Ая Лунная Шаг вперед, два письма назад

Ник рассмеялся, видимо представив эту картину.

– Поддерживаю. Мечтаю о костюме с подогревом. Думаю, когда-нибудь перееду туда, где теплее.

– Я тоже об этом мечтаю.

– Я даже не думал, что у нас так много общего. Рад, что мы узнаём друг друга лучше.

– Я тоже. Повезло сразу найти в универе друга.

– Повезло, – произнёс он как-то глухо.

Мы замолчали. Я огляделась: дети как раз возвращались из комнаты страха, держась за руки. По лицу Адели было ясно – она напугана.

– Испугались?

– Да-а, – плаксиво ответила сестрёнка.

– Там не страшно. Просто она испугалась мумии и ударилась локтем.

– Болит?

– Уже нет. Но тогда было очень больно.

– Давайте возьмём по мороженому, и боль пройдёт. Только зайдём в помещение.

– Да!

– Ник, поищешь кафе рядом?

– Да, – послушно отозвался он.

Пока Ник искал место в навигаторе, я наблюдала за детьми. Они обменивались номерами и никами в телефонах. Я услышала, как Марк позвал Адель в гости на следующие выходные. Его комната была мечтой любого современного ребёнка, поэтому я не удивилась, когда сестренка тут же согласилась. Надо будет в следующий раз что-нибудь принести, чтобы не приходить с пустыми руками.

– Нашёл место с хорошими отзывами. Идти минут двадцать. Или лучше закажем такси?

Я уже хотела отказаться, но заметила, как он едва заметно дрожит от холода. Одобрив такси, я позвала детей и повела всех к выходу. Ждать пришлось недолго. Мы сели в тёплый салон. Ник открыл заднюю дверь и жестом пригласил меня войти первой. Со мной на заднее сиденье уселись дети, а Ник – впереди. По дороге Адель прошептала мне, что хочет в туалет, и я порадовалась, что мы почти на месте.

В кафе пахло свежей выпечкой и тихо играла музыка. Мы выбрали столик, и я повела сестрёнку в уборную. Вернувшись, я увидела, что мальчики тоже куда-то отлучились.

Не дожидаясь их, Адель подбежала к витрине. Я была сыта и равнодушно смотрела на сладости. Адель быстро определилась с выбором и сделала заказ. Пока нам выкладывали круассан с фисташковой начинкой, какао и капучино, подошли Ник и Марк. Марк придирчиво осмотрел каждую полку. Его взгляд упал на свежие шоколадные пончики. Он показал на них пальцем, а потом поднял два пальца. Ник кивнул и заказал два пончика и два чая.

Сидя за столом, мы наслаждались отдыхом и приятной атмосферой. Становилось привычным видеть Ника всё чаще.

Телефон пиликнул, прервав мои мысли.

– Адель, мама спрашивает, пойдёшь ли ты с ней сегодня вечером гулять по ТЦ?

– Конечно, пойду!

Передав ответ, я допила кофе. Если мы хотим успеть домой до возвращения мамы, уже пора собираться. Или дать ей время отдохнуть? Решив не торопиться, я дождалась, пока дети доедят. Ник выпил свой чай залпом.

– Я не сказал тебе сегодня всего, что хотел, – тихо начал он, не глядя на меня. – А теперь думаю, что это было неважно. Можно просто забыть.

Сердце сжалось в холодный комок. Как же я ненавижу такие фразы. Зачем поднимать тему, чтобы потом замолчать? А мне остаётся гадать, было ли это чем-то плохим. Отголоски прошлого – уход отца и его слова о том, что дочери бесполезны, а я и вовсе бестолковая, – навсегда врезались в душу.

Я промолчала, хотя внутри всё рвалось наружу, требовало вытрясти из него правду. Но наши дружеские отношения только зарождались, и я не хотела показывать свою неуверенность.

Больше мы не сказали друг другу ни слова. Ник лишь спросил наш адрес, чтобы отвезти сначала нас. За время пути я немного оттаяла и первая поблагодарила мальчиков за день. Попрощавшись, мы вышли. Адель прощалась куда эмоциональнее.

Дома, разогревая ужин к возвращению мамы, я решила оставить их одних и закрылась в своей комнате.

Мысли о танцах, о конкурсе, о письмах – всё это навалилось разом. Заниматься чаще двух раз в неделю было непривычно. Воспоминания об отце заставили задаться вопросом: а так ли нужен мне этот конкурс? Главное – чтобы танцы не мешали учёбе. Заниматься любимым делом здорово, но образование на первом месте. Я уже решила, что вряд ли буду танцевать на следующих курсах. Летом снова устроюсь на подработку, но такую, чтобы можно было совмещать с учебой и дальше.

Я позволила себе этот учебный год прожить так, как хочу. Поэтому не упущу шанс достичь чего-то, даже если танцы – всего лишь хобби.

Чтобы и мама не разочаровалась во мне, нужно стараться больше. Весь оставшийся день я зубрила конспекты. Если хорошо учиться весь семестр, к сессии готовиться будет легче.

Закончив с учебой, я набрала ванну. В полном одиночестве, под тихую музыку, я погрузилась в тёплую воду.

Пена и ароматная вода расслабили мышцы, а лишние мысли будто утекли вместе с водой. Такая перезагрузка позволила мне позже быстро уснуть.

Когда я вышла сушить волосы, вернулись мама с Адель. Дверь в мою комнату тихонько приоткрылась.

– Привет.

– Привет, мам. Как погуляли?

– Отлично. Адель рассказывала, как вы ходили в парк.

– А, да. Я позже тебе всё расскажу. Ты устала, отдыхай.

– Хорошо, – мама благодарно улыбнулась. – Мы купили тебе роллов. Всё в холодильнике.

– Спасибо. Спокойной ночи.

– Добрых снов.

Без сил я расчесала волосы и нанесла на лицо сыворотку. Удовлетворённо отметив, что день прошёл продуктивно, я собиралась лечь спать, но пришло сообщение от Сони.

«Ты должна рассказать, что там с твоим тайным поклонником. Это Ник?»

Нахмурившись, я ответила: «Уже не уверена, что это он. Теперь подозреваю нашего хореографа»

«Я совсем не обращала на него внимание, если честно… На хореографа»

Ещё бы, Артем захватил всё её внимание.

Соня продолжила: «Что ты о нём думаешь?»

«Не знаю. Мне не хочется верить, что это он»

«Насчёт Ника ты была не так категорична»

«У меня с самого начала было чувство, что это Ник. Мы хорошо ладим. Иногда кажется, что я нравлюсь ему. Но я не уверена. Может, он просто со всеми так внимателен».

«Что-то я не заметила особого внимания с его стороны»

«Сегодня он выглядел так, будто я его чем-то расстроила»

«А до этого вы хорошо общались?»

«Да»

«И письма ты получала?»

«Да»

«Подумаем, если будет новое письмо»

***

Мы сидели на полу в зале, спиной к прохладному зеркалу. Ник только что произнёс это, и его слова повисли в тишине, тяжёлые и неожиданные:

– Я даже не смог стать хорошим другом одному человеку… Когда-то я не заметил, что человеку рядом со мной было плохо. А потом было уже поздно. Я никогда себе этого не прощу.

Он сказал это глухо, будто обращался не ко мне, а к своим воспоминаниям. В зале стало прохладно – то ли от сквозняка, то ли от внезапной отчуждённости в его голосе.

– Ты можешь рассказать мне об этом человеке.

Ник махнул рукой в сторону пола у подоконника, и я поняла этот жест как приглашение переместиться туда, в более укромный угол.

– Когда мы жили в первой квартире, я играл во дворе с другими ребятами. У одного старшего парня появилась приставка, и он разрешал собираться у него. Глеб был всего на два года старше меня. А с его сестрёнкой, Ликой, мы учились в одном классе. Она быстро привязалась ко мне. И я будто стал ещё одним членом их семьи.

Он замолк, будто переводя дыхание перед трудным, давно отрепетированным, но всё ещё болезненным танцем. Я боялась услышать продолжение. Стараясь не помешать, я осторожно положила руку ему на плечо.

– Я, конечно, знал, что им живётся непросто. Обстановка в их доме однажды изменилась. Теперь уже Глеб и Лика старались как можно меньше там находиться, оставались после школы у меня. Их родители… строили из себя добропорядочных, но ссорились и часто пили. Трезвыми – просто ругались. Напившись – могли и ударить друг друга. Когда отец уезжал в командировки, мать не переставала пить. Я не понимал тогда, как это на них влияет. Просто не имел представления, как растут дети в таких семьях.

– Не вини себя, – вырвалось у меня.

– Я очень стараюсь. На их родителей я повлиять не мог, но не заметить состояние Глеба после смерти их матери…

– О нет.

– До сих пор неясно, что стало решающим. Их родители подрались, отец ушёл, мать напилась. И в какой-то момент у неё остановилось сердце. Им было невыносимо тяжело.

На душе стало каменно. А что чувствовал Ник? А какая тяжесть лежала на сердце у Лики.

– По официальной версии, Глеб попал в аварию из-за собственной невнимательности. Он был пьян. Он никогда столько не пил, Агата. Несколько дней до этого он был сам не свой. Обвинял отца в смерти матери, обвинял себя. Говорил, что не представляет, как жить дальше. Накануне провёл с нами целый день. Веселился, улыбался. А на следующий день пропал. Уехал из дома, на звонки не отвечал. А потом их семье сообщили ещё одну трагическую новость…

– Мне жаль, что вам пришлось через это пройти, – тихо сказала я. – Я не считаю тебя виноватым. А Лика? Она когда-нибудь винила тебя?

– Нет. Никогда.

– Потому что ты не виноват. Прошлое не исправить. Теперь вы должны прожить свою жизнь.

Я жалела, что не могу сказать ничего, кроме этих банальных, избитых слов. Но вдруг именно от меня они что-то значили для него?

– Сейчас Лика живёт с отцом. Но тот не особо стремится быть хорошим родителем. Сложно что-то изменить. Артем, наш одноклассник, помог ей выплыть. Мы стараемся держаться вместе.

– Мне жаль Лику.

– Да, нам тоже. Но не говори этого ей.

– Хорошо.

Зал наполнился тишиной. Побарабанив пальцами по колену, Ник бросил:

– Мы с Артемом зовём завтра вас с Соней погулять. Лика будет с нами.