Бекка Фитцпатрик
О чем молчат ангелы
– Жаль. Поставила бы все, что у меня есть, против тебя. – Я достала листок с заданием, где уже были заполнены две строчки. – Несколько вопросов, и я исчезну.
– Придурок? – громко прочитал Патч, опираясь на кий. – Рак легких? Это, должно быть, предсказание?
Я помахала листком в воздухе.
– Предполагаю, ты делаешь свой вклад в обстановку. Сколько сигар за вечер? Одну? Две?
– Я не курю, – звучало искренне, но я не купилась.
– Хм, – я положила листок между черным и фиолетовым шарами. Дописывая «определенно сигары» на третьей строчке, я случайно задела локтем фиолетовый.
– Ты портишь нам игру, – сказал Патч, улыбаясь.
Я поймала на себе его взгляд и не удержалась от короткой ответной улыбки.
– Надеюсь, не в твою пользу. Твоя главная мечта?
Я гордилась этим вопросом, потому что я знала, что он поставит его в тупик. Придется подумать.
– Поцеловать тебя.
– Не смешно, – сказала я, глядя ему в глаза и, слава богу, не заикаясь.
– Нет. Но ты покраснела.
Я села на край стола, пытаясь выглядеть непринужденно. Скрестила ноги, чтобы было удобнее писать на коленях.
– Ты работаешь?
– Да. Помощником официанта в «Границе». Лучший мексиканский ресторан в городе.
– Религия?
Он не удивился этому вопросу, но и не обрадовался.
– Я думал, ты задашь пару вопросов, а ты уже на четвертом.
– Религия? – повторила я тверже.
Патч задумчиво провел рукой по подбородку.
– Не религия… культ.
– Ты принадлежишь к культу?
Только сказав это, я поняла, что удивилась, а не следовало бы.
– Так сложилось, что мне как раз требуется здоровая женщина для жертвоприношения. Я планировал сначала втереться к ней в доверие, но если ты уже готова…
Улыбка резко исчезла с моего лица.
– Ты меня не впечатляешь.
– Я еще даже не начинал.
Я соскользнула со стола и встала перед ним. Он был выше меня на целую голову.
– Ви сказала мне, что ты старше нас. Сколько раз ты заваливал биологию? Один? Два?
– Я не назначал Ви своим представителем.
– То есть ты отрицаешь, что заваливал биологию?
– Нет, я просто не ходил в школу в прошлом году.
По его глазам было видно, что он насмехается надо мной. Но это придавало мне только больше решительности.
– Ты прогуливал?
Патч положил кий на стол и поманил меня пальцем. Я не подошла.
– Хочешь, расскажу секрет? – спросил он тихо. – Я никогда до этого не ходил в школу. Хочешь еще один? Оказалось не так скучно, как я ожидал.
Он лгал. Все ходят в школу. Это положено по закону. Он лгал, чтобы вывести меня из себя.
– Ты думаешь, что я тебя обманываю, – сказал он, чуть улыбаясь.
– Ты никогда не ходил в школу? Если это правда, в чем я сомневаюсь, то что тебя заставило пойти туда в этом году?
– Ты.
По моему телу прошел сигнал к панике, но я сказала себе, что именно этого Патч и добивается. Я не собиралась отступать и попыталась изобразить раздражение. Хотя все-таки потребовалось несколько секунд, чтобы голос вернулся ко мне.
– Это не настоящий ответ.
Видимо, он сделал шаг вперед, потому что в какой-то момент оказалось, что нас разделяет лишь жалкий тоненький слой воздуха.
– Твои глаза, Нора. Твои холодные, серые глаза совершенно неотразимы. – Он наклонил голову так, будто бы хотел рассмотреть меня под другим углом. – И эти убийственно пухлые губы.
Испугавшись не его комплиментов, а скорее своей положительной реакции на них, я шагнула назад.
– Все, довольно. Я ухожу.
Но как только я произнесла эти слова, я поняла, что это неправда. Я чувствовала, что хочу сказать что-то еще. Перебирая запутанный клубок мыслей в голове, я пыталась найти то, что рвалось наружу. Почему он был так насмешлив, почему вел себя так, будто я это заслужила?
– Такое ощущение, что ты многое знаешь обо мне, – сильно преуменьшила я. – Даже больше, чем нужно. Ты знаешь, что сказать, чтобы я почувствовала себя неуютно.
– Ты упрощаешь мне задачу.
Во мне вспыхнула злость.
– То есть ты признаешь, что делаешь это специально?
– Что «это»?
– Провоцируешь меня.
– Скажи «провоцируешь» еще раз. Когда ты это говоришь, твои губы выглядят так провоцирующе.
– Мы закончили, можешь продолжать свою партию.
Я схватила кий со стола и сунула ему в руки. Он не взял.
– Мне не нравится сидеть с тобой за одной партой, – сказала я. – И мне не нравится работать с тобой в паре. И твоя снисходительная улыбка. – Мой подбородок задрожал. Это случается, когда я говорю неправду. Мне стало интересно, лгала ли я сейчас. И если это было так, я бы с удовольствием себя пнула. – Ты мне не нравишься, – сказала я настолько убедительно, насколько это было возможно, и снова протянула ему кий.
– Я рад, что тренер посадил нас вместе, – ответил он. Я заметила, что слово «тренер» он произнес с иронией, но не могла найти скрытый смысл. На этот раз он взял кий.
– Я работаю над тем, чтобы это исправить, – отрезала я.
Патчу это показалось настолько смешным, что он широко улыбнулся. Приблизившись ко мне, он вынул что-то из моих волос до того, как я успела отступить назад.
– Кусочек бумаги, – объяснил он и кинул его на пол.
Когда он поднимал руку, я успела кое-то заметить на его запястье. Сначала я подумала, что это татуировка, но, приглядевшись, поняла, что это красновато-коричневое, слегка неровное родимое пятно, похожее по форме на кляксу.
– Не самое удачное место для родимого пятна, – сказала я, немного расстроившись тому, что нас что-то объединяло. Ведь мой шрам был практически на том же месте.
Патч непринужденно, но решительно опустил рукав до запястья.
– Ты бы хотела, чтобы оно было в более интимном месте?
– Я бы его вообще не хотела. – Мне показалось, что это прозвучало как-то не так, поэтому я попыталась еще раз. – Мне все равно, есть оно у тебя или нет. – И еще раз: – Мне плевать на твое родимое пятно, и точка.
– Еще вопросы? – спросил он. – Или, может, комментарии?
– Нет.
– Тогда увидимся на биологии.
Я хотела сказать, что он меня больше никогда не увидит, но не хотела второй раз за день брать свои слова обратно.
Поздно ночью меня разбудил какой-то треск. Я лежала, уткнувшись лицом в подушку и не двигаясь, все чувства настороже. Моя мама уезжала в командировку как минимум раз в месяц, поэтому я привыкла спать одна, и мне уже несколько месяцев не чудились крадущиеся шаги за дверью спальни. По правде говоря, я никогда не чувствовала себя в одиночестве. Сразу после того как отца застрелили в Портленде, когда он покупал подарок маме на день рождения, в моей жизни появилось странное чувство присутствия. Как будто кто-то смотрел со стороны на мир, в котором я живу. Сначала меня пугало это призрачное присутствие, но ничего плохого не происходило, и мой страх ушел. Я начала думать, что в этом был какой-то высокий смысл. Может быть, это дух моего отца. Обычно эта мысль меня поддерживала, но сегодня это было не так – присутствие было леденящим.
Чуть повернув голову, я заметила тень на полу. Я резко перевела взгляд на окно, где ярко светила луна, чтобы понять, что отбрасывало эту тень. Но там ничего не было. Я вжалась в подушку и сказала себе, что это было всего лишь облако, проплывшее мимо луны. Или мусор, которым играл ветер. Но все же мне потребовалось несколько минут, чтобы успокоился пульс.
К тому времени, как я осмелилась встать с кровати и посмотреть в окно, двор перед домом был тихим и пустым. Единственным, что нарушало тишину, был скрежет веток деревьев о крышу и стук моего сердца.
Глава третья
Тренер МакКонахи стоял у доски, продолжая о чем-то гудеть, но мое сознание было далеко от перипетий науки.
Я была занята придумыванием причин, почему Патч не может быть моим соседом, составляя список на обратной стороне старого теста. Как только закончится урок, я предъявлю тренеру свои аргументы. «Отказывается от сотрудничества, – написала я. – Не проявляет интереса к коллективной работе».
Но больше всего меня беспокоило то, чего не было в списке. Мне казалось зловещим расположение родимого пятна Патча, вдобавок меня напугал ночной инцидент с окном. Не скажу, чтобы я прямо подозревала Патча в том, что он меня преследует. Но было сложно не обращать внимание на то, что я почти точно видела кого-то у своего окна всего лишь через несколько часов после встречи с ним.
При мысли, что Патч может за мной шпионить, я достала из переднего кармана рюкзака пузырек и разом проглотила две таблетки железа. Они на секунду застряли у меня в горле, потом скатились вниз.
Краем глаза я увидела, как Патч поднял брови. Я хотела объяснить, что у меня анемия и мне нужно принимать железо несколько раз в день, особенно при стрессе, но тут же передумала. Анемия не опасна для жизни… если вовремя пить таблетки. Я не до такой степени сошла с ума, чтобы думать, будто Патч хочет навредить мне, но мое здоровье – слабое место, о котором лучше не распространяться.
– Нора?
Тренер стоял перед классом, вытянув в мою сторону руку и очевидно ожидая только одного – моего ответа. Мои щеки начали медленно краснеть.
– Повторите вопрос, пожалуйста, – попросила я.
В классе раздались подавленные смешки.
Тренер повторил с легким раздражением:
– Какие качества привлекают тебя в потенциальном партнере?
– Потенциальном партнере?
– Ну же, у нас урок не до вечера.
Я услышала позади смех Ви.
У меня сжалось горло.
– Вы хотите, чтобы я перечислила характеристики…
– Потенциального партнера, да, если можно.
Сама того не желая, я посмотрела на Патча. Он расслабленно сидел на стуле, ссутулившись чуть больше, чем обычно, и удовлетворенно изучал меня взглядом. На его губах мелькнула пиратская улыбочка, когда он беззвучно произнес: «Мы ждем».
Я положила руки на стол, отчаянно надеясь, что выгляжу более спокойно, чем чувствую себя.
– Я об этом никогда не задумывалась.
– Так подумай сейчас.
– Может, спросите сначала кого-нибудь другого?
Тренер указал на моего соседа слева.
– Патч, ответь ты.
В отличие от меня, Патч говорил уверенно. Он сидел под углом, чуть повернувшись в мою сторону, так что наши колени были в паре дюймов друг от друга.
– Умная. Привлекательная. Уязвимая.
Тренер стал записывать прилагательные на доске.
– Уязвимая? – спросил он. – Почему?
– Что общего это имеет с нашей сегодняшней темой? – вмешалась Ви. – Потому что я не могу найти в учебнике ничего по поводу желаемых характеристик партнера.
Тренер прекратил писать, чтобы бросить взгляд через плечо.
– Каждое животное на планете привлекает партнеров с целью репродукции. Лягушки раздувают брюшко. Самцы горилл бьют себя в грудь. Вы когда-нибудь видели, как омар встает на кончики ножек и щелкает клешнями, требуя внимания самки? Привлекательность – первый элемент в процессе репродукции животных, включая человека. Почему бы вам, мисс Скай, не ознакомить нас со своим списком?
Ви подняла раскрытую ладонь.
– Чертовски красивый, богатый, преданный, яростный защитник и капельку опасный, – говоря, она загибала по одному пальцу.
Патч усмехнулся себе под нос.
– Проблема с человеческой привлекательностью в том, что никогда не знаешь, будет ли это взаимно.
– Отличное замечание, – одобрил тренер.
– Люди уязвимы, – продолжал Патч, – потому что им можно сделать больно.
При этих словах колено Патча дотронулось до моего. Я отшатнулась, не решаясь спросить себя, что он хотел этим сказать.
– Сложность привлечения человека, – кивнул тренер, – и сложность процесса репродукции являются одними из факторов, отличающих нас от других видов.
Мне показалось, я услышала, как Патч фыркнул, но звук был такой тихий, что я не могла быть уверена.
– С начала времен, – продолжал тренер, – женщин привлекали партнеры, обладающие способностями к выживанию, например умом и физической силой, потому что такие мужчины с большей вероятностью, чем другие, могли принести домой обед. – Тут он ухмыльнулся и поднял большие пальцы. – А обед – это жизнь, команда.
Никто не засмеялся.
– Точно так же, – продолжил он, – мужчин привлекает красота, потому что она означает молодость и здоровье, ведь нет смысла спариваться с больной самкой, которая не сможет растить потомство.
Тренер сдвинул очки на переносицу и рассмеялся.
– Это ужасный шовинизм, – запротестовала Ви, – лучше расскажите что-нибудь, что подходит для женщин двадцать первого века.
– Если вы рассмотрите репродукцию с научной точки зрения, мисс Скай, вы увидите, что дети – ключ к выживанию вида. И чем больше у вас детей, тем больше ваш вклад в генофонд.
Я практически услышала, как Ви закатила глаза.
– Кажется, мы наконец-то подбираемся к сегодняшней теме – сексу.
– Почти, – сказал тренер, поднимая указательный палец. – Сексу предшествует привлечение, но после привлечения есть еще язык тела. Вы должны сказать потенциальному партнеру: «Я заинтересован», но без слов.
Тренер указал на место рядом со мной.
– Ладно, Патч. Скажем, ты на вечеринке. Комната полна девушек всех форм и размеров. Блондинки, шатенки, рыжие, черноволосые. Одни разговорчивые, другие стеснительные. Ты видишь ту, что подходит под твои требования – привлекательная, умная, уязвимая. Как ты дашь ей понять, что заинтересовался?
– Выделю ее. Заговорю с ней.
– Хорошо. А теперь главный вопрос – как узнать, готова ли она и хочет ли, чтобы ты продолжал?
– Буду изучать ее, – ответил Патч. – Выясню, что она думает и чувствует. Сама она мне не расскажет, так что нужно быть внимательным. Поворачивается ли она ко мне? Отвечает ли на мой взгляд, а потом отводит глаза? Кусает ли губу и играет с волосами, вот как Нора сейчас?
Класс взорвался смехом. Я уронила руки на колени.
– Готова, – резюмировал Патч, снова касаясь моей ноги. Я не нашла ничего лучше, кроме как покраснеть.
– Отлично! Отлично! – многозначительно сказал тренер, широко улыбаясь происходящему.
– Капилляры в коже Норы расширяются, температура повышается, – продолжал Патч. – Она знает, что ее оценивают. Ей нравится внимание, но она не знает, что делать дальше.
– Я не краснею.
– Она нервничает, – добавил Патч, – проводит ладонью по руке, чтобы отвести внимание от лица к фигуре, а может быть, к коже. И то, и другое очень даже достойно внимания.
Я чуть не подавилась. Он шутит, сказала я себе. Нет, он точно сумасшедший. Я первый раз в жизни видела психа и вела себя соответственно – кажется, большую часть времени пялилась на Патча, разинув рот. Если у меня были какие-то иллюзии о продолжении знакомства, нужно было придумать новый подход.
Я положила руки ладонями на стол, подняла подбородок и постаралась выглядеть так, словно во мне еще осталось какое-то достоинство.
– Это бред.
Коварно протянув руку, Патч положил ее на спинку моего стула. На меня нахлынуло странное чувство опасности, угрожающей только мне, словно ему все равно, что подумают остальные. Все смеялись, но он будто не слышал и смотрел мне в глаза так сосредоточенно, что я почти поверила, что он создал для нас двоих личный маленький мир, в который никто другой не может вторгнуться.
«Уязвимая», – одними губами проговорил он.
Я обхватила стул ногами и отодвинулась, почувствовав, как его рука падает со спинки. Я не уязвимая.
– Вот она! – провозгласил тренер. – Биология в лицах.
– Может, мы уже поговорим о сексе? – спросила Ви.
– Завтра. Прочитайте седьмую главу и будьте готовы к обсуждению.
Прозвенел звонок, и Патч отодвинул стул.
– Было здорово. Давай как-нибудь повторим.
И прежде чем я успела придумать что-нибудь более содержательное, чем «Нет, спасибо», он проскользнул за моей спиной и исчез в дверях.
– Я напишу петицию за увольнение тренера, – сообщила Ви, подойдя к моей парте. – Что это было? Какое-то жиденькое порно. Он практически заставил вас с Патчем заниматься Этим Самым, лежа на лабораторном столе, за исключением одежды…
Я пригвоздила ее взглядом, говорящим: «Разве похоже, что я хочу это повторить?»
– Ууупс, – сказала Ви, отступая назад.
– Мне надо поговорить с тренером. Через десять минут буду у твоего шкафчика.
– Ясно.
Я подошла к столу тренера, который сидел, углубившись в книгу о баскетболе. На первый взгляд из-за обилия «X» и «О» казалось, что он играет в крестики-нолики.
– Эй, Нора, – сказал он, не поднимая глаз. – Чем могу помочь?
– Я хочу сказать, что из-за нового соседа и плана занятий я чувствую себя некомфортно.
Тренер откинулся на стуле и завел руки за голову.
– А мне нравится, как вы теперь сидите. Почти так же сильно, как новая стратегия «лицом к лицу», которую я разрабатываю для субботней игры.
Я положила на стол копию кодекса школы по поведению и правам учеников.
– По закону, ученик не должен чувствовать себя в опасности на территории школы.
– Ты чувствуешь себя в опасности?
– Я чувствую себя некомфортно. И хочу предложить решение, – тренер не прерывал меня, и я продолжила увереннее. – Я готова позаниматься биологией с любым учеником… если вы снова посадите меня с Ви.
– Патчу не помешал бы репетитор.
– Тогда смысл предложения теряется, – возразила я сквозь зубы.
– Ты видела его сегодня? Он принял участие в обсуждении. Я весь год не слышал от него ни единого слова, а тут сажаю с тобой – и на тебе. Оценки по биологии у него улучшатся.
– А у Ви ухудшатся.
– Такое случается, когда нельзя подсмотреть правильный ответ у соседа, – сухо парировал он.
– Проблема Ви – в недостатке прилежания. Я с ней позанимаюсь.
– Ничем не могу помочь, – посмотрев на часы, он добавил, – я опаздываю на собрание. Мы закончили?
Я попыталась выдавить из своего мозга еще какой-нибудь аргумент, но, по всей видимости, вдохновение меня оставило.
– Давай так, вы посидите еще пару недель. И я серьезно говорил насчет занятий с Патчем. Буду считать, что ты за это взялась.
Тренер не стал ждать ответа. Насвистывая мелодию из «Своей игры», он нырнул в дверной проем и скрылся в коридоре.
К семи часам вечера небо стало чернильно-синим, и я застегнула пальто, чтобы согреться. Мы с Ви шли к парковке кинотеатра, в котором только что посмотрели «Жертвоприношение». Писать отзывы о фильмах в школьном интернет-журнале было моей обязанностью, а так как все остальные фильмы, идущие в этом кинотеатре, я уже видела, мы снизошли до новомодной страшилки.
– Это, – заговорила Ви, – был самый двинутый фильм, какой я только видела. С этого момента я официально запрещаю нам смотреть что-либо с намеком на ужасы.
Я была только за. У меня вообще потихоньку начинала развиваться паранойя, учитывая, что прошлой ночью кто-то бродил у меня под окном, а сейчас я посмотрела фильм – первоклассное пособие для маньяков.
– Представь, – продолжала Ви. – Жить всю жизнь, не подозревая, что тебя держат в живых только ради того, чтобы принести в жертву.
Нас обеих передернуло.
– А что там было с этим алтарем? – не унималась Ви, совершенно не замечая, что я бы с намного большим удовольствием обсудила с ней жизненный цикл плесневого гриба, а не только что просмотренный фильм. – Зачем тот плохой парень поджег камень перед тем, как ее привязать? Я, когда услышала, как у нее мясо шипит…
– Так! – почти выкрикнула я. – Куда двинем дальше?
– А еще я хочу сказать, что если меня парень когда-нибудь так поцелует, меня точно стошнит. Слово «омерзительно» даже близко не описывает то, что творилось с его ртом. Это ведь все грим, правда? В смысле, на самом деле не может же быть у человека такого рта…
– Мне надо написать отзыв до полуночи, – перебила я.
– А, точно. Значит, в библиотеку? – Ви отперла двери своего фиолетового «Додж Неон» 1995 года. – Знаешь, ты какая-то дерганая.
– Это все из-за фильма.
Я опустилась на пассажирское сиденье. Это все из-за того, что кто-то заглядывал мне в окно прошлой ночью.
– Я имею в виду, не только сегодня. Я заметила, – озорно улыбнулась она, – что ты странно нервничаешь на уроке биологии уже второй день подряд.
– Тоже элементарно. Это из-за Патча.
Глаза Ви сосредоточились на зеркале заднего вида. Она поправила его так, чтобы видеть свои зубы, провела по ним языком и выдала пробную улыбку.
– Должна признать, меня заводит его темная сторона.
Мне не хотелось признавать это, но Ви была не одинока. Меня притягивало к Патчу так, как ни к кому раньше. Между нами был какой-то темный магнетизм. Рядом с ним я чувствовала, как меня тянет к опасной черте. А еще я чувствовала, что он мог заставить меня перешагнуть ее.
– От твоих слов мне хочется… – Я остановилась, пытаясь понять, что конкретно мне из-за нашего влечения к Патчу хочется сделать. Что-то нехорошее.
– Скажи, что не считаешь его симпатичным, – сказала Ви, – и я обещаю, что никогда больше о нем не заговорю.
Я потянулась включить радио. Наверняка ведь можно найти какое-то более приятное занятие, чем портить вечер, приглашая в нашу компанию Патча, пусть и абстрактного. Мне выше крыши хватало и того, что придется сидеть с ним вместе по часу каждый день. Отдавать ему свои вечера я не намерена.
– Ну? – настаивала Ви.
– Может быть, он ничего. Но я едва ли смогла бы это определить. Тут я плохой судья, извини.
– В каком смысле?
– В таком, что я не могу не помнить о его характере. Его никакая красота не спасет.
– Не красота. Нет… брутальность. Секс.
Я закатила глаза.
Ви нажала на гудок и притормозила, когда ее подрезали.
– Что? Ты не согласна, или плохие парни не в твоем вкусе?
– У меня нет вкуса, – ответила я. – Я не такая ограниченная.
– Ты, солнце, больше чем ограниченная. Ты зажатая. Закрытая. Твой кругозор – шириной с один из подопытных микроорганизмов тренера. Я вообще не уверена, что во всей школе есть хоть один парень, который бы тебе понравился.
– Неправда, – автоматически возразила я, но, как только услышала свой голос, вдруг поняла, насколько Ви права. Меня никогда никто серьезно не интересовал. Что со мной не так? – Дело не в парнях, дело… в любви. Я ее еще не нашла.
– Дело должно быть не в любви, – сказала Ви, – а в развлечении.
Я удивленно подняла брови.
– Целовать мальчика, которого я не знаю… который мне безразличен… это развлечение?
– Ты разве не слушала на биологии? Речь шла совсем не только о поцелуях.
– А, – сказала я с облегчением, – генофонд и без моего вклада достаточно попорчен.
– Хочешь знать, кто, как мне кажется, был бы хорош?
– Хорош?
– Хорош, – повторила она с плутовской улыбкой.
– Не особенно.
– Твой партнер.
– Не называй его этим словом, – попросила я. – «Партнер» ассоциируется с чем-то положительным.
Ви втиснулась на парковочное место у библиотеки и заглушила двигатель.
– Ты когда-нибудь воображала, как целуешь его? Украдкой бросала взгляд влево и представляла, как прижимаешься к Патчу и касаешься губами его губ?
Я вытаращила на нее глаза, которые, я надеюсь, выражали ужас.
– А ты?
Ви ухмыльнулась.
Я попыталась представить, что бы сделал Патч, если бы его ознакомили с этим разговором. Хотя я очень плохо его знала, но почувствовала, что его отвращение к Ви можно было бы рукой потрогать.
– Для тебя он недостаточно хорош, – сказала я.
Она застонала.
– Осторожно, ты только заставишь меня хотеть его еще сильнее.
В библиотеке мы заняли стол на первом этаже, рядом с отделом литературы для взрослых. Я открыла ноутбук и написала: «Жертвоприношение, две с половиной звезды». Две с половиной было, пожалуй, маловато. Но моя голова была забита другим, и я не чувствовала себя особенно объективной.
Ви открыла пакет сушеных яблок.
– Хочешь?
– Нет, спасибо.
Она посмотрела в пакет.
– Если ты их не съешь, придется мне. А я очень не хочу.
Ви сидела на цветной фруктовой диете. Три красных фрукта в день, два фиолетовых, горстка зеленых…
Она вынула один кусочек, внимательно его разглядывая.
– Какого цвета? – спросила я.
– По-моему, тошнотно-яблочно-зеленый.
В этот самый момент на край нашего стола села Марси Миллар, самая младшая участница группы поддержки за всю историю школы Колдуотер. Ее светло-рыжие волосы были заплетены в косички, а лицо, как всегда, покрывал толстый, в полтюбика, слой тонального крема. Я почти уверена, что права насчет количества, потому что веснушек совсем не было видно. Я не видела у Марси веснушек с седьмого класса, в тот год она открыла для себя косметику «Мэри Кей». Три четверти дюйма отделяло край ее юбки от начала нижнего белья… если оно на ней вообще было.
– Привет, корова, – поздоровалась Марси с Ви.
– Привет, чудище, – отозвалась Ви.
– Моя мама ищет моделей на выходные. Платит девять долларов в час. Я подумала, вдруг тебе будет интересно.
Мама Марси – менеджер местного универмага «Джей Си Пенни», и по выходным Марси с остальными чирлидерами рекламирует бикини в витринах магазина.
– Ей никак не удается найти моделей на большие размеры, – продолжала Марси.
– У тебя что-то в зубах застряло, – сказала Ви. – В щели между передними. Похоже на шоколадное слабительное…
Марси облизнула зубы и соскользнула со стола. Когда она отчалила восвояси, Ви засунула в рот палец и сделала вид, будто ее тошнит.
– Ей повезло, что мы в библиотеке, – сказала она мне. – Повезло, что мы не встретились в темном переулке. Последний раз спрашиваю – будешь?
– В другой раз.
Ви отошла, чтобы выкинуть яблоки. Через пару минут она вернулась с любовным романом, села рядом со мной и, показывая на обложку, сказала:
– Когда-нибудь это будем мы. В объятиях полураздетых ковбоев. Интересно, каково это – целовать обожженные солнцем пыльные губы?
– Грязно, – пробормотала я, сосредоточенно печатая.
– Кстати, о грязных мыслях, – ее голос зазвучал неожиданно живо. – Вот и наш красавец.
Я перестала печатать, взглянула поверх ноутбука, и мое сердце пропустило удар. Патч стоял в очереди на выход в другом конце зала. Словно почувствовав мой взгляд, он обернулся. Наши глаза встретились на одну, две, три секунды. Я первая отвела взгляд, но не успела избежать ленивой усмешки.
Сердце стало биться неровно, и я приказала себе собраться. Я не собираюсь идти по этому пути. Не с Патчем. Не раньше, чем окончательно сойду с ума.
– Пойдем, – позвала я Ви. Выключив ноутбук, я уложила его в футляр. Книги засунула в рюкзак, при этом уронив несколько на пол.
– Я пытаюсь прочитать название книги у него в руках, – сказала Ви, – погоди-ка… «Как стать маньяком».
– Нет у него в руках такой книги, – ответила я, но я уже была не уверена в этом.
– Или эта, или «Как излучать секс без всяких усилий».
– Тсс! – шикнула я.
– Успокойся, он не услышит. Он разговаривает с библиотекарем, собирается уходить.
Я убедилась в этом, бросив взгляд в ту сторону, и поняла, что если мы сейчас уйдем, то наверняка столкнемся с ним в дверях. И тогда мне нужно будет что-то ему сказать. Я приказала себе сесть обратно на стул и старательно начала искать что угодно по всем карманам, пока он выписывал книгу.
– Тебе не кажется жутковатым, что он оказался здесь одновременно с тобой? – спросила Ви.
– А тебе?
– Я думаю, он тебя преследует.
– Я думаю, это совпадение, – ответила я, но это было не совсем правдой. Если бы я составляла список из десяти мест, где вероятнее всего можно найти Патча вечером, библиотека в этот список не попала бы. И в список из ста мест тоже. Так что он тут делает?
Этот вопрос особенно тревожил меня после того, что случилось прошлой ночью. Я не сказала об этом Ви, потому что надеялась, что воспоминание будет блекнуть и съеживаться, пока не исчезнет совсем. Точка.
– Патч! – воскликнула Ви театральным шепотом. – Ты преследуешь Нору?
Я закрыла ей рот ладонью.
– Прекрати. Я серьезно.
Я сделала суровое лицо.
– Спорим, он за тобой следит, – сказала Ви, отстраняя мою руку. – И спорим, ему не впервой. Спорим, он и судебные запреты уже получал. Нужно залезть в картотеку. В его деле все это должно быть.
– Не будем мы залезать в картотеку.
– Я могла бы устроить диверсию. У меня хорошо получается. Никто и не увидел бы, как ты заходишь. Были бы как два шпиона.
– Мы не шпионы.
– Ты знаешь его фамилию? – спросила Ви.
– Нет.
– Ты вообще что-нибудь о нем знаешь?
– Нет. И мне нравится такое положение дел.
– Да ну. Тебе нравятся хорошие таинственные истории, а тут куда уж лучше.
– В лучших таинственных историях обычно фигурирует труп. У нас его нет.
– Пока нет! – воскликнула Ви.
Вытряхнув из пузырька две таблетки железа, я проглотила их разом.
Около половины десятого Ви остановила «Неон» у своего дома. Она заглушила двигатель и помахала ключами перед моим носом.
– Ты не отвезешь меня домой? – спросила я. Пустая трата слов, я и так знала, что она ответит.
– Там туман.
– ПАТЧти нет.
– Боже мой, – усмехнулась Ви, – ты только о нем и думаешь. Не то, чтоб я тебя не понимала. Лично я надеюсь, что он мне сегодня приснится.
Тьфу.
– А рядом с твоим домом туман еще гуще, – продолжила Ви. – В темноте он меня жутко пугает.
– Ну, спасибо.
Я забрала ключи.
– Я не виновата. Скажи маме, что надо переезжать поближе. Скажи, что есть такой клуб, называется «цивилизация», думаю, вам надо вступить.
– Видимо, ты предполагаешь, что я отвезу тебя утром в школу?
– В семь тридцать будет отлично. С меня завтрак.
– Надеюсь, он будет хорошим.
– Не обижай мою малышку. – Она погладила «Неон» по приборной доске. – Но и не балуй слишком. А то еще подумает, что у чужих лучше.
По пути домой я позволила себе немного подумать о Патче. Ви была права – в нем было что-то невероятно притягательное. И невероятно жуткое. Чем больше я об этом думала, тем больше убеждалась, что что-то в нем было… не так. То, что ему нравилось меня выводить из себя, не было новостью, но есть разница между тем, чтобы докапываться до меня в классе, и тем, чтобы, возможно, преследовать меня аж до библиотеки, желая закрепить эффект. Мало кто дал бы себе труд… если только у него не было на это веских причин.
На полпути к дому шуршащие струи дождя смыли легкую дымку тумана, нависавшую над дорогой. Одновременно следя за дорогой и держа руль, я попыталась найти кнопку, которой включаются дворники.
Фонари над головой замигали, и я предположила, что надвигается сильный шторм. В такой близости к океану погода постоянно меняется, и ливень может быстро превратиться в наводнение. Я сильнее надавила на газ.
Фонари снова замигали. Я ощутила холодное покалывание в затылке, кожа на руках покрылась мурашками. Шестое чувство сигнализировало о сильной опасности. Я спросила себя, не преследуют ли меня. В зеркале заднего вида не было видно света фар. Впереди машин тоже не было. Я была совсем одна. Но эта мысль тоже не была особенно приятной. Я увеличила скорость до сорока пяти миль.
Включила дворники, но даже на максимуме они не справлялись с барабанящим по стеклу дождем. Светофор впереди загорелся желтым светом. Я затормозила, проверила, нет ли кого на дороге, и въехала на перекресток.
Я услышала удар прежде, чем увидела темный силуэт, перелетающий через капот.
Я закричала и резко нажала на тормоз. Силуэт ударился о лобовое стекло с оглушительным треском.
Инстинктивно я дернула руль вправо. Зад «Неона» занесло, и он завертелся на перекрестке. Темная фигура скатилась по краю капота и исчезла в стороне.
