Айзек Азимов
Академия. Начало

Полная версия

– На Цинне у нас тоже были изолированные кухня и ванная, – с ностальгическим удовольствием проговорила Дорс.

– Я не могу этим похвастаться, – вздохнул Селдон. – Геликон – планета небольшая, но я жил в современном городе. Изолированные кухни и ванные, по-моему, это жутко неэкономно. Ну, еще в гостинице – туда-сюда, но в целом районе – ты представь только, сколько тут кухонь и ванных!

– Еще одно проявление равенства, вероятно, – предположила Дорс. – Никто не сражается за свободные кабинки и место у плиты. У всех все одинаковое.

– И ничего своего между тем. Пойми, Дорс, я ничего не имею против в принципе и выделяться из общей массы не любитель. Но… видимо, мы должны были дать им понять, что нам нужны отдельные комнаты. Рядом, но отдельные.

– Уверена, ничего бы не вышло, – ответила Дорс. – Тут экономят пространство; они, судя по всему, и так расстарались. Как-нибудь устроимся, Гэри. Не дети же мы, в конце концов. Я не кисейная барышня, а ты не мальчик.

– Но ты не попала бы сюда, если бы не я.

– И что с того? Это так романтично. Настоящее приключение.

– Ну, хорошо. Какую кровать выбираешь? Советую занять ту, что поближе к ванной.

И Селдон уселся на другую кровать.

– И еще кое-что не дает мне покоя, – сообщил он. – Покуда мы здесь, мы – варвары. Ты, я и даже Челвик. Мы – из другого племени, не из их… как это он сказал? – когорт, что ли, и поэтому не имеем права совать нос в их дела… Но я просто обязан совать нос во все дела. Я сюда за этим и прилетел. Я хочу знать кое-что из того, что известно им.

– Или кажется, что известно, – уточнила Дорс со скепсисом истинного историка. – Я понимаю, у них есть легенды, сочиненные в незапамятные времена, но не уверена, что их можно принимать всерьез.

– Этого мы не узнаем, покуда не выясним, что это за легенды. А они не переведены на другие языки?

– Насколько мне известно, нет. Народ здесь варится в собственном соку. Это просто психоз какой-то, как они дорожат своей замкнутостью, обособленностью. Просто поразительно, как это Челвику удалось пробиться сквозь все заслоны.

– Значит, где-то есть дырочка, – усмехнулся Селдон. – Вспомни, Протуберанец удивился, даже вспылил, когда оказалось, что я не знаю, чем занимаются в Микогене. Из своих фермерских занятий они, похоже, секрета не делают.

– Но это невозможно утаить. Само название говорит за себя. Слово «Микоген» происходит из древнего выражения, означающего «производитель дрожжей». Мне так говорили, по крайней мере… Я не палеолингвист. Как бы то ни было, здесь действительно занимаются выращиванием самой разнообразной пищевой микроскопической продукции – в первую очередь, безусловно, дрожжей, а еще – водорослей, бактерий, многоклеточных грибков и так далее.

– Ничего удивительного, – пожал плечами Селдон. – Во многих мирах разводят микрокультуру. Даже у нас на Геликоне этим занимаются.

– Но не так, как в Микогене. Это их конек. Методами они пользуются столь же древними, как название их сектора, и держат те в тайне – формулы питательных сред и тому подобное. Мало ли тут чего может быть? И все в секрете.

– Неужто?

– Представь себе. Главное, здесь производятся белок и тонкие вкусовые приправы, так что здешняя продукция сильно отличается от той, что производится в других местах. Объем производства невелик, а цены сказочно высоки. Лично я никогда ничего из производящегося здесь не пробовала, и ты, думаю, тоже. Практически все отсюда уходит на стол к имперской верхушке и к богачам из других миров. Микоген настолько зависит от этих поставок, что ни для кого не делает секрета из того, что производителем этого замечательного питания является именно он, и никто другой.

– Значит, Микоген богат?

– Не беден, думаю, но подозреваю, что за богатством они не гонятся. Гонятся они за защитой. Имперские власти защищают Микоген, поскольку без него лишились бы деликатесных специй, придающих восхитительный вкус любому блюду. Вот и выходит, что Микоген зарабатывает себе право жить так, как ему хочется, и заноситься перед соседями.

Дорс осмотрелась и сказала:

– Истинные аскеты. Ни головидения, ни книг.

– А у меня вроде бы одна книжка стоит в шкафу, – сообщил Селдон, потянулся, достал книгу, посмотрел на обложку, скривился и объявил: – Поваренная книга.

Дорс взяла у него библиокассету и принялась нажимать кнопки. Система оказалась не совсем обычная, но довольно скоро загорелся маленький экран. Просмотрев несколько страниц, Дорс сказала:

– Да, тут есть кое-какие рецепты, но большей частью этот труд посвящен философским вопросам гастрономии.

Она выключила экран и повертела кассету в руках.

– Запаянная она, что ли? Непонятно, как вытащить одну кассету и вставить другую. Сканер на одну книгу? Вот тебе и экономия!

– А может, они думают, что и одной книги хватит, – предположил Селдон, поглядел на тумбочку, стоявшую между кроватями, и сказал: – Смотри-ка, какой-то приемник, а экрана нет.

– Наверное, они считают, что достаточно звука.

– Интересно, как он работает?

Селдон вертел приемник так и сяк, разглядывал со всех сторон.

– Ты когда-нибудь такой видела?

– Один раз. В музее. Не уверена, что точно такой. Тут, похоже, просто хранилище всяких древностей. Наверное, они окружают себя всякой рухлядью для того, чтобы отличаться от так называемых варваров. Из-за приверженности к старине и странных обычаев они становятся в чужих глазах чудаками и людьми второго сорта. Удивительный образчик парадоксальной логики.

Селдон еще немного повозился с приемником и воскликнул:

– Ой! Он включился. Только я ничего не слышу.

Дорс взяла с тумбочки и поднесла к уху маленький плоский цилиндр.

– Там слышен какой-то голос, – сказала она немного погодя. – Возьми, послушай.

Селдон взял у нее приемник, приложил к уху…

– А, понятно! Он как наушник работает. Ой, как громко. Что? Понятно, вы меня слышите… Да, это наша комната… Какой номер? Не знаю, какой номер. Дорс, ты знаешь, какой у нас номер?

– Посмотри, там на приемнике какой-то номер написан. Может, это то, что им нужно?

– Может быть, – с сомнением в голосе ответил Селдон. – Вы слушаете? – спросил он у того, кто говорил с ним. – Тут написано: 6ЛТ – 3648А. Достаточно? Послушайте, скажите, где узнать, как правильно пользоваться этим устройством? Да, и кухней заодно? Что вы хотите этим сказать: «Все работает, как обычно»? Для меня это – пустые слова. Понимаете, я ведь… варвар и почетный гость. Я не знаю, что у вас значит – «как обычно»… Да, простите за мой акцент. Что? Очень рад, что вы сразу поняли, что говорите с варваром… Меня зовут Гэри Селдон.

Гэри умолк и уставился на Дорс с невыразимой мукой, не отрывая наушника от уха.

– Сказал, что должен проверить. Наверное, сейчас скажет, что не нашел моего имени… О, вы меня нашли? Отлично. В таком случае помогите мне. Да. Да. Да, а как позвонить за пределы Микогена? Никак? А как разыскать, к примеру, Протуберанца Четырнадцатого? Ну, не его самого, так его помощника какого-нибудь, заместителя? Ага, ясно. Благодарю вас.

Не без труда оторвав наушник от уха, Селдон водрузил все устройство на тумбочку и сообщил:

– Они решают вопрос о том, кто нам покажет то, что можно показать, но этот человек не сказал, когда это произойдет. За пределами Микогена ни с кем связаться нельзя, по крайней мере с помощью этой штуки. Значит, Челвика мы не разыщем, даже если он нам понадобится. А если я захочу связаться с Протуберанцем Четырнадцатым, придется поклониться в ножки целой шайке бюрократов. Может, тут и равенство, не знаю, но только и у равенства есть исключения. Конечно, никто ни за какие коврижки не признается, что исключения есть.

Взглянув на часы, Селдон прибавил:

– Знаешь, Дорс, читать поваренную книгу и уж тем более кулинарные эссе я не намерен. Часы у меня стоят по университетскому времени, так что я не в курсе, можно ли сейчас по нынешним канонам улечься в постель, но мы почти всю ночь не спали, и я не против вздремнуть.

– Я тоже. Жутко устала.

– Вот и славно. А когда встанем, я хочу выпросить разрешения посетить дрожжевую плантацию.

– Тебе это интересно? – изумилась Дорс.

– Не слишком. Однако раз это – предмет их гордости, они хотя бы говорить об этом не откажутся. Стало быть, употреблю все свое очарование, заставлю их разговориться, а там, глядишь, и до легенд дело дойдет. Мне кажется, это я здорово придумал.

– Будем надеяться. Но не уверена, что микогенцев так уж легко перехитрить.

– Посмотрим, – упрямо проговорил Селдон. – Легенды эти я раздобуду во что бы то ни стало.

38

На следующее утро Гэри снова принялся названивать. Он был жутко зол, в частности, из-за того, что страшно проголодался.

Попытка дозвониться до Протуберанца Четырнадцатого не удалась. Некто ответил, что его нельзя беспокоить.

– Почему? – недоуменно поинтересовался Селдон.

– Отвечать на этот вопрос я не обязан, – ответил холодный голос.

– Мы сюда прибыли не для того, чтобы сидеть взаперти, – так же холодно сказал Селдон. – И не для того, чтобы умирать с голоду.

– Уверен, у вас есть кухня и запас продуктов.

– Есть, – согласился Селдон, – но мы не знаем, как пользоваться кухонными устройствами и как готовить пищу – сырую ее есть, жарить, парить или…

– Не могу поверить, что все это вам неведомо…

Тут Дорс, которая во время разговора расхаживала по комнате, сделала попытку завладеть наушником, но Селдон предостерегающе поднес палец к губам и прошептал:

– Он не станет говорить, если услышит женский голос.

А в микрофон он сказал твердо и упрямо:

– Можете вы поверить или нет, для меня никакого значения не имеет. Вы немедленно пришлете сюда кого-нибудь, кто нам поможет, а если вы этого не сделаете, я пожалуюсь Протуберанцу Четырнадцатому, и вы поплатитесь, будьте уверены.

Однако угроза его возымела действие только через два часа. Селдон к этому времени был близок к истерике, а Дорс исчерпала все способы успокоить его.

А явился к ним молодой человек с веснушками на сияющей лысине. Не будь он лысым, он наверняка был бы рыжим.

Он принес какие-то кастрюльки и уже собрался было начать объяснять, как ими пользоваться, как вдруг занервничал и быстро повернулся к Селдону спиной.

– Варвар! – проговорил он дрожащим голосом. – У тебя шапочка съехала.

Селдон, который буквально кипел от злости, буркнул:

– Мне это нисколько не мешает.

Дорс урезонила его:

– Давай я поправлю, Гэри. Вот тут немного съехала, слева.

Селдон пробурчал:

– Можете обернуться, юноша. Как вас зовут, кстати говоря?

– Гром Пятый, – растерянно ответил микогенец, обернулся и подозрительно посмотрел на Селдона: – Я новообращенный. Я принес вам еду. Из моей кухни. Моя женщина приготовила.

Он поставил судки на стол. Селдон поднял крышку одного из них и пристрастно разглядел содержимое. Вскоре он изумленно сообщил Дорс:

– Представь себе, пахнет не противно.

– Представляю, – кивнула Дорс. – Мне нравится, как пахнет.

Гром смущенно промямлил:

– Остыло по дороге, наверное. Посуда должна быть у вас на кухне. Тарелки, вилки.

Дорс принесла все необходимое. После еды, обильной и довольно вкусной, Селдон сразу подобрел.

Дорс, поняв, что юноша чувствует себя неудобно в ее обществе, решила, что посуду уносить и мыть придется ей, и, как ей ни хотелось расслабиться после еды, удалилась на кухню. Немного повозившись с посудомойкой, она поняла, как с ней управляться, и принялась за дело.

А Селдон тем временем поинтересовался, который сейчас час в Микогене, и был не на шутку потрясен.

– То есть – середина ночи? – удивленно спросил он у юноши.

– Именно так, варвар, – подтвердил Гром. – Поэтому-то и не удалось сразу удовлетворить твою просьбу.

Тут-то до Селдона дошло, почему нельзя было беспокоить Протуберанца. Он в красках представил себе, как Гром среди ночи будит свою супругу, чтобы та готовила еду для какого-то варвара, и ему стало нестерпимо стыдно.

– Прошу прощения, – смущенно пробормотал он. – Мы всего-навсего варвары и не знали, как обращаться с кухней и готовить еду. Не могли бы вы прислать кого-нибудь утром, чтобы нас этому научили?

– Самое большее, что я могу устроить, – торжественно пообещал Гром, – это прислать вам двух Сестер. Прошу прощения за то, что тебе, варвар, предстоит вынести общение с женщинами, но только они умеют управляться со всеми этими вещами.

Дорс как раз в эту минуту вышла из кухни и, совершенно позабыв о своем месте в патриархате Микогена, радостно воскликнула:

– Как здорово, Гром! Пусть приходят! Так интересно познакомиться с Сестрами!

Гром испуганно взглянул на нее, но промолчал. Селдон, поняв, что Гром попросту пропустил мимо ушей все, что сказала какая-то там женщина, повторил слова Дорс:

– Да, пусть приходят. Очень интересно было бы с ними познакомиться.

Гром незамедлительно просиял:

– Едва настанет новый день, я тут же пришлю их.

Как только Гром удалился, Селдон радостно потер руки и сказал:

– А ведь Сестры – это, похоже, именно то, что нам нужно.

– Правда? И почему же, Гэри?

– Ну… понимаешь, мне кажется, если мы будем относиться к ним по-человечески, они проникнутся к нам законной благодарностью и расскажут о своих легендах.

– Если они их знают, – скептически фыркнула Дорс. – Что-то мне не верится, что микогенские женщины получают образование наравне с мужчинами… если тут вообще можно говорить о каком-то образовании.

39

Сестры явились часов через шесть. За это время Селдон и Дорс еще немного поспали, решив, что нужно приспособить свои биологические часы к местному времени.

Вошли Сестры робко, чуть ли не на цыпочках. Одеты они были в серые балахоны (которые, как выяснилось позднее, на микогенском диалекте именовались «кертлами») – мягкие, бархатистые, украшенные незатейливым, более темным орнаментом. Не сказать чтобы вид у балахонов был отталкивающий, но они явно предназначались для того, чтобы скрыть все подробности фигуры. Головы у Сестер, естественно, были лысые, на лице – никакой косметики. Обе смущенно взглянули на Дорс, веки которой были немного подкрашены голубоватыми тенями, а губы чуть тронуты красной помадой.

«А как узнаешь, Сестры это или не Сестры никакие, а наоборот – Братья?» – мелькнула у Селдона озорная мысль.

Он незамедлительно получил ответ: Сестры поздоровались и представились.

Говорили они нараспев, высокими, мелодичными голосами. Селдон помнил суровый баритон Протуберанца и басок Грома и подумал, что, вероятно, женщин, для того чтобы они отличались от мужчин, приучают тут говорить тонкими голосами и жеманничать.

– Я – Капелька Сорок Третья, – пропищала одна из Сестер. – А это – моя младшая сестра.

– Капелька Сорок Пятая, – поклонилась вторая Сестра. – Это самое распространенное имя в нашей когорте.

– Рада познакомиться с вами, – сказала Дорс. – Но скажите, как вас различать? Как к вам обращаться, когда вы вместе? Просто «Капелька» нельзя?

– Нет, – покачала головой Капелька Сорок Третья. – Когда мы вместе, нужно называть нас полными именами.

– Ну а как насчет просто «Сорок Третьей» и «Сорок Пятой», дамы? – улыбнулся Селдон.

Они быстро взглянули на него, но ничего не ответили. Дорс тихо проговорила:

– Не надо, Гэри. Я сама.

Селдон отошел в сторону. Наверное, они молодые, незамужние и им вообще нельзя говорить с мужчинами. Старшая казалась серьезнее младшей и, вероятно, была более пуритански настроена. Правда, пока было сказано всего несколько слов, брошен один-другой взгляд и выводы делать было трудно, но кое-что Селдон для себя решил.

Дорс сказала:

– Беда в том, Сестры, что мы – варвары и не знаем, как обращаться с кухней.

– Ты хочешь сказать, что не умеешь готовить еду? – обескураженно и даже несколько презрительно спросила Капелька Сорок Третья. А Капелька Сорок Пятая с трудом сдержала смех. (Селдон понял, что вывод его был верен.)

– У меня когда-то была своя кухня, – объяснила Дорс, – но она была совсем другая, и потом, я не знаю, что это за продукты и как из них готовят.

– Это так просто! – воскликнула Капелька Сорок Пятая. – Мы тебе покажем!

– Мы приготовим для вас хороший и питательный завтрак, – сказала старшая Сестра. – Для… вас обоих.

Последняя фраза ей явно далась с трудом. Присутствие мужчины смущало ее.

– Если вы не возражаете, – предложила Дорс, – я побуду с вами на кухне, пока вы будете готовить, и вы мне все расскажете. В конце концов, Сестры, вы же не сможете приходить сюда по три раза в день?

– Мы тебе все покажем, – кивнула Капелька Сорок Третья. – Варвары, правда, очень непонятливы. Тут нужно… чутье.

– Я буду очень стараться, – с очаровательной улыбкой пообещала Дорс.

Все трое исчезли за дверью кухни. Селдон проводил их взглядом и принялся продумывать стратегию дальнейших наступательных действий.

Глава 9
Микроферма

МИКОГЕН.…Микрофермы Микогена легендарны, хотя сегодня память о них жива лишь в поговорках типа «богатые, как микрофермы Микогена» или «вкусный, как микогенские дрожжи». Подобных панегириков с годами становится все больше, однако Гэри Селдон побывал на микрофермах во время Бегства, и в его мемуарах присутствуют упоминания о них, которые поддерживают ту распространенную точку зрения, что…

ГАЛАКТИЧЕСКАЯ ЭНЦИКЛОПЕДИЯ

40

– Восхитительно! – воскликнул Селдон. – Намного вкуснее того варева, которым нас потчевал Гром.

Дорс урезонила его:

– Не забывай, жена Грома готовила еду наспех, посреди ночи. Жена? По-моему, он сказал «моя женщина». Да, точно. У них «женщина» звучит примерно так же, как «мой дом», «моя одежда». Жутко унизительно.

– Да, возмутительно, не спорю. Но мне кажется, что у них и «жена» звучало бы не лучше. Так уж они живут, и, похоже, Сестры не возражают. Ни тебе, ни мне тут ничего не изменить. Кстати, ты поглядела, как Сестры готовили?

– Да, и на вид все выглядело довольно просто. Я, правда, сказала, что вряд ли все запомню, но они заверили, что запоминать ничего не надо и что я вполне управлюсь, если буду просто разогревать еду. Еще я поняла, что в хлеб добавлена какая-то приправа, от которой он становится таким пышным и хрустящим. Ты почувствовал? Он как бы немного приперчен.

– Не заметил. Я заметил другое: мне его было мало. А суп? Ты поняла, из каких он овощей?

– Нет.

– Ну а жаркое? Мясо было такое нежное, просто пальчики оближешь!

– Сомневаюсь, чтобы это было мясо. Правда, на Цинне готовят нечто подобное из мяса молодого барашка…

– Но барашек абсолютно ни при чем?

– Я только сказала, что сомневаюсь. И потом, я не думаю, что кто-то за пределами Микогена так питается. Даже Император. Что бы микогенцы ни экспортировали, я убеждена, лучшее они оставляют себе. Ой, Гэри, лучше нам здесь надолго не задерживаться. Если мы привыкнем к такой еде, нам больше нигде ни за что не прожить. Все будет казаться пресным, невкусным! – Дорс рассмеялась.

Селдон тоже засмеялся, отхлебнул еще немного фруктового сока (такого вкусного он не пил никогда в жизни) и сказал:

– Послушай… Когда Челвик вез меня в Университет, мы остановились в придорожном буфете, и еда там была дрожжевая. Но вкус… – Селдон брезгливо поморщился. – Ладно, не важно, какая она была на вкус, вспоминать неохота, но тогда мне и в голову не пришло бы, что дрожжевая пища может быть такой восхитительно вкусной. Жаль, что Сестры ушли. Надо бы поблагодарить их от души.

– Думаю, они уверены, что нам понравится. Я восхищалась запахами, а они мне сказали, что на вкус будет еще лучше.

– Не сомневаюсь, это сказала старшая.

– Да, младшая в основном хихикала. Кстати, они еще зайдут. Они принесут мне кертл, чтобы я могла пройтись с ними по магазинам. Между прочим, они мне посоветовали смывать косметику, когда я выхожу из дома. Они мне покажут, где можно купить кертлы покрасивее, где приобрести полуфабрикаты, которые нужно будет только разогревать. Они дали мне понять, что хорошо воспитанные Сестры брезгуют таким способом приготовления пищи. Но, правду сказать, у нас они тоже кое-что разогревали и дико при этом извинялись. Не преминули, кстати, поязвить на тему о том, что варвары вообще-то в кулинарии не сильны и что нам больше подойдет разогретая еда. Причем обе дали мне понять, что хождение за покупками и приготовление пищи – дело исключительно мое.

– То бишь как говорится: «Будучи на Тренторе, веди себя как тренторианец»?

– Я так и думала, что ты так скажешь.

– Я простой человек.

– Вывернулся! – фыркнула Дорс.

Селдон откинулся на спинку стула. Настроение после прекрасного обеда у него было отменное.

– Дорс, ты пробыла на Тренторе целых два года и по идее должна лучше понимать все, что тут творится. Скажи, как ты думаешь, эта странная социальная система Микогена… не является ли она проявлением их веры в сверхъестественное?

– Как-как? В сверхъестественное?

– Да? Тебе так не кажется?

– Но что ты имеешь в виду под словом «сверхъестественное»?

– Ничего особенного. Веру в нечто независимое от законов природы, в нечто такое, что не связано с сохранением энергии, – к примеру, с существованием константы действия.

– Понятно. Ты хочешь спросить, не является ли Микоген религиозным сообществом?

– Религиозным? – в свою очередь удивился Селдон.

– Да. Термин очень древний, но мы, историки, пользуемся им. «Религиозный» – это неточный эквивалент словосочетания «верующий в сверхъестественное», хотя сверхъестественного в этом понятии хватает. Но ответить на твой вопрос я не могу. Во-первых, специально Микогеном я никогда не занималась. Однако я не удивлюсь, если оно так и окажется. Очень может быть, что у них есть какая-то религия.

– В таком случае, удивишься ли ты, если микогенские легенды тоже окажутся религиозными?

– Нет, не удивлюсь.

– Но это означает, что у них не будет фактической основы.

– Вовсе не обязательно. В каждой легенде может содержаться крупица фактического материала, а уж вокруг этого ядрышка может быть накручено-наверчено все что угодно.

– Ага… – глубокомысленно изрек Селдон и погрузился в размышления.

Наступила пауза. Наконец Дорс не выдержала и сказала:

– Знаешь, ничего сверхнеобычного в этом нет. Многие миры имеют свои собственные религии. И религиозные настроения сейчас, когда в Империи все так зыбко, неустойчиво, как раз крепнут. У нас на Цинне, например, как минимум четверть населения – тритеисты.

Селдон в очередной раз понял, как мало он знает историю.

– Скажи, – спросил он, – а в прошлом были времена, когда религия играла бо`льшую роль, чем сейчас?

– Безусловно. Помимо всего прочего, время от времени возникали и возникают все новые верования. А вот микогенская религия, что бы она собой ни представляла, должна по идее быть довольно молодой и при этом чисто микогенской. Но так, с кондачка, я ничего, конечно же, утверждать наверняка не могу.

– Вот мы и добрались до сути, Дорс. Скажи-ка, не кажется ли тебе, что женщины религиознее мужчин?

Брови Дорс подпрыгнули вверх:

– Не уверена, что следует все так упрощать.

Немного подумав, она добавила:

– Не исключено, что к сверхъестественному более тянутся те элементы сообщества, которые обладают наименьшей долей имущества в материальном, вещественном мире, – бедняки, сироты, отверженные. До тех пор, пока сверхъестественное совпадает с религией, этих людей можно считать и более религиозными. Но тут не может не быть исключений. Многие из обездоленных могут отвергать религию, а богатые, обеспеченные люди – принимать ее.

– Но в Микогене, – сказал Селдон, – где женщины приравниваются к домашнему скоту, к вещам, разве так уж невозможно, чтобы они были религиознее мужчин? Разве они не могут больше знать о тех легендах, на которых зиждется это странное сообщество?

– Жизнью рисковать я бы ради выяснения этого вопроса не стала, но на недельный оклад поспорила бы.

– Идет, – кивнул Селдон.

Дорс улыбнулась:

– Вот тебе кусочек психоистории, Гэри. Правило 47854: «Обездоленные более религиозны, чем довольные жизнью».

Селдон покачал головой:

– Не шути с психоисторией, Дорс. Ты же знаешь, что мне нужны не мелкие правила, а обобщающие законы. Я не собираюсь выводить формулы сравнительной религиозности на основании обнаружения сотни специфических правил. Мне нужно что-то такое… такое, чтобы я его пропустил через соответствующую систему математической логики и мог сказать: «Ага, вот эта группа людей будет более религиозна, чем другая, если будут выполнены такие-то и такие-то условия, и тогда, когда человеческое сообщество испытает на себе воздействие таких-то и таких-то стимулов, произойдет то-то и то-то».

– Просто ужас! – возмутилась Дорс. – У тебя люди словно какие-то машины. Нажми на кнопку – получишь результат!

– Нет, не так. Кнопок нужно нажимать много, и все по-разному, и результатов от их нажатия будет такое количество и разнообразие, что всякое предсказание будущего неизбежно окажется лишь статистическим, и отдельный человек нисколько не будет ограничен в свободе действий и выбора.

– Как ты можешь это утверждать?

– Не могу и не утверждаю. Просто… чувствую, что это должно быть именно так. Если я сумею найти аксиомы, вывести фундаментальные, основополагающие законы гуманики, если можно так выразиться, и подвергнуть их необходимой математической проработке, вот тогда можно будет считать, что я разработал психоисторию. Я же доказал, что теоретически это возможно…

– Но неосуществимо, насколько я помню?

– Я и до сих пор так считаю.

Дорс не смогла сдержать улыбки:

– Гэри, так чем же ты тогда занимаешься? Какое решение может быть у этой задачи?

– Не знаю. Клянусь, не знаю. Но Четтер Челвик так жаждет получить ответ, а я, сам не знаю почему, хочу доставить ему такое удовольствие. Знаешь, он такой упрямый…

– Знаю, как не знать.

Селдон чуть-чуть нахмурился, но ничего не сказал по поводу последней фразы и продолжил:

– Челвик утверждает, что Империя в упадке, что она погибнет и психоистория – единственная надежда на ее спасение. Ну, если не на спасение, хотя бы – на смягчение удара, что без нее человечество если и не погибнет, то, по крайней мере, обречено на долгие страдания. И ответственность за все это он, похоже, возлагает на меня. Понимаешь, на мой-то век Империи хватит, но, чтобы жить спокойно, я обязан сбросить эту ношу с плеч. Я обязан убедить и себя самого, и Челвика в том, что психоистория не имеет никакого отношения к практике. Это чистой воды теория. Но прежде я должен подергать за все ниточки, какие есть, и проверить, все ли оборвутся.

– Ниточки? И сейчас, когда ты размышляешь о тех временах, когда человеческое сообщество было меньше, чем теперь, ты дергаешь за одну из них?

– Да. Гораздо меньше. И намного проще.

– И хочешь доказать, что на этом пути нет решения. Думаешь, ниточка порвется?

– Да.

– Но как ты думаешь, кто тебе расскажет, каким был древний мир? Если у микогенцев и существует какое-то собственное представление о доисторической Галактике, Протуберанец ни за что не расскажет о нем варвару. И никто из микогенцев не расскажет. Это закрытое сообщество – господи, сколько можно повторять! – и его члены до безумия боятся и сторонятся варваров. Ничего, ничего они нам не скажут.

– Придется придумать, как заставить их разговориться. Начать можно, например, с Сестер.

– Да они тебе не то что рассказывать, они и слушать тебя не станут. Для них твои слова – пустой звук, как мои для Протуберанца. Что они могут рассказать?

– И, тем не менее, надо с чего-то начать.

– Дай-ка подумать… Челвик велел мне о тебе заботиться. Я это понимаю так, что я должна помогать тебе, чем могу. Что я знаю о религии? К моей специальности она не имеет никакого отношения, это ты должен понимать. Я ведь специализировалась на исследовании экономических, а не философских движущих сил, однако историю трудно механически разделить на независимые подразделы. Ну, например, в религиозных центрах при условии популярности той или иной религии часто скапливаются громадные ценности, а это приводит к нарушению экономического равновесия в обществе. Вот тебе, кстати, одно из многочисленных правил, которое непременно следует из того, что ты назвал «законами гуманики». Но…

Дорс умолкла и глубоко задумалась.

Селдон не сводил с нее глаз, а Дорс смотрела в одну точку.

Наконец она сказала:

– Понимаешь, это вовсе не обязательно, но очень часто так бывает, что существует какая-то религиозная книга или несколько книг. В таких книгах излагаются обряды, точка зрения на историю, иногда содержатся священные стихи, да мало ли что еще. Как правило, эти книги доступны для всех и служат средством обращения в ту или иную веру. Но порой они хранятся в тайне.

– Думаешь, у микогенцев есть такие книги?

– Честно говоря, не знаю. Будь они в открытом доступе, наверное, я подержала бы в руках хотя бы одну из них, хотя бы слышала, что они есть. Значит, либо таких книг не существует, либо они хранятся в тайне. В обоих случаях тебе на них и одним глазком взглянуть не удастся.

– Ну что ж, в этом что-то есть, – кивнул Селдон.

41

Примерно через два часа после того, как Гэри и Дорс покончили со вторым завтраком, явились Сестры.

На этот раз обе вошли улыбаясь, а Капелька Сорок Третья, та, что была посерьезнее, протянула Дорс серый балахон – кертл.

– Очень красивая вещь! – улыбнулась Дорс. – А орнамент просто замечательный.

– Ничего такого особенного! – пропищала Капелька Сорок Пятая. – Это мой старый кертл. Наверное, сидеть будет не очень хорошо, ты же выше меня. Но в нем можно выйти на улицу, и мы отведем тебя в самый лучший магазин, и ты сама себе выберешь что-нибудь получше. Там такие красивые есть…

Капелька Сорок Третья нервно улыбнулась и молча, потупив взор, протянула Дорс еще один балахон – белый, аккуратно сложенный. Дорс не стала разворачивать сверток и протянула его Гэри:

– Судя по цвету, это для тебя.

– Может быть, – пожал плечами Селдон. – Только отдай-ка его обратно. Пусть она сама мне даст.

– Ох, Гэри… – Дорс укоризненно покачала головой.

– Сказал – не возьму, значит, не возьму, – уперся Селдон. – Я хочу, чтобы она сама отдала мне эту вещь.

Дорс немного помедлила и неуклюже протянула свернутый балахон Капельке Сорок Третьей.

Та сложила руки за спиной и отшатнулась, смертельно побледнев. Капелька Сорок Пятая стрельнула глазками на Селдона, быстро шагнула к Капельке Сорок Третьей и обняла ее.

Дорс прошептала:

– Гэри, ты не прав. Уверена, Сестрам не разрешается разговаривать с чужими мужчинами. Зачем доставлять им боль? Она ничего не может поделать. Может, она и варваров никогда не видела.

Обратившись к Капельке Сорок Третьей, Дорс мягко, заботливо спросила:

– Ты видела раньше варваров?

Девушка молча помотала головой.

– Ну, что я говорил? – взмахнул руками Селдон. – Обет молчания относится только к Братьям. Разве послали бы к нам этих девушек, если бы им нельзя было разговаривать с варварами?

– Но, Гэри, может быть, им можно разговаривать только со мной?