Айлин Лин
Хозяйка постоялого двора «Рыжая лисица»
Глава 4
Сол ушёл, так и не дождавшись от меня хоть какого-нибудь внятного ответа на озвученные проблемы. Я просто промолчала. Мне нужно время, чтобы вообще осмыслить своё пребывание в чужом теле и, по всей видимости, мире.
С помощью Шельки встала и направилась на выход, опираясь на сердобольную женщину. Променад до уборной, затем назад в комнату. По пути мне никто так и не встретился. Странно, я думала в этом доме гораздо больше людей, если судить по обмолвкам новых знакомых.
Помощница помогла натянуть серого цвета платье, и хотела было остаться, чтобы покормить меня с ложечки, но я категорично отказалась и попросила меня не беспокоить. Шелька недовольно поджала губы, но противиться моим словам не стала, кивнула и вышла, тихо притворив за собой дверь.
Держась за край стола, медленно села на стул и выдохнула. Вот тело молодое, но чувствую себя самой настоящей старухой, которая ещё немного и развалится.
Подтянув к себе глубокую тарелку с кашей на вид овсяной, опустила в густую массу деревянную красиво вырезанную ложку. Зачерпнула и отправила в рот. Солоноватая с отчётливыми нотками сливочного масла и кусочками какого-то разваренного мяса. Очень вкусно! Мне показалось, что я никогда не ела ничего вкуснее! Следом в дело пошла большая округлая булочка, с ароматом мёда, сладковатая, воздушная, и неважно, что серого цвета. Эта сдоба была просто обалденной!
И всё это великолепие я запила горячим травяным взваром: терпкость и "холодок" мяты смешался с кислинкой и сладостью сушёных ягод малины и согревающим нектаром пролился внутрь.
Зажмурившись, наслаждалась каждым глоточком невероятного напитка. После сытного завтрака жизнь уже не казалась такой хмурой, беспросветной. Появилась энергия, кровь словно стала горячее.
Итак, теперь я молодая женщина с интересным, даже красивым именем – Эйлианна Бейл. Незаконнорождённая дочь какого-то графа, это, естественно, гораздо лучше, чем если бы я угодила в тело бесправной холопки или замученной тяжёлым трудом простолюдинки.
У меня есть дом и даже кое-какая землица во владении. А это уже немало! Мне посчастливилось переродиться в человеке с внешностью очень схожей с моей предыдущей и в относительно здоровом теле, но, думаю, раны заживут, и эта проблема исчезнет сама собой. Меня окружают какие-то люди, вроде как готовые прийти на помощь и не бросить в беде. Если всё в действительности так, то это очень неплохо! Но верить без оглядки, кому бы то ни было, не собираюсь. Время покажет, а действия докажут. Если честно, то я бы и одна неплохо себя чувствовала.
Отставив в сторону опустевшую глиняную кружку, посмотрела в окно. Взгляд упёрся в шершавую кору мощного дерева: именно оно отбрасывало тень на эту часть дома, а в частности, на мою комнату, поэтому так сложно было по первости понять, какое время суток. Кряхтя и морщась, встала, обогнула стол и выглянула в окно, в котором не было стёкол, только ставни, сейчас широко распахнутые. Пришлось наклониться вбок, чтобы разглядеть то, что скрывалось за мощным стволом древнего дуба.
Моё сердце замерло на мгновение, зависнув где-то в центре грудной клетки, словно в невесомости, а потом забилось сильнее.
Вдали виднелся густой лес, он был везде, куда бы я ни бросила взор, а за ним… горная гряда с белоснежными пиками, многие из которых скрывались в пелене перистых облаков. Время остановило свой бег… У меня свело бок от неудобного положения тела в пространстве, в ладонь впилась мелкая заноза, но всё это казалось мелочью перед величием природы – я затаила дыхание, боясь моргнуть, а вдруг вся эта красота возьмёт и исчезнет?
Местами у лесной кромки виднелись подтаявшие, ноздреватые, но всё ещё крупные сугробы. Пели птицы, радостно приветствуя весну и солнце, что настойчиво согревало землю и вскорости должно было растопить "дары" зимы.
– Госпожа! – дверь скрипнула, и я вернулась в реальность. – Да что же это такое! Из окна так недолго и выпасть!
– Я скорее ваших криков напугаюсь и свалюсь, – негромко проворчала под нос, но втянула корпус назад в комнату. Потирая сведённый судорогой бок, повернулась к Шельке и вяло улыбнулась: – не переживай, мне просто было любопытно, что там скрывается за деревом.
– Дык сказали бы! Проводила бы вас вниз, у нас такое крыльцо большое, скамейки стоят, красиво вокруг и удобно посидеть, отдохнуть.
– Это всё прекрасно, – кивнула я, благодаря женщину за вовремя подставленное плечо, – но давай теперь я буду задавать вопросы, а ты дашь мне как можно более чёткие ответы, – обращаться на "ты" к женщине по сути намного лет меня старше, оказалось непросто, но я выше по положению, статус обязывает. Правила на то и существуют, чтобы им следовать, и никуда не деться от новых реалий. Придётся просто привыкнуть.
Устроившись на кровати, откинула саднящую спину на большую взбитую подушку, дождалась, когда Шелька усядется на стул напротив, и начала своеобразный допрос:
– Итак, кто такой Джек? И почему я, словно с ума сошла, отправилась к нему на ночь глядя?
– И я вам также говорила, но вы упрямая, если что втемяшите себе в голову, так всё, ни за что на свете не отступите! Возможно, вы соскучились по Джеку, ведь он давно к вам не захаживал, считай целую зиму. Вот вы и отправились к нему под благовидным предлогом: договориться о временном убежище для нас, тех, кого по его же просьбе и приютили. Джек – главарь банды разбойников, что промышляет на основном тракте и на дорогах по ту сторону гор. Сильно не наглеют, обдирают только богатеньких, потом продают через свои какие-то пути, помогают тем, кто голодает.
Час от часу не легче! Какие-то шуры-муры с местным «Робином Гудом». Пфе!
– Своим промыслом занялся аккурат два года назад, когда случился первый сурьёзный неурожай в обоих королевствах. Но вам тут повезло больше – король не самодур и хоть как-то, но заботится о своих подданных, например, выделяет из казны средства на покупку зерна. Не то, что в соседней стране, там совсем плохо. А прошлой осенью, когда старики и дети его родного поселения пухли от голода, взял, да и перевёз нас всех сюда. Уже тогда вы были знакомы с ним и, – женщина помялась, но всё же сказала: – любили Джека больше жизни.
Ага-ага, притащил кучу нелегалов и загрузил ими же влюблённую в него девчонку. А что, удобно. Как ни крути, со всех сторон он хороший, герой.
Но моя собеседница явно что-то недоговаривает, нужно надавить на неё и выяснить всё до конца.
– Как только дорога полностью оттает, сюда приедет проверяющий. Он появляется здесь раз в пять лет. И если найдёт нас, вас упекут в темницу.
"Что-о?" – мысленно взвыла я, сумев удержать восклицание и не выпустить его наружу. Но бурлящие во мне эмоции не позволили затмить голос разума:
– Погоди-ка, – помассировав вдруг заломившие виски, я замерла на минуту, обдумывая услышанное, – почему меня могут посадить? Какая причина?
– Налоги. На вашей земле числятся люди, за каждого из них вы платите в казну круглую сумму. Таких людей, прикреплённых к вашей земле и имеющих подтверждающие бумаги, всего ничего: два конюха, два повара, три помощницы на кухне, три горничных, две подавальщицы, один принеси-подай сколоти-почини. Итого тринадцать душ. За нового работника раз в год надо платить один серебряный, считай полноценные две коровы отдать. Это очень большие деньги.
– А по факту? То есть, сколько здесь живёт на самом деле? – чувствуя, что ответ мне не понравится, осторожно уточнила я.
– С прошлой осени нас стало тридцать человек, – выпалила Шелька, а моя челюсть против воли поползла вниз.
– Как вы, то есть мы, пережили зиму?
– Дык, госпожа, ради того, чтобы Джек смотрел на вас одобрительно, вы готовы были работать не покладая рук.
Охохонюшки! То-то тело такое измождённое!
– Пойдём! – свесив ноги с кровати, решительно заявила я, – вопросы мои ещё не закончились, но мне хочется подышать свежим воздухом и поглядеть на свои владения!
Шелька понятливо кивнула и помогла мне натянуть на ноги какие-то знавшие лучшие времена, благо хоть кожаные, сапожки. Если у бывшей Эйлианны в женихах ходил лихой разбойник, неужто не мог обеспечить её приличной обувью? Моему возмущению не было предела! Такого ухажёра в шею гнать надо было!
Глава 5
Лестница скрипела. Бедная стонала на каждом нашем шагу, пусть пока негромко, но неприятно. Мы ступали с Шелькой вниз по ступенькам, делая короткие передышки. А я, сосредоточившись на спуске, не обращала более ни на что внимания. В голове был ворох мыслей, но боль в членах и рёбрах не давала сосредоточиться хотя бы на одной из них.
Держась одной рукой о стену, обитую тонкими деревянными дощечками, потемневшими от времени, местами отвалившимися или расколовшимися, мы медленно двигались, переступая со ступеньки на ступеньку. Наконец-то преодолев последнюю из них, облегчённо-протяжно выдохнула и смогла осмотреться: не только стена у лестницы, но и всё вокруг было обшито деревянными тонкими дощечками. Пол же покрывали толстые доски, начисто выметенные. Вообще, мне нравилась чистота тут царящая, люди стремились к порядку. Это радовало.
Лестница, по которой мы буквально черепашьими шагами сползли, оказалась боковой и ютилась в тёмном углу большого обеденного зала. Народа здесь было немного.
Итак, кроме законных тринадцати душ, за которые платится налог, на теперь уже моей шее висят ещё семнадцать. В данном помещении я насчитала всего десять человек. И они точно не являлись постояльцами, поскольку никто из них не ел. Все чем-то занимались: трое мальчишек подросткового возраста натирали столы до блеска, словно хотели превратить их в гладкие зеркала, две девчушки помладше разделились: одна мыла полы, другая тёрла стены до той высоты, до которой ей позволял стул. Между ними ходила какая-то женщина и раздавала короткие указания. У стены напротив нас с Шелькой стояла скамейка, на ней устроилось четверо стариков, они о чём-то негромко переговаривались, а одна из них так и вовсе эмоционально жестикулировала, явно несогласная с собеседниками.
– Мхм-мхм! – вперёд вышла моя помощница, я же устало привалилась к крепким перилам и замерла в ожидании. На нас тут же уставились все присутствующие.
– Хозяйка очнулась!
– Госпожа пришла в себя!
– Ледюшка живая!
Разные возгласы посыпались на меня со всех сторон! И все они были весьма искренни, полны радости и обожания. Значит, Эйлианну любили и точно переживали за её благополучие. Быть злодейкой как-то не особо хотелось.
Только одна из присутствующих отреагировала странно: та самая высокая девица, что следила за работой детей, ей было около тридцати лет, статная такая, с косой цвета спелой пшеницы, толщиной с мою руку, ой, ну теперь, наверное, с ногу. В общем, красотка! Я рядом с ней моль бледная, полуобморочная, не иначе. Лишь эта женщина едва заметно недовольно поморщилась и поджала губы, превратив их в тонкую линию.
Меня же мучил вопрос: а где же обретаются оставшиеся двадцать?
– Мы так рады, что вы идёте на поправку! – та самая бабушка, что эмоционально жестикулировала, шустро подскочила со скамьи и быстро подошла ко мне, – милочка, вы заставили нас крепко поволноваться! Кабы вы померши, нас бы того, выкинули, как никому не нужное старое барахло прямиком в яму долговую.
Я удивлённо посмотрела на подвижную бабусю и не сдержала улыбки: забавная и говорит то, что на самом деле думает. Кожа светлая, с чётко выделяющимися старческими пигментными пятнами, которые, впрочем, нисколько её не безобразили. Морщин много, но они были неглубокими и не портили приятное лицо.
– Цыц, Варька, чего брешешь? – шикнула на неё Шэлька и подхватила меня под локоток, намекая, что отдых закончен, пора идти дальше.
Я же продолжала смотреть на этих людей, подмечая некоторые очень важные детали в их внешности: старая, грубая обувь, поношенная одежда, натруженные руки и обветренная кожа, даже у детей мозолистые от тяжелого труда ладони. Все очень худые, но не до болезненности. Видать, бывшая Эйла обеспечивала их всем необходимым. А это стоит большого уважения.
– Ваша верхняя одёжа, – мне протянули потрёпанный длинный вязаный кардиган с капюшоном. Я медленно с помощью Шель накинула его на плечи и вышла в услужливо распахнутую дверь.
– Почему вы перешли сюда через горное ущелье? – оказавшись на широкой крытой веранде, продолжила допрос. – Не побоялись опасностей, диких зверей, камнепадов. А ещё я чувствую, что этот самый Джек совсем не хотел с вами возиться… Говори всю правду. Ничего не скрывай, всё равно узнаю. Я сейчас не помню этого благородного главаря разбойников, так же, как и не испытываю к нему никаких чувств. Он для меня чужой, как и все вы, к сожалению, – я решила быть предельно честной с собеседницей и, судя по её вспыхнувшим глазам, она оценила, даже как-то иначе зауважала меня. – Через призму отсутствия каких-либо привязанностей, в частности, к Джеку, вся ситуация видится мне в таком свете: вас просто кинули на волю судьбы, сбросили на плечи незнакомой девчонке, как ненужную обузу. При этом никакой посильной помощи в дальнейшем обустройстве не оказали.
Женщина тяжело опустилась рядом со мной на узкую скамью и посмотрела вдаль, на великолепные горы и дремучий лес, раскинувшийся в нескольких километрах и манивший к себе своей небывалой девственной красотой.
– Не хотел, староста пригрозил, что тогда расскажет гвардейцам, где его найти. Джеку пришлось…
– Ну вот, теперь более-менее похоже на правду, – хмыкнула я, глядя на чёткий профиль женщины.
– Он выделил одного провожатого, и проводник, кстати, теперь живёт здесь же, Джек велел ему не возвращаться до весны.
– Как странно звучит, – сердце сжалось в предчувствии неважных вестей.
– Потому что, – Шелька совсем понизила тональность, практически до шёпота, – Джек боялся, что Харви заразит его и всех членов банды, потому что в нашу деревеньку пришёл мор, – прошептала Шелька, понуро опустив плечи, – и это было главной причиной, по которой мы побежали. Не все дошли… Те, кто заболел, остались в домах, в деревне, мы их бросили там умирать…
Шок, непонимание, страх – все эти чувства накинулись на меня, как оголодавшая стая волков.
– Та-а-ак, – вот это новости, то есть Эйлианна не побоялась принять потенциально заразных людей к себе под крышу. – А я об этом знала?
– Нет… – прошептала женщина, пряча взор. – Джек сказал молчать, иначе вы откажете нам в доме. Нам нужно было тёплое место, жить в горах в холодных пещерах с детьми, сами понимаете… – глухо признавалась она, пока я тихо офигевала.
Если по-простому, этот самый Джек, зная всю ситуацию, подверг девушку смертельной опасности, а сам слился. Пережидал результатов в своих пещерах. А бедная Эйлианна крутилась-вертелась, аки пчёлка, не ведая, что может умереть от страшной болезни.
– А земли, – медленно проговорила я, стараясь сформулировать пришедшую мысль верно, – кому я завещала эти земли в случае своей безвременной кончины? Ведь не могла же я оставить такой важный вопрос без внимания!
Шелька молчала. А я начинала закипать.
– Так он же даже не муж мне! – хотела вскочить, но рёбра буквально взвыли, не давая мне дёрнуться в отчаянном порыве.
– Джек обещал жениться на вас этой весной.
У-у-у, какой тут оказывается тугой клубок интриг! Хотя, казалось бы, простой люд, обыкновенные нравы!
А вообще, ситуация странная, пусть и отдалённо, но похожая на ту, что случилась со мной в прошлой жизни: я отдала деньги под честное слово, без расписки или иных документов людям, которых считала самыми близкими на свете. И они предали меня.
И в этом мире, похожая на меня девушка, вручила всё своё состояние мужику под влиянием чувств, слепо доверяя некоему лихому "благородному" разбойнику (насколько благородному нужно ещё разобраться). При этом Джек приходился ей ровно никем. Попросту полюбовник, просто какой-то чужой человек!
На деле же выходит, что он хотел списать Эйлу со счетов. Навсегда.
Возможно, то её падение с уступа было далеко неслучайностью.
Глава 6
– Вы стали какой-то другой, – также негромко заметила Шелька, прерывая мои размышления о странностях существования и превратностях судьбы.
– Когда у человека напрочь исчезают воспоминания, думаю, быть иной – закономерно.
– Ох и мудрёные же слова вы говорите, – покачала головой помощница.
– Ты мне лучше скажи, кто и чем занимается у меня во владениях. Где остальные?
Женщина кивнула, переключаясь со своих мыслей на более насущные:
– Там в едальне пятеро детей, есть ещё пять, помладше, они с матерями ушли на реку, там стирка у них сегодня. Пятеро стариков, я и Сол – одни из них, все в доме; Донела-краса, вы её в зале видели, ничем обычно не занимается, только командовать любит, она сестра Джека, не родная, но всё ж, вы её очень уважаете, то есть уважали и даже вроде как, побаивались. Сол главный повар, ему помогают женщины, второго повара вредный старикан всё никак не может выбрать. Харви и ещё восемь мужчин ушли в лес на охоту, кабы не они, голодно было бы зимой. Лес ваш, охотиться можно сколько угодно. Наши добытчики шкурки ещё выделывают и на торжище собирают. Вот тракт оттает, поедут в Дальний и там на рынке выгодно распродадут.
– Звучит неплохо, – покивала я, запоминая столь важную для себя информацию. Мне тут жить, деньги нужны, а следовательно, необходимо знать уже имеющиеся варианты их заработка. И продумать иные пути обогащения. Собиралась ли я избавляться от скинутых мне "щедрым" жестом постояльцев? Нет, они останутся жить здесь, нужно лишь собрать необходимую сумму и заплатить налог за всех. А это, если верить Шельке и Солу, просто космическая сумма.
– Мне нужно в лес, – пробормотала под нос, оглядывая виднеющееся богатство вдали. – И в горы сходить бы.
– А что вы там забыли? – всплеснула руками Шель, округлившимися глазами глядя на такую странную по её мнению меня.
Ну, не скажешь же ей, что я по образованию геолог, но всю жизнь проработала учителем географии в простой школе. И что, возможно, настала пора осуществить все свои скрытые таланты и найти клад? Мигом озолочусь и по щелчку пальцев решу все свои проблемы. А-ха-ха! Еле сдержалась, чтобы не расхохотаться в голос – настолько эти мысли показались мне сумасбродными и далёкими от реального положения вещей.
– Когда у вас обед? – перепрыгнула я на другую тему.
– Какой обед? Мы кушаем два раза в день: ранним утром и поздним вечером, аккурат, когда солнце коснётся горизонта, к этому времени охотники вертаются, сразу же за стол все и садятся.
Вот оно значит как.
Вся территория трактира была огорожена достаточно высоким, даже на вид добротным, каменным забором, высотой около двух метров, в широко распахнутых въездных воротах виднелась наезженная разветвляющаяся на три стороны света дорога, одна её часть вела прямиком к лесу, вторая сворачивала круто в сторону, как и третья в противоположную, оба "рукава" исчезали из поля моего зрения – мешала ограда, не позволяя рассмотреть дальнейшие их направления.
– Помоги пройтись, хочу поглядеть, что там за забором, – велела я женщине, при этом мой тон не допускал пререканий. Мне нужно двигаться, пусть медленно, но тем не менее. Всегда считала, если ноги не отказали, то всё остальное – ерунда. Движение – жизнь, даже если только вчера тебе сделали полосную операцию, ты не должен лежать умирающим лебедем, а стремиться быстрее подняться и ходить. И пусть это всего лишь три метра в одну сторону и столько же обратно.
Женщина тихо вздохнула, но помогла мне встать и также предложила своё узкое плечо в качестве опоры. Но я всё же старалась не сильно опираться на помощницу, чай та не молоденькая девочка. Так и пошаркали к воротам. С каждым шагом я ощущала всё больше желания жить. Мне хотелось чего-то большего, нежели в прошлой жизни, когда я носилась от работы до дома, упустив моменты, что надо бы остановиться и задуматься, а, собственно, куда я бегу? Как оказалось, в никуда, везде опоздала, личного счастья не нашла, карьеру не сделала. Как-то глупо всё, и болезнь эта под конец, за что? Не заслужила же, чужого не брала, не обманывала, старалась быть честной со всеми вокруг, но вот сама с собой… Эх! Я даже невольно дёрнула плечом, дабы отогнать тоскливые мысли и пустые сожаления.
Через некоторое время мы вышли за периметр двора и я принялась с любопытством осматриваться: действительно, одна дорога вела точнёхонько в лес, а две другие в противоположные друг другу стороны: налево колея "бежала" стрелой, а потом где-то там вдали вроде как сворачивала налево; третья широкая натоптанная тропа, вела к сверкающей на ласковом весеннем солнышке реке. Узкой, но достаточно бурной.
– Звонкая, – поделилась информацией Шелька, смотря в ту же сторону, что и я.
Молча кивнула, благодаря за новое знание и продолжила с интересом следить за приближающимся женским квартетом, в окружении шустрых малышей возрастами от пяти до семи лет.
– С краю Росса и рядом с ней две её дочери, дальше Нани с сыном, после Пенни со своей ненаглядной дочерью, а затем Галена с малышом Шоном. Дома на уборке осталась Лика. Все они занимаются разными хозяйственными делами, в том числе помогают Солу на кухне. Всеми ими руководит Донела, как я вам уже говорила, сестра Джека.
– Ага-ага. А я то, что делала в своём доме? – задала закономерный вопрос.
– Ну, – Шелька замялась, – тоже со всеми ними работали…
– Пахала, так и говори, – фыркнула я, – ясно. Ну ничего, разберёмся, – прищурив глаза от яркого солнца, твёрдо сказала я и широко улыбнулась подходящим к нам женщинам, дабы хоть немного их приободрить.
Боже, какие они замученные! А эта Донела или как её там, цветёт и пахнет, явно тяжелее ложки в руках давно ничего не держала. Но я ещё погляжу на весь этот цирк со стороны, не будем делать скоропалительных выводов, а потом, как разберусь со всем тут творящимся, так и начну наводить порядок.
– Где можно найти ближайшего поверенного? – продолжая добродушно улыбаться, спросила я.
– Дык в городке, что в дне пути отсюда, – пожала плечами Шелька, а потом вдруг встрепенулась: – Неужто хотите?..
– Конечно, хочу! Ещё как желаю!..
– Хозяйка! Как вы? – почти хором воскликнули женщины, всем им от силы было лет двадцать пять – двадцать восемь, но из-за сильно обветренной кожи они казались гораздо старше, кабы не детки, я бы так и решила. И ещё выражения их лаз – так смотрят многое повидавшие в своей жизни люди.
– Вашими молитвами, мои дорогие, – вздохнула я, чувствуя, как от девушек исходит настоящее, искреннее тепло, на миг ощутила некое единство с ними, но то точно были не мои чувства, а прежней хозяйки тела. Значит, она очень хорошо относилась к этим людям. – Правда, я ничего не помню, но это ведь не так уж и важно, главное, жива осталась!
После моих слов на симпатичных, пусть и в край усталых лицах, отразилось глубокое переживание.
– Шелька не пускала нас к вам, сама за вами ухаживала! – выпалила, кажется, Росса, тяжело опуская на землю огромный даже на вид увесистый деревянный в глубоких щербинах таз, заполненный под завязку мокрыми вещами. Также поступили и все остальные.
– Ничего-ничего, у Шель наверняка были свои причины так сделать, – проницательно заметила Нани, сверкнув красивущими зелёными глазами.
– Ну, не будем у порога обсуждать подобные вещи, – проворчала моя "сиделка", – пойдёмте в дом, нужно готовить его к сезону, скоро начнут пребывать первые путешественники.
Я же, слушая их короткий диалог, делала неутешительные для себя выводы. Местные, оказывается, думали так же, как и я. А ещё с затаённой жалостью глядела на их мокрые подолы серых шерстяных нарядов, смотрела на красные от ледяной воды руки и думала, что жить вот так дальше никому не позволю!
