стало по-другому. Впервые в истории появилось место для «популярной книги, где высказывалось предположение о том, что дети могут ослабить семью»72. Хотя дети по-прежнему были важны, и дом, вращающийся вокруг мамы, папы и ребятишек, как и прежде, поэтизировался. Тем не менее, ничто не могло сравниться со связью между мужем и женой.
Сегодня обособленное место, которое должна занимать пара, продолжает возвеличиваться и превозноситься73. Как только, как сказала Дженнифер, ты «находишь другого человека», он становится центром твоей жизни. Все остальное и все остальные уходят на второй план.
Вот, например, совет, который дает социолог Пеппер Шварц, автор множества книг, которая многие годы также вела колонку «Секс и здоровье» в журнале «Гламур». В своей книге «Партнерский брак» Шварц описывает то, что считает идеальной формой современных взаимоотношений пары. Партнеры в таком браке, отмечает она, «отдают своим отношениям приоритет перед работой и всем остальным отношениям74. Их взаимозависимость становится такой глубокой… что им надо быть осторожными, чтобы их собственные дети не почувствовали себя брошенными»75.
Шварц с гордостью описывает Джерри и Донну – совершенную партнерскую пару. Джерри говорит: «Я не люблю чем-то заниматься вместе с другими людьми. Нам просто нравится быть вместе. Мы записываем ролики для Siskel&Ebert, когда идем в кино. Когда мы готовим, у нас выходит целое шоу Frugal Gourmet. У нас просто свое собственное шоу»76. «Единственная опасность», которую Шварц видит в такой тесной слитности, – это то, что «изоляция пары ведет к тому, что они не смогут получить совет по поводу своих взаимоотношений». Поэтому иногда они должны общаться с «другими парами, имеющими такую же точку зрения»77.
Социолог Линда Уэйт и ведущая колонки Мэгги Гэлахер определяют это таким образом: «Жена должна проводить выходные с семьей, а не с друзьями». Также «мужчина или женщина должны ставить интересы своего супруга перед интересами родителей, друзей и других членов семьи»78.
Некоторые специалисты советуют ищущим свою вторую половину не ждать вступления в брак, чтобы исключить из своей жизни других людей. Хорошее время сделать это, когда вы еще одиноки, но твердо решили вступить в Программу. Имеется в виду программа Рэйчел Гринвальд, которая описана в ее руководстве по поиску своей второй половины. Гринвальд предупреждает, что если вы серьезно настроены найти мужа, вы должны сделать кое-что важное: «Перестаньте общаться с людьми, которые не поддерживают вас в ваших поисках своей второй половины, с людьми, которые способствуют вашему одинокому статусу»79.
Конечно, о прославлении пары еще много чего можно рассказать. Я надеюсь, что донесла достаточно информации, чтобы дать понять: то, как парные отношения рассматриваются в современном американском обществе, – это не универсальный способ, он не существовал вечно и не лежит в основе человеческой природы. Напротив, американская точка зрения на мир представляет собой одно из самых узких пониманий близости, которое только можно представить. Потоки любви и страсти, которые должны охватывать родных, друзей, членов общины, предков и возноситься в небеса, направляются на одного-единственного человека и иногда даже могут его задушить.
***
Мои идеи могут быть неправильно истолкованы и восприняты превратно. Поэтому я хочу закончить эту главу, предугадав и разъяснив те заблуждения, которые скорее всего возникнут.
Во-первых, я ничего не имею против пар. Некоторые мои лучшие друзья – это пары. Сами по себе парные отношения – без того обожествления, которое мы сейчас практикуем, – действительно существовали всегда. До развития репродуктивных технологий (которое, с точки зрения эволюции, произошло совсем недавно), пары на самом деле были единственным прямым путем для сохранения вида. Тот интерес, который люди испытывают к парам, – интерес к поиску пары, к тому, чтобы узнать, кто с кем встречается, – не мог появиться на пустом месте, как неожиданное желание заиметь куклу с капустной грядки80. Он основан на чем-то реально существующем. Поэтому моя проблема не в нашем интересе к парам и не в том, что мы ценим такие отношения, а в том, что мы их ценим слишком сильно и недооцениваем многие другие отношения и жизненные цели. Кажется, мы во многих отношениях теряем перспективы, которые ведут к хорошей и значительной жизни.
Многие люди, которые практикуют брак и парные отношения, ощущают свой особый статус и свою корысть. Пары считают, что только их любовь имеет значение, и их цели и ценности должны стать стандартом и мерилом для всех окружающих. Я не понимаю, почему мы не можем ценить парные отношения зрело: как один из возможных компонентов полноценной жизни, а не как обязательное требование, прилагаемое ко всем и каждому.
Во-вторых, родительство – это отдельный вопрос, который существует независимо от пар. Вначале эта прибаутка про любовь, потом свадьба, потом детская коляска – все это осталось в истории. За последние несколько десятилетий все больше и больше одиноких людей заводят детей, а все больше и больше пар остаются бездетными81. Когда я говорю о том, чем одинокий человек отличается или чем похож на состоящего в браке, я обычно говорю, есть ли у них дети или нет. Изменяет ли вас брак – это совершенно иной вопрос, но родительство вас в любом случае изменит. Одинокие люди, у которых есть дети, – это особая категория одиночек, во многом отличающаяся от тех, у кого детей нет, и я посвящу им отдельную главу.
В-третьих, я говорю о браке или о наличии пары? В практике синглизма и матримании брак всегда имеет значение. Это венец всех привилегий. Нет никаких особенных вознаграждений, которыми бы наслаждались люди, у которых есть партнер (но которые не состоят в официальном браке), но которых бы не было у женатых или замужних людей. Когда дело касается правительства – особенно федерального правительства, – значение имеет только официальный брак. Люди, у которых есть партнер, не имеют доступа к пенсионным накоплениям друг друга – никаких исключений. Тем не менее, в повседневной жизни брак и серьезные отношения практически неотличимы. Будут ли к вам относиться как к одиночке, зависит от того, встречаетесь ли вы с кем-нибудь, а не от того, состоите ли вы в законном браке.
В-четвертых, я не думаю, что все поголовно покупаются на мифы о браке и одиночестве. Не все верят, что брак превращает жалких и безответственных одиноких людей в воплощение ответственности и безмятежности. Не все хотят, чтобы их партнеры стали для них единственным, что имеет смысл в жизни. Многие продолжают ценить других людей и имеют в жизни другие интересы. Не все одинокие люди всерьез принимают те глупости, которые слышат о себе. Читая мою книгу, эти люди могут почувствовать себя учениками-вундеркиндами, уже зная то, на понимание чего мне потребовалась целая жизнь.
И наконец, эта книга не о том, чтобы выставить одиночек жертвами, а об их жизнестойкости. Разумеется, я буду жаловаться на то, как часто на одиночек косо смотрят и относятся к ним несправедливо. Да я уже начала. Но я не закончу вполне предсказуемым «горе нам!». Вместо этого я хочу выразить свою гордость тем, как хорошо идут дела у многих одиноких людей, несмотря на синглизм и матриманию. Одиночки по определению не имеют одного особого партнера для Секса и Всего Остального, который, как предполагается, должен заполнить пустоты в их жизни счастьем, ответственностью и придать им значительности. Тем не менее, как нам предстоит увидеть, одинокие люди, которые на самом деле жалки, безответственны и верят в то, что в их жизни нет смысла, являются исключениями. Как такое может быть? А как так вышло, что состоящие в браке люди, у которых есть так много, нуждаются в полчищах ученых, экспертов, крупных специалистов, политиков, писателей, репортеров и шоуменов, чтобы они говорили за них?
Глава 2
Наука и одинокий человек
– Брак благотворен для всех, – заявила социолог Линда Уэйт журналистам «Нью-Йорк Таймс»82 в 1998 году. – Это определенно проблема, связанная с общественным здоровьем, – настаивала она. – Люди должны знать факты, чтобы принимать правильные решения83.
Год спустя она сказала репортеру «Ю-эс-эй тудей»84, что «брак улучшает здоровье и продолжительность жизни у мужчин и женщин»85. В 2000 году они с Мэгги Гэлахер выпустили книгу «В защиту брака: почему женатые и замужние люди счастливее, здоровее и имеют более крепкое финансовое положение»86. Эта книга вскоре превратилась в народную мудрость всех времен, и ее приняли как факт средства массовой информации, общественность и большая часть научного сообщества.
«Уолл-Стрит Джорнал» писала, что Уэйт и Гэлахер обеспечили нам «убедительные доказательства того, что состоящие в браке люди здоровее». Также «Джорнал» считает, что авторы высказали «суровую правду: настоящая дорога к счастью – это не просто поиски личного удовлетворения, но любовь, компромисс и обязательства перед другим человеком»87.
В «Нью-Йорк Таймс», в колонке редактора, Джонатан Рауч повторяет те же лозунги, которыми пестрят все средства массовой информации: «Социологические исследования показали, что, без всяких сомнений, брак в среднем делает людей здоровее, счастливее и дает им более крепкое финансовое положение»88. «Если брак имеет такую мощную силу, – продолжает он, – то почему бы тогда не дать геям и лесбиянкам законный допуск к нему?»
В «Джорнал оф Марридж энд Фэмили»89 – возможно, самой подходящей площадке для изучения семьи, – «В защиту брака» была рассмотрена в разделе книжного обзора. Хотя рецензент и жаловался на то, что тон книги «весь пропитан неуважением к тем, кто не принимает брак на всю жизнь»90, он нисколько не опровергнул основное утверждение авторов о том, что брак делает людей счастливее и здоровее.
В 2005 году это утверждение попало в историческую книгу. В «Истории брака» Стефани Кунц поддерживает мысль о том, что «сегодня состоящие в браке люди в Западной Европе и Северной Америке в целом счастливее и здоровее» по сравнению с людьми «в любых других жизненных обстоятельствах». Она признает возможность того, что женатые и замужние люди могли быть здоровее или счастливее, чем одинокие люди, еще до того, как вступили в брак. Но она не думает, что какая-либо первоначальная разница могла полностью обеспечить невиданное здоровье и процветание состоящих в браке людей. «Брак сам по себе что-то добавляет»91, – объясняет Кунц.
Студенты университета, которых я опрашивала, кажется, убеждены в этом. Мы с моей коллегой Венди Моррис опросили 750 человек, которые должны были ответить на два вопроса: (1) Насколько счастливы вы будете в жизни, если бы состояли в браке? И (2) Насколько счастливы вы будете, если останетесь одинокими? Результаты получились с большим разбросом. Нужно было оценить уровень счастья по десятибалльной шкале, где 0 – это минимальный уровень счастья, а 10 – максимальный. Ответы опрошенных показывают, что в среднем они ожидают счастья на 8,4, если вступят в брак, и на 3,2, если останутся одинокими.
Хотя это, конечно, результаты всего лишь для одной социальной группы – все опрошенные были студентами. О большем говорят общенациональные опросы, такие, как тот, когда 1300 американских взрослых спросили, согласны ли они с утверждением: «Женатые люди в целом счастливее, чем одинокие». Отрицательно ответил менее чем один человек из пяти92.
Я думаю, что все эти люди – студенты, писатели, исследователи и авторы колонок – проглотят все, что угодно, если это им как следует разжевать. Таким образом, они помогают закрепить – пусть даже и не желая того – мифы о превосходстве брака. В этой главе я ставлю себе цель подробно рассмотреть книгу Уэйт и Гэлахер. Многие социологи, писатели и ученые размахивают помпонами93 в поддержку женатых и замужних людей, но мало кому удавалось так завести фанатов, как это сделали Уэйт и Гэллахер.
Когда эти дамы заявляют, что «брак для очень многих – это способ получить здоровье, счастье, богатство, секс и долгую жизнь»94, они расхваливают те награды, которые взрослые жаждут получить, вступая в брак. Тем не менее, для многих – в том числе, и для Уэйт и Гэлахер, – самое важное в браке – это его ценность для детей. Эту проблему я хочу обсудить в главе об одиноких родителях.
Вступить в брак и получить счастье
Я начну, немного отступив от восхваляющих воплей в пользу немедленного вступления в брак, чтобы показать, как следует проводить и интерпретировать исследования. Я опишу вымышленное исследование лекарства, которое является далеко небезупречным. Но оно даст нам совершенно реальное понимание сущности исследований брака.
Представьте себе, что группа исследователей, работающих на фармацевтическую корпорацию, проверяет новое лекарство под названием «Шамстер», которое разработано, чтобы улучшить состояние здоровья людей. В отличие от большинства лекарств, это не предназначено для того, чтобы лечить определенные болезни; как предполагается, оно сделает вашу жизнь лучше, независимо от того, больны вы или нет.
Исследователи очень оптимистично настроены по поводу своего лекарства, но оно все еще является экспериментальным. Они сообщили врачам, что пациенты, если этого хотят, могут попробовать «Шамстер». Если позволят обстоятельства, пациенты будут иметь возможность решить, хотят ли они это сделать, а если они уже начали, то есть ли у них желание продолжать. В результате исследования выяснилось, что всех испытуемых, которым предлагали лекарство, можно разделить на четыре группы.
Некоторые пациенты подписались на исследование «Шамстера» и принимали его в течение всего исследования. Ученые назвали эту первую группу «лекарственной».
Некоторые люди не принимали «Шамстер» вообще. Возможно, были какие-то условия, из-за которых они не подходили для исследования, или они просто не хотели его пробовать: они просто довольны своей жизнью, такой, какая она есть, и не ищут волшебных пилюль. Ученые назвали эту группу «без лекарства».
Почти половина людей из тех, кто подписались на исследование, передумали, попринимав препарат какое-то время. Лекарство не дало им то, на что они надеялись, или того, что они ожидали получить. Оно им просто не понравилось, и они не собирались его больше принимать. Эту группу назвали «не переносящей лекарство».
В последней группе оказались люди, которые начали принимать «Шамстер», но его у них забрали. Может быть, доктор, который им его выписывал, ушел на пенсию, и они не смогли найти другого врача, имеющего доступ к препарату. Или в той части страны, где они живут, возникли проблемы с доставкой. Тем или иным образом, но не по собственному выбору, люди, которые хотели принимать «Шамстер» и начали это делать, оказались от него отрезанными. Эту группу назвали «лишенной лекарства».
В исследовании участвовали 2200 американцев из 48 штатов. Всем им задавали вопрос: «Принимая во внимание все факторы, насколько счастливыми вы себя чувствовали в то время?» Люди, которые отвечали «очень счастливыми» получили оценку «4», те, которые говорили «довольно счастливыми» – 3, «не очень счастливыми» – «2», «совсем не счастливыми» – 1. Средний счет для каждой из групп получился следующим:
«Лекарственная» 3,3
«Без лекарства» 3,2
«Не переносящая лекарство» 2,9
«Лишенная лекарства» 2,9
Исследователи и компания-производитель готовы праздновать победу. Они сообщили средствам массовой информации, что люди, принимающие лекарство, счастливее, чем те, которые его не принимают. «Посмотрите, какой у нас замечательный препарат! – ликуют они. – Если бы больше людей его принимали, они бы почувствовали себя гораздо лучше!»
Как умудренный опытом потребитель вы должны видеть, что кроется за этим. Конечно, так называемая «лекарственная» группа выглядит лучше, чем все остальные, но это только потому, что непорядочная фармацевтическая компания-производитель определила всех людей, которые не переносят препарат, в группу «без лекарства». Но они-то принимали его! Они перестали пить таблетки, потому что они делали их несчастными. Компания сделала то же самое и с другой группой, у которой дела идут не так хорошо, – с теми, кто лишился лекарства. На эту группу тоже наклеили ярлык «без лекарства» и отставили ее в сторону. Таким образом, у фармацевтической компании хватило наглости использовать плохие результаты тех людей, которые не переносят препарат и которым пришлось его бросить, как доказательства эффективности лекарства! «Видите, – говорят ее эксперты, – люди, которые регулярно принимают «Шамстер», чувствуют себя лучше, чем те люди, которые его не принимают».
Теперь вы видите, каким может быть беспристрастное заключение – вовсе не таким, какое бы хотела получить фармацевтическая компания. На самом деле произошло следующее: из тех, кто принимал «Шамстер», примерно половина его не переносит, перестает принимать и в итоге чувствует себя хуже, чем те, кто вообще не принимал препарат. Люди, которые начали принимать «Шамстер» и бросили его против своей воли, тоже в результате чувствуют себя хуже, чем те, кто вообще не пил этих таблеток. В действительности, если взять средний результат по трем группам людей, которые принимали «Шамстер» хотя бы какое-то время, получится 3,0. Это ниже, чем у той группы, в жизни которой никогда не было никакого «Шамстера» – 3,2.
Вы не можете просто сказать, что «Шамстер» «делает» людей счастливее. С точки зрения этики, нельзя предположить, что, если большее количество людей начнет принимать «Шамстер», то они почувствуют себя гораздо лучше, и Управление по контролю за продуктами и лекарствами никогда не позволит никакой компании сделать такое заявление. Почти половина людей из тех, кто начал принимать лекарство, почувствовали себя настолько хуже, что просто не могли продолжать его прием. Другие начали его принимать, не смогли продолжить лечение и тоже кончили гораздо хуже, чем те, кто вообще не пил «Шамстер».
Тем не менее, вы можете предположить, что вы-то перенесете лекарство. У вас есть уверенность, что, если вы подпишитесь на прием препарата, вы не бросите его принимать, и никто у вас его не отнимет. У вас нет никакой прочной научной базы для такого оптимизма, и вы никак не можете контролировать, будет ли у вас препарат постоянно в доступе. Несмотря на все это, у вас есть хорошее предчувствие по поводу вашего будущего на «Шамстере», поэтому вы начинаете его пить. Представьте, что вы окажетесь в группе с наилучшим результатом, в той, где люди начали принимать «Шамстер» и остались на нем. У них средний уровень счастья составляет 3,3. Сравните этот показатель с уровнем тех, кто никогда не принимал «Шамстер» – 3,2. С точки зрения статистики, в вашей группе результат лучше. Но если подходить с точки зрения реальности, то разница в одну десятую балла при четырех-балльной шкале едва ли может указывать на то, что «Шамстер» изменил вашу жизнь. Если вам пришлось бы просто выдать каждой группе по наклейке, обозначающей уровень счастья (как это было при первоначальном выборе), она всякий раз была бы одной и той же. Средний результат в каждой из групп ближе к уровню «довольно счастлив» (3), чем к любому другому.
Даже если бы разница между группой, принимающей лекарство, и группой, не принимающей лекарство, была бы более ощутимой, все равно нельзя было бы с уверенностью сказать, что «Шамстер» делает людей счастливее. Это происходит потому, что люди, которые подписались на эксперимент с «Шамстером», были изначально другими по сравнению с теми, кто отказался от препарата. Возможно, те, кто пил «Шамстер», были счастливее тех, кто его не принимал, еще до лекарства и, принимая его, ничего не добавили к своему уровню счастья. Если так, то «Шамстер» не сделал их счастливее – они уже и так были счастливее.
Если бы исследование было лучше организовано, люди бы случайным образом разделялись на тех, кто будет пить лекарство, и тех, кто не будет. У них бы не было выбора. Тогда у двух групп был бы в среднем примерно одинаковый изначальный уровень счастья и всего остального. Это один из отличительных признаков заслуживающего уважения экспериментального исследования. При более тщательном исследовании также будут выдавать таблетки, которые выглядят одинаково, всем участникам эксперимента. До конца опытов никто не будет знать, действительно ли принимал «Шамстер» или был в группе плацебо, которое только выглядит как препарат. Это важно. Если фармацевтическая компания наводняет средства массовой информации рекламными объявлениями о чудесах «Шамстера», люди, принимающие его, могут сообщить о повышении уровня счастья только потому, что знают: «Шамстер» должен заставить их почувствовать себя таким образом.
В моем гипотетическом примере, тем не менее, исследователи делают свое опрометчивое и безапелляционное заявление. Более того, многие другие команды ученых проявляют интерес к «Шамстеру» и проводят исследования подобного же рода. Не все команды получают такие же результаты, как первая, но часто распределение голосов оказывается примерно таким же. В конце концов, исследований «Шамстера» становится так много, что о нем можно написать книгу. Конечно, некоторые люди так и поступают. Среди них оказывается и один из ученых, которые проводили эксперименты с «Шамстером», и один колумнист, которому идея с этим препаратом всегда очень нравилась. Вместе они освещают ряд исследований, которые, по их мнению, представляют «Шамстер» в выгодном свете. Книгу они называют «В защиту «Шамстера»: почему те, кто принимают «Шамстер», счастливее и здоровее».
Если бы то исследование, которое я только что описала, действительно было бы исследованием лекарства, ни один уважающий себя медицинский журнал никогда бы его не опубликовал. Ни один ученый, ценящий свою репутацию, не захотел бы, чтобы его имя было связано с этим исследованием. Любой автор, написавший книгу с таким бесстыдным и сбивающим с толку заглавием, мог бы попрощаться со своей репутацией.
Тем не менее, именно так ведут себя большинство исследователей состоящих в браке и одиноких людей. Исследование, которое я описала, действительно было проведено, и в нем принимали участие 2200 человек из 48 штатов. Я буду называть его «Разовое исследование счастья». Числа, которые я приводила в таблице, это настоящие результаты, полученные у 2200 участников, которые отвечали на тот самый вопрос об уровне счастья, который я упоминала ранее. (Тем не менее, настоящие исследователи были куда осторожнее со своими выводами95.)
В описании гипотетического исследования я изменила названия групп. Ниже я привожу ту же саму таблицу, только теперь уже с настоящими названиями96.
Когда вы слышите заявления о том, что последние исследования показывают, что состоящим в браке людям живется лучше, чем не состоящим, возможно, вы знакомитесь с результатами исследований, подобных вышеописанному. Не будет никакой ошибки, если сказать, основываясь на данных приведенной таблицы, что люди, которые в данный момент состоят в браке, в среднем счастливее, чем те, кто в данный момент не женат и не замужем, до тех пор, пока вы даете понять, что есть большая разница между теми, кто состоит в браке в данный момент, и теми, кто состоял в нем когда-то, и что по четырехбалльной шкале разница между состоящими в браке и всегда одинокими составляет всего одну десятую. Это будет заявление, полностью и точно описывающее ситуацию.
Но предприятие становится проблематичным, когда описательные положения заменяются заявлениями об изменяющей силе брака. Когда Линда Уэйт и Мэгги Гэлахер выпускают книгу, полную таких результатов, как те, что приведены в таблице, и преподносят средствам массовой информации заключение о том, что брак «делает» людей счастливыми, или «улучшает» их жизнь, или «хорош для всех», они явно не правы. Брак оказался не слишком хорош для множества людей, которые не смогли его вынести и развелись. В конечном счете, возможно, он был не так уж хорош и для тех людей, которые пережили смерть своих супругов. Даже состоящие в браке люди, которые «снимают пенки» (те, кто никогда не разводился и не пережил смерти супруга), всего лишь чуть-чуть счастливее тех, кто всегда был одинок.
Чтобы быть справедливым, надо сказать, что невозможно идеально провести надежное исследование брака, потому что невозможно и неэтично заставлять людей в случайном порядке вступать в брак или оставаться одинокими. Также невозможно не дать людям знать, принимают ли они «таблетку брака» или нет. Если вы замужем, вы об этом знаете, и также вам прекрасно известно, если вы одиноки, поэтому не может быть группы плацебо для сравнения.
Тем не менее, вполне возможно делать точные и понятные заключения, которые имеют научную опору на исследования. Именно здесь начинает страдать объективность. Лишенные вещественного подкрепления заявления – это в подавляющем большинстве те, которые заставляют брак выглядеть лучше, чем он есть, и принижают одиночество.
В «Разовом исследовании счастья», как и в большинстве исследований разницы между состоящими в браке и одинокими людьми, участники опрашивались в один момент времени. Они сообщали о том, состоят ли в браке, и отвечали на другие вопросы. Результаты могут вам сказать, как, к примеру, чувствуют себя овдовевшие люди в определенный момент времени, но они не скажут вам, как они себя чувствовали за год до того, как вышли замуж, или через год после того замужества, или через год после того, как овдовели. С точки зрения вклада в наше понимание того, как связаны брак и счастье, исследования, в которых жизнь человека рассматривается в течение многих лет, являются большим шагом вперед по сравнению с исследованиями, где люди опрашиваются только один раз.
Более чем 30 000 немцев каждый год в течение целых 18 лет принимают участие в исследовании, которое я назову «Изучение счастья на протяжении всей жизни»97. Дома, в которых проводятся опросы, выбираются случайным образом в самых разных местах по всей стране, приглашают участвовать всех, кому уже исполнилось 16 лет. Каждый год участники указывают, насколько они удовлетворены своей жизнью, выбирая оценки от 0 до 10, при этом «0» означает «полностью несчастен», а «11» – «полностью счастлив».
Глава исследования Рихард Лукас отдельно рассматривает графики счастья для людей, которые (1) вступили в брак и остаются в нем на протяжении всего времени исследования; (2) остаются одинокими; (3) вступили в брак и развелись и (4) вступили в брак и овдовели. Результаты для трех первых групп показаны на первом графике, который я назвала графиком брака, тремя толстыми линиями.
График брака: Счастье до и после вступления в брак и в период одиночества
Примечание: толстые линии отражают данные, полученные из исследования Лукаса. Верхняя и нижняя линии на графике построены согласно данным, собранным Беллой де Паолой и Венди Л. Моррис.
Первое, что бросается в глаза, так это то, что все три группы в достаточной мере счастливы. Среднее значение по шкале удовлетворенности – пять. Каждый год каждая группа сообщает о среднем значении своего счастья, которое составляет по крайней мере 6,4. Эти результаты схожи с данными, полученными в «Разовом исследовании счастья», где во всех группах опрашиваемые сообщали, что в среднем они достаточно счастливы.
Верхняя толстая линия на графике показывает уровень счастья людей, состоящих в браке весь период исследования. Обратите внимание, что происходит с их счастьем, когда приближается дата их свадьбы, и в годы, которые следуют за ней. В год свадьбы женатые и замужние люди испытывают небольшой всплеск счастья. В среднем они становятся на четверть счастливее, чем были за пять лет до свадьбы. В то же время заметьте, что в течение пяти лет этот маленький всплеск счастья полностью сходит на нет, и, таким образом, люди, состоящие в браке продолжительное время, нисколько не счастливее одиноких.
В целом, брак не «делает» людей счастливее. Обычно вступившие в брак люди наслаждаются коротким эффектом медового месяца, а потом снова становятся такими же счастливыми или несчастливыми, какими были до свадьбы. Тот факт, что брак никак не влияет на счастье людей, особенно заслуживает внимания, поскольку анализ был селективным. В верхнюю линию графика вошли только данные о тех людях, которые оставались в браке. Те, кто овдовел или развелся (и чей уровень счастья, как ожидается, должен был упасть), временно оставлены в стороне.
Следующая линия графика (с кружочками) показывает уровень счастья тех людей, которые весь период исследования оставались одинокими. Как и в предыдущем опросе, их средний уровень счастья лишь чуть-чуть ниже, чем у тех, кто вступил в брак и остается в нем. Важно, что люди, которые в конце концов выходят замуж или женятся и остаются в браке, сразу были немного счастливее тех, кто остался один (7,2 и 7,0 по шкале от 0 до 10). То есть, не брак «делает» их счастливее, чем одинокие люди; они уже и так были счастливее. За время исследования уровень счастья одиноких людей снизился на четыре десятых и остановился на уровне 6,6.
Группа, которая начала с самого низкого среднего значения счастья, состоит из людей, которые вступили в брак, но в конце концов развелись. Таким образом, в годы, предшествующие свадьбе, люди, которым было суждено развестись, уже были менее счастливы, чем те, кто остается в браке (и они были немного менее счастливы по сравнению с одинокими людьми: 6,9 по сравнению с 7,0). На самом деле, в год перед свадьбой, когда счастье тех, кто остается в браке, начинает входить в фазу медового месяца, счастье людей, которые в будущем разведутся, уже начинает снижаться. Потом оно еще падает. Большую часть времени, отраженного на графике, одинокие люди немного счастливее тех, кто вступает в брак и потом разводится.
Две более тонкие линии на графике – самая верхняя и самая нижняя – показывают предсказания, которые сделали 760 студентов колледжей по поводу того, насколько счастливы они будут, если вступят в брак (верхняя линия) и если останутся одинокими (нижняя линия)98. Студенты колледжей ожидают, что их семейная жизнь будет счастливее, чем она была у людей в исследовании счастья на протяжении жизни, которые действительно вступили в брак и оставались в нем. Также студенты ожидают, что одиночество будет менее счастливым, чем у людей, которые действительно остались одинокими. Думаю, что когда потребители слышат заверения популярной науки о том, что состоящие в браке люди счастливее, чем одинокие, они ожидают огромной разницы, что и демонстрируют студенты колледжей. Они и не представляют, что настоящие графики находятся рядом друг с другом.