Айзек Азимов
Как поймать кролика
Отдых продолжался более двух недель – этого Донован не мог отрицать. Они отдыхали шесть месяцев, с сохранением заработной платы. Это тоже факт. Но, как сердито объяснил Донован, так получилось чисто случайно. Просто специалисты «Ю. С. Роботс» хотели выловить все недоделки составного робота. Недоделок хватало – и всегда по меньшей мере десяток оставался до полевых испытаний. Поэтому Пауэлл с Донованом беспечно отдыхали в ожидании того момента, когда ребята с логарифмическими линейками и чертежными досками скажут: «Все в ажуре!».
И вот они на астероиде, и никакого ажура. Донован повторил это уже не меньше десяти раз, и лицо его стало красным как свекла.
– В конце концов, Грег, взгляни на вещи реально. Какой смысл соблюдать букву инструкции, когда испытания срываются? Пора бы уже забыть о бумажках и взяться за работу.
Терпеливо, таким тоном, будто он объяснял электронику малолетнему идиоту, Пауэлл отвечал:
– Я тебе повторяю, что по инструкции эти роботы созданы для работы в астероидных рудниках без надзора человека. Мы не должны наблюдать за ними.
– Правильно. Теперь слушай – тут вот какая логика! – Донован начал загибать волосатые пальцы. Первое: новый робот прошел все испытания в лаборатории, Второе: «Ю. С. Роботс» гарантировала, что он пройдет и полевые испытания на астероиде. Третье; вышеупомянутых испытаний робот не выдерживает. Четвертое: если он не пройдет полевых испытаний, «Ю, С. Роботс» теряет десять миллионов наличными и примерно на сотню миллионов репутации. Пятое: если он не пройдет испытаний и мы не сможем объяснить почему, очень может быть, что нам предстоит трогательное расставание с хорошей работой.
За деланной улыбкой Пауэлла скрывалось отчаяние. У фирмы «Юнайтед Стейтс Роботс энд Мекэникл Мен Корпорейшн» был неписаный закон: «Ни один служащий не совершает дважды одну и ту же ошибку. Его увольняют после первого раза». Пауэлл сказал:
– Ты все очень понятно объясняешь, не хуже Евклида, – все, кроме фактов. Ты наблюдал за этой группой роботов целых три смены, и они работали прекрасно. Ты, рыжий, сам говорил. Что мы еще можем сделать?
– Выяснить, что с ними неладно, вот что мы можем сделать. Да, они прекрасно работали, пока я за ними наблюдал. Но когда я за ними не наблюдал, они трижды переставали выдавать руду. Они даже не возвращались в назначенное время – мне пришлось за ними ходить.
– И ты не заметил никакой неисправности?
– Ничего. Абсолютно ничего. Все было в ажуре. За исключением одного пустяка – не было руды.
Пауэлл хмуро покосился на потолок и взялся за ус.
– Вот что я скажу, Майк. В свое время мы не раз попадали в довольно скверное положение. Но это еще похуже, чем было на иридиевом астероиде, Все запутано до невозможности. Посуди сам. Этот робот ДВ Пять имеет в своем подчинении шесть роботов. И не просто в подчинении: они – часть его.
– Я знаю…
– Заткнись! – зло оборвал его Пауэлл. – Знаю, что знаешь. Я просто обрисовываю весь идиотизм нашего положения. Эти шесть вспомогательных роботов – Часть ДВ Пять: так же как твои пальцы – часть тебя, и он отдает им команды не голосом и не по радио, а непосредственно через позитронное поле. Так вот – во всей «Ю. С. Роботс» нет ни одного Роботехника, который знал бы, что такое позитронное поле и как оно действует. И я не знаю, и ты не знаешь.
– Это уж точно, – философски согласился Донован.
– Видишь, в каком мы положении? Если все идет гладко – прекрасно! Если что-нибудь неладно, то понять мы все равно ничего не можем! И скорее всего, ни мы, ни кто-нибудь еще тут ничего не сможет сделать. Но работаем-то здесь мы, а не кто-нибудь еще! Вот в чем штука! – Он некоторое время предавался безмолвной ярости. – Ну, ладно. Ты его привел?
– Да.
– И он ведет себя нормально?
– Ну, религиозного помешательства у него нет, и по кругу он не бегает, и стихов не декламирует. Как будто нормально.
Донован вышел, злобно тряхнув головой.
Пауэлл пододвинул к себе «Руководство по Роботехнике», которое своей тяжестью грозило проломить стол, и с благоговением раскрыл его. Однажды он выпрыгнул из окна горящего дома, успев только натянуть брюки и схватить «Руководство». В крайнем случае он мог бы пожертвовать и брюками.
Он сидел, уткнувшись в «Руководство», когда вошел ДВ-5, и Донован захлопнул дверь.
– Здравствуй, Дейв! – угрюмо произнес Пауэлл. – Как ты себя чувствуешь?
– Прекрасно, – ответил робот. – Можно сесть?
Он пододвинул специально укрепленный стул, предназначенный для него, и, осторожно согнув свое тело, уселся.
Пауэлл одобрительно взглянул на Дейва (непосвященные могли называть роботов по их серийным номерам, специалисты – никогда). Робот был не слишком массивным, хотя и представлял собой управляющий блок целой системы из семи частей. Он был немногим более двух метров ростом – полтонны металла и электричества. Много? Ничуть, если в эти полтонны должна уместиться масса конденсаторов, схем, реле и вакуумных ячеек, способная практически на любую доступную человеку психологическую реакцию. И позитронный мозг – десять фунтов вещества и квинтильоны позитронов, которые и заправляют всем остальным.
Пауэлл вытащил из кармана рубашки помятую сигарету и сказал:
– Дейв, ты парень хороший. Ты не капризничаешь, как примадонна. Ты спокойный, надежный робот-рудокоп. Ты умеешь непосредственно координировать работу шести вспомогательных роботов, и, насколько я знаю, никаких нестабильных связей в твоем мозгу из-за этого не появилось.
Робот кивнул.
– Я очень рад этому, но к чему вы клоните, хозяин?
Его звуковая мембрана была отличного качества, и присутствие обертонов в его речевом устройстве делало его голос не таким металлическим и бесцветным, какими обычно были голоса роботов.
– Сейчас скажу. Это все твои бесспорные достоинства. Но почему же тогда не ладится твоя работа? Например, сегодня во вторую смену?
Дейв проявил признаки нерешительности.
– Насколько я знаю, ничего не произошло, – ответил он.
– Вы прекратили добычу.
– Я знаю.
– Ну?
Дейв был озадачен.
– Я не могу объяснить, хозяин. Я прямо с ума мог бы сойти – другое дело, что я, конечно, ничего такого себе не позволю. Вспомогательные роботы действовали хорошо. Я тоже – я это знаю… – Он задумался. Его фотоэлектрические глаза ярко светились. – Не помню. Смена кончилась, пришел Майк, и почти все вагонетки были пустыми.
В разговор вмешался Донован:
– Ты знаешь, что в конце смены ты уже несколько раз не являлся с рапортом?
– Знаю. Но почему?.. – Он медленно, тяжело пока чал головой.
Пауэллу вдруг почудилось, что если бы лицо робота могло что-нибудь выражать, то сейчас оно выражало бы боль и страдание. Робот устроен так, что он страдает, когда не исполняет своих функций.
Донован вместе со стулом придвинулся к столу и тихо сказал Пауэллу:
– Может быть, потеря памяти? Амнезия?
– Не знаю. Во всяком случае, не стоит проводить параллели с человеческими болезнями. Искать у робота аналогии с расстройствами человеческого организма – чистая романтика. В Роботехнике это не помогает.
