Аяна Грей
Хищные твари. Охота начинается
Глава 3. Ничтожное сопротивление
Сколько бы лет ни прошло, Коффи всегда испытывала страх перед Хемой.
Она жевала нижнюю губу, и беспокойство нарастало, когда она видела, как алые складки шатра трепещут на ветру, замечала, как центральный шест пронзает невинное ночное небо, будто позолоченное копье. Она шла, волоча ноги, когда они с мамой присоединились к очереди смотрителей, которые ждали возможности войти внутрь со своими тварями.
«Все почти кончилось, – подумала она. – Почти кончилось».
Когда-то, в другой жизни, ей казалось, что массивный тент можно считать великолепным, даже впечатляющим. Но время потрепало его: разрывы на швах приходилось штопать, а большую часть металлических штырей, вбитых в траву и удерживавших шатер, покрывала ржавчина. Посетителей в Ночном зоопарке становилось все меньше – как и многого другого в Лкоссе, – это было заметно.
– Улыбайся, – напомнила ей мама, ведя их к очереди. Несколько других смотрителей осторожно отступили.
Коффи скривила рот, изображая гримасу, которой, как она надеялась, будет достаточно. Бааз требовал, чтобы все хранители Ночного зоопарка выглядели радостно во время представлений, и жестоко наказывал тех, кто не следовал этому требованию. Коффи вздрогнула, вспомнив про столб, у которого избивали плетью, – не так далеко отсюда. Жестокие наказания и сюрреалистичное правило выглядеть радостно, когда имеешь дело с чудовищами, которые могут убить тебя, как только увидят, были одной из тех вещей здесь, по которым она не будет скучать.
– Не забывай проверять шлейку Дико, – сказала мама. – Убедись, что все надежно, прежде чем мы…
– Привет, Коф!
Коффи подняла взгляд, и теперь ее губы растянула искренняя улыбка. К ним быстрым шагом подходил мальчик лет четырнадцати, окруженный сворой диких собак. У него были светлые, умные карие глаза и неизменная улыбка до ушей.
– Привет, Джабир.
Увидев диких собак, Дико зашипел, и его разноцветная чешуя пошла волнами. Мама оттащила его, неодобрительно посмотрев на мальчика.
– Джабир, – строго сказала она, – эти псы должны быть на поводках.
– Ай, им они не нужны, – ответил Джабир, не переставая улыбаться. – Они очень послушные.
– Разве один из них не нагадил в туфли Бааза позавчера?
Рот Джабира дернулся.
– Я же сказал: они очень послушные.
Коффи захотелось засмеяться, но она тут же ощутила укол нежданной боли. Джабир был ее самым близким другом в Ночном зоопарке, в чем-то он был ей как брат. Она смотрела, как он опустился на колени, чтобы поиграть с собаками. Если она покинет Ночной зоопарк, значит, она расстанется и с ним. Ей не хотелось сообщать ему об этом, но она должна была это сделать. Лучше, если он услышит от нее.
– Джабир, – неуверенно начала она. – Мне нужно сказать тебе…
– Слышала о сегодняшних посетителях? – Джабир ухмыльнулся, как делал обычно, когда собирался поделиться слухами. Одной из его обязанностей в зоопарке было выполнять поручения Бааза, так что он всегда первым узнавал новости.
– Нет, – ответила Коффи, тут же отвлекшись от того, что собиралась сказать. – А что с ними?
– Это какая-то семейная пара купцов из Бариди, – ответил он. – Похоже, довольно богатые. Бааз рассчитывает получить от них поддержку. Я видел, как они входили. Старик ничего такой, но его жена ходит так, будто у нее палка в…
– Джабир!
Коффи фыркнула, а Джабир смущенно улыбнулся ее маме. Его слова побудили ее осмотреться по сторонам. Вокруг собиралось все больше смотрителей. Только сейчас она заметила, что сегодня из клеток выпустили больше животных, чем обычно, а пол выглядел так, будто его подмели лишний раз. Если эта купеческая семья согласится стать попечителями зоопарка, это добавит ему не только престижа, но и прибыли. Сегодня Бааз будет особенно взволнован.
Внезапно из глубины тента донесся хор мелодичных голосов, прекрасных и гармоничных. Все трое тут же застыли. Это были музыканты-невольники Ночного зоопарка. Их пение означало, что шоу официально началось. Через несколько секунд к пению присоединился грохот барабанов, обтянутых козьей кожей, и сердце Коффи настроилось на их гулкий ритм. Когда увертюра закончилась, она подняла взгляд, и вместо музыки в воздухе повисла выжидающая тишина.
– Великолепно! – произнес кто-то внутри тента. – Прекрасное представление от нашего хора! – Коффи узнала этого громогласного распорядителя – это и был Бааз. – Если вам это понравилось, бвана Мутунга, вы, несомненно, восхититесь и красотами, которые я припас для вас сегодня вечером. Хотя все они, конечно, бледнеют в сравнении с вашей прекрасной женой. Би Мутунга, слова не в силах описать ваше сияние…
Коффи едва сдержалась, чтобы не закатить глаза. Бааз называл гостей бвана и би[5] – это были формальные обращения в заманийском, так что он явно пытался их впечатлить. Ткань Хемы была слишком толстой, чтобы Коффи, стоя снаружи, могла что-нибудь разглядеть, но она расслышала вежливые аплодисменты, пока музыканты покидали шатер. Два, только два гостя. Бааз, наверное, сказал им, что это все – эксклюзивное представление, но она-то знала: никто больше просто не пришел. Им все чаще приходилось отменять представления из-за отсутствия зрителей. Вскоре ее хозяин снова заговорил:
– А теперь! Я думаю, вы уже слышали про мой впечатляющий Ночной зоопарк. Он обладает самой богатой коллекцией уникальных обитателей этого региона, подобных которым вы никогда…
– Просто покажите нам животных, – произнес женский голос с сильным акцентом. – Мы не планируем проводить здесь весь вечер.
Повисла неловкая пауза.
– Разумеется! Немедленно покажу, би Мутунга! Позвольте представить вам, без лишних отлагательств, Парад Чудовищ!
Это был сигнал, и как только Бааз произнес эти слова, он откинул полог главного входа в Хему. Коффи невольно вздрогнула, увидев его.
К его чести, Бааз Мтомбе явно выглядел как владелец «впечатляющего» Ночного зоопарка: все в нем было чрезмерным, словно на карикатуре. Он был великаном, с кожей глубокого дубово-коричневого цвета и гривой густых черных и белых дредов, которые торчали во все стороны. В красном дашики [6] и туфлях из искусственного шелка он выглядел веселым, пусть даже и одетым чересчур странно. Коффи отлично знала, что верить первому впечатлению не стоит.
– Вперед! – Он махнул первым смотрителям в очереди, которые с трудом ввели в шатер серебристых горилл на поводках. – Как мы и репетировали, улыбайтесь шире!
Очередь, выстроившаяся перед ним, потянулась в шатер, и Коффи сглотнула. Бояться было нечего на самом-то деле. Представления всегда были одинаковыми, и это, скорее всего, будет для нее одним из последних. И все же она почему-то нервничала. Уже скоро она, мама и Дико подошли ко входу в Хему. Она старалась не вдыхать резкий одеколон Бааза, когда, присев, прошли мимо него и оказались внутри.
Изнутри шатер еще напоминал о том, каким он был когда-то, – словно интерьер из последних сил цеплялся за былое величие. Обстановка слегка устарела – помещение украшали старые покрывала с изображениями животных, а стулья были потерты. Продуманно расставленные свечи отбрасывали золотой свет, который удачно скрывал те пятна на коврах, которые не удавалось вывести; пьянящий аромат пальмового вина едва перекрывал запахи животных – и застарелые, и свежие. Массивная статуя фазана, вырезанная из бирюзы, стояла в углу, а в центре находилось открытое пространство, служившее сценой. Перед ней, на красном бархатном диване, сидела хорошо одетая пара.
Мужчина был достаточно стар, чтобы годиться Коффи в дедушки. Кожа у него темная и морщинистая, а коротко постриженные волосы почти белые. На нем было дашики сливового цвета – Коффи сразу же поняла, что оно дорогое, несмотря на скромный вид, – благодаря которому он выглядел зрелым и утонченным. Рядом сидела его жена – полная противоположность, неприятно юная и аляповатая. Похоже, ей нравился зеленый, потому что вся она была облачена в этот цвет – от платья ручной покраски до сверкающих нефритовых бус на концах ее косичек. Когда Коффи и мама вошли в шатер с Дико, она зажала нос, и Коффи ощутила, как шею заливает жар. Следом за ними шел Джабир с дикими псами, а последним – Бааз.
– Леди и джентльмены! – он произнес отрепетированные слова, словно обращался к миллионам зрителей, а не всего к двум. – Для вашего удовольствия и развлечения представляю вам множество обитателей моего восхитительного Ночного зоопарка! Сегодня мы устроим вам путешествие через дикие западные болота, жуткие Великие джунгли и даже покажем существ, добытых на самых дальних окраинах западных пустынь. Итак, первая – гуимала!
Коффи немного расслабилась, когда они с мамой отошли к стене шатра, глядя, как два смотрителя подталкивают вперед, в центр, похожую на верблюда гуималу. Они несколько раз обошли арену по кругу, позволяя купцу и его жене полюбоваться блестящими черными шипами, покрывавшими спину зверя, – достаточно острыми, чтобы пронзить кожу до крови.
– Гуимала водится на равнинах Кусонга, – вещал Бааз. – Это травоядное животное, оно может неделями обходиться без воды. Эти создания невероятно ловкие. Говорят, что однажды одна принцесса с запада использовала шип гуималы, чтобы изготовить любовный напиток…
Истории Бааза об обитателях Ночного зоопарка – некоторые правдивые, но по большей части выдуманные – сливались для Коффи в одну по мере того, как все больше и больше животных приглашали выйти вперед. Бааз рассказал особенно жуткую историю о серебристых гориллах, которые вышли следующими, затем поделился народной легендой об импундулу, когда юноша-смотритель вышел вперед, неся существо на руке. Коффи задержала дыхание, когда вперед вышла вопящая гиена – если снять с нее намордник, то от звуков ее смеха человека может парализовать, – но, к счастью, Бааз не стал предлагать практическую демонстрацию. Вскоре он обратил взгляд на Джабира.
– А теперь особое, местное сокровище в нашей коллекции, – гордо произнес он. – Позвольте представить вам Джабира и его диких псов из Лкоссы!
Коффи пронзила волна гордости, когда Джабир выступил вперед вместе с лохматыми коричневыми псами и улыбнулся, а затем глубоко поклонился Мутунгам. Ей самой представления Ночного зоопарка были безразличны, но Джабир выполнял каждый выход, как прирожденный артист. Он поднял руку, его пальцы заплясали в воздухе, складываясь в сложную последовательность сигналов, и собаки тут же застыли. Коффи улыбнулась. Джабир великолепно владел беззвучными командами: он мог научить им почти кого угодно. Он поднял два пальца, и собаки забегали вокруг него по идеальному кругу, затем сжатый кулак заставил их подняться на задние ноги и затявкать. Бвана Мутунга усмехнулся, когда один из псов повернулся мордой к нему и согнул передние лапы, убедительно изображая поклон, в то время как другой прелестно запрыгал на месте. Коффи снова ощутила болезненный укол. По этим мгновениям она будет скучать.
Джабир показал еще несколько трюков, а затем хлопнул в ладони и приказал собакам остановиться и сесть. В заключение он глубоко поклонился, а купец зааплодировал.
– Прекрасно, прекрасно! – произнес бвана Мутунга. – Это было весьма впечатляюще, молодой человек!
Джабир улыбнулся и повел собак со сцены, освобождая место для Бааза.
– Одна из восходящих звезд нашего зоопарка! – произнес тот, широко улыбаясь. – И это еще не все! В следующем акте вы…
– Дорогой.
Коффи подняла взгляд и увидела, что жена купца, би Мутунга, обмахивается рукой с выражением явного нетерпения на лице. Она обратилась к мужу:
– Становится поздно. Может, нам пора вернуться к каравану?
– Но… – Голос Бааза задрожал. – Но вы, конечно, задержитесь еще чуть-чуть? Я еще не провел для вас экскурсию по зоопарку, и эксклюзивное предложение только для попечителей…
– Ах, Бааз, я думаю, моя более молодая, более юная половина права. – Бвана Мутунга любящим взглядом посмотрел на жену. Его голос звучал так же, как ее – с густым, рубленым северным акцентом уроженца Бариди. – Завтра утром мне нужно быть в храме. Может, мы обсудим вашу поддержку в следующий раз…
Бааз встревоженно заломил руки.
– Но вы даже не увидели наш главный номер! – Он обратился к жене купца: – Думаю, вам, би Мутунга, это будет особенно интересно. Если бы вы подарили мне еще десять минут вашего времени…
– Пять. – Выражение лица би Мутунги не изменилось.
– Великолепно! – Бааз хлопнул в ладони, мгновенно оживившись. Коффи знала, что будет дальше, но все равно вздрогнула, когда взгляд хозяина обратился на нее. – Позвольте представить вам нашего джокомото Дико!
Главное, спокойствие. Коффи мысленно повторяла эти слова, когда они с мамой вместе повели Дико вперед. Она держала поводок, а мама шла рядом, готовая прийти на помощь. «Ты делала это тысячу раз, – уговаривала себя Коффи. – Осторожно, как обычно…»
Они медленно провели Дико по периметру сцены. В свете свечей его чешуя мерцала, почти гипнотизируя. Хотя Коффи не рисковала поднять взгляд, она слышала, как купец восхищенно охает.
– Какое утонченное создание, – сказал бвана Мутунга. – Бааз, напомни, откуда оно?
– Ах. – В голосе Бааза снова прорезался восторг. – Джокомото водятся в пустыне Катили, на западе. В наши дни эти монстры удивительно редки…
– Кстати о монстрах, – перебил его мужчина. Коффи украдкой взглянула на него, когда они с мамой описали еще один круг. – Бааз, правда ли, что Шетани забрало одного из твоих смотрителей? Я слышал, это создание снова устроило побоище прошлой ночью и убило восьмерых.
Коффи сбилась с шага, а в шатре повисла тишина. Даже не глядя она понимала, что все присутствующие смотрители замерли при упоминании Сахеля, ожидая ответа.
– Это… правда. – Бааз старался говорить непринужденно. – Но мальчик сам решил убежать. Этот глупец лишил себя моей щедрой защиты.
Свободная рука Коффи сжалась в кулак, но она продолжала идти. Подняв глаза на купца, она увидела, как он усмехается в чай.
– Это было бы прекрасное дополнение к твоему шоу, разве нет?
Коффи заметила, как на лице хозяина отразилась бесконечная тоска.
– Что ж, человек имеет право мечтать, – задумчиво произнес он. – Но я думаю, что за такое приобретение мне пришлось бы отдать душу.
– Должен признать… – купец осторожно поставил фарфоровую чашку на колено, – э то существо в некотором роде приносит удачу моему бизнесу.
Глаза Бааза загорелись:
– Напомните мне еще раз, чем вы торгуете, бвана? Драгоценными камнями? Тканями тончайшей работы?
Бвана Мутунга снисходительно посмотрел на Бааза.
– Я вам и не говорил, но ни тем, ни другим, – сказал он. – Моя специализация – административные поставки. Перья, папирус, баридийские чернила – один только храм Лкоссы обеспечивает четверть моего бизнеса со всеми этими книгами и картами, которые они там хранят.
– Естественно, – кивнул Бааз, словно прекрасно в этом разбирался.
– Раньше мне приходилось ставить цену ниже, чем у конкурентов, – продолжал бвана Мутунга. – Но сейчас большинство из них боится отправляться в Лкоссу, так что я стал монополистом! Какая удача!
На лице Бааза отразилась явная зависть.
– Что ж, бвана, позвольте мне первым от всей души поздравить с вашим… благополучием.
Коффи изо всех сил старалась удержать на лице отрепетированную улыбку, но невольно хмурилась все сильнее. Шетани не было удачей для жителей Лкоссы: это существо было смертельной угрозой. Любой, кто считал такого монстра хорошим, сам, с ее точки зрения, был не лучше грязи. Она вспомнила о Сахеле, о том, каким маленьким он выглядел в саване. Он убежал из Ночного зоопарка в Великие джунгли, поскольку ему показалось, что у него нет выбора. Некоторым людям этого никогда не понять – Бааз назвал его глупцом, – но она понимала. Она знала, что бедность тоже монстр, который всегда таится в темноте и ждет момента, чтобы сожрать тебя. Для некоторых смерть была монстром более милостивым. Но таким, как эти мужчины, подобного не понять.
– Я вот думаю, Бааз… – Теперь бвана Мутунга чуть наклонился вперед в кресле. – Можно ли… посмотреть на джокомото поближе?
Бааз выпрямился:
– Конечно! – Он повернулся к Коффи и ее маме: – Девочки, подведите Дико к нашим гостям, чтобы они могли как следует его рассмотреть.
Услышав эти слова, Коффи застыла. Обычно они просто проводили Дико по сцене несколько раз, так что это было отклонение от привычного порядка. Она взглянула в глаза маме, но та не выглядела обеспокоенной. Она кивнула, и вместе они подвели Дико к купцу и его жене, остановившись от них сантиметрах в тридцати.
– Восхитительно. – Бвана Мутунга поставил чашку на столик и встал, чтобы рассмотреть существо как следует. Реагируя на внезапное движение, джокомото напрягся, но не двинулся с места.
– Полегче, мальчик. – Коффи пристально смотрела на Дико, надеясь, что он будет вести себя прилично. – Полегче…
Бвана Мутунга был впечатлен, но его жена была определенно другого мнения. Она вздохнула, затем снова наморщила нос.
– Оно воняет, – заявила она, вытащила маленькую склянку с парфюмом из сумочки, стоявшей рядом с ней, и принялась опрыскивать воздух. Запах, острый и пряный, тут же распространился по закрытому шатру. Дико глухо зашипел, а у Коффи пересохло в горле, когда она внезапно заметила, что одна из пряжек на шлейке разошлась.
– Я… – Коффи потянулась к петле, но тут же остановилась. Мама дважды говорила ей проверить, что поводок закреплен надежно. Если Бааз сейчас заметит, что что-то не так…
– Уфф! – Би Мутунга замахала веером еще быстрее, разгоняя аромат в воздухе. – Честно говоря, этот запах…
Все произошло быстро, но Коффи показалось, что прошло целое столетие. Она увидела, как желтый глаз Дико моргнул, глядя на нее, а затем он внезапно бросился вперед, и его челюсти клацнули у обутых в сандалии ног би Мутунги. Его зубы задели край ее платья. Она закричала, так резко отшатнувшись назад, что перевалилась через спинку дивана. Мама вскрикнула, а у Коффи упало сердце. Она быстро оттащила Дико прочь. Он снова успокоился, но было уже поздно.
– Оно… оно напало на меня! – Би Мутунга вскочила на ноги, прежде чем муж успел подойти к ней. По ее лицу бежали слезы и размазывалась сурьма. Она уставилась на расшитый край платья, теперь превратившийся в лохмотья, а затем посмотрела на мужа: – Дорогой, оно попыталось убить меня! Посмотри, что стало с моей одеждой!
Нет. У Коффи путались мысли, она была не в силах осмыслить произошедшее. Это было очень, очень плохо.
Купец обнял жену и постоял так несколько секунд, а затем обвиняюще ткнул пальцем в Бааза:
– Ты заверил меня, что шоу безопасно, Бааз! – сердито произнес он. – Мне сказали, что тут профессиональное заведение!
– Б-б-бвана. – Бааз, который обычно отлично справлялся с давлением, начал запинаться. – Я … я приношу свои глубочайшие, искреннейшие извинения. В следующий раз, когда вы придете, уверяю вас, этого…
– В следующий раз? – Бвана Мутунга недоверчиво поднял брови. – Моя жена пострадала, Бааз. Ноги нашей больше не будет в этом гнилом месте. Не говоря уже о том, чтобы поддержать его…
– Подождите! – Бааз широко открыл глаза – Подождите, сэр…
Он даже не договорил, а купец уже взял жену под руку и увел ее в ночь. Коффи слушала их шаги, пока они не стихли. Долгое время никто в Хеме не шевелился. Она подняла глаза и увидела, что все остальные смотрители неотрывно глядят либо на нее, либо на Бааза. Он первым нарушил тишину:
– Ты не удержала его.
Бааз говорил пугающе тихо. Он больше не был веселым владельцем восхитительного Ночного зоопарка. Теперь он был просто Баазом, ее хозяином, и он был в ярости из-за нее.
– Объяснись.
– Я… – Коффи с отвращением услышала, как робко звучит ее голос. Она пыталась найти хоть какой-то достойный ответ, но безуспешно. Правда заключалась в том, что хорошего ответа не было. Она не закрепила поводок Дико, потому что забыла. Мама напомнила ей дважды, но она не сделала этого. Она думала о чем-то другом, она отвлеклась на мысли о том, что уже скоро…
– Ты заплатишь за это. – Слова Бааза резали ее, словно нож. – Тебя высекут у столба, а к твоему долгу добавят штраф – стоимость двух билетов, которых я только что лишился. По моим расчетам, это ваша зарплата примерно за шесть месяцев.
Слезы обжигали глаза Коффи. Порка – само по себе плохо, но штраф… за шесть месяцев. Им с мамой придется остаться в Ночном зоопарке, они никуда не уйдут.
Баз повернулся к одному из смотрителей, а затем показал на Коффи:
– Отведи ее к столбу прямо сейчас. Пусть ей преподадут урок…
– Нет.
Несколько смотрителей вздрогнули, в том числе Коффи. Впервые после происшествия она посмотрела на мать, которая по-прежнему стояла по другую сторону от Дико. В ее карих глазах была странная решимость.
– Нет, – спокойно повторила мама. – Это я забыла застегнуть поводок Дико. Наказание и штраф должны быть наложены на меня.
Коффи резко вдохнула, пытаясь подавить внезапную волну боли. Мама врала. Она собиралась взять на себя вину, хотя ошибку допустила не она. Она приносила себя в жертву, буквально жертвовала свободой. Коффи заморгала, отгоняя слезы.
– Очень хорошо, – ухмыльнулся Бааз. – Тогда ты отправишься к столбу. – Он взмахнул рукой: – Уведите ее.
Коффи по-прежнему крепко сжимала поводок Дико онемевшими пальцами, глядя, как один из смотрителей схватил маму за плечо и виновато посмотрел на нее. Мама держала голову прямо, но Коффи видела, как ее нижняя губа слегка дрожит – должно быть, от страха.
– Нет! – Коффи шагнула вперед, ее голос дрожал. – Мама, не…
– Тихо, Коффи. – Мамин голос звучал ровно. Их взгляды встретились. – Все в порядке. – Она снова кивнула смотрителю, словно принимая окончательное решение, и они двинулись к выходу из шатра. С каждым шагом боль внутри Коффи нарастала.
Нет.
Это неправильно, это нечестно. Они вот-вот должны были уйти, получить свободу. Теперь эта искорка надежды потухла, и виновата в этом была она. Коффи скрипнула зубами и опустила взгляд на ноги, изо всех сил стараясь не заплакать. Этот Ночной зоопарк за одиннадцать лет украл у нее слишком многое. Эти слезы ему не достанутся.
Легкие напряглись, когда она сделала глубокий вдох и изо всех сил задержала дыхание. Кровь протестующе зашумела в ушах, сердце забилось быстрее, но она отказывалась выдыхать. Это было ничтожное сопротивление – битва, изначально обреченная на поражение, – но она наслаждалась этим жестом. Если она не может больше ничего контролировать в своей жизни, пусть хоть несколько секунд она будет контролировать хотя бы свое дыхание. Ее тело наполнило отчетливое ощущение триумфа, когда она наконец выдохнула, отпуская давление в груди.
А потом рядом с ней что-то разбилось.
