Айзек Азимов
Лжец
Богерт вгляделся в крупные угловатые цифры, покрывающие листок.
– Это Эрби?
– Да. И, как вы можете заметить, он занимался интегрированием вашего двадцать второго уравнения по времени. – Лэннинг постучал желтым ногтем по последней строчке. – И он пришел к такому же заключению, как и я, только вчетверо быстрее. Вы не имели права пренебречь эффектом Лингера при позитронной бомбардировке.
– Я не пренебрег им. Ради бога, Лэннинг, поймите, что это исключает…
– Да-да, вы уже объяснили. Вы применили переходное уравнение Митчелла, верно? Так вот, оно здесь неприменимо.
– Почему?
– Во-первых, вы пользуетесь гипермнимыми величинами.
– Ну и что?
– Уравнение Митчелла не годится, если…
– Вы сошли с ума? Если вы перечитаете статью самого Митчелла в «Записках фара…»
– Это лишнее. Я с самого начала сказал, что его ход рассуждений мне не нравится, и Эрби согласен со мной.
– Ну так пусть эта машина и решит вам всю проблему, – крикнул Богерт. – Зачем тогда связываться с бездарью вроде меня?
– В том-то и дело, что Эрби не может ее решить. А если даже он не может, то мы сами – тем более, Я передаю этот вопрос в Национальный совет. Мы здесь бессильны.
Богерт вскочил, опрокинул кресло. Лицо его побагровело.
– Вы этого не сделаете!
Лэннинг тоже побагровел.
– Вы указываете мне, что делать и чего не делать?
– Именно, – ответил Богерт, скрипнув зубами. – Я решил проблему, и вам ее у меня не отнять, ясно? Не думайте, что я не вижу вас насквозь, высохшее вы ископаемое! Конечно, вы скорее подавитесь, чем признаете, что я решил проблему телепатии роботов.
– Вы идиот, Богерт, Еще немного, и я уволю вас за нарушение субординации.
Губы Лэннинга тряслись от гнева.
– Ну этого-то вы не сделаете, Лэннинг. Когда рядом робот, читающий мысли, секретов быть не может. Так что не забудьте, я знаю о вашей отставке.
Столбик пепла отломился от кончика сигары Лэннинга и упал на пол. Сигара последовала за ним.
– Что? Что…
Богерт злорадно усмехнулся.
– И новый директор – я, понятно вам? Я прекрасно это знаю. Черт возьми, Лэннинг, теперь командовать здесь буду я, Имейте это в виду, не то попадете в такую переделку, какая вам и не снилась.
Лэннинг вновь обрел дар речи и взревел:
– Вы уволены, слышите? Вы освобождены от всех обязанностей! С вами все кончено, понимаете?
Богерт усмехнулся еще шире.
– Ну к чему это? Вы ничего не добьетесь. Все козыри у меня. Я знаю, что вы подали в отставку. Эрби Рассказал мне, а он знает это от вас.
Лэннинг заставил себя говорить спокойно. Он выглядел старым-старым, с его усталого лица исчезли все следы краски, оставив мертвенную старческую желтизну.
– Я должен поговорить с Эрби, Он не мог сказать вам ничего подобного. Вы рискованно играете, Богерт. Но я раскрою ваши карты. Идемте.
Богерт пожал плечами.
– К Эрби? Ладно. Ладно, черт возьми!
Ровно в полдень того же дня Милтон Эш поднял глаза от рисунка, который только что наспех набросал на листке бумаги, и сказал:
– Представляете себе? У меня сейчас не очень удачно получилось, но в общем он будет выглядеть примерно так. Чудный домик, и достается мне почти даром.
Сьюзен Кэлвин нежно взглянула на него.
– Действительно, красивый, – вздохнула она. – Я часто мечтала…
Ее голос затих.
Эш оживленно продолжал, отложив карандаши:
– Конечно, придется ждать отпуска. Осталось всего две недели, но из-за истории с Эрби теперь ничего неизвестно. – Он опустил глаза. – И еще одно… Но это секрет.
– Тогда не говорите.
– А, все равно. Меня как будто распирает – так и хочется кому-нибудь рассказать. А лучше всего здесь, пожалуй… хм… довериться именно вам. – Он несмело усмехнулся.
Сердце Сьюзен Кэлвин затрепетало, но она боялась произнести хоть слово.
– По правде говоря, – Эш подвинулся к ней вместе со стулом и заговорил доверительным шепотом, – этот дом не только для меня. Я женюсь! В чем дело? – Он вскочил.
– Нет, ничего.
Ужасное ощущение вращения исчезло, но ей было трудно говорить.
– Женитесь? Вы хотите сказать…
– Ну конечно. Пора ведь, правда? Вы помните ту девушку, которая была здесь прошлым летом? Это она и есть! Но вам нехорошо? Вы…
– Голова разболелась, – Сьюзен Кэлвин бессильным движением отмахнулась от него. – У меня… У меня это часто бывает в последнее время. Я хочу… конечно, поздравить вас, Я очень рада…
На ее побелевшем лице стали видны два некрасивых пятна неумело наложенных румян. Все вокруг снова закружилось перед ней.
– Извините меня… пожалуйста… – пробормотала она и, ничего не видя, шатаясь, вышла.
Катастрофа произошла внезапно, как в кошмарном сне, и была такой же жуткой.
Но как это могло случиться? Ведь Эрби говорил… А Эрби знал! Он умеет читать мысли!
Она опомнилась только тогда, когда, едва дыша, прислонившись к двери, увидела перед собой металлическое лицо Эрби. Она не заметила, как взбежала на два этажа вверх по лестнице, – это произошло за один миг, как во сне.
Как во сне!
Немигающие глаза Эрби глядели на нее, их красноватые крути, казалось, росли, превращаясь в тускло светящиеся жуткие шары.
Он что-то говорил, и она почувствовала, как к ее губам прикоснулся холодный край стакана. Она сделала глоток и, вздрогнув, немного пришла в себя.
Эрби все еще говорил, и в его голосе было волнение – боль, испуг, мольба. Слова начали доходить до ее сознания.
– Это все сон, – говорил он, – и вы не должны этому верить. Вы скоро очнетесь и будете смеяться над собой. Он любит вас, я говорю вам. Любит, любит! Но не здесь! Не сейчас! Этот мир – иллюзия.
Сьюзен Кэлвин, кивая головой, шептала:
– Да… Да…
Она вцепилась в руку Эрби, прижалась к ней, приникла к этой стальной руке, широко раскрыв глаза, повторяя снова и снова:
– Это ведь неправда, да? Это неправда?
У Сьюзен Кэлвин не сохранилось никаких воспоминаний о том, как она очнулась. Как будто из туманного, нереального мира она попала на резкий солнечный свет. Оттолкнув от себя тяжелую руку, она широко раскрыла.
– Что же это ты делаешь? – ее голос сорвался в хриплый вопль. – Что… ты… делаешь?
Эрби попятился.
– Я хочу помочь.
Кэлвин пристально смотрела на него.
– Помочь? Как? Убеждая меня, будто это сон? Пытаясь превратить меня в шизофреничку? – Она истерически напряглась. – Это не сон! Если бы это был сон! – Внезапно она вскрикнула. – Постой! А! Понимаю! Господи, это же так очевидно…
