Август Северн
Светлый Том
Глава 4
Сегодня у Тимура выпал шабутной день. Одни звонки с утра. Обязательно нужно успеть везде, а сегодня как назло приезжает какая-то шишка из Москвы. Прокопыч слег с почечными коликами. Уже третий день Тимур, возит губернатора с проверками. Евгений Борисович любит пронестись с ветерком и с пользой, загружая салон ответственными лицами. Семен Аркадьевич – мэр нашего славного областного центра – лучший друг Евгения Борисовича, и по совместительству дальний родственник Игната, сегодня весь день с ним колесит.
Игнат, человек у которого ни чего не когда не болело, именно сегодня поехал лечить зубы. Что-то там пошло не так и Игнат просил Тимура, забрать его из стоматологии, так как город перекрыт и такси не дождешься.
Тимур припарковал машину возле отеля, принадлежащему Евгению Борисовичу, где будет проходить пребывание чиновника из Москвы, а кушать он будет в ресторане, принадлежащему Семену Аркадьевичу, при этом отеле.
Не успела машина остановится, как клевреты уже открыли дверь машины, выпуская Евгения Борисовича на свежий хвойный воздух (отель построили два года назад в парковой зоне). Семен Аркадьевич уже покидал машину, когда Тимур позволил себе заговорить с ним.
– Семен Аркадьевич. Вы долго собираетесь здесь пробыть. – Семен Аркадьевич, затормозил свое намерение покинуть роскошь заднего дивана и приподнял вопросительно брови. – Игнат просил забрать его из … от стоматолога, что-то ему стало плохо после укола, а в городе кордон на улицах.
– А-а-а. Игнат, Игнат. – Семен Аркадьевич щелкнул пальцами левой руки и поманил стоящего возле двери полковника полиции, – Сопроводи. – повернулся к Тимуру, – через полчаса будь с Игнатом здесь. Подождите меня, есть к нему дело. Потянувшись, хотел хлопнуть Тимура по плечу, но достал лишь до сиденья, махнул рукой и вышел из машины.
– Полковник полиции, Первухин Александр Сергеевич (кажется), замначальника городской ГИБДД, постучал по стеклу двери Тимура, Тимур опустил стекло.
– Куда? – пробасил полковник.
– Стоматология «Смайл» на Горького, – после слов Тимура, Первухин А.С. кивнул, подбежавшему капитану сказал: – Сам, посты заодно проверю и пошел к патрульной машине. Сел на заднее сиденье. Включились мигалки, машина тронулась, Тимур завел двигатель и тронулся за головной машиной ГИБДД.
Доехали быстро, главные улицы были пусты, а на пересечениях с второстепенными улицами их пропускали через поток по уже готовым коридорам, видимо предупредили по рации. Тимур припарковался у входа в стоматологию «Смайл», прямо на тротуаре, так как головная машина кортежа избрала путь по тротуару.
Выйдя из машины, мотор не глушили, Тимур зашел в холл стоматологии. Возле ресепшена сидел белый как простыня Игнат, правая его щека распухла.
Игнат посмотрел на Тимура осоловелыми глазами, попытался подняться, но стоял как-то не уверенно.
– Я тебя после литра в одно рыло таким не видел, – сказал Тимур, подхватив Игната под правую руку.
Девушка на ресепшене, в белом халате, раскрасневшись, пыталась что-то объяснить, но Тимур махнул рукой и повел друга к машине.
Усаживать Игната на заднее сиденье, Тимур не решился, вдруг, что произойдет, салон отмыть не успеют. А спереди, почти никто не садится.
– Все нормально? – Тимур сам пристегнул пассажира, остановился, оглядел друга.
Игнат сидел с закрытыми глазами, на вопрос кивнул. Тимур закрыл дверь и пошел обходить машину спереди. В головной машине ГИБДД открылась задняя дверь, вышел Первухин А.С.
– От уколов отходит? – спросил Тимура полковник.
– Да, что-то не пошло.
– У меня такие же проблемы. Не люблю я этих уколов, лучше водки замахнуть и потерпеть, – Первухин А.С., порывшись в нагрудном кармане куртки, достал пластинку таблеток, – На как вот, пусть под язык возьмет, – протянул две таблетки, – мне помогает.
– Спасибо, Александр Сергеевич, – сказал Тимур в спину уходящего полковника. Дошел до двери водителя, сел, пристегнулся.
– На, вот, таблетки, подъязык, – ткнул кулаком Игната в плечо. Игнат открыл рот, Тимур вложил ему таблетки.
– Поехали.
Машины тронулись. Обратно кортеж ехал медленней, по другому маршруту. Головная машина кортежа часто останавливалась возле дежуривших на перекрестках полицейских. Первухин А.С. опускал стекло, оглядывал молча, поднимал стекло, и кортеж продолжал движение.
– Начальство бдит, – сказал сам себе Тимур, и вы не бздите.
По времени подъехали к отелю вовремя. Машины встали, из них ни кто не выходил. Минут через 10 Игнат открыл глаза: – воды.
Тимур подал ему бутылку «Aqua Mineral». Сделав два больших глотка, отстегнул ремень безопасности и открыл дверь из машины. Отойдя, к растущим в 10 метрах соснам, Игнат снял шапку и прислонился лбом к могучему стволу сосны. Через некоторое время, Игнат поднял голову, посмотрел на высоко расположенные ветки, обошел ствол и прислонился к нему спиной.
Минут через пять, двери черного хода ресторана открылись, из них вышел Семен Аркадьевич, осмотрелся, увидел Игната, пошел к нему. Они обнялись, Семен Аркадьевич доставал Игнату до плеч. Потом мэр взял Игната за предплечье, потрясая, восхищался его габаритами и молодостью. Родственники двинулись к машине. Тимур вышел открывать двери.
– Эк молодец вымахал, – говорил Тимуру и всем кто слышал Семен Аркадьевич, – я его еще вот таким у бабки Нюры на коленях держал, неопределенный жест рукой, показывал приблизительные габариты юного Игната.
– Я думал, хилёк вырос, раз институт культуры закончил, ан нет. Не зря лесничим хотел в детстве быть, чисто леший, с деревьями разговаривает, – смеясь, Семен Аркадьевич сел в машину. Игнат сел с другой стороны.
Сев в машину, Тимур посмотрел через зеркало заднего вида на Семен Аркадьевича, спрашивая, куда дальше.
– Давай, Тимур, в мои погреба, – Тимур кивнул, завел машину, доехал до служебной машины ГИБДД с Первухиным А.С. на борту, опустил стекло: – в Малинки,– поднял стекло, дождался пока выстроится кортеж и поехали по известному маршруту.
Всю дорогу до дома Семен Аркадьевич вспоминал молодость. Как хорошо и тихо было в деревне у бабы Нюры. Какие грибы. А рыбалка. Охота вообще сказка. Как они с отцом Игната, лазили по соседским огородам. Раз из озорства, покрасили рога у соседских коз, а один вредный козел так лягнул Семена Аркадьевича копытом, что порвал штаны и все лето не сходил синяк. За что его прозвали копыто.
– Помнишь бабу Нюру, хотя она тебе прабабушка была, а отец твой мне двоюродным братом приходился – кузен – пары воспоминаний молодости еще пьянили Семен Аркадьевича, – да не смог я твоему отцу тогда помочь. Сам в заморочках был, – как похмелье опустилось на Семён Аркадьевича вновь обретенная реальность.
– Я этим летом был у отца на могиле. С мамой прибрались у бабы Нюры и у бабы Аси.
– А я там лет семь не появлялся, – взмахнул руками, посчитав на пальцах удивился Семен Аркадьевич, – ты, Игнат, готовься, недели через две махнем с тобой к родным корням. Сейчас заедем, выдам тебе лекарства, французское и документы кое какие тебе передали, изучишь. Надо тебя к делу приобщать, чай не чужой человек.
Последующие две недели выдались для Игната суетливыми, наполненными делами, которых нельзя было ожидать.
В пакете документов, переданных Игнату Семеном Аркадьевичем, содержалось нынешнее состояние дел ДК «Станкомаш» с прилегающей территорией в 10 гектар, ожидаемые денежные вложения в реконструкцию здания и прилегающей территории. В приложенной к документам сопроводительной записке был указан номер телефона Льва Израилевича, доверенного лица Семен Аркадьевича, по финансовым и бухгалтерским вопросам.
Лев Израилевич оказался очень мягким человеком в общении, пока вопрос не касался цифр, бухгалтерии и немного юридического аспекта (как с первыми двумя обращаться). После звонка Игната на следующий день, Лев Израилевич ввел нового гендиректора ДК «Станкомаш» ООО «Народная самодеятельность», в дела сметы и знакомства с генеральным подрядчиком, основными инвесторами, руководителями народного творчества, имеющие гастроли по территории всей Российской Федерации, и имеющих перспективы выйти на международный уровень. С бывшим генеральным директором ООО «Народная самодеятельность», а ныне Директором по развитию Самсоном Павловичем, приехавшему из Франции, специально для знакомства с Игнатом лично. Лев Израилевич объяснял Игнату ценность каждой встречи и соответственно «ценности» объяснял, как нужно вести себя с тем или иным оппонентом. Сколько и кому давать процентов, назначить оклад, с какой интенсивностью совершать рукопожатие или ограничиваться кивком головы.
В документах о вступлении Игната в должность генерального директора стояла дата двух недельной давности.
– Мелочи, – небрежно бросил Лев Израилевич, – вы Игнат Викторович, обратите внимание, что вся бухгалтерия и баланс сведены в ноль. Мы ничего не должны ни городу, ни поставщикам. Самсон Павлович честный человек и прекрасный организатор, но хозяйственник из рук вон.
В каком плачевном состоянии здание, а парк. Начал два года назад укладывать тротуарную плитку, до сих пор половина дорожек не закончена. – Все хотят кушать и не кашку на воде, – Лев Израилевич похлопал по плечу Игната Викторовича, – но надо знать меру.
– Счастье, что Самсон Павлович, поправляя свое здоровье в Германии (когда начались аудиторские проверки) встретил однокурсника по Институту Культуры. Знатная, должен вам сказать личность была в нашем городе. 10 лет учиться в Институте Культуры и получить все-таки диплом, – Лев Израилевич налил стакан воды, посмотрел на свет через стакан с водой, достал две пилюли, запил их водой: – М да, возраст, почки, давление – букет, жалко, что не цветов, так как нельзя выкинуть и купить новый.
Лев Израилевич перевел взгляд на Игната Викторовича: – Ах, да. Германия. Там Самсон Павлович подписывает со знакомым по Институту, договор на гастроли нашего ансамбля народной песни. После бурановских бабушек, это стало модно не только в России. Вот, а сейчас Самсон Павлович привез договор по обмену наших трех коллективов на их народные ансамбли пожилых бюргеров. Сегодня-завтра с французами подписали аналогичный договор, а там кто знает.
– Вообще, через год, полтора здесь будет центр народного творчества с поддержкой на федеральном уровне и все уже должно соответствовать: и здание, и парк с открытой сценой. Справишься с задачей, получишь в подчинение площадки в области.
Лев Израилевич взял Игната Викторовича за правую руку, посмотрел ему в глаза: – Справишься, верю. – Но моя задача это люди и цифры. Твои преподаватели хорошо отзывались о тебе. Память у тебя хорошая. Запоминай то, что я тебе буду говорить. Не надейся на бумажки и секретарей. Привыкай сразу имя, фамилия, отчество – цифры. Я тебя сильно перегружать не стану. Буду обращать внимание только на ключевые фигуры, объясню что, зачем и кому. Остальное возьму на себя. У меня схема отработана, фирма маленькая, но крепкая.
– Мой старший брат, знал кто и сколько со времен приватизации, но вел все записи в книжечке, которую утратил с течением времени (привязанность к молоденьким девушкам, может стать неприятным основанием потерять все, даже белый свет). Недельку я с тобой поработаю, а еще через одну проведу экзамен. Дам человечка верного, на случай, если придется отлучиться или заболеть.
И вот сегодня после «экзамена» у Льва Израилевича, раздается звонок от Тимура: – Завтра в 8:00 забираю тебя из дома.
– Куда?
– К родным корням, так велел передать Семен Аркадьевич.
– А, – Игнат вспомнил, с чего начался весь сыр бор, – А, что уже две недели прошло?
– Да, будем ты, я, мэр и губернатор, – голосом лектора, произнес Тимур, – без свиты.
– Хорошо, что брать с собой. – Игнат почесал затылок, – Позвоню сам Семен Аркадьевичу, и…
–Даже не думай, – перебил меня Тимур, – Семен Аркадьевич велел связь с ним держать через меня. Там какая-то канитель после приезда чиновника из Москвы. Нужно соблюдать конспирацию. И машина со всем нужным уже отбыла сегодня днем.
– Хорошо, буду готов к 8:00.
– До связи. Подъеду, наберу.
Утром, Тимур на губернаторском минивэне забрал сначала меня, потом заехали за мэром и губернатором. Салон минивэна был трансформирован в четыре отдельных кресла и столик между ними. На задних креслах разместились старшие друзья, а Игната попросили покинуть коптик водителя и занять место за столом.
– Уточек постреляем, – говорил Семен Аркадьевич, доставая из-за кресла спортивную сумку. Передал ее Игнату, – мечи на стол, мне виски. Евгению Борисовичу кальвадос, себе выбирай сам.
Стаканчики, как и все, кроме бутылок с горячительными напитками, имели на дне металлические полоски. Стол примагничивал к себе посуду, не давая ей перемещаться по его поверхности. Все закуски были упакованы в одноразовые, пластиковые контейнеры, имели наклейки с надписью, поясняющие содержание.
Игнат расставлял контейнеры по мере их попадания ему в руки из сумки. «Лисички», «бутерброды с икрой», «маренное мясо оленя», «белые грузди», «салат Цезарь», и прочее заполнило стол.
– Ты не стесняйся, Игнат, – Евгений Борисович показал Игнату жестом, что нальет кальвадоса, – Игнат кивнул, – у нас, деревенских парней, нет этикета и закусь берем руками, – передал наполненный стаканчик Игнату, и протянул бутылку кальвадоса. Для бутылки нашлось прекрасное место в специальном креплении у ножки стола.
– Ну, выпьем за генерального директора ООО «Народная самодеятельность», – Семен Аркадьевич поднял пластиковый стакан, – уже месяц как в должности, а не проставляется. Не чокаясь.
Евгений Борисович подмигнул Игнату, мол понимаем, что не месяц. Все два часа пути прошли ровно за спокойными воспоминаниями боссов о далеком детстве и юности, всплывающих на волне легкого алкогольного опьянения. Подъехав к дому председателя, пересели на 80 крузак, где находился полный пакет охотника на уток для троих и егерь Борис, за рулем. Тимура отправили к дому бабы Нюры, контролировать приготовление к встрече уставших охотников. Для полного погружения в юность, было решено попариться в старой баньке, без изысков.
На подъезде к озеру, вся троица вышла из машины и переоделась, получили ружья, патроны. Егерь сопроводил их до места в камышах, на берегу озера, показал зоны обстрела и ушел дальше по берегу.
Евгений Борисович и Семен Аркадьевич поставили раскладные стулья у воды и сели в них, лицо к озеру, ружья остались лежать на траве.
– Воздух та какой, – Евгений Борисович вдохнул полной грудью воздух через нос, – я рад, что согласился на твои уговоры и выбрался из города. У меня вчера вечером прилив сил. Ух. Анну Степановну приголубил, на балкон вышел: звезды, Жизнь. Все по новому захотелось начать.
– Ты, Женя, начинай новое, но и старые дела не забрасывай, – Семен Аркадьевич, явно, продолжал какой-то старый спор. Глядел вдаль, на другой берег озера. – Выводи активы, которые крепкие. Что поплоше, да менее ценное – готовься отдать. Не зря этот москвич нарисовался.
– Да будет тебе, Сеня, панику сеять. Посмотри, какая погода стоит, – Евгений Борисович махнул рукой в сторону озера, неба, – твой Лева обо всем побеспокоился. Активы, что через тебя идут, он прикроет, а остальное…
– Игнатушка, – Семен Аркадьевич повернулся к Игнату: – ты ружье заряди, да пальни пару раз, как утки полетят. Люди старались, готовили нам встречу.
Игнат кивнул, взял «разломленное» ружье, зарядил два патрона и повесил на левую, согнутую руку.
– Перед выстрелом кричи «Огонь», – поморщившись, сказал Евгений Борисович, – а то оглохнем и заработаем нервный тик.
До того как солнце коснулось верхушек деревьев, на участке берега, где разместились Евгений Борисович, Семен Аркадьевич и Игнат, велась оживленная беседа, прерываемая выстрелами из ружья Игната.
Евгений Борисович, находясь в благодушном настроении, воспевал красоту жизни на природе, иногда, соглашался с доводами Семен Аркадьевича о прикрытых тылах, верных людях и происки завистников.
Семен Аркадьевич воздавал должное природе, только как месту, где жучков и прослушки не поставишь. Жизнь нужно прожить с умом, в комфорте и обеспечить старость. Большинство из активов за последние три года, нужно будет отдать. Вот, Фомич, после того как его племянника загребли в отдел, по борьбе с коррупцией, в больницу слег, а на нем только старые активы записали. И не затем было, Евгению Борисовичу, с сенатором закусываться из-за этих «соков». Вся эта катавасия с проверками после этого как раз и началась.
Евгений Борисович сетовал, что они не взяли спиртного из машины, на что получал ответ от Семена Аркадьевича: – аппетит нагуляем к вечеру. Серьезный разговор и алкоголь не совместим.
Игнат слушал их в пол-уха, палил из ружья в небо. Утки были ему не интересны ни как дичь, ни как еда. Когда ружейные выстрелы стихли по всему озеру, Игнат отошел от стариков на взгорок и смотрел, как по озерной глади скользят три лодки, собирая трофеи и подранков. В камышах на берегу сновали с гавканьем собаки, вытаскивая подранков.
Солнце коснулось верхушек деревьев на правом берегу озера. Появился идущий пешком егерь Борис, увидел Игната поднял вверх скрещенные руки «стоп, сворачиваемся». Игнат пошел к затихшим представителям местной власти.
– Борис идет, – сказал Игнат, подходя к тихо сидящим Евгению Борисовичу и Семен Аркадьевичу, – показывает, что пора сворачиваться.
– Хорошо, – вставая со складного стула, сказал Семен Аркадьевич, – пора в баньке погреться, а то Евгений Борисович хочет лодку зафрахтовать.
– Да уж лет 20 на веслах не ходил, – с кряхтением поднялся Евгений Борисович. Будет тебе повод, Семен Аркадьевич, в следующий раз меня из городу выманить.
Игнат проходил через двор, когда Семен Аркадьевич окликнул его и похлопал по скамейке рядом с собой. Семен Аркадьевич сидел в простыне, раскрасневшийся после бани, от его тела поднимался пар. Скамейка была черная от старости, стояла возле входа в баню, на двоих.
Когда Игнат подошел к бане, из её дверей вышел Тимур с одеждой Семен Аркадьевича на руках.
– Тимур, – Семен Аркадьевич вытер краем простыни пот со лба, – эти вещи закинь в багажник, и будь добр, захвати из холодильника банку темного для меня. И чистое для себя и Игната возьми, – Повернулся к севшему на скамью Игнату, – сейчас Евгений Борисович напарится и вы пойдете. Банька маленькая, аккурат на двоих. Помню как баба Нюра меня там крапивой парила.
Минут пять сидели молча. Подошёл Тимур, предал в руки Семён Аркадьевича запотевшую банку, выгрузил бутылки с пивом в ведро с холодной водой и пошёл в огород. Игнат слушал сверчков, шипение воды в каменке, шум от парящегося Евгения Борисовича, слабо пробивался сквозь стенку бани.
– Ты, Игнат, сильно не парься. Погрейся и к нам за стол, – Семен Аркадьевич прихлебнул принесенного Тимуром пива. – Что-то губернатор там распарился, как он выйдет, заходите.
Допив банку пива, Семен Аркадьевич продолжил:
– Губернатор скоро сменится. Скорей всего поставят Горняка, а там и я через пол годика пост потеряю. Москве сейчас нужно чтобы регионы деньги им в нужном количестве отправляли вовремя. М-да, пора на покой. Ты, Игнат проведен через Москву, а значит, проверен и одобрен. Тебя мы оставим как нашего представителя, чтобы нам войти к нужным людям, если нам понадобиться.
– Много, Евгений Борисович, в этом году под себя подмял, – потом с оглядкой на закрытую дверь сказал Семен Аркадьевич склонившись в сторону Игната. – самого его не возьмут, слишком много знает, но активы отожмут… Вот, если бы по состоянию здоровья, сам … – Семен Аркадьевич похлопал Игната по плечу, с кряхтением поднялся со скамейки, – Не задерживайся, – и пошел к дому.
Игнат сидел в тишине, смотрел на звездное небо. Минут через пять подошел Тимур, сел, закурил. Протянул Игнату запотевшую бутылку пива.
– Дела пошли, – вздохнул Тимур, – мечемся, мечемся, ан просвет появился. Поздравь меня Игнатыч, – Тимур поднял бутылку с пивом к Игнату, – через месяц буду начальником гаража. – Они стукнули бутылками, Игнат улыбнулся, – Хватит баранку крутить, пора рулить делами поважней.
Открылась дверь. Из проема вырвался пар и квадрат света, который заполнился тенью выходящего из бани Евгения Борисовича: – Молодежь, есть пиво?
Тимур, вставая с лавки, добыл бутылку пива, – открыл и протянул Евгению Борисовичу. Игнат хотел встать с лавки, но рука Евгения Борисовича опустилась на его плечо, удерживая его на месте и служила опорой, когда Евгений Борисович садился на лавку. Тимур зашел в баню и вышел с одеждой Евгения Борисовича.
– Семен Аркадьевич, дело говорит. Ты, Игнат, его слушай, – Евгений Борисович, хлебнул пива, вытер выступивший пот, краем простыни. – Идите, парьтесь в баньке, дров подкиньте, а я тут еще посижу, остыну.
Игнат встал, пошел к поленнице, которая находилась за углом бани. Набрал пять поленьев и решил, что хватит. Когда Игнат подбросил в печь дрова, в предбанник зашел насвистывая Тимур, повесил чистое белье и полотенца на вешалку. Тимур начал раздеваться, – ты идешь?
– Сейчас, – Игнат закрыл заслонку печки, – пойду, отолью и попаримся.
– Пиво в ведре с водой у входа, – Тимур прошмыгнул в баню, прикрыл за собой дверь, – не трогай, пускай стоит на улице.
Игнат кивнул Тимуру через закрытую дверь, улыбнулся, осознав, что Тимур его не видит и вышел в сумерки. Евгений Борисович сидел еще на скамейке, откинувшись спиной на стену бани. Игнат решил не беспокоить разомлевшего после бани губернатора, тихо пошел к туалету, размышляя о странном свойстве его тела, требованием извергнуть из себя излишки жидкости именно в жаре бани.
На обратной дороге к бане Игнат увидел … Странника, выступившем из тени поленницы за баней. Игнат ему кивнул, хотел поздороваться, но Странник приложил палец к губам. Раздеваясь в предбаннике Игнат слышал: голоса Евгения Борисовича и Странника, кряхтения Тимура в бане и звук воды переходящей в пар на каменке. Голоса возле бани звучали спокойно. Игнат пожал плечами «о чем могут говорить два таких разных человека» и пошел париться.
***
– Здравствуй Наместник.
– Я ожидал, что за мной придет Наставник.
– Нет. Род решил забрать тебя себе. У нас есть для тебя работа.
– И хорошо платят?
– Исправишь совершенное тобой. Плюс бонус – останешься в этом мире.
– То есть от пекла ада вы меня отмажете?
– Решать тебе. Правая моя рука – наказание. Левая моя рука – испытания. Что ты выберешь?
– Давай левую.
