Авалисса Авейн
Мое темное безумие
Глава 1
Плейлист:
Motionless in white – We become the night
Emily jeffri – Where are they now
Pyrokinesis – Kerrigan
Amaurosis – Eden
Ruelle – Rival
Elvis Drew – Make me feel
Rammstein – Sonne
Smash into pieces – Burn
Nine inch nails – Closer
Halsey – Control
***
Сон. Темно. Слишком темно, чтобы разглядеть хоть что-то. Но не страшно. Я никогда не боялась темноты. Она прекрасна. Может, в ней скрывается спасение, а не погибель? Да и зачем бояться смерти? Она в любом случае придет к нам. Это неизбежно.
Длинный коридор. Медленные шаги. Арка с вырезанными на камнях символами. Снова этот сон. Каждую ночь одно и то же. Нет, я обещала, что не вернусь туда. Но меня зовут. Говорят, что я должна сопротивляться, идти к свету. Шепот манит. Ему сложно противостоять. Он пробирается в голову и настойчиво говорит о том, чтобы я стала собой. Чтобы открыла душу, выпустила то, что находится там. То, что я так тщательно скрываю.
Они зовут меня. Я прижала руки к ушам. Хочу избавиться от шепота. Не помогает. Он звучит не только снаружи, но и внутри.
– Присоединись…
Хочу сказать «да», но не могу. Каждая клеточка тела кричала, просила согласиться. Нельзя. Не сейчас. Прошу, ответьте на мои вопросы, их очень много. После того момента ничего не изменилось. Почему друзья не слышат шепот? Они живут дальше, ничего их не волнует. А я схожу с ума. Бегу от страхов, сражаюсь с ними. Обхожу стороной люк, не подхожу к яблоневому дереву. Потому что знаю, если подойду, то уже не вернусь. Затянет. Навсегда.
Я мысленно произнесла молитву. Она ни разу не помогла, но попробовать стоило. Во мне нет веры. Мои слова не отличаются искренностью и любовью. К тому же на шепот слова не действуют. Это проверено. Тьма сильнее.
– Присоединись…
Нет. Я развернулась и побежала назад. Прочь от коридора, прочь! Уйти от шепота. Над головой мелькали арки и потолки. Впереди зал. Выход уже близко. Только вот он стал удаляться от меня, словно я бежала не вперед, а назад. Тянет во тьму. Я упала на пол, не почувствовав боли. Это лишь сон. Зал пропал вдали, оставив надежду на спасение. Свет исчез.
– Присоединись…
Никогда. Нужно сопротивляться! Я перевернулась на спину, села и посмотрела вперед. Большой зал. Фигуры в темных мантиях расступились. Что они делают? На полу кровь, на стенах тоже. Здесь есть место, где ее нет?
Я поднялась на ноги, сделала шаг назад. Не получилось сдвинуться с места. Происходящее завораживало. Пленник стоял на коленях, понимая, что спасение уже не придет. Он прошептал молитву, человек в мантии вооружился кинжалом. Я видела его улыбку даже сквозь мрак и большой капюшон. Ему это нравилось. Какую цель он преследовал?
– Присоединись…
Лезвие блеснуло под светом пламени. Человек поднял руку и лишил пленника жизни. На полу скопилась кровь, залила чуть ли не всю поверхность. Глаза жертвы остекленели. Больше он не произнесет священных слов. Они не спасли его. Сомневаюсь, что когда-нибудь спасли бы.
Человек опустил руку и провел ладонью по лезвию, вытирая кровь. Затем отбросил кинжал в сторону, железо со звоном упало. Человек поднял голову и посмотрел прямо на меня. Стало жутко. Но не настолько, чтобы закричать. Он протянул ко мне раскрытую ладонь.
– Присоединись…
Не получилось сказать ни единого слова. Люди опустились на колени и вытянули руки вперед, восславляя жертву. Или самих себя? Они шептали особые молитвы, текст которых не был мне понятен. У них другая вера. Безумная. Стоит ли? Я все равно не попаду в Рай. Сколько грехов готов простить Бог? Мои не сосчитать. Бесконечный список. Даже пытаться не буду.
Холодно. Нет воздуха. Как и моей человечности. Тело начало двигаться само по себе. Я протянула руку в ответ. К черту все это. Хочу быть собой. Хоть раз в жизни. Я почти коснулась человека, но вдруг отлетела назад. Вокруг вспыхнуло синее пламя. Рядом появилось зеркало, в нем я увидела свои глаза. Они были серыми, но темнели с каждой секундой. Я не улыбалась, но видела в отражении улыбку. На лице кровь. Не моя. Чужая. Красиво? Пожалуй. Я скрывала одну очень страшную тайну, которую нельзя никому знать. Четыре года назад я поняла истину. Настоящую. И если другие жили как раньше, то я сразу стала другой. Темнота звала меня. Я ответила на ее зов, но не до конца.
***
Звук открывающихся штор выдернул меня из сна. Я нехотя открыла глаза. Хорошо, что не закричала от очередного ночного кошмара. Было бы неплохо сходить в церковь. Иначе такими темпами из меня начнут изгонять демонов. А так хоть будет оправдание, люди начнут видеть во мне порядочного и адекватного человека. Но шепот не принадлежал демону. Мне оставалось только догадываться, чей это голос.
– Аннетта, ты долго спишь, – произнесла мать. – Тебе придется поспешить. Скоро начнется служба, собирайся.
Инсения. Меня зовут Инсения. И никак иначе.
Я кивнула и попыталась улыбнуться. Мама вышла из комнаты, закрыв за собой дверь. Я отбросила одеяло и села. Ноги коснулись холодного пола. Сквозь окно проникал солнечный свет. Без него в моей комнате была бы полная тоска. Серые стены, полки с книгами, полупустой стол, одинокий шкаф. И крест на стене. Он сразу бросился мне в глаза. Родители постарались. Повесили его так, чтобы после пробуждения я сразу видела его. Когда-то я пыталась его перевесить, убрать, за что получила выговор. Пришлось оставить попытки.
Нужно собираться. Я прошла в ванную и умылась холодной водой. Вздрогнув, поспешила найти одежду. Длинная серая юбка, светлый свитер и платок. На столе лежала расческа, я быстро привела в порядок темные волосы. Заплела косу и надела на голову платок из белой ткани. Вышло ужасно. Ненавижу, когда так выгляжу. Захотелось пнуть со злости стоящее на полу высокое зеркало. Разбить его на десятки осколков, разворотить комнату. Но гнев ни к чему. Это просто утро, просто платок, просто церковь. Каждое воскресенье я прохожу через это. Значит, справлюсь и сейчас.
Я вышла из комнаты и прошла к лестнице. Ступеньки заскрипели. Положив руку на перила, я медленно спустилась на первый этаж. Пройдя через гостиную, попала на кухню. За столом сидела Ангелиса. Младшая сестра выглядела младше своих пятнадцати лет, но была умнее моих семнадцати. Она всегда была послушной, никогда не расстраивала родителей. О такой дочери мечтают многие. Послушание, доброта и отзывчивость. Все это было в Ангелисе. Мы неплохо ладили, сестра поддерживала меня во всем, как и я ее. Но порой меня раздражала ее правильность. Идеальна во всем. Идеальная дочь, сестра, подруга. Чего не скажешь обо мне.
– Доброе утро, – произнесла я и присела на деревянный стул.
Мать поставила передо мной стакан с водой. Перед службой лучше не употреблять пищу. Я была рада, что есть не хотелось. Вода показалась мне слишком холодной. По коже пробежались мурашки. Будто я выпила не воду, а съела куски льда.
– Ты хорошо спала? – поинтересовалась мать. – Кошмары больше не мучают?
– Можно сказать, что нет. Они стали появляться гораздо реже. Но спалось мне не совсем спокойно.
– Хорошо. Значит, исповеди помогают тебе. Сегодня отец Варлаам выслушает тебя.
Только не он! Я выдавила улыбку и опустила глаза. Ненавижу исповедоваться ему. Он выглядел как обычный священник, говорил, как полагается. Но его энергия отталкивала меня. Я видела в нем угрозу. Каждый раз меня бросало в дрожь при виде него. Родители обожали его. Верили, что он помогает. А я испытывала только презрение и опаску.
На кухню зашел отец, ему было около сорока лет, но выглядел он моложе. По характеру он был спокойным и сдержанным мужчиной. Иногда строгим, когда того требовала ситуация. Внешностью я пошла в него, только мои глаза были темнее. У матери и сестры русые волосы и голубые глаза, их считали очень красивыми. Не сказать, что я в восторге от собственной внешности, но, когда слышала в свой адрес оскорбления, то ставила неприятных личностей на место. Они не имеют права унижать меня. Таких людей было мало, ведь большинство являлись глубоко верующими и старались вести себя подобающе.
Вскоре все были готовы. Выйдя из дома, мы направились в церковь. Наш дом был небольшим, а вот на участке росло столько всего, что глаза разбегались. Деревья, кусты, овощи. В городке так почти у всех. Здесь было достаточно много домов и людей. Это место отличалось таинственностью. Город Вейрум располагался около густого леса. И порой в нем пропадали люди. Терялись сами или кто-то утаскивал их за собой? Я знала ответ. Но обещала хранить тайну.
В воскресенье у церкви всегда собиралась толпа народа. Все ценили веру больше всего на свете. Мои близкие всегда шли на службу с широкими улыбками. Они по-настоящему верили. Порой я не понимала, почему во мне нет тех же чувств. Вернее, когда-то они были. Но напрочь исчезли после того, что я увидела.
Мы остановились у входа и стали ждать. Краем глаза я заметила, что ко мне приближалась знакомая фигура.
– Аннетта, привет. Рада тебя видеть, – произнесла девушка с рыжими волосами.
Друзья называли меня так только при родителях. Они знали, что мне совсем не нравилось это имя.
– Привет, Агнес, взаимно, – улыбнулась я и приобняла подругу.
Она поздоровалась с моими родителями и вернулась к семье. Вдали я заметила Рафаила. Друг помахал мне рукой, я ответила тем же. Мы знакомы уже несколько лет и через многое прошли. Нас было четверо, когда произошел тот случай. С тех пор мы пообещали друг другу, что сохраним крепкую дружбу. Они были хорошими ребятами. Рафаил, Агнес и Елисей стали для меня родными. Я боялась говорить родителям о проблемах, кошмарах и так далее. Но друзьям я могла доверить эти тайны. Они не так просты, как кажутся. Каждый кое-что скрывает. У нас общее горе.
В церкви зазвенели колокола, двери открылись. Люди столпились и стали проходить внутрь. Церковь представляла собой высокую постройку из темного камня. Широкие двери, купола, витражные окна. Зайдя в помещение, я сразу же почувствовала запах. Ладан. Не выношу его. По бокам стояли длинные скамейки. Родителям удалось пробраться во второй ряд, я присела с краю. Священники уже во всю готовились к службе. Побоясь закатить глаза в церкви, я опустила их. Вдруг почувствовала, чью-то руку на плече. Обернувшись, увидела Рафаила. Он поприветствовал меня и пожелал хорошего настроения. Его каштановые волосы до плеч блестели от света. Я кивнула ему и развернулась. Рафаил единственный из нашей компании, кто верит всей душой. Если во мне, Агнес и Елисее периодически появлялись некоторые сомнения, то Рафаил пресекал их на корню. Это восхищало на самом-то деле. Даже события четырехлетней давности не погасили в нем пламя веры.
Перед началом службы люди поставили свечи и приложились к иконам. Мы с родителями поставили несколько свечей. Подойдя к иконе, я на мгновение замерла. Знаю, что нужно поклониться, но что-то внутри не позволяет. Поборов себя, я совершила поклон и под довольные взгляды родителей вернулась на место. К горлу подступила тошнота. Я подавила неприятное чувство, стиснув зубы. Никто не заметил моих душевных метаний. Оно и к лучшему. Я привыкла скрываться и притворяться.
Служба началась. Священники читали и пели молитвы. Люди подпевали им, кланялись и крестились. Я знала слова наизусть. Шептала их порой, когда была на грани чего-то очень страшного. Слепо верила в то, что мне помогут. Но кошмары только усугублялись, стоило мне произнести молитву. Я не могла избежать этого. Утром, вечером, за едой, в церкви, в школе. Везде нужно молиться. Но что я могу сделать, когда меня атакуют ужасы, если слова не помогают?
Ноги начинали ныть от усталости и долгого стояния на одном месте. Я повторяла слова священника, присоединяясь к хору голосов. Безэмоционально твердила молитвы. Служба по воскресеньям всегда шла долго. Несколько часов. Я смотрела в пол, не желая видеть большой крест и икону. Крестилась, кланялась, боясь столкнуться со взглядом Бога. Знает ли он мои мысли? Надеюсь, что нет. В них нет ничего хорошего.
В церкви стоял запах ладана, на лампаде горели свечи. Священники размахивали кадилом, распространяя вокруг клубы дыма. В какой-то момент мне показалось, что среди него пляшут силуэты. Вдохнув резкий аромат, я прикрыла глаза. Шум голосов стал удаляться. Словно я неслась куда-то в пустоту. Когда я услышала гнетущую тишину, то открыла глаза и замерла. Люди исчезли. Никого рядом не было. Скамейки пустовали, огонь потух. Я огляделась. Тревога. Она поднялась волной по телу. Страх. Куда исчезли люди?
Я повертела головой в разные стороны. Затем сделала несколько шагов и вышла в проход между лавками. Солнечный свет в окнах исчез. Вместо него в небе появилась тьма. Я уснула на службе и проснулась посреди ночи? Слишком странно. В таком случае нужно возвращаться домой. Шаги давались тяжело, тело стало ватным, словно у меня на плечах лежали булыжники. С трудом дошла до дверей. Та не поддалась, когда я дернула за ручки. По коже пробежал холодок. Я изо всех сил потянула двери на себя. Петли скрипнули, но не сдвинулись. Попробовала еще раз. То же самое. Заперто.
Оставив эти попытки, я развернулась и пошла вперед. В церкви становилось все темнее. Жутко. Я сделала еще несколько шагов и остановилась. Подняв голову, заметила, что икона изменилась. От ужаса я упала назад. На меня смотрел явно не Бог. Его лицо изменилось, на поверхности иконы блестели красные капли. А жуткая улыбка заставила меня начать дрожать. Крест тоже изменился. Перевернулся. Я закричала. Но голос утонул в пустоте. Что не так с этим местом?
Я начала отползать назад, не переставая смотреть на икону. Улыбка Бога становилась все шире. Внезапно моя ладонь резко соскользнула в сторону. Подняв руку, я увидела на ней кровь. Красные пятна были везде. На одежде, руках, ногах. Даже на стенах и полу. Лужи крови заполнили всю церковь. Это было уже не священное место.
Шуршание, вой, шепот. Сердце пропустило удар.
– Присоединись…
Снова навязчивый голос. Но я не сплю. Это не сон. Несколько минут назад я стояла на службе рядом с близкими. Действие ладана? Или разыгралось воображение?
Шепот твердил одно и то же. Я покачала головой и начала читать первую молитву, которую смогла вспомнить. Спасите меня от кошмара! Я не выношу этого. Хватит меня мучить. За что? Разве я не посвящаю себя церкви? Иногда я верю. Пусть в моменты страха, но верю. Почему Бог отворачивается от меня?
– Присоединись…
Помогите! Я попыталась закричать. Никто не услышал. Верните меня в реальность. Пожалуйста. Знаю, во мне нет ничего святого, но я не хочу так жить. Почему голос посещает меня? Что я сделала не так?
Снова прочитала молитву, стараясь открывать сердце свету. Я представила, как тьма отступает, как в церковь врывается сияние, которое прогоняет мрак. Налетел ветер, и сорвал с головы платок. В груди начало болеть и колоть. Я схватилась за скамейку и встала на ноги. Вся одежда заляпана кровью. Чьей? Голова закружилась. Перед глазами все поплыло. Я зажмурилась и услышала напоследок громкий вой со стороны улицы.
Яркий свет ослепил меня. Я пошатнулась и удержалась за руку матери. Она вопросительно посмотрела мне в глаза. Наверняка в моем лице она увидела сплошной ужас. Я поспешила отвернуться. Церковь была в порядке. Обычная икона, крест, люди читали молитвы. Никакой крови, чистые стены и пол.
Я сделала глубокий вдох. Все хорошо. Шепот исчез. Я в порядке. Наверное. Что это было? Сон – одно дело. Кошмар проявился в реальности. Кажется, я больна. В теле появился жар. Нельзя уходить посреди службы. Сжав кулаки, я подняла голову и продолжила читать молитву. Но перед глазами все еще стоял страшный образ. Надо собраться. Скоро это закончится.
Через несколько часов служба завершилась. Люди поклонились и стали расходиться. Они уходили счастливыми, понимая, что Бог их услышал. Родители тоже выглядели одухотворенными. Одна я была потерянной.
– Хорошо себя чувствуешь? Ты очень бледная, – произнесла мама, приложив руку к моему лбу.
– Я в порядке. Просто стало душно.
– Тогда я найду отца Варлаама. Тебе стоит исповедоваться.
Она отошла к священникам. Я нервно дернула край свитера. После произошедшего хотелось только упасть в кровать, а не отправиться к внушающему тревогу человеку. Отец и Ангелиса отошли к иконам, чтобы вновь поклониться и прочитать молитвы. Я осталась одна. Хотелось найти друзей и поговорить, но они уже ушли. Мне нужна поддержка. Но ее некому оказать.
Вскоре вернулась мама и повела меня в дальний угол. Она оставила меня около небольшой иконы, лежащей на деревянном аналое и удалилась. Рядом вырос отец Варлаам. На вид ему было около пятидесяти лет. Темные волосы, одеяние священника. Самое страшное – глаза. Такие светлые, что казалось, в них живет сияние луны. Я невольно вздрогнула.
– Здравствуй, Аннетта. Ты готова приступить?
Получив мой неуверенный кивок, он замолчал. Настала моя очередь говорить. Покаяться в грехах. Каких? Что сказать ему на этот раз? Не могу же я прямо заявить о том, что, возможно, проклята, что Бог оставил меня. Он не поймет.
Вспомнив заранее выученные слова, я прокашлялась.
– Я согрешила, святой отец. И хочу покаяться. Я часто испытываю гнев. Сегодня утром мне очень хотелось разбить зеркало. Я злилась на весь мир. Хочу избавиться от гнева, так как это грех.
Я замолчала. Отчасти сказала правду. Не хочу, чтобы исповедь затянулась надолго. Меня пугает этот человек и это место.
– Я испытываю зависть. Иногда я завидую другим семьям, думая, что в них больше благополучия. Понимаю, что это не так. Семья и вера превыше всего. Я признаю свой грех и раскаиваюсь.
Отец Варлаам выслушал меня. Когда я закончила, он прочитал за меня молитву, помогая отпустить грехи. Я наклонилась к иконе и перекрестилась.
– Я дам тебе наставление, Аннетта. Семья и вера превыше всего, ты права. Борись с гневом и завистью. Ты правильно поступаешь. Чаще молись, посещай службы. Бог слышит тебя и знает твои мысли и чувства. Не бойся открыть ему сердце.
Я кивнула. Мы прочитали молитву, поклонились иконе и вышли на улицу. Меня все еще била мелкая дрожь. У выхода мы перекрестились и подошли к моим родителям.
– Трефена, Серафион, – кивнул священник. – Каково ваше отношение к сегодняшней службе?
– Все было прекрасно, отец Варлаам, – улыбнулась мать. – Исповедь прошла хорошо?
– Разумеется. Аннетта делает успехи. Помню, что ты говорила о ночных кошмарах, – обратился он ко мне. – Больше они не мучают тебя?
– Все налаживается, – натянуто улыбнулась я.
Священник пристально посмотрел на меня, от чего стало жутко. Догадался ли он, что и сейчас я согрешила? Ложь тоже является грехом. Но сказать правду я не могла.
– Хорошие новости. Я в любое время готов выслушать тебя. В случае проблем приходи ко мне.
Священник попрощался. Мы с родителями направились домой. Спиной я ощущала на себе тяжелый взгляд отца Варлаама. Он понял, что я лгу. Я несла в себе не один грех. И самый главный – неверие. Знали ли все эти люди, что рядом с ними находилась та, кто полностью состояла из грехов? Я могу тщательно скрывать это. Но надолго ли? Когда-нибудь тайны откроются, это вопрос времени.
Придя домой, мы собрались на кухне. Ангелиса ушла сразу же после службы, поэтому приготовила обед. Перед приемом пищи мы произнесли молитву. Вкусная каша не принесла мне никакого наслаждения. Есть не хотелось совсем. Я с трудом жевала пищу и смотрела в тарелку.
– Тебе стало плохо в церкви? – поинтересовался отец, беря с тарелки кусок хлеба.
– Просто голова закружилась, ничего страшного. Так бывает.
– У меня тоже она часто кружится, – вздохнула Ангелиса. – Но это не делает службу менее прекрасной.
– Завтра продолжается учеба. Учебный год только начался, тебе нужно следить за здоровьем, Аннетта. Последний год твоего обучения пройдет хорошо, я верю в это.
Подумав о школе, я улыбнулась. Там будут друзья. Мы виделись совсем недавно, но я уже скучала по ним. Они приносили в жизнь радость. Школа была тесно связана с церковью. Мы читали священные тексты, молились. Но зато друзья находились рядом.
После обеда я поднялась к себе. Наконец-то можно прилечь на мягкую кровать. Я положила подушку к изголовью, взяла телефон и мельком пробежалась глазами по экрану. Агнес прислала сообщение о том, что отец Варлаам показался ей жутким на сегодняшней службе. Я ткнула в телефон и отправила ей смайлик с грустной рожицей. Затем взяла книгу и погрузилась в чтение.
До вечера я пропадала в книге. Опомнилась только тогда, когда услышала крик снизу о том, что начинается ужин. Пришлось спуститься. Родители и сестра активно обсуждали учебу. В этом году Ангелиса будет учиться со мной в одном здании. Она перешла в старшую школу и очень переживала по этому поводу. Я уверила ее в том, что буду рядом. Сестра стала еще больше молиться, прося Бога о благополучии. Я понимала ее, ведь когда-то тоже переходила в старшую школу. Ничего особенного там нет. Все те же занятия.
После ужина я приняла горячую ванну. На улице холодало, осень наступила. Печь хорошо грела дом, но моя комната была самой холодной. С одной стороны, это даже неплохо. В летнюю жару мне легче, чем остальным домочадцам.
Я вышла из ванны, оделась в теплую одежду, расправила кровать и подошла к окну. Месяц луны поприветствовал меня. Я не могла не улыбнуться. Но расслабиться не получалось. Ситуация в церкви напугала. Ночные кошмары никогда не становились реальностью. И если во снах я находилась в особом месте, то сегодня оказалась прямо в церкви. Все вышло из-под контроля. Мне редко бывало так страшно. Сегодняшний случай напомнил, что я умею бояться. Кровь, искаженная икона, шепот. Сколько бы я ни молилась, ужас не исчезал. Я перепробовала все. Молиться с утра до ночи, посещать все службы, исповедоваться. Не вышло. Кошмар преследовал. Как и шепот.
Я задернула шторы, выключила лампу на столе и устроилась на кровати. Набросила на себя одеяло и повернулась к стене. Если видения будут продолжать появляться все чаще, вынуждая покидать реальность, то я окончательно потеряю себя. А если это произойдет в школе или за столом перед родителями? Я не смогу объясниться, не вызвав подозрений. Впервые кошмар превратился в реальность. Ко снам я привыкла, но к этому… Не понимаю, что происходит со мной. Это место проклято. Весь Вейрум. Люди пропадают, это сделали они. Спустившись туда четыре года назад, я обрекла себя на страдания. Во мне что-то умерло. Безвозвратно пропало. Мое милосердие.
