Айзек Азимов
Звезды как пыль
9. И мужские брюки
– В чем дело? – удивление Артемиды было почти непритворным. Она обращалась к Джилберту, стоящему в дверях рядом с капитаном охраны. Позади них маячили полуодетые люди. Она быстро спросила:
– Что-нибудь случилось с отцом?
– Нет-нет, – успокоил ее Джилберт, – не произошло ничего из-за чего стоило бы беспокоиться. Ты спала?
– Конечно! И вся моя прислуга тоже давно спит. Вы напугали меня до полусмерти!
Внезапно она повернулась к капитану, и в ее голосе зазвучал гнев:
– Что от меня хотят, капитан? Пожалуйста, выясните ваши проблемы поскорее! Сейчас не время для подобных вторжений.
Джилберт не дал никому раскрыть рта:
– Произошла восхитительная вещь, Артемида! Молодой человек – как там его зовут?.. Ну, ты меня поняла – сбежал, снеся две головы на своем пути. Сейчас мы как раз охотимся на него. И я, как верный пес, помогаю капитану в этом нелегком деле.
Артемида усилием воли заставила себя сдержать улыбку.
Губы капитана задрожали, и он прервал речь Джилберта:
– Позвольте заметить, мой господин, что насмешки сейчас неуместны. Госпожа, человек, именующий себя сыном экс-Господина Вайдемоса, был арестован за измену. Он сумел скрыться из-под стражи. Сейчас мы обыскиваем Дворец. Комната за комнатой…
Артемида, отступив назад, возмущенно спросила:
– Включая и мою комнату?!
– Если Госпожа не возражает…
– Госпожа возражает. Если бы в моей комнате находился посторонний мужчина, я бы знала об этом. А подозрения, что я могла укрывать у себя подобного человека, в высшей степени бестактны. Взгляните на это с моей стороны, капитан!
Это отлично сработало. Капитан только смог выдавить из себя:
– У нас нет ни малейших подозрений в отношении вас, моя Госпожа. Приношу свои извинения за беспокойство в столь поздний час. Но это необходимо в целях вашей же безопасности. Он очень опасен.
– Надеюсь, не настолько опасен, чтобы улизнуть от вас, капитан.
В разговор вновь вмешался Джилберт.
– Капитан, хочу предложить выставить охрану у двери госпожи Артемиды, чтобы ничто не могло потревожить ее сон. И тогда, моя дорогая, – он поцеловал кончики пальцев племянницы, – вы простите нас.
– Будет достаточно, – холодно возразила Артемида, – просто запереть и заблокировать мою дверь.
– Ты не права, Артемида. Ты недооцениваешь наших доблестных стражей. У них отличная форма. Она понравится тебе, когда один из солдат останется здесь, у двери.
– Мой господин, – нетерпеливо перебил капитан, – у нас мало времени. Сейчас неуместно шутить.
В ответ на его жест один из солдат козырнул Артемиде и занял порученный ему пост в коридоре. Вскоре в обоих направлениях по коридору зазвучали удаляющиеся шаги.
Артемида выждала немного, потом приоткрыла дверь на пару дюймов. Страж был здесь. Он стоял, слегка расставив ноги, откинувшись назад, с оружием в правой руке, держа левую руку на спусковой кнопке. Он был высоким и сильным. Высоким, как Байрон с Вайдемоса, но менее широким в плечах.
Ее приятно удивило вдруг, что Байрон, – молодой и неразумный в своих взглядах на вещи, – был более мускулистым и сильным. С ее стороны глупо сердить Байрона; вдобавок на него очень приятно смотреть.
Она прикрыла дверь и потихоньку направилась в гардеробную.
Байрон услышал шум отворяемой двери. Он затаил дыхание, а его пальцы крепче стиснули оружие.
Артемида уставилась на хлысты:
– Осторожней!
Он шумно выдохнул и спрятал хлысты в карманы. Это было не самое удобное место, но ничего лучшего он придумать не смог.
– Это на случай, если кто-нибудь обнаружит меня, – сказал он.
– Выходи. И говори шепотом.
Она была в ночной рубашке, сквозь которую мерцала, просвечиваясь, ее прекрасная кожа. Ничего более привлекательного и совершенного, чем фигура Артемиды, Байрону видеть не приходилось. Он чувствовал, что непроизвольно краснеет.
Выждав минуту, Артемида нетерпеливо спросила:
– О чем ты думаешь?
Байрон растерянно посмотрел на нее:
– Что? Ой, прости…
Он повернулся к ней спиной и стал внимательно изучать маленькую трещинку в стене. Ему не приходило в голову задуматься, почему она не переоделась перед тем, как вошла к нему. Подобные глубины женской психологии, требовавшие глубокого анализа, были ему неведомы.
Когда он повернулся, она уже облачилась в черный костюм – «двойку», юбка которого не прикрывала колени. Это произвело на Байрона еще более сильное впечатление, чем ее ночной наряд. Он автоматически спросил:
– Так мы идем?
Она покачала головой.
– Сперва ты должен кое-что сделать. Тебе необходимо переодеться. Стань за дверью, а я позову охранника.
– Какого охранника?
Она загадочно улыбнулась:
– Они оставили за дверью охранника. Это была идея дяди Джила.
Дверь тихонько отворилась. Охранник был все еще на месте.
– Эй, солдат! – прошептала она. – Входи, быстро!
У солдата не было никаких причин не выполнить распоряжение дочери Правителя, поэтому со словами: – К вашим услугам, моя го… – он вошел в комнату, и тут, подавившись последним словом, упал от неожиданного удара.
Артемида быстро захлопнула дверь и со страхом, смешанным с состраданием, смотрела на упавшего охранника. Она никогда раньше не видела залитого кровью лица, и в ужасе отвернулась.
Через мгновение охранник бессильно повис на руках Байрона, и тот бесшумно опустил стража на пол.
– Он умер? – испуганно прошептала Артемида.
– Думаю, что нет. Но некоторое время он не сможет прийти в сознание. У тебя найдется, чем связать его?
Она лишь беспомощно покачала головой.
Байрон подсказал ей:
– У тебя должны быть чулки. Они бы подошли. – Он уже обезоружил охранника и снял с него одежду. – И потом, мне бы хотелось умыться. Я обязательно должен это сделать.
Обстановка ванной комнаты Артемиды умиротворяюще подействовала на Фаррилла. В воздухе витал запах хорошего мыла и духов. Он вымылся под душем и высушился «воздушным полотенцем». У него не было ничего подобного ни на Вайдемосе, ни на Земле.
Форма охранника оказалась слегка маловата, и потом Байрону не нравилась форменная фуражка. Он критически рассматривал свое отражение в зеркале.
– Как я выгляжу?
– Как солдат, – ответила Артемида.
– Тебе придется взять один из этих хлыстов. Я не могу нести три.
Она двумя пальчиками взяла хлыст и сунула его в сумку, которая, как намагниченная, висела у нее сбоку, оставляя свободными руки.
– Сейчас нам лучше идти. Не говори ни слова, если мы встретим кого-нибудь, и предоставь все разговоры мне. Твой акцент легко выдаст тебя. Помни! Ты – простой солдат.
Охранник на полу слегка пошевеливался и приоткрыл глаза. Он был крепко связан.
Переступив через него, Артемида позвала Байрона.
– Сюда!
Внезапно за спиной юноши что-то прошелестело и легкая рука коснулась его плеча. Он резко обернулся, свободной рукой выхватил из кармана оружие.
Но это был Джилберт, который сказал:
– Эй, полегче!
Байрон опустил хлыст.
– Я ждал вас, но это не значит, что ты можешь переломать мне все кости. Дай лучше рассмотреть тебя, Фаррилл. Форма сидит на тебе как влитая; и в ней ты – просто солдат, как и любой другой солдат в форме.
– Дядя Джил, – прошептала Артемида, – не говори так много! Где остальные охранники?
– Обшаривают башню. Они решили, что раз нашего друга нет на низших уровнях, следует искать его на самом верху. Система оповещения отключена, и мы беспрепятственно сможем миновать ее.
– Они не хватятся вас, сэр? – спросил Байрон.
– Меня? Ха! Капитан просто мечтал о моменте, когда я лишу его своего общества. Я уверен, они не станут искать меня.
Они говорили шепотом, но вдруг резко умолкли. Вдали показались три охранника. Они вышли из-за двери, ведущей наружу.
Джилберт окликнул их:
– Известно что-нибудь о беглеце?
– Нет, мой господин, – сказал один из них, отдавая честь.
– Ладно, держите глаза открытыми и не прозевайте его, – и наши друзья прошествовали прямиком в дверь, откуда только что вышли солдаты.
Снаружи царила ночь. Небо было чистым и звездным. Вдалеке вспыхивали огоньки. Дворец нависал над людьми черной массой, а в полумиле отсюда виднелось Дворцовое поле.
Они не прошли и пяти минут, как вдруг Джилберт остановился.
– Что-то здесь не так, – бросил он.
– Дядя Джил, – спросила Артемида, – ты не забыл подготовить корабль?
– Конечно, нет, – он гневно взглянул на нее. – Но почему летная башня вся светится? Она должна быть темной.
Он указал в сторону деревьев, за которыми белым светом сияла башня, которая использовалась для взлетов и посадок всех космических кораблей.
– Сегодня ночью ничего такого не ожидалось, – пробормотал Джилберт. – Это странно…
Они увидели ответ на свой вопрос почти сразу же. Джилберт остановился и резким движением руки задержал своих спутников.
– Все пропало, – истерически хихикнул он. – Вот оно и пришло – то, чего так боялся идиот Хенрик! Они здесь! Тиранийцы! Понятно? Это вооруженный корабль Аратапа.
Байрон тоже увидел корабль, явственно выделяющийся на фоне неосвещенных судов. Он был легче, изящнее и тоньше, чем корабли Родии.
Джилберт сказал:
– Капитан говорил, что «персоны» прибудут сегодня, но я не обратил на это внимания. Теперь мы ничего не сможем сделать. Нам не одолеть тиранийцев.
Внезапно Байрона охватило раздражение:
– Это почему же? Почему мы не одолеем их?! Они не ждут нас, а мы к тому же хорошо вооружены. Так давайте захватим собственный корабль Представителя тиранийцев, а его самого оставим со спущенными штанами.
Он двинулся вперед, прячась в тени деревьев. Остальные последовали за ним. Им не было необходимости прятаться, и они скоро это поняли. Выпрямившись, все трое двинулись в направлении башни; два члена королевской династии и эскортирующий их солдат.
Им предстояло сражение с тиранийцами.
Саймок Аратап был потрясен, когда год назад увидел Главный Дворец на Родии. Сейчас, конечно, от былого восхищения остались лишь воспоминания; и все казалось слишком древним. Двумя поколениями ранее на эти земли высадились первые поселенцы, и теперь здесь располагалось большинство родийских административных зданий. В самом сердце планеты был построен Центральный Дворец.
Раз в году в нем собирались члены Исполнительного Совета (Хан не возражал против существования таких скромных форм демократии) и утверждали все серьезные решения за последние двенадцать месяцев. Собственно говоря, Совет был постоянно действующим органом, но так уж сложилось, что большинство его членов одиннадцать месяцев в году забывали о своих обязанностях. А те, кто заседал в Совете постоянно, хорошо осознавали свою зависимость от Правителя; и в еще большей степени – от тиранийцев.
Поэтому все величие дворца на поверку оказывалось чисто внешним. Там проживала семья Правителя, большой штат прислуги и незначительное количество охраны.
Аратапу было несколько неуютно. Уже поздно, он чертовски устал, его глаза болели, потому что он долго не снимал контактные линзы, и, кроме того, он был сбит с толку.
Вполуха прислушиваясь к разговору Правителя с майором охраны, он отстраненно поинтересовался:
– Сын Вайдемоса? Любопытно! Итак, вы арестовали его? Очень верное решение.
Вайдемос был предателем, а его сын попытался встретиться с Правителем Родии. Сперва он хотел сделать это тайно, но, когда его планы провалились, он рискнул открыться. Должно же это иметь какой-нибудь смысл?!
Но почему Хенрик мечтает немедленно избавиться от мальчишки?! Или Аратап еще не проанализировал всех фактов?
Он попытался вновь сосредоточиться на том, что говорит Правитель. Хенрик начал повторяться. Нет, он все-таки крайне несимпатичен, даже если принять во внимание его преданность Тирании. Его лояльностью движет только страх. Страх, и ничего более.
Вот Вайдемос – тот не боялся, и бунтовал против тиранийских законов. А Хенрик боится, и в этом их разница.
Вслух же Аратап сказал:
– Прекрасно. Я доволен вашей службой и доложу обо всем Хану. Он будет рад услышать это.
Хенрик просиял от удовольствия.
– Доставьте же вашего петушка сюда, и мы послушаем, что он запоет. – Слова сопровождались громким зевком. Ему было совершенно неинтересно, что может спеть «петушок».
Хенрик собрался вызвать по телефону капитана охраны, но в этом не было необходимости, потому что капитан сам возник перед ним. Стоя в дверном проеме, он воскликнул:
– Ваше Превосходительство, заключенный скрылся!
В душе Аратапа шевельнулся страх.
– Подробнее, капитан! – приказал он, выпрямившись на стуле.
Глотая слова, капитан объяснил, как все произошло. Закончил он словами:
– Прошу разрешить мне, Ваше Превосходительство, объявить общую тревогу. Он может улизнуть в любую минуту.
– Конечно, вне всяких сомнений, – воскликнул Хенрик, – вне всяких сомнений! Скорее, мой друг, скорее! Господин Представитель, я не мог предположить подобного поворота событий. Это недоразумение, сэр. Если вы сочтете нужным, я казню всех охранников. Всех!
Он повторял и повторял последнее слово, близкий к истерике. Но капитан не сдвинулся с места. Было очевидно, что он хочет сказать что-то еще.
– Чего вы ждете? – спросил Аратап.
– Могу ли я поговорить с Его Превосходительством наедине?
Хенрик бросил быстрый, испуганный взгляд на невозмутимого Аратапа.
– У нас, – выдавил он, – не должно быть секретов от солдат Хана, наших друзей…
– Говорите, капитан, – прервал его Аратап.
Отбросив минутные колебания, капитан произнес:
– Хочу сообщить, Ваше Превосходительство, что Госпожа Артемида и Господин Джилберт помогали арестованному бежать.
– Он попытался похитить их? – Хенрик вскочил на ноги. – И мои солдаты допустили это?
– Их никто не пытался похитить, Ваше Превосходительство. Они помогали ему добровольно.
– Откуда вам это известно? – Аратап был удивлен, но удивлен приятно. Очень неплохой поворот событий!
– При проверке постов во дворце я обнаружил, что часовой, которого я поставил у дверей Госпожи Артемиды, убит. Она обманула меня, сказав, что спит. Когда обман обнаружился, было слишком поздно. Поэтому перед тем, как объявить сигнал тревоги, я хочу получить разрешение на арест членов королевской семьи.
Хенрик отсутствующим взглядом смотрел на него, не произнося ни слова.
Аратап сказал:
– Капитан, мне кажется, ваш Правитель нездоров. Было бы лучше, если бы вы пригласили его врача.
– Общая тревога! – повторил капитан.
– Не будет никакой общей тревоги, – резко бросил Аратап. – Вы меня поняли? Никакой общей тревоги! Никаких поисков арестованного! Инцидент исчерпан! Прикажите вашим людям возвращаться в казармы, а сами исполняйте свой долг по отношению к вашему господину. Идемте, майор.
Майор заговорил только после того, когда они покинули Центральный Дворец.
– Аратап, – заявил он, – уверен, вы знаете, что делаете. Именно поэтому я предпочел ни во что не вмешиваться.
– Благодарю вас, майор, – Аратап полной грудью вдыхал ночной воздух, в котором так хорошо смешивались запахи зелени и земли. Тирания – более красивая планета, но она красива своими горами и скалами. Иногда ее пейзаж казался Аратапу суховатым.
Он продолжил:
– Хенрику это не помогло бы, майор Андрос. Он полезен, но нуждается в хорошем лечении.
– Тогда почему вы запретили объявить тревогу?
– Давайте на минутку присядем, Андрос, – Аратап остановился. – Вот как раз подходящая скамейка. Какое прекрасное местечко!.. Майор, зачем вам нужен юноша?
– А зачем мне нужен любой заговорщик и конспиратор?!
– Но, поймав несколько птичек, вы оставите нетронутым само осиное гнездо. Что даст вам арест мальчишки, девчонки и старого олуха?
Рядом раздался звук, как будто что-то упало в воду. Что-то маленькое, но тяжелое. Странно, подумал Аратап. Насколько ему было известно, никакой воды в той стороне не было. Может, это игра воображения?
– Если так, – тем временем отвечал майор, – то арест не даст ничего.
– Когда юноша прибыл сюда, мы связали его с Хенриком – и в этом была наша ошибка. Сейчас уже ясно, что дело вовсе не в Хенрике. Дело в его дочери и кузене.
– Почему этот болван капитан так долго не сообщал нам о случившемся?
– Потому что он глуп как пробка. Думаю, мальчишка готов убить каждого, кто приблизится к нему, а Джилберт мнит себя героем. Как ты думаешь, что они предпримут?
– Родия большая, – пожал плечами майор.
– Да, она большая для мальчишки Фаррилла, но как быть с двумя членами королевской семьи? Им не удастся остаться неузнанными. Особенно девушке.
– Тогда они, по-видимому, должны попытаться покинуть планету.
– Каким образом? До Дворцового поля им идти не более пятнадцати минут. Там мы и должны быть сейчас. Это единственный вариант.
– Наш корабль? – спросил майор.
– Конечно. Тиранийский корабль идеально подошел бы для их целей. Фаррилл получил образование на Земле и, я уверен, сумеет управлять им.
– Я не могу поверить в это!
– И все же будет лучше, если мы сейчас уже установим контакт с судном. Вызывайте его!
Однако корабль не отвечал. Они попытались связаться со взлетной площадкой. Через мгновение им ответил тихий голос. На вопрос о корабле он растерянно пробормотал:
– Но… Я не понимаю… Это какая-то ошибка! Ваш пилот покинул планету десять минут назад!
– Видите? – рассмеялся Аратап. – Надо только подойти к факту логически, и вы все оцените правильно. Можете представить себе, каковы будут последствия?
Майор представлял. Он внезапно тоже засмеялся:
– Конечно!
– Они, безусловно, не могут знать, – сказал Аратап, – что уничтожат сами себя. Их ничто не спасет. Это так же верно, как то, что на мне мои собственные брюки. Скоро все разрешится, и можно будет отдохнуть!
Он почувствовал, что засыпает.
– Ну, нам повезло, и теперь можно не спешить. Вызовите центральную базу, и пусть за нами пришлют другое судно.
10. Возможно!
Познания Байрона Фаррилла в космонавигации были скорее академического характера. В университете он прослушал специальный курс, из которого половину семестра они изучали теорию действия гиператомного мотора. Лекции им читали пилоты, и Байрону было известно многое из истории космических полетов. Но ведь всем также известно, что искусством управления космическим кораблем можно овладеть только в космосе, а не на студенческой скамье.
Поэтому юноше приходилось полагаться не на опыт, а на случай. «Беспощадность» была космическим кораблем совершенно нового типа. Байрону на Земле приходилось управлять несколькими космолетами, но все они были устарелых моделей, приспособленных исключительно для обучения студентов. Их механизмы вконец износились, а скорость прохождения сквозь слои атмосферы упала до предела.
«Беспощадность», напротив, осуществила свой взлет с немыслимой скоростью, так что Байрона вжало в кресло, а все его суставы онемели. Артемиду, Джилберта, а также захваченного нашей компанией тиранийца постигла та же участь – за исключением того, что они молча лежали у стены, а тираниец еще и непрерывно постанывал.
Поднявшись, Байрон ударом заставил пленного замолчать. И тут же был отброшен назад в кресло – ускорение не любило шутить. Они достигли верхних слоев родийской атмосферы. Небо здесь было темно-фиолетовым, а обшивка корабля накалилась настолько, что жар ощущался даже внутри.
Через пару часов Байрону удалось вывести судно на орбиту. Он никак не мог рассчитать скорость, необходимую для преодоления родийского притяжения. Он пытался манипулировать кнопками, наблюдая за показаниями массометра, показывающего изменение удаленности судна от поверхности планеты. Ему повезло – массометр был настроен на массу и радиус Родии. Самому Байрону это никогда не удалось бы.
Но вот уже два часа, как показания массометра не менялись. Байрон решил, что необходимо несколько расслабиться. Спутники последовали его же примеру.
Артемида произнесла:
– Вы несколько неуклюжи, Господин Вайдемоса.
– Милая леди, – раздраженно ответил ей Байрон, – если вы считаете, что сделаете это лучше – можете попытаться, но только после того, как я покину борт корабля.
– Спокойнее, спокойнее, – вмешался Джилберт. – Корабль – слишком неподходящий плацдарм для споров. И не стоит так официально называть друг друга. Я Джилберт, ты – Байрон, она – Артемида. Думаю, нам лучше пользоваться при обращении друг к другу именно этими именами. А что касается управления кораблем, то хочу спросить: почему бы нам не воспользоваться услугами нашего тиранийского друга?
Тираниец бросил в его сторону свирепый взгляд, и Байрон сказал:
– Нет. Ему нельзя доверять. И потом, мне кажется, я сумею управлять этим кораблем. Ведь я еще не разбил его, верно?
Его плечи все еще болели от перегрузок; и боль, как обычно, вызывала в нем глухое раздражение.
– Тогда, – продолжил Джилберт, – что же мы сделаем с ним?
– Мне бы не хотелось убивать его, – ответил Байрон, – да это и не поможет нам. Убийство будет только на руку Тирании. Насильственная смерть одного из представителей этой чертовой расы – уже, с их точки зрения, непростительный поступок.
– Но где же выбор?
– Нам придется высадить его.
– Отлично! Каким образом и где?
– На Родии.
– Что?
– Это единственное место, где они не рассчитывают нас найти. Кроме того, мы все равно скоро опустимся на планету.
– Почему?
– Посмотри, ведь это корабль Представителя, и он используется для кратковременных полетов. Он не приспособлен для длительных космических путешествий. Кроме того, отправляясь в долгий путь, не мешало бы запастись едой и водой.
Артемида согласно закивала:
– Он прав! Молодец! Мне это даже в голову не пришло. Очень разумно, Байрон!
Байрон сделал безразличный вид, но ему были весьма приятны ее слова. Она впервые обратилась к нему по имени. Когда она хочет, то может быть очень милой…
Джилберт перебил ее похвалы:
– Но он по рации сообщит о нашем местопребывании.
– Не думаю, – ответил Байрон. – На Родии наверняка есть незаселенные места. Мы же не собираемся высадить его в центре большого города или посреди одного из тиранийских гарнизонов. Кроме того, он и сам не настолько глуп, чтобы вступать в контакт со своими соотечественниками… Скажи, болван, что у вас происходит с солдатом, который позволяет бунтовщикам использовать корабль, принадлежащий одному из Представителей Хана, против него же самого?
Заключенный ничего не ответил, но резко побледнел, а губы его задрожали. Байрону не хотелось бы сейчас оказаться на месте этого бедняги.
Двумя днями позже они приземлились на окраине поселка Саузвока. Они выбрали это место потому, что поселок находился вдали от густонаселенных районов планеты. Тиранийскому солдату предстояло преодолеть более пятидесяти миль до ближайшего крупного города.
Посадка на пустынном берегу прошла удачно, и Байрон в качестве пилота почувствовал себя более уверенно. Пора было думать об удовлетворении своих естественных потребностей, какими были голод и жажда. Раздобыть провизию в городе означало подвергать себя страшному риску, но выбора не оставалось.
Друзья понимали, что им нужна еда вполне определенного вида. Она являлась продуктом пищевой промышленности тиранийцев и предназначалась для длительных космических перелетов. Это были стандартные пищевые концентраты, содержащие строго выверенное количество калорий и минеральных веществ. По размеру они представляли собой одну двадцатую от веса пищи животного происхождения и хранились в виде брикетов при низкой температуре.
Конечно, вкусовые качества концентрированной еды оставляли желать лучшего, но с этим приходилось мириться.
Артемида уже некоторое время пребывала в состоянии некоторой раздраженности, и неустанно повторяла, что еда эта «омерзительна». Байрон понимал, что отнюдь не еда причина плохого настроения. Все дело было в нехватке пространства. Например, у них не было раздельных спален. Корабль был военным, поэтому удобства для пассажиров на нем не предусматривались. Артемиду тяготила невозможность уединиться, отсутствие умывальных принадлежностей, отсутствие зеркал, невозможность сменить наряд, и так далее.
Что ж, ей придется мириться, подумал Байрон. Он и так достаточно делает для нее. Но почему она постоянно недовольна и так редко улыбается? У нее хорошая улыбка, глядя на нее, можно забыть о дурном характере девушки. Но этот характер – о, Боже!..
Впрочем, стоит ли думать о ней так долго?
Ситуация с водой обстояла хуже. Тирания была безводной пустынной планетой, где вода являлась наградой и ее использовали только для утоления жажды, а не для водных процедур. Тиранийцы не создали никаких способов концентрировать воду, чтобы она занимала меньший объем, а содержание воды в пищевых концентратах было крайне низким.
На корабле имелись устройства по переработке жидкости, теряемой телом, но Байрон, поняв принцип их действия, решил никогда не прибегать к их услугам. Химически здесь все было несложно, но оператору требовалось специальное образование.
В свободное время он знакомился с системой управления кораблем. Нажимая на пульте различные кнопки, он пытался проанализировать их действие, тщательно записывая свои выводы.
Однажды это его занятие прервал Джилберт.
Байрон через плечо взглянул на него:
– Надеюсь, Артемида в кабине?
– На судне нет другого места, где она могла бы быть.
– Когда увидишь ее, скажи, что отныне я намерен ночевать в кабине пилота, что советую сделать и тебе. Тогда другая кабина будет в полном ее распоряжении. – Он помолчал и добавил: – Надеюсь это утешит ее.
– Ты не должен забывать, что она всегда вела совсем другую жизнь, – мягко укорил его Джилберт.
– Отлично! Разумеется, я это прекрасно помню. Как ты думаешь, какой жизнью жил я? Я ведь тоже не родился на одном из необитаемых астероидов, как тебе известно! Между прочим, все детство я провел во Дворце Нефелоса! Так что не нужно драматизировать ситуацию. Что я могу поделать, если на корабле не предусмотрена ванная? Она дуется на меня так, будто я проектировал этот чертов корабль!
Этот взрыв предназначался не Джилберту. Просто Байрону необходим был выход эмоций.
Дверь распахнулась; на пороге стояла Артемида. Она холодно сказала:
– Будь я на вашем месте, мистер Фаррилл, я бы воздержалась от крика. Ваш голос слышен даже на самом дальнем уголке корабля.
– Это мало волнует меня, – ответил Байрон. – Если что-то на корабле не устраивает тебя, прошу помнить, что если бы твой дорогой папаша не пытался меня убить, а тебя выдать замуж, – мы никогда не оказались бы здесь.
– Не смей так дурно говорить о моем отце!
– Я буду говорить о ком угодно и что угодно.
Джилберт зажал руками уши:
– Пожалуйста! – завизжал он.
Это произвело мгновенный эффект.
– Зачем нам спорить? – как ни в чем не бывало продолжил Джилберт. – Ведь очевидно, что чем скорее мы выберемся отсюда, тем лучше будет для всех нас.
– Я согласен с тобой, Джил, – кивнул Байрон. – Давай уйдем куда-нибудь, где мне не придется терпеть ее капризы. Тоже мне, женщина на космическом корабле!
Слова Артемиды, как бы не услышавшей его, относились только к Джилберту:
– Почему мы не улетаем отсюда?
– Не знаю, почему не улетаешь ты, – насмешливо сказал Байрон, – а я рассчитываю вернуть себе свои владения, а также отомстить за смерть отца. Поэтому я остаюсь в Королевстве.
– Я не говорю, – уточнила Артемида, – что мы должны улететь навсегда, но не лучше ли дождаться других времен где-нибудь в более безопасном месте? Я не представляю, как ты сможешь вернуть себе то, что отняли у твоего отца, пока жива империя тиранийцев.
– Ты никогда не понимала, что и зачем я делаю.
– Можно внести предложение? – вмешался Джилберт. Он дождался тишины и добавил:
– Мне кажется, Арта права. Пока сильна Империя, ты не сможешь ничего. Следовательно, мы должны помочь ей расколоться на кусочки.
– Да? И как же ты предполагаешь это сделать?
– Мой дорогой мальчик, – улыбнулся Джилберт, – ты поражаешь меня. И не смотри на меня, как на безумца. Все-таки это я помог тебе выбраться из Дворца.
– Я знаю. Именно поэтому я внимательно слушаю тебя.
– Так продолжай слушать. Я ждал этого случая двадцать лет. Если бы я был простым горожанином, я бы уже давно мог сделать это; но в силу своего рождения в королевской семье я всегда находился на виду. Впрочем, мое положение имеет и свои положительные стороны. Как один из Хенриадов я присутствовал на коронации нынешнего Хана Тирании и теперь знаю секрет, который позволит однажды этого Хана уничтожить.
– Продолжай, – коротко приказал Байрон.
– Путешествие с Родии на Тиранию и обратно проходило на военном судне, похожем на это, но гораздо большем по размерам. Путешествие было неинтересным. Пребывание на Тирании имело свои восхитительные моменты, но, с нашей точки зрения, тоже было не слишком интересным. А вот по дороге назад нас сбил метеор.
– Что?!
Джилберт предостерегающе поднял руку:
– Я прекрасно знаю, как невероятно это звучит. Случаи с метеорами – достаточная редкость в космосе, и шансов спастись мало.
– Знаю, – согласился Байрон. – Сейчас ведутся большие исследования по вопросу связи их массы со скоростью. Слишком большая скорость уменьшает массу, – он повторил это, как заученный урок, и поймал на себе насмешливый взгляд Артемиды.
Она, сидя совсем близко от него, внимательно слушала Джилберта. Их плечи почти соприкасались. Байрон отметил, что профиль девушки был прекрасен, и даже слегка растрепанные волосы не портили его. Она сняла жакет, ее белоснежная блузка имела на себе следы сорокавосьмичасового непрерывного ношения, но при этом выглядела все же достаточно свежей. И как ей это удается?
Если она будет держать себя в руках, путешествие обещает быть чудесным, думал он. Проблема лишь в том, что никто не мог обуздать ее. Этого не сумел бы и ее отец. Она слишком самоуверенна. Если бы она родилась военачальником, не хотел бы Байрон служить под ее командованием!
Он только было начал мечтать, что случилось бы, если бы ему удалось подчинить ее своей воле, как она повернула к нему голову, и их глаза встретились. Байрон тут же отвел взгляд и сосредоточился на речи Джилберта. Он и так упустил несколько фраз.
– Я не знаю, почему не сработал экран. На это, пожалуй, не ответит никто. Метеор ударил по обшивке, и вполне мог бы пробить ее насквозь; тогда нас ничто не спасло бы. Но его рикошетом отбросило в сторону. Осколок попал в каюту и разрубил на кусочки двух находившихся там придворных. Меня спасло лишь то, что в это время я был в туалете. Когда я вошел в каюту, встревоженный страшным грохотом, она была залита кровью. То, что произошло потом, я помню слабо, хотя год за годом я тщательно восстанавливал цепь событий. После осмотра корабля мне стало ясно, что в живых остался только я один. Все остальные по той или другой причине были мертвы. Как же мне вернуться? Я был полностью беспомощен. Я не мог покинуть судно, я не мог управлять им; даже не знал, как пользоваться системой пространственной связи, чтобы послать сигнал бедствия. Мне пришлось предоставить судну лететь своим курсом.
