Бахтик Аширов
Шаман. История первая Александр
Когда атмосферное давление увеличивается перед дождём, воздух словно наполняется невидимым электричеством.
Это напряжение, скрытое от глаз, но ощутимое всеми нервными окончаниями, может проявляться как в радостном предвкушении, так и в давящей тревоге. Чем старше становишься, тем сильнее ощущаешь это: суставы начинают болеть, голова кружится, и ты инстинктивно ждёшь дождя, который должен принести облегчение, смывая напряжение и успокаивая тревоги.
Глава 1
Дедушка
1992 год. Дедушка покоился в гробу, его лицо выражало спокойствие, как у человека, завершившего все свои дела и готовящегося отправиться в долгое путешествие. За окном тихо шел дождь, как будто природа сама прощалась с ним. В квартире было много народу: мои родители, родственники, соседи, друзья. Лица их были печальны, и в воздухе витала тихая скорбь, разбавленная шепотом взрослых. Один из родственников провёл меня к гробу и тихо сказал: "Попрощайся с дедушкой, Александр". Я неуверенно подошёл и, не понимая до конца, что значит это прощание, произнес: "Прощай". За моей спиной кто-то шепнул: "Почему он не плачет?", на что мама ответила: "Наверное, он так и не простил его".
Лето
Лето 1991 года. Мы с дедом сидели на крыльце нашего летнего домика. Воздух был пропитан запахом свежескошенной травы, и с дальнего луга доносились тихие стрекотания кузнечиков. На коленях у дедушки стояла корзинка, в которой копошился маленький пушистый комочек. Это был кролик – совсем кроха, которого недавно подарила нам соседка по даче.
– Саня, как мы его назовём? – спросил он с доброй улыбкой, притягивая меня ближе.Я не мог оторвать глаз от этого чуда. Это было моё первое живое существо, за которым я мог ухаживать, и сердце наполнилось трепетной радостью. Дедушка, глядя на моё восхищение, аккуратно провёл пальцами по крохотным ушкам кролика.
– Чип! Он такой же пушистый и смелый, как Чип из мультика «Чип и Дейл».Я задумался на мгновение, а потом улыбнулся
– Ну, давай так. Что бы это ни значило. Дедушка рассмеялся, его глаза блеснули с хитринкой
С этого момента начались наши незабываемые дни. Мы с дедом ухаживали за Чипом, кормили его травой, которую сами собирали, и мастерили для него загон из веток. Я обожал смотреть, как он смешно передвигает лапками, разминая мягкую землю, или задорно шевелит носиком, обнюхивая всё вокруг.
– Саня, ты же понимаешь, что мы не можем взять его с собой, – мягко сказала мама. Но однажды этот безоблачный мир дал трещину. Родители приехали, чтобы забрать меня в город. Я, едва услышав об этом, схватил корзинку с кроликом и уткнулся в неё носом, как будто это могло отменить реальность.
– Я не могу оставить его!Я только сильнее сжал корзинку. Слёзы покатились по щекам, и я еле выдавил:
– Саня, не переживай. Я позабочусь о нём, – его голос был тёплым и уверенным. – Ты же приедешь на следующих выходных, правда?Дедушка наклонился ко мне, его крепкие руки осторожно легли на мои плечи.
Я кивнул, хотя комок в горле не давал мне ничего сказать.
Когда мы уезжали, я сидел в машине и смотрел в окно. Дедушка остался на крыльце, крепко держа корзинку с Чипом. Его взгляд был спокойным и обнадёживающим, но в глазах я видел лёгкую грусть. Капли дождя начали стучать по стеклу, смешиваясь с моими слезами.
Я приезжал на дачу ещё несколько раз, и каждый раз наши дни с дедушкой и Чипом были настоящими праздниками. Мы строили кролику домик, играли, придумывали ему приключения. Но однажды к нам присоединился мой старший брат Игорь. Он не любил дачу и постоянно шутил над нашей привязанностью к кролику.
– Ну что, "кролики-спасатели", спасаете своего героя? – подтрунивал он, глядя, как я с увлечением сооружаю для Чипа новый загон.
Дедушка только усмехался, а я злился, но потом всё равно вовлекал Игоря в игры. Даже он, как мне казалось, втайне проникся обаянием нашего маленького друга.
Эти летние дни остались в моей памяти как самые тёплые и светлые моменты детства, когда всё казалось простым и настоящим, а мир вращался вокруг одного маленького пушистого комочка по имени Чип.
Армейский альбом
– Дедушка, расскажи о них, – попросил он, открывая альбом на странице, где выцвели снимки времён Великой Отечественной войны.Однажды Игорь вышел во двор, держа в руках старый альбом с фотографиями, и осторожно подошёл к дедушке, сидящему на лавочке под раскидистым клёном.
Дедушка чуть прищурился, словно пытаясь разглядеть лица, и тихо улыбнулся. Это был его армейский альбом. Он часто рассказывал, как служил в разведке и к концу войны дослужился до капитана.
Я с братом присоединился к ним, усевшись на траве у ног дедушки. Его рассказы всегда были похожи на ожившие легенды, наполненные голосами прошлого. Он начал показывать на людей на фотографиях, и в его голосе появились нотки нежности и грусти.
– Вот, мои ребята, – дедушка провёл пальцем по снимку, где были изображены несколько мужчин. – "Кролики", так нас называли в полку.
– Почему "кролики"? – не выдержал я.
– Потому что белые и пушистые, – с добродушной иронией сказал он. – Это так начальство говорило. Мы вечно влипали в неприятности, а я всегда старался их вытащить. Вот и считали, что мои разведчики такие уж невинные.Дедушка хмыкнул и, подняв на меня взгляд, усмехнулся:
– Это Булыга, морпех. Пришёл к нам в разведшколу. Бесстрашный, как чёрт, и в драке не уступал никому. Долговязый вот – Семёнов, сапёр. По минам и взрывчатке ему равных не было. Цыган Роман Ланчо – хитрый, как лис. Мог что угодно добыть. А вот этот, – дедушка улыбнулся, указывая на белокурого парня с серьёзным взглядом, – Ванюшка Лыков, наш радист и переводчик.Он ткнул пальцем в парня в тельняшке с ППШ в руках.
– Это Айаан, якут. Лучший снайпер. Мы с ним дошли до Польши. Странный был человек… Молчаливый, как тень. Иногда после вылазок приносил отрезанные уши фрицев. Полковой особист узнал об этом… – Дедушка сжал губы, словно эти слова причиняли ему боль. – Его отдали под трибунал. Больше я его не видел.На мгновение дедушка замолчал, а потом его взгляд задержался на азиате с охотничьим ножом и винтовкой. Его голос стал тише, почти шёпотом.
Мы с братом притихли, переглядываясь. История завораживала и пугала одновременно. На фотографиях были люди с непростыми судьбами, каждый со своей болью и тайной.
Осень сменилась зимой, и учёба забрала всё моё время. Однако та история засела у меня в голове, оставив множество вопросов.
В середине учебного года я попал в больницу с обострением желчного пузыря и надолго выбыл из привычной жизни. Высокая температура вызывала беспокойство, а сны, приходившие в лихорадке, становились всё страннее.
В одном из таких снов я увидел дедушку. Он сидел за шахматной доской, напротив него – человек, похожий на якутского снайпера Айаана. Только одет он был в шкуры, а на шапке красовались оленьи рога. Лица его я толком не разглядел, но глаза, тёмные и глубокие, словно смотрели мне в душу.
Дедушка играл напряжённо, и я вдруг понял, что это больше чем партия шахмат. В какой-то момент он проиграл, и Айаан указал на меня. От этого жеста меня охватил леденящий страх, но дедушка вдруг улыбнулся и, словно не обращая внимания на своего противника, поставил на доску белого кролика.
Айаан замер, нахмурился, но ничего не сказал. А я проснулся, весь в поту, но с неожиданным чувством облегчения. Через несколько дней мне стало лучше, и я выписался из больницы. Но тот сон остался со мной, словно напоминание о чём-то важном, чего я пока не могу понять.
Разочарование
Когда меня выписали из больницы, дедушка приехал с пакетом дачных продуктов. В кухне стоял запах свежей зелени и чего-то жареного. Мы сели обедать, и мама подала аппетитное жаркое из нежного мяса. Я ел с наслаждением, пытаясь забыть отвратительный вкус больничной пищи.
– Мама, это самое вкусное мясо! – воскликнул я, чувствуя, как после долгого перерыва возвращается радость к еде.
– Это твой Чип. Правда, вкусный? Дед привёз. – Игорь, сидя напротив подцепил кусочек вилкой и усмехнулся
Слова брата ударили меня, словно молот. Я замер, чувствуя, как кусок застревает у меня в горле. Повернувшись к дедушке, я искал спасительную ложь, опровержение – что угодно, только не подтверждение этих слов. Но дедушка, опустив голову, просто смотрел в свою тарелку. Его молчание сказало больше, чем любые слова.
– Предатель, – прошептал я, когда его силуэт скрылся за дождевой пеленой.Весь оставшийся день я провёл в своей комнате, сжимая в руках старую фотографию, на которой мы с дедушкой и маленьким пушистым комочком сидели на крыльце. Я не мог поверить, что человек, которому я доверял больше всего на свете, мог так поступить. Когда дедушка уезжал, я не вышел его проводить. Я только смотрел из окна, прячась за занавеской, и сдерживал слёзы.
После этого я начал избегать дедушку. Родители пытались поговорить со мной, объяснить, что он не хотел сделать мне больно, что это было ради моего выздоровления. Но их слова не имели значения. Обида затуманивала всё, что я к нему чувствовал раньше.
Время шло, и жизнь начала заполняться другими событиями. Весной я увлёкся фантастикой, проглатывая одну книгу за другой, а потом записался в секцию по лёгкой атлетике. Каждый день был насыщен новыми впечатлениями, и боль от предательства постепенно угасала. Но я так и не нашёл в себе сил вернуться на дачу, хотя дедушка продолжал звать меня.
– Саня, – тихо сказала она, садясь рядом. – Дедушка попал в больницу. У него инсульт.Однажды весной, когда солнце уже начинало греть по-летнему, мама зашла ко мне в комнату. В её глазах было что-то, что сразу насторожило меня.
Эти слова обрушились на меня, как холодный поток. В памяти вдруг всплыли все наши счастливые моменты: крыльцо, кролик, дедушкина тёплая улыбка. Я понял, что не был с ним с того самого дня. И теперь у меня могло не остаться времени, чтобы всё исправить.
После похорон на меня обрушилось осознание: дедушки больше нет. Это было, словно упасть в бездонную пропасть. Меня охватил стыд – жгучий, неотступный. Стыд за то, что не смог простить его при жизни, за то, что отвернулся, обиделся, подвёл. Я так и не нашёл в себе сил сказать ему, как много он для меня значил, и теперь уже никогда не смогу исправить этого.
Прощание
– Мама, это правда, что после смерти люди попадают в рай или ад? Сидя с мамой в кресле, я уткнулся в её плечо, и, собираясь с духом, задал мучивший меня вопрос:
– Да, сынок. Те, кого любят, отправляются в рай. Она погладила меня по голове, её прикосновение было таким тёплым и успокаивающим, будто возвращало меня в детство.
– А дедушка? – тихо спросил я. – Он тоже попадёт в рай? Я поднял на неё взгляд, полный тревоги.
– Конечно, Саша. Мы все его любили.Мама грустно улыбнулась, словно ей самой было тяжело говорить об этом.
– А если он не успел меня простить? – спросил я, едва слышно, будто опасаясь ответа.Но меня терзала другая мысль, которая не давала покоя.
– Он обязательно простил тебя. Ты был его внуком, его Сашей. Он всегда любил тебя и будет продолжать любить, даже сейчас, когда он наблюдает за нами из рая.Мама прижала меня крепче и ответила уверенно, с какой-то тихой теплотой
Её слова застряли в моей голове, принося одновременно облегчение и грусть.
Сон
Этой ночью мне снова приснился дедушка. Сон был удивительно ярким, словно я оказался не в памяти, а в какой-то иной реальности. Дедушка стоял посреди зелёного двора нашей дачи. Солнечный свет заливал всё вокруг, но он сам светился ярче – как будто его окружала аура тепла и покоя. В руках у него была корзинка, а в ней сидел маленький пушистый кролик.
За его спиной стоял якут Айаан. Его образ был странным, почти нереальным: он был одет в костюм шамана, украшенный перьями и мехом, а на голове красовались оленьи рога. Айаан смотрел на меня пристально, но не угрожающе – скорее, с каким-то глубоким пониманием.
Дедушка обернулся ко мне, улыбнулся той самой доброй и немного хитрой улыбкой, которую я так хорошо знал. Он поднял корзинку, показал мне кролика, и его взгляд говорил о том, что всё в порядке. Всё прощено. Затем они с Айааном вместе шагнули в сторону леса, и густая чаща скрыла их.
Я стоял, глядя им вслед, и чувствовал, как внутри меня что-то меняется. Моя обида, как плотный комок, растворялась, исчезала в этой тишине. На её месте оставались только светлая грусть и тёплое чувство, будто дедушка был рядом, как и всегда.
Глава 2
Александр отложил дневник в сторону и, чтобы на время отвлечься от мыслей, обратил взгляд к окну купе железнодорожного вагона. Из вагона он наблюдал пейзаж за окном, который медленно менялся по мере движения поезда. Густые леса сменялись полями, а реки переливались под лучами солнца.
В рамках уроков юного журналиста, нацеленных на раскрытие литературного потенциала, предлагалось вести дневник. Весь путь от Москвы до Якутска Александр решил скоротать, заполняя дневник, что заставило его вспомнить не только светлые, но и грустные моменты из своей жизни.
Уезжать Александр не хотел. Он и его брат не скрывали негодования от мысли о вынужденном покидании Москвы. И на то было много причин. Игорю не хотелось расставаться со своей девушкой, а Александру не хотелось менять школу и отказываться от привычного образа жизни в Подмосковье. Однако отец предложил убедительные аргументы: Игорю – возможность работы по специальности с ценным опытом в перспективной и прибыльной сфере, в то время как Александр, с ощутимым увеличением заработка отца, получил новейшую игровую приставку Dendy и свежие сборники зарубежной фантастики. Отец умел правильно мотивировать и убеждать, не теряя добрых отношений с сыновьями.
После начала перестройки и развала союза отцу стало недоставать средств с профессорской зарплаты для обеспечения себя и семьи, что побудило его активно искать возможности заработка в области геологоразведки. В 1995 году, спустя несколько лет после ухода дедушки, он заключил контракт с иностранной компанией, участвующей в проекте по добыче алмазов в Республике Саха. В качестве профессора ему было обещано место в Институте геологии алмазов и благородных металлов в Якутске. Но главной задачей Георгия Юрьевича стало организация разведки потенциальных месторождений, и поэтому его личное присутствие стало ключевым условием контракта.
Поезд уже должен был подъезжать к Якутску, когда небо начало темнеть, и все вокруг погружалось в сумерки. В такие моменты становится особенно ясно, насколько величественна и загадочна природа Сибири. Холодный прозрачный воздух напоминает о том, что здесь царит суровая, но прекрасная красота. Сквозь темные облака пробиваются первые звезды, словно маленькие огоньки в бескрайнем небосклоне. Кажется, что каждая звезда хранит свою тайну, свой светлый след в веках. А поезд медленно продолжает свой путь сквозь эту неповторимую сибирскую ночь, наполняя сердце удивлением и восторгом перед величием мира.
На соседней полке дремал Игорь, в то время как Александр, восхищаясь красотой за окном, заметил огромного оленя с массивными ветвистыми рогами, стоящего на краю леса. Показалось, что взгляды Александра и оленя встретились, и зверь, не спуская глаз, понесся параллельно движению поезда. Так продолжалось минуты три, пока Александр выйдя из оцепенения не позвал Игоря.
– Игорь – захлёбываясь прокричал Александр, – олень, там реально огромный олень! Он! Он бежит рядом с поездом и смотрит прямо на меня!
– Какой ещё олень Саня – пробурчал сонно Игорь, но все же разворачиваясь и поднимаясь к окну. Вглядываясь в сумерки, он недовольно ответил – нет там никого, лес только.
– Ну вот же – возмутился Александр, но тут же осекся, потеряв из виду оленя – он был там. Ну он реально бежал за нами. Я видел.
– У тебя воображение разыгралось, наверное, тебе нужно поменьше фантастики и побольше свежего воздуха Саня – начал менторским тоном Игорь, глядя в сумерки – постарайся в новой школе не фантазировать. Меня с тобой там не будет, а рассчитывать только на здоровье не стоит.
Природа щедро одарила Александра, представителя мужской части Гурских, сильным телосложением и внушительным ростом. Несмотря на свой возраст – всего пятнадцать лет, он выделялся крупными размерами и превосходил сверстников по росту. Многие конфликты как в школе, так и на улице разрешались сами собой благодаря его внушительной физической мощи.
– Решу, как ни будь – отрешенно пробурчал Александр, и посмотрев на Игоря добавил – ты уже как год школу закончил, справлялся же как-то без тебя. И здесь разберусь.
– Братец кролик ты бы поспал – ухмыльнулся старший брат после небольшой паузы и примирительно добавил – у тебя от писанины мозги к черепу прилипли.
Он протянул руку к столику, выпил глоток сладкого чая из стакана и вернулся, пытаясь вновь погрузиться в утраченный сон. Саша долго смотрел на затемняющийся лес, после чего перевернул страницу в тетради и принялся рисовать оленя, внимательно воссоздавая каждую деталь увиденного. Рисовать он умел и поэтому хозяин леса получался у него как живой. Александр отодвинулся от рисунка и сам поразился живости получившегося оленя. Его грациозные рога, покрытые мягким бархатистым покровом, казалось, будто могут пронзить небо. Глаза оленя сверкали живым светом, словно он только что поднял голову среди высокой травы и взглянул на мир вокруг с смелостью и изумлением. Казалось, что в любой момент он может ожить и начать бежать по полям и лесам, наполняя окружающий мир своей живой энергией. Саша заснул, смотря на рисунок, прямо на столе под звук колес. В это время вошел отец и осторожно переместил его на полку, покрыв мягким одеялом.
Глава 3
Саша проснулся от толчка вагона. Поезд замедлялся, слышался скрип тормозов, а в коридоре царила суета. Пассажиры торопливо собирали вещи, проверяли документы и перешёптывались. В купе тоже началась спешка: мама вытаскивала из полок сумки, проверяя, не осталось ли что-то забытым, а отец и старший брат уже сгружали чемоданы.
– Игорь, держи крепче, не урони! – прикрикнул отец, протягивая брату увесистую сумку.
Саша, ещё сонный, натянул кроссовки и зевнул, мельком глянув в окно. На перроне, среди редких прохожих, выделялась группа мужчин. Они стояли чуть поодаль, но их трудно было не заметить: кожаные куртки, штаны-"пирамиды", массивные цепи на шее. Всё в них кричало о том, что это не просто встречающие.
Когда поезд окончательно остановился, отец первым вышел на платформу. Он решительно направился к группе, и мужчины тут же окружили его. Среди них выделялся высокий мужчина в элегантном пальто, с аккуратно подстриженной седой бородкой. Он приветствовал Георгия Юрьевича лёгким кивком, протягивая руку.
– Давай-давай, помогай! Саша спустился с поезда, с интересом разглядывая происходящее. Мама строго подтолкнула его к брату.
Тем временем грузчики из группы мужчин быстро подхватили чемоданы и сумки семьи Гурских, загружая их в блестящий чёрный Jeep Grand Cherokee. Всё происходило с такой чёткой слаженностью, что напоминало хорошо поставленную операцию.
– Ты видел,Сань? Настоящие братки! Игорь, поравнявшись с братом, ухмыльнулся:
Саша кивнул, его глаза блестели от восторга. Они сели в салон внедорожника, и его просторность, мягкие кожаные сиденья и лёгкий аромат дорогих сигар наполнили их воображение картинами о роскошной жизни.
Машина тронулась, плавно набирая скорость. Саша, глядя в окно, чувствовал себя героем какого-то фильма: загадочная встреча на станции, суровые люди и впечатляющий автомобиль – всё это было так необычно и волнующе, что он почти забыл о долгой дороге позади.
Семью Гурских поселили в престижной центральной части города, в просторной пятикомнатной квартире с евроремонтом. Полы из натурального дерева, огромные окна с видом на оживлённые улицы и стильная мебель подчёркивали роскошь нового дома. Всё вокруг казалось слишком идеальным, почти нереальным после их прошлой жизни.
Александр начал посещать местную школу, быстро привыкая к новым условиям. Его старший брат Игорь поступил на геологический факультет университета, погружаясь в изучение будущей профессии. Тем временем их мать, Надежда Васильевна, столкнулась с трудностями в поисках работы. Учитель истории и географии с большим опытом, она оказалась невостребованной в новом городе. В итоге она вынуждена была ограничиться редкими частными уроками, которые ей организовал один из новых знакомых мужа.
Компания, в которой работал Георгий Юрьевич, занималась разработкой алмазных месторождений и заботилась о благополучии своих сотрудников. Семье предоставили всё необходимое: от личного водителя до двух охранников. Эти угрюмые мужчины в кожаных куртках не только сопровождали Георгия Юрьевича по делам, но и регулярно отвозили Александра в школу на массивном Jeep Grand Cherokee.
Такой стильный и даже грозный антураж создал Александру нужную репутацию среди школьников. Приезжать на уроки в крутой машине с охраной оказалось мощным щитом против любых нападок или насмешек. Никто не осмеливался подходить слишком близко, а те, кто пытались узнать побольше, быстро утихали под пристальным взглядом охранников. Это позволяло Александру спокойно учиться, не тратя время на завоевание места в новом коллективе.
Но за этой иллюзией благополучия скрывались трещины. Трещины, которые с каждым днём становились всё шире.
Прошло три месяца. Жизнь семьи казалась устоявшейся, но внезапно всё изменилось. То, что произошло, в одно мгновение перевернуло их привычный мир с ног на голову. Александру, привыкшему к стабильности, пришлось столкнуться с событиями, которые он никогда не забудет и которые изменят его спокойную жизнь.
