Айрин Лакс
Горячий Декабрь
Глава 5
Гоша Декабрь
Так… Что-то мне это не нравится. Я хорошо помню, где лежал мой личный телефон. На краю стола. Там я его и оставил. Без задних мыслей, в присутствии друга.
Это же Волков Савелий, сколько мы с ним всего прошли… Неужели зря телефон оставил?
– Ты чего расстроился так? Телефоны сейчас как гондоны – одноразовые! Быстро ломаются. Другой купишь! – успокаивает меня Волк.
Чересчур позитивно.
Все, чуйка орет: он замешан!
– Мне нужен мой телефон. Гони давай, без шуток.
– У меня его нет! Ты телефон с собой брал! – чешет.
– КУДА?!
– С собой.
– В парную? В бассейн? Че ты лепишь мне?! Телефон взял либо ты, либо твоя шлюха.
Перевожу взгляд на девушку.
– Ты взяла?! – спрашиваю и смотрю исподлобья.
Коленки у девки затряслись, побледнела, начала дергать головой в знак отрицания.
– Когда я пришла, телефона уже не было, клянусь! – отвечает мгновенно.
Кажется, не врет. Из агентства какого-то, от страха перестала прижиматься к Савелию, глаза такие огромные, полные страха.
Я молчу. Ее это пугает. Наслышана, значит…
– К-к-клянусь, я ничего не брала. Ничего! – реветь начинает. – Можно я просто отработаю и все?!
– Значит, ты! – смотрю на Савелия. – Мой телефон был здесь. И ты – тоже. Я вернулся – телефона нет! Ты что задумал, а?
– Что я задумал? Да ничего такого! – пятиться начинает. – Ты его сам где-то оставил. В раздевалке проверь.
– Сейчас проверю…
Сейчас я на тебе кое-что проверю!
Быстро иду в направлении раздевалки, но потом резко сворачиваю.
Бутылка. Стол. Угол стола.
Осколок получается что надо.
Острый осколок к горлу якобы друга, который такой нападки не ожидал. Нажал, как следует, полилось.
Бляди завизжали, увидев кровь, и испуганно убежали.
– Где телефон? Ты что задумал, клоун? Подставить меня решил? А? Говори. Не то я тебя этим тупым осколком буду кромсать. Долго. А потом из твоей шкуры коврик скатаю и брошу под ноги в автомобиль. Говори!
– Кретин. Отпусти! Еблан… В мусорке… в мусорке твой телефон!
– ГДЕ?!
– В мусорке. Там. Я… Кхрр… Выключил и в мусорку швырнул.
– И зачем ты это сделал? Замутил что-то? Втихаря! Падла. Знаешь же, что это – личный телефон. И что ты там мог сделать?! ЧТО?! Информацию личную пробивал? Круг моих близких хотел узнать досконально? Адреса? Телефоны? Что именно ты искал? Кому продался, мразь?
Волк уже бьет по локтю, чтобы перестал.
– Ничего я не замутил, клянусь! Не предавал я тебя, братан! Просто посмотрел, прочитал смс-ку. Так, ответил кое на что…
Холодею.
– На что? На что ты мог ответить, еблан? Говори! Или без башки останешься.
– Жене… Жене твоей я ответил! На одну конченую смс-ку. Все. КЛЯНУСЬ! Больше ничего с твоим аппаратом я не делал.
Отпустив Волка, отпинываю его тушу подальше. Тот падает, пачкая кровью пол, и сразу полотенце к шее прижимает покрепче. Крови натекло немало.
– Ты мне чуть глотку не продырявил, – прядет головой потрясенно, а голос довольный. – Вот это я понимаю… Декабрь еще не совсем булки расслабил! Хват как прежде!
Внутри все кипит.
– Завались. Телефон доставай мой. ЖИВО! Пока я тебе пальцы через мясорубку не прокрутил!
Убить его хочется. Сунул нос в мою переписку с женой.
Один хрен, там в последнее время ничего сексуального или приватного! Но важен сам факт. Савелий позволил себя слишком много! И на что он ответить мог.
– Телефон давай! Живо! – уже почти рычу на пониженных.
– Я же сказал, где он! В урне с мусором. На беззвучном режиме.
– Ты что, во мне мусорщика увидел? Я все урны в зале проверить должен и угадать, куда ты кинул? Доставай телефон сам. Быстрее! И протри, блять, перед тем, как телефон мне вернуть.
– Я по мусоркам с детдома не шарился! – вскипает недовольно.
– Вот и вспомнишь, как это, – отрезаю холодно. – Я жду, Савелий. Жду.
Мы обмениваемся напряженными взглядами. Во взгляде друга читается вызов и досада, но и вину за собой он тоже чувствует.
Поэтому тушуется и вздыхает тяжело.
– Ладно. Братан. Прости… Просто тебя давно не было, я решил, вдруг что-то важное.
– Всю переписку прошерстил?
– Что? Нет! Нахера мне…
– А я откуда знаю. Помню, ты на мою бабу слюной капал.
– Пфф… Да когда это было, Декабрь! Ну, сказал я по пьяни, что она у тебя симпатичная! На празднике… Епта. Один раз пизданул по глупости! Неужели ты все запомнил?! Не нравится мне она!
– Не нравится. Че, не красивой считаешь?
– Нет, красивая.
– Значит, нравится?
Волчара не знает, куда деваться, а потом выдыхает:
– Ты меня запутал! За нос водишь. Короче, так. Баба у тебя норм. Ясно? Но я к ней подкатывать никогда не планировала и не планирую. Все.
– Телефон еще давай. И я твои слова запомнил!
Бурча под нос, Волк отправляется на поиски моего телефона и быстро его находит. Перед тем, как вернуть мне аппарат, он его протирает полотенцем, немного смоченным в виски.
– На что ты ответил? На какую смс?
В уме перебираю варианты, которые могла прислать Манюня.
В последнее время только по делу.
Может быть, все-таки решила ужин приготовить?
Борщ фирменный сварила. Или котлеток навертела – они у нее всегда сочные!
Может быть, надулась немного, пообижалась и решила похозяйничать и пригласить на ужин?
Вроде тета-тет у нас с ней сорвался. Вдруг моя ненаглядная хотела меня вкусно накормить и не менее вкусно потрахаться? Опять же – сынишку родителям пристроила.
Блять, аж аппетит разыгрался!
Настроение приподнялось. В трусах болт напрягся в предвкушении…
– Вот, держи мобилу. Только эт самое… – мнется друг, придерживая аппарат перед тем, как вернуть.
– Ну что еще?! Сюда давай!
Горю нетерпением. Аж дымлю…
– Ты только не кипишуй сильно, ок? – предупреждает друг, возвращая мобилу. – Но баба твоя налево решила пойти.
– ЧТО?
– Так и сказала, братан. Клянусь… Послушай сам. Я ничего не удалял.
Че он там мямлит! Фигню какую-то!
Вижу ответ, который он послал вместо меня: «ОК».
Ставлю на воспроизведение аудиосообщение от Манюни и ахереваю по мере услышанного.
«Нефиг об меня ноги вытирать. Я тебя еще хочу, но уже не так, чтобы очень. Верность – важнее всего! Если ее нет, то и говорить не о чем… – пауза. – И вообще мужиков хватает! Не ты один с членом в трусах!»
Не я один?! Это что, блять, такое?!
Я снова поставил аудио на воспроизведение. Потом снова и снова… Слушал и не мог поверить, что это говорит моя жена, моя Манюня, которую я знаю, как облупленную, уже много лет!
Почти двенадцать лет, если быть точным.
Если отсчитывать с момента нашего знакомства. Не сразу я эту девочку в отношения затянул. Между первой встречей и второй прошел значительный срок, два с половиной года. Но я почему-то упорно считаю, что Манюня – моя, с той самой первой встречи…
Столько лет вместе, а она меня сейчас не просто удивила и поразила. Вынесла, нах…
«Не ты один с членом в трусах…»
Убью, подумал.
На кого она посмотреть решила, убью. Но перед этим кастрирую медленно и без обезбола…
– Гош, Гош… Гош! – помахал перед моим лицом Волк и подтолкнул мне под зад стул. – Ты дыши. Дыши, главное, окей? Давай… Вдыхай и выдыхай! Вдыха-а-ай, выдыха-а-ай! Красный стал, как вареный рак, глаза бешеные, кровью налились. Вот… Передохни немного… Дыши!
В помещении были мы одни. Девок уже не было.
Савелий суетился, обмахивая меня окровавленным полотенцем.
– Отвали!
– Спокойно, Гоша! Щас мы эту изменщицу накажем… Вот… хлопни! Я тебе накапал… Успокоительного! Изготовлено по собственной авторской методе… – прихвастнул в конце.
Друг протянул мне бокал, в который бухнул, кажется, все виды выпивки, которая на столе стояла, еще и перца красного сыпанул. Себе он взболтал точно такую же бурду, втиснул бокал мне в пальцы, стукнул по нему своим и хряпнул одним махом.
Потом посинел, покраснел, выдохнул сипло, прокашлялся, вытирая слезы.
– Пиздец, как прошибает. Пей! Все мысли сразу на место встают!
– Не буду я эту херь пить. Сам травись…
Друг сел рядом, смотря на меня.
– Правильно. Нечего волну гнать, – помолчал. – А что ты ищешь? – заинтересовался телефоном у меня в руках.
– Приложение загружаю. По телефону отследить хочу, где моя жена отжигает!
Волков хлопнул в ладоши:
– Верно. Так ей. Найди! На место поставь… Чтобы знала свое место… Развод и девичья фамилия, пусть на паперти сосет.
– Слышь ты… Советчик хуев. Ты мне уже тут насоветовал. НаОКал, блять, проблем. Молчи. Никакого развода! Ясно?! Она – МОЯ жена и мать моего сына. Все. В браке останемся, что бы ни случилось. Хоть потоп, хоть чума, Мартина – моя жена, таковой и останется.
– Понял.
Савелий затих.
Но надолго его терпения не хватило.
– Но и ты пойми. Бабы свое место знать должны, – продолжил науськивать. – Четкое разделение границ. Вот что тебе нужно…
Загрузил приложение, отследил значок.
Бля, сигнал слабый, точное местоположение не показывает. Я рывком встал и пошел на выход. Все. Поход в сауну можно считать завершенным.
Быстро оделся. Савелий поскакал за мной следом, на ходу застегивая штаны, держа пиджак под мышкой. Про рубашку забыл, туфли до конца не зашнуровал.
Так и шлепал за мной до самого выхода.
– Постой, – хлопнул по плечу Волков.
– Что тебе еще?!
– Завидую я твоей смелости! Ты, эт самое, пониже наклоняйся, пониже… – показал ладонью друг. – Смотрю, ходишь, под косяками не нагибаешься, а надо бы. Вдруг у тебя уже рога ветвятся, как у лося, а ты…
Увидев мой бешеный взгляд, Савелий попятился:
– Все, молчу… Я молчу. Давай делом займемся. Нашлась твоя жена по приложению или как?!
Все, есть сигнал! Ждал, пока приложение точно выдаст адрес, а Савелий продолжил делиться своими соображениями.
– Ты вот что пойми, Декабрь. Есть бабы для семьи и есть бабы для ебли. Это две несовместимые вещи. Одну ебешь и вкладываешься по мере того, как хорошо и четенько она твой член обрабатывает! Перестал на ее вид вставать? Или много говорить начала, просит того, на что не насосала? Все, свободна… Следующая красотка к ноге! – хлопнул себя по ляжкам. – Во вторую женщину, которая жена, вкладываешься, как в семью, понимаешь? Но тоже, чтобы не позволяла себе лишнего! Строго все, четко… Чтобы место свое знала. Хорошо себя ведет? Окей, на тебе… Шуба в год – одна штука, поездка на море – две штуки, кольцо новое, на праздник Восьмое марта – одна штука. Не справляется с харчами, уборкой или того хуже, как твоя, на члены поглядывает?! Все, бля, милая, ты – безвыездная. Из дома ни ногой! Живо села на хлеб и воду, нах!
– А я погляжу, ты та еще шкура жадная. Калькуляцию тут развел. Не зря в тебе жидовская кровь! Пшел вон…
Однако друг продолжил:
– Ты в этом котле варишься, а я со стороны вижу четко, братан. Глаз как у орла.
– И нюх, как у собаки? – уточнил я, поднес ему к носу кулак. – Чуешь, какими звездюлями пахнет? Хлебальник закрой…
Все, нашел, где моя жена!
Так-так-так… И где же. Где же она, моя ненаглядная, на другие члены в трусах решила посмотреть?!
Увидел адрес.
Да быть этого не может! Что она там забыла?!
В ментовке, нах.
Внезапный мороз пробрался вдоль всего позвоночника, вцепился так, что зубы заскрипели.
Вдруг снова что-то вылезло? Вдруг расследование какое-то и ее зацепили?!
Мало ли… Какой залетный… Хер знает!
Срок давности или что-то в этом роде…
Вдруг мою жену прессуют?!
Живо к ней, обиды прочь!
– По коням, – буркнул друг, завалившись на заднее сиденье. – Салфетки у тебя есть? Течет у меня немного… – прижал ладонь к шее.
– Мозги вытекают. А нет, погоди. Это не мозги. Откуда у тебя мозгам взяться? Их у тебя и не было никогда… Только жидкость одна.
Савелий обиделся, затих. Так и молчал до самой ментовки. И правильно сделал, что молчал. Я был готов к состоянию, просто зверски избить и выместить всю злобу на нем, как на вещи, подвернувшейся под горячую руку.
* * *
Телефон трезвонил все время.
Кучи пропущенных…
Листанул вниз, увидел одно часто повторяющееся имя среди прочих: «Людмила Шилова».
Подруга моей Манюни.
Та самая, с которой меня застукала жена.
Этой-то что еще надо?
Перезванивать не стал. Обойдется… В очередь пусть встанет.
Волков – кретин еще тот, но в чем-то он прав: бабам многое позволять нельзя.
Новый звонок.
Наметанный глаз сразу отметил, что с того же номера мне уже несколько раз звонили.
Ответил.
– Декабрин Георгий Николаевич? – поинтересовались довольно вежливо.
– Он самый. Вы кто?
– Вас беспокоят из отделения полиции номер четыре, мое имя… бла-бла-бла… номер служебного удостоверения… бла-бла…
Я пропустил мимо ушей часть тарабарщины, зная, что мозг запомнит эту информацию без моего участия.
– Беспокою вас по поводу супруги, Мартины Энгельсовны.
Максимальное внимание. Волоски на коже – дыбом. Кажется, я даже дыхание начал контролировать.
– Слушаю.
– Ваша супруга в отделении находится. Вы не могли бы за ней приехать? И нужно решить, как нам поступить с заявлением… на нее.
– С каким заявлением?
– Есть заявление на вашу супругу.
– Ближе к сути предъявы!
– Она сожгла машину.
Я чуть не подавился воздухом.
– Какую? Чью?!
– Заявила некая Людмила Шилова. В отделении можно узнать все подробности, – добавил вежливо мент.
– Скоро буду.
А вот теперь пора перезвонить Людмиле, чтоб ее, Шиловой.
Отвечает мгновенно. Ждала.
– Ахуела, что ли? Заявления на мою катать? Живо мухой метнулась и забрала свои всратые бумажки!
– Георгий, послушай… – всхлипнула Людмила. – Она… Она… Машину мою сожгла! Новую… Ту самую… Опозорила меня! Я же тебе звонила. Много раз… Ты не отвечал! А она… Вместе с этой Риткой долбанутой. Всегда знала, что по этой Ритке психушка и смирительная рубашка плачут! И Мартина туда же! Две идиотки!
– За языком следи. И заявление забери. По-хорошему. Сама.
– Георгий, я не виновата. Она сама… Моя машина сожжена. Испорчена. На чем я теперь ездить буду?
– Есть такая услуга – такси.
– Такси… Вот еще! Не наездишься, кучу денег каждый день прокатывать? А у меня с деньгами сейчас туго, Георгий.
– Чего ты добиваешься? Заявления в любом случае не станет, как только я появлюсь в ментовке.
– Но почему?! Почему… Георгий, ты даже не знаешь, что случилось! Даже не разбираешься. Я все понимаю, понимала, что она разозлится. Но это… Это уже перебор! Понимаешь?!
– Понимать должна ты.
– И что же я должна понимать?
– Знай свое место, – отключился.
Савелий на заднем сиденье автомобиля громко зааплодировал мне.
– Молоток!
Я даже внимания не обратил. Гораздо больше меня занимал вопрос, как так вышло. Не могла моя спокойная жена сжечь чью-то машину! Не могла…
Или могла?
Людка-то по-настоящему выла. Неподдельно…
Глава 6
Мартина
Ничего не предвещало беды…
Рита предложила отомстить Людмиле. Идея показалась мне гениальной – почти как все идеи, которые прозвучали в этот пьяный вечер. Признаюсь, я устала, хотела спать и была готова на все, лишь бы поскорее проводить этот день и начать новый.
С чистого листа.
Новая я…
Мы добрались до двора дома, где жила Людмила.
– Недалеко от нас живет, как удобно, – проворчала я, посмотрев на окна квартиры Людмилы.
Там не горел свет.
– Говорю же, ее дома нет! Охает под твоим муженьком, зад ему подставляет или все другие дырки по очереди, – произнесла Ритка, зевнув. – Слушай, а у тебя ноги не подмерзли еще?
– Подмерзли немного. Заморозки обещали. Давай уже поскорее избавимся от этого мусора и по домам! – предложила я. – Завтра будет новый день.
– Новые мысли. Новая ты! И прощать козла не смей… Устрой ему интересную и насыщенную программу, чтобы сам от тебя сбежал и умолял дать ему развод.
Я промолчала, не знала еще, как все обернется.
– Сынишка в отце души не чает. Плевать на себя, а Мирошка… Как с ним быть?
– Твой бугай о сынишке подумал, когда Людку в зад наяривал на вашем супружеском ложе любви?! – поинтересовалась Рита.
– Не наяривал вроде, я помешала. В общем, не важно! Все, давай уже сожжем…
– Или выбросим? – засомневалась Ритка. – Слушай, я уже че-то запуталась… Мы столько идей перебрали, пока дошли.
– Перебрали, с этим я согласна.
Я медлила перед совершением мести. Мой взгляд прошелся вдоль машин, что были припаркованы во дворе. Новая машина Людмилы стояла особняком от всех.
– Паркуется хреново! – фыркнула я. – Где только деньги нашла на новую тачку? Вечно жалуется, что у нее ипотеки, кредиты, сестра больная, куча платных секций для ребенка.
– Ах, ты посмотри! – ахнула Ритка, выбросив вперед руку. – Машина у нее новая, говоришь? Это ее машина, что ли!
– Да, мне хвалилась недавно. Я тебе не говорила?
– Нет! Но зато я знаю, откуда у нее машина взялась. НА-СО-СА-ЛА!
– Что?
– Насосала у Гошки твоего, я тебе говорю! Все признаки налицо.
– Какие?
Я подошла поближе, посмотрела на машину. Иномарка не из салона, как говорила Людмила, но марка очень популярная, заметная. Машина ярко-красная, выглядит как конфетка!
– Я на одну сосалку подписана…
– На кого ты подписана? – уточнила я.
– На блогершу одну. Эскортница, говорит. Так вот, она у одного мужика на точь-в-точь такую же машину насосала. Смотри!
Подруга кое-как загрузила блог, показала мне пост, где эскортница хвалится презентом за ночь, проведенную с мужчиной. Такая же машина! И цвет, и марка, и все-все-все!
– Говорю тебе, эта машина – визитная карточка всех минетчиц!
– Вот же сучка! – выпалила я, пнув колесо машины. – Гадина!
– Еще какая… Сколько ты лет в браке с Гошей, мамань? Сколько вы лет вместе?
– Много! – трясясь от гнева, произнесла я. – Если считать с момента, как начали встречаться, то есть, как он заявил, что я – его, почти десять лет.
– Почти десять лет, и ты всего лишь на ниссан жук насосала? Тьфу, ты чем занимаешься в спальне?! Цветы на обоях считаешь?! – ахнула подруга. – Ужасно! Ужасно… Может, мы тебя на курсы оральных ласк запишем? Тренажер ты уже купила… Вот заведешь себе хахаля, насосешь на яхту и умчишь с ним на яхте в закат на зависть Гоше, а он пусть и дальше трахает все, что плохо лежит…
– Все, хватит!
Я вытерла слезы обиды.
– Помада есть?
– Конечно!
– Давай, Рита! Сделаем это. Расстилай простынь, напишем «ЛЮДМИЛА – ШЛЮХА!» Обольем и подожжем!
– Чем обольем?!
– Так… Так… Соображай, Мартина, соображай! ВО-О-О!
Тыкаю пальцем в сторону супермаркета, расположенного напротив.
– Все, Рита! Вот тебе мои помады, ты пока пиши, а я куплю жидкость для розжига. По-любому есть!
Пока я сбегала в супермаркет, Ритка, стоя на корточках, исписала простынь, пододеяльник и наволочки, истратив все наши тюбики помады, блеск для губ и даже пустила в ход завалявшийся на дне сумочки черный маркер.
– Все, готово!
– А зачем так много и везде, Рита? – ахнула я.
На простыни было написано «ЛЮДМИЛА ШЛЮХА!», на наволочках тоже что-то нацарапано.
– Чтобы все поняли, про кого шла речь! Простынь подожжем, а пододеяльник на ее машину положим, кирпичиком прижмем. Вернется она, а тут… Во!
«СОСИ В АДУ!» – прочитала я кривую надпись на пододеяльнике.
Даже мысли не было, что это перебор. Я расшатала один из кирпичей, который стоял боком в грядке возле подъезда в качестве украшения, а потом с довольным видом оставила несколько глубоких царапин вдоль всей машины. Рита в это время щедро плеснула жидкость для розжига, в запале облив все, что было!
Рита намотала на какую-то палку одну из наволочек.
– Давай! Жги!
Я чиркнула зажигалкой, пламя взметнулось слишком быстро и слишком резко! Жидкость для розжига была очень активной. Огонь буквально взлетел вверх по тряпке, палке и перебрался еще дальше!
– А-а-ай!
– Боже! Ритка… Ритка, ты горишь! Бросай! Бросай! – завопила я, увидев, как рукав куртки подруги тоже занялся огнем.
Подскочив к подруге, я выбила импровизированный факел из ее рук, он полетел в сторону машину и… ВЖУ-У-УХ!
Простыня с надписью «СОСИ В АДУ!», которой была заботливо укутана машина, загорелась моментально.
– Охрене-е-еть! – ахнула я. – Машине конец! Лак автомобильный уже скручивается от огня!
– Ой… Кажется, перестарались. Может, тушить будем?
Внезапно машина Людмилы начала орать, как сумасшедшая. Включилась сигнализация.
От писка сигнализации и другие машины тоже вопить начали. Мгновенно начали загораться светом окна:
Загорелся и балкон Людмилы.
На балкон выскочила фигурка в халате золотистого цвета и завопила голосом нашей бывшей подруги с высоты третьего этажа:
– Мартина?! Рита?! Вы что творите? Совсем обалдели! Моя машина! Моя машина… Я полицию вызову!
– Нет, лучше Жоре! ЖОРЕ ЗВОНИ! – крикнула я в ответ. – Пусть спасает! А я посмотрю… Пошли, Рита! – потянула ее на лавочку.
– По домам?
– По домам отменяется. Я хочу посмотреть, как этот говнюк прилетит спасать тачку, которую он купил любовнице.
* * *
Мы ждали-ждали, собрались многие: возмущенные жильцы, зеваки и даже любопытные дворовые коты, наблюдающие за происходящим из-за безопасных кустов, но Гоша Декабрь не прилетел спасать имущество подруги.
Увы, не увидела я, как Гоша Людмилу успокаивает, но зато заметила, как жильцы бурно обсуждали надпись на одной из уцелевших наволочек «ЛЮДКА ИЗ 19 КВ – ШЛЮХА». Вот, еще и адрес указан… Всем сразу стало ясно, о какой Людке шла речь. Она, к слову, реально вызвала полицию и написала заявление.
Прилетели патрульные и отвезли меня и подругу в уже знакомое нам отделение полиции.
– Мартина Энгельсовна? – не поверил своим глазам дежурный.
– И снова здравствуйте…
– Что делать будем, а? – поинтересовался Толя, второй полицейский. – Второй раз за ночь… Можно было камеру вообще не закрывать.
– Камеру-камеру… Башкой думай, Толя. Крайними в любом случае окажемся, если не сообщим и засунем ее в камеру. Декабрь разведет, связи задействует, а по шапке мы получим. Все. Звоним ее супругу. Пусть решит это недоразумение и угомонит свою супругу. На, звони! – протянул телефон.
– А почему сразу я? Ты сам… Сам звони!
– Ссыкло. Давай я…
– Звони. А этих куда?! В камеру?!
– Ты меня слушал?! Нет, кажется! Камера уже занята. Улов бомжей и проституток. Нельзя супругу Декабрина с таким контингентом закрывать. Опять же… Так что в кабинете начальника запри! – махнул полицейский.
– В кабинет начальника? Их?! – уточнил Толя, осмотрев нас. – От них гарью несет. Весь кабинет провоняют!
– Это ты воняешь, Толя, когда в обед нажрешься вареных яиц с огоньком и аджикой, а дамы всегда благоухают. В данном случае они благоухают… э-э-э… запахом огня. Прошу, дамы… Пройдите в кабинет! Присаживайтесь на диван или кресло…
– Не хочу в кабинет! И мужу звонить не надо! Я лучше пятнадцать суток отсижу или штраф заплачу! – возразила я. – Оформляйте!
– Пятнадцать суток? Штраф? Нет, Мартина Энгельсовна, ваше правонарушение с порчей дорогостоящего имущества потянет на куда больший срок. Так что подождите немного… Уверен, скоро все решится.
Нас все-таки затолкали в кабинет и закрыли на ключ. Ритка села на кресло и прижала к груди покрасневшую руку.
– Болит, зараза! – всхлипнула она. – Еще и руку обожгла, все из-за этой Людки. Сучка… Что теперь будет?
– Если до Гоши дозвонятся… Честно, не знаю. Он крут на расправу. Ментов на дух не выносит! Но с другой стороны, мы крупно поссорились. Может быть, он даже не приедет. Не хочу, чтобы приезжал!
– Не гони, Мартина! Слышал же, что тебе сказали! Порча дорогостоящего имущества на больший срок тянет. Пусть муж тебя вытащит, используй его чертовы связи ради своей пользы!
– Нет!
– Хватит упрямиться! Подумай сама… Если закроют тебя в камере, срок повесят в несколько лет! Людка за это время не то что твоего мужа, она еще и сына твоего к своим рукам приберет, – заявила подруга.
Меня аж протрясло мгновенно! Возмущение поднялось к горлу!
– ЧТО?! Моего сына?! Ну уж нет… Сына я ей не отдам! Я его пятнадцать часов рожала, я с ним первый год вообще не знала, что такое сон! Я по датам знаю, когда какой зуб у него вылез! Это МОЙ СЫН! МОЯ СЕМЬЯ! Пусть только попробует, я эту гадину голыми руками придушу и из подлой предательской шкуры этой змеюки сделаю ремешок для брюк! – я сердито подошла к двери и постучала, потому что нас заперли снаружи. – Извините, а вы не могли бы звонить Декабрину Георгию поживее! Пожалуйста…
– Не отзывается, – прозвучало издалека.
– Значит, позвоните еще раз. А потом еще и еще… До тех пор, пока он не ответит! – потребовала я.
– Звоним.
– Незаметно! Пошевеливайтесь там! Или… Или мы возьмем кабинет вашего начальника в заложники! – добавила я. – Устроим здесь погром! По-любому, за бардак прилетит именно вам! И за то, что открыли кабинет, не позвонив начальнику!
– ЧТО?!
– То самое. Начну с самого ценного: фото вашего начальника с рукопожатием президенту Будину Виктору Викторовичу! – я немного криво повесила портрет.
– Не надо трогать портрет! Не надо там вообще ничего трогать. Просто дождитесь появления супруга. А хотите, хотите… чай?
– С плюшками? – поинтересовалась Ритка.
Я шикнула на нее. Подруга развела руками:
– А что? Меня после выпивки всегда на сладкое тянет.
– С шоколадными конфетами.
– Хорошо, – согласилась я. – Давайте свой чай с конфетами, но учтите…
Для устрашения я толкнула стул и попинала урну.
Чай принесли почти сразу же. Подавал Толя, второй полицейский. Он заметил, что портрет криво висит, урна стоит не там, где надо, и стул валяется на боку. Оставив чай, он быстро ретировался и громко поделился наблюдениями с товарищем.
– Слышь, ты звони быстрее. Там начинается…
– Звоню! Звоню! Он как глухой, на вызовы не отвечает! Аж в пот прошибло.
– Звони! Может, есть другой способ связаться? Надо что-то делать! Я только что понял: если и генералу хуем по лысой башке досталось… Ну их нафиг… Надо держаться подальше!
– Звоню! Не нагнетай! И так чувствую, что погоны слетают.
– В охранники пойдем. Вместе…
– Заткнись, пожалуйста, Толя. О, перезванивает! Тишину поймали. ВСЕ!
Через минуту разговора в дверь кабинета постучали и сообщили:
– Декабрин едет в участок.
Черт…
* * *
– А хорошо здесь… Кресло удобное! – сказала Ритка, прихлебывая горячий чай с конфетами.
Я придерживалась диеты без сахара. Но какая уж тут диета, плюнула на все и тоже съела несколько штук конфет, томясь в ожидании.
Когда вдалеке загромыхал голос Декабрина:
– ГДЕ ОНА?! ГДЕ МОЯ ЖЕНА?!
Внутри что-то привычно затрепетало, екнуло, я даже подскочила и начала поправлять одежду, приглаживать волосы, но потом резко одернула себя и села на диван. Забросила нога на ногу, стала ждать.
Ритка тем временем собрала фантики съеденных конфет, дохлюпала остатки чая и зевнула:
– Как же спать теперь хочется! Завтра на работу не выйду, надеюсь, новенькая не накосячит без меня. А ты? Спокойно так держишься! Еще злишься на мужа? Или уже выпустила пар?
– Нет, я не злюсь. Я разочаровываюсь.
– Звучит страшнее, чем злюсь, – вздрогнула Ритка. – Интересно, что Людка будет делать.
Договорить мы не успели. Дверь распахнулась. На пороге стоял Гоша Декабрин, мой супруг, отец моего ребенка.
Мужчина, которого я много лет любила, а теперь не знала, стоил ли он моей любви, смотрел только на меня, поедал взглядом.
Безмолвно. Но с потрясением.
