Айрат Бульхин
Рождение ангела. Как расширить свои энергетические границы
Успокоившись, Ольга Александровна вновь продолжила:
– Я звонила в больницу, в которой Вера жила три года, пока ее не перевели к нам, – говорила врач спокойно, хотя слезы продолжали бежать по ее щекам, – Физиолечение на спину делали, состояние девочки улучшилось, и анализы крови и мочи были в норме в течение двух первых лет, а вот за третий их просто нет. Как думаете, куда они могли деться?
– Хватит ерунду болтать, – строго сказала Надежда Михайловна. – Иди работать, мне нужно подумать. Да, и еще: никто пока ничего не должен знать.
«Противно, противно», – шептала директор детского дома, глядя в окно, и, хотя это слово лучше всего описывало ее состояние, она не до конца понимала, почему испытывает такие чувства. Было ли ей противно от системы, в которой она работала, или от страны, породившей эту систему, или от несправедливости? Прожив уже много лет, Надежда Михайловна перестала винить окружающих и все претензии предъявляла самой себе. Может быть, именно поэтому ей было так неприятно?
Она стояла возле окна, выходившего во внутренний двор, где царила тишина: слышался лишь скрежет ее зубов. Вдруг, резко развернувшись, она кинулась к книжной полке и начала что-то быстро искать. Директор нашла старую записную книжку, вытащила ее за обложку и стала трясти. Оттуда выпала старая пожелтевшая фотография молодой девушки с парнем и визитка. Этой щуплой девушкой была Надежда Михайловна, а парнем, уехавшим покорять столицу и так и не вернувшимся за ней, – ее первая любовь. Они случайно столкнулись в Москве в прошлом году на курсах повышения квалификации. Он протянул ей визитку и сказал, что будет рад, если она позвонит. Надежда Михайловна, хоть и простила его, и даже вышла замуж, все же вновь почувствовала радость, смешанную со злостью и отчаянием, когда встретила бывшего возлюбленного. Пусть она взяла его номер и положила рядом с их совместной фотографией, но для себя решила, что ни за что не позвонит ему. Надежда Михайловна держала данное себе слово даже когда узнала, что тот овдовел. Ей хотелось забыть его или свою нерешительность тогда, давным-давно, из-за которой она не бросила все и не поехала в столицу вместе с ним. Однако сейчас было не время для гордости. Надежда Михайловна набрала чужой номер и, переборов обиду, попросила помочь.
Виктор Сергеевич был известным столичным врачом. Решив отдать всего себя этой профессии, после медицинского университета в родном провинциальном городе он переехал в Москву, где продолжил учиться и работать. Он очень обрадовался звонку Надежды Михайловны и пообещал, что все устроит, – ей лишь нужно было разобраться с бумажными вопросами по поводу перевоза девочки в московскую клинику. Этот день сильно повлиял на Надежду Михайловну: она стала решительнее, настойчивее, у нее появилась готовность к вызовам судьбы. Она уверенным быстрым шагом спустилась во двор и села в машину, закрепленную за их детским домом.
– В администрацию! – строго сказала она водителю.
У нее было всего полдня, но за это время Надежда Михайловна смогла задействовать администрацию, главных врачей района, органы опеки и прочие службы, чтобы ускорить перевод Веры в московскую клинику. Ничто не могло ей помешать.
Было около семи часов вечера. Ольга Александровна заканчивала заполнять журнал, когда услышала знакомый скрип тормозов старенького УАЗа, и ей ужасно хотелось узнать новости. Надежда Михайловна вышла из машины, но пошла не к себе, а к главному врачу.
– Повезло ей, слышишь! – задыхаясь от только что преодоленной лестницы, прокричала Надежда Михайловна. – Там знаешь, какие врачи?! Да, ей нужно будет бороться, но наша Верочка наверняка справится, она ведь такая упертая! Я подняла на уши всю нашу администрацию, всех этих сонных мух, и за день мы оформили перевод девочки в Москву. Какие там только болезни ни лечат, в столице все светила собрались!
Это было то самое непонятное чувство, появляющееся во время сложных ситуаций: когда, находясь в стрессе день или два, человек вдруг начинает радоваться самым небольшим победам, внутри осуждая себя за это. Именно этот переход дарит надежду и дает заряд сил для дальнейшей борьбы.
Во вторник Веру забрали из детского дома и увезли на лечение, а в пятницу она уже была в Москве, в детской клинической больнице. Перелет из маленького городка в Москву в сопровождении представителя опеки был организован администрацией города.
Весь полет Вера смотрела в иллюминатор, где виднелось очень яркое солнце, когда они пролетали над облаками. Вид был безумно красивый: белоснежная даль и пушистые облака. Страх первого полета и нескончаемая боль в спине хоть и отвлекали Веру от пейзажа, но она все равно наслаждалась, глядя в окно.
* * *
Клиника была не похожа на больницу, в которой раньше жила Вера. Дверь автоматически открылась, когда Вера подошла к ней – такое девочка видела впервые. Было очень светло и чисто, а вместо плакатов на стенах висели указатели на разных языках. Женщина из опеки передала документы врачам в приемном покое и попрощалась с девочкой. К Вере тут же подошла смуглая женщина; из-под платка у нее выбивались черные волосы. На фоне белой ткани они казались еще более темными.
