Полная версия:
Ава Хоуп Овертайм
- + Увеличить шрифт
- - Уменьшить шрифт
– Извини, – выдыхаю я, опустив глаза в пол.
– Эбс, со мной не нужно делать вид, что все в порядке. – Тиджей кидает взгляд на крыльцо, ухмыляется своей коварной наигранной улыбочкой и резко нажимает на газ.
«Феррари» мчится к воротам и несет нас в модный ресторан Лос-Анджелеса «Авеню». Это самое популярное место как у туристов, так и у жителей ЛА, так что столики там забронированы на несколько месяцев вперед. Пока вы не начали считать меня полной стервой, скажу вам, что это не какой-то способ мести Риду за произошедшее вчера. Мы с Тиджеем едем на встречу с продюсерами «Ледяных танцев».
– Так все дело в том парне, что вышел вслед за тобой из дома? Что он сделал?
– Ничего.
Он ведь и в самом деле ничего не сделал.
Чудненько.
Злюсь на парня, потому что он ничего не сделал.
Я психопатка.
– Я знаю, что ты беспокоишься. Но я не хочу о нем говорить, Тиджей, – мотаю головой я, отвернувшись к окну.
Морган ничего не говорит и тянется к led-монитору автомобиля, чтобы включить музыку, и начинает громко подпевать Шону Мендесу. Хотя это больше напоминает визг свиньи, а не пение.
Я запрокидываю голову и хохочу.
– Господи боже, ты ужасен. Как это вообще возможно, если ты получил гребаную «Грэмми»!
– О да. В момент ее вручения я, кстати, был пьян и икнул прямо в микрофон. – Тиджей смеется, и я вместе с ним.
За окном проносится вечерний город. За горизонт не спеша заходит солнце, уступая место сумраку. В бешеном потоке машин мы двигаемся вдоль длинных улиц, освещенных фонарями, и наконец подъезжаем к Оушн-авеню.
Здесь, прямо на берегу океана, расположился самый звездный ресторан Лос-Анджелеса, где можно увидеть таких голливудских звезд, как Джастин Бибер, Джей Ло и Тейлор Свифт. Этот ресторан с европейской кухней также известен тем, что именно здесь ежегодно проходят тусовки в честь вручения «Грэмми» и «Оскара». Чтобы соответствовать контингенту, мне даже пришлось надеть дорогие шмотки, которые мне прислал утром Тиджей, потому что я совершенно не разбираюсь в брендах. Имена «Гуччи», «Прада», «Луи Виттон» означают для меня ровно столько же, сколько «Аггравация», «Эпикантус» или «Ксантопсия», то есть абсолютно ничего. Неужели теперь придется разобраться во всем этом дерьме, раз я стала частью огромного мира шоу-бизнеса?
Проходим внутрь через широкие деревянные двери, украшенные стеклянной мозаикой. Хостес спрашивает наши имена и, сверившись с листом бронирования, проводит нас к столику, за которым уже разместились Деймон Старковски и Эмма Хэнкс, главные продюсеры многих известных голливудских шоу, в числе которых знаменитое шоу «Холостяк по-американски» и «Ледяные танцы». Мы здороваемся, и Тиджей отодвигает для меня стул. Поблагодарив его, я сажусь и осматриваюсь вокруг.
С моего места открывается потрясающий вид на океан, справа от меня стоит большой дуб, ветви которого сияют множеством огоньков, а прямо над нами стеклянный потолок, сквозь который можно увидеть звездное небо.
– Эбигейл, очень рад наконец-то познакомиться с тобой лично. Для нас большая удача получить тебя в свое шоу, – улыбнувшись своими идеально белыми винирами, произносит Деймон.
Фу. В этом мужике ботокса столько же, сколько у самого Доктора Брандта[31]. Молча беру меню и останавливаю свой выбор на греческом салате. Сделав заказ, складываю руки в замок и поворачиваюсь в сторону Эммы.
– Так зачем вы пригласили нас сюда сегодня?
Эмма переглядывается со своим коллегой и, улыбнувшись своей искусственной улыбкой, произносит:
– Может быть, для начала выпьем?
– Я за рулем, а Эбби в завязке, – резко отвечает Тиджей. – Так что можем перейти сразу к делу.
Брюнетка, сидящая напротив меня, сразу же перестает улыбаться и кладет руки на стол, переведя свой взгляд на Моргана.
– Что ж. Этот сезон «Ледяных танцев» обещает нам невероятно высокие рейтинги, учитывая, что в нашей команде появились кумир миллионов девушек и самая сексуальная фигуристка Канады. – Эмма многозначительным взглядом осматривает каждого из нас и опасно улыбается. – Вы вдвоем можете навести много шума.
– Этого не будет, – резко прерывает ее Тиджей.
Ни черта не понимаю, о чем идет речь. Но, кажется, Деймон едва сдерживается, чтобы не взорваться и не разнести здесь все к чертям.
– Но мы ведь даже не озвучили свое предложение!
– Деймон, очень жаль тебя разочаровывать, но мы не будем трахаться по контракту. Придумай другой способ, как поднять рейтинги своего шоу.
Какого черта?
Откинувшись на спинку стула, изумленно смотрю на Тиджея. На его лице напряжен каждый мускул, а взгляд настолько суров, что даже мне хочется провалиться под землю.
– Во время нашей предыдущей совместной работы тебя не смутило такое предложение. Так что же изменилось сейчас? – дерзко произносит Эмма.
Та-а-ак. То есть это плевое дело для Голливуда?
Очевидно, я живу в каком-то сказочном мире, искренне считая, что люди в шоу-бизнесе могут любить друг друга не ради пиара, денег или рейтингов. А просто так.
Не уверена, что я гожусь для всего этого спектакля. Актриса из меня, мягко говоря, хреновая. Но почему Тиджей так резко отреагировал на все это?
– Вы не оставите нас на минутку? – с наигранной улыбкой перебиваю ее я.
Эмма удивленно смотрит на меня, но вслед за Деймоном встает из-за стола, не проронив ни слова. Наверняка от моей наглости они сейчас вне себя, но мне наплевать.
– Итак, очевидно, ты уже делал подобное. – Я поворачиваюсь к Тиджею и пристально смотрю на него, пытаясь по ярко-зеленым глазам понять, почему все это так его взбесило. – Ты крутишься во всем этом много лет. Так почему ты так отреагировал? Дело во мне?
Тиджей отводит глаза и смотрит себе под ноги. Он шумно выдыхает, крутя в правой руке телефон.
– Тот парень, который смотрел нам вслед пару часов назад… Ты его любишь?
Его вопрос застает меня врасплох.
– Все очень сложно, – судорожно выдыхаю, закрывая глаза. При упоминании Рида мое сердцебиение учащается.
– Да или нет, Эбс?
Казалось бы, такой простой вопрос. И я прекрасно знаю ответ на него. Как бы я ни старалась внушить себе обратное.
– Да, – едва слышно шепчу я.
Иисусе!
Мой мозг еще не успел отдать рту команду произнести это вслух!
Привет, Мейзикин, давно не виделись.
Тиджей резко подскакивает со своего стула, который с грохотом падает назад. Взгляды посетителей ресторана обращаются на нас, когда он берет меня за локоть, без слов попросив встать, и следует в направлении Деймона.
– Катись к черту со своим шоу, Старковски. Мы больше не участвуем в этом дерьме, – дерзко говорит Морган, когда мы покидаем ресторан.
В полной тишине мы ожидаем, когда лакей пригонит автомобиль Тиджея. В полной тишине садимся в машину и уезжаем. И в полной тишине едем куда-то следующие пятнадцать минут. Когда Тиджей сворачивает в «Мак-авто», я вскидываю брови и резко поворачиваюсь к нему.
– Нам не удалось поесть в этом убогом ресторанчике. Я чертовски голоден, – пожимает плечами он.
Мы забираем заказ, состоящий из нескольких бургеров, пары картошек фри, сырного соуса, колы и молочного коктейля, и снова куда-то едем. Это бесконечное молчание сводит меня с ума.
Тем временем мы съезжаем с оживленной дороги на проселочную. Машина виляет по бесконечному серпантину. Вокруг ни одного фонаря, и я не могу разглядеть абсолютно ничего. Кромешная тьма, жуткая тишина, полная луна…Все выглядит как начало сорок седьмой части «Крика». Ну или какой там, я в них уже запуталась.
– Куда мы едем? – больше не в силах молчать, интересуюсь я.
– Сейчас увидишь. Мы почти на месте.
Он поворачивает направо, и я застываю, в изумлении уставившись перед собой. Мы приехали на вершину знаменитых Голливудских холмов, откуда сейчас открывается изумительный вид на ночной Лос-Анджелес! Тиджей разворачивает «Феррари» на сто восемьдесят градусов и останавливается. Взяв пакеты с едой, он выходит из машины, и я следую за ним. Багажник открывается, и Тиджей достает из него сложенный серый плед, которым накрывает мои обнаженные плечи, и садится в открытый багажник. Следую его примеру и устраиваюсь рядом. Он протягивает мне мой пакет с картошкой фри и молочный коктейль. Я делаю глоток, завороженно любуясь видом и наслаждаясь сотней тысяч огоньков, мерцающих перед глазами. Оторвавшись от ночного города, поворачиваюсь к Тиджею и произношу:
– Может быть, обсудим, какого хрена произошло в «Авеню»?
– Надеюсь, ты не злишься, что я снял нас с участия в шоу, не поговорив с тобой, – глядя прямо перед собой, хриплым голосом произносит Тиджей. – Я компенсирую неустойку…
– Тиджей, меня не интересуют деньги. И я не злюсь. Но мне хотелось бы услышать объяснение.
Он делает глоток колы, по-прежнему не глядя на меня.
– Ты потрясающая, Эбби. Я говорю это не для того, чтобы как-то смутить тебя или попытаться залезть к тебе в трусики, – произносит он, повернувшись наконец ко мне. – Ты, блин, неиспорченная. Весь этот шоу-бизнес… Он поглощает полностью. Не щадит никого. Не оставляет живого места от тебя прежнего. Дьявол, Эбс, ты настоящая. И это такая редкость. С тобой… С тобой можно просто сидеть на багажнике и есть фаст-фуд, не ожидая, что сейчас из-за того куста выбегут два сумасшедших репортера с фотоаппаратами. С тобой не нужно притворяться дебилом, каким считает меня весь мир. С тобой можно молчать и чувствовать себя при этом комфортно…
– Двадцать семь минут, – перебиваю его я.
– Двадцать семь минут длился твой самый долгий секс? Пф, детка, я способен на большее, – поигрывая бровями, ухмыляется Тиджей.
– Двадцать семь минут ты молчал, идиот. И это было ни хрена не комфортно. Твой новый рекорд. Признаться, я удивлена. Была уверена, что ты не затыкаешься даже во сне, – закатив глаза, отвечаю я.
Тиджей запрокидывает голову и громко смеется.
– Слава – это хреново, Эбби, – перестав смеяться, произносит он. Его голос звучит искренне. – Я хочу семью. Хочу жену, которая будет ждать меня с гастролей и которой я смогу посвящать песни. Хочу детей, которым буду петь колыбельные. Хочу большой уютный дом в стиле ранчо с огромным задним двором, где мы будем собираться всей семьей у костра и петь песни под гитару. Но всех волнует лишь мой звездный статус, количество моих денег и, конечно, размер моего члена.
Фыркаю, пока Тиджей усмехается.
– Если ты любишь того парня, то беги от этого дерьма подальше. Беги, пока можешь выбирать, с кем тебе быть. Потому что если ты подпишешься на все это хотя бы раз, то погрязнешь в этом навсегда.
Глава 20
UNKNOWN BRAIN & THATBEHAVIOUR & RIELL – TAKE IT (FEAT. J.O.Y.)Эбигейл
В половине первого ночи я открываю входную дверь дома, тянусь к выключателю слева от меня, и холл освещается тусклым светильником, висящим над консолью. Кидаю на нее свою маленькую сумочку и быстро скидываю черные босоножки на высоких шпильках, ощущая блаженство.
Когда я поднимаю голову, то вижу прямо перед собой Рида. Он полулежит в кресле у консоли. И он, мать его, спит.
Рядом с ним на журнальном столике стоят практически пустая бутылка виски, открытая бутылка вина, наполовину опустошенная бутылка рома и пара банок пива. На Риде та же одежда, что и несколько часов назад, и в моей голове возникает вопрос: «Неужели он просидел здесь все это время, дожидаясь меня?» Мотаю головой от этой нелепой мысли и, шумно выдохнув, наклоняюсь к нему.
Когда я смотрю на него, то в голове крутится вопрос Тиджея. И мое уверенное «да» в ответ на него. Мне хочется треснуть себе по голове, чтобы выбить из самой себя всю дурь.
Нежно провожу большим пальцем по небритой щеке Рида, вдруг вспомнив, как его щетина царапала мою шею и грудь. Пытаюсь выбросить из головы это воспоминание, но это практически невозможно.
– Так, недокавист[32], пойдем-ка в постель, – хлопая ладонями по его щекам, громко произношу я.
Рид открывает глаза, морщась от света, и сводит густые брови к переносице. Подозреваю, что он вообще не понимает, кто я и чего от него хочу.
– Это ж надо было так напиться. Вставай, – еще раз прошу его я, но вновь безуспешно.
Тогда я пытаюсь поднять его с кресла, но у меня не получается сдвинуть его. Рид притягивает меня к себе и проводит руками по моей голой спине. От его прикосновения по моему телу проходит дрожь.
Эбби, соберись, твою мать!
Я отстраняюсь от него, и наши глаза встречаются. Его взгляд полон печали и сожаления, и я ощущаю подступающие слезы. Рид легко касается ладонью моего лица, и я позволяю себе прижаться к его руке, закрыв глаза. Чувствую, как он встает с кресла и зарывается носом в мои волосы.
– Ну, какого черта ты так охренительно пахнешь? Словно долбаный ботанический сад. – Его теплое дыхание щекочет мне шею, отчего мое тело покрывается мурашками. – Это – моя расплата за грехи?
– Та-а-ак, ладно. Нам пора в кроватку. – Открываю глаза, обнимаю его за талию и, приложив максимум усилий, подталкиваю его в сторону лестницы.
Пошатываясь, Рид поднимается по лестнице, и я счастливо выдыхаю, когда он успешно доходит до ее последней ступеньки.
Подойдя к двери его комнаты, замираю, осознав, что еще ни разу ее не видела. Нажимаю на дверную ручку и толкаю дверь.
Едва успев шагнуть внутрь, Рид сразу же падает вниз лицом на большую кровать с резным изголовьем из темного дерева, которая заправлена бежевым постельным бельем и кремовым покрывалом. По бокам от нее стоят деревянные прикроватные тумбы на длинных ножках. На одной из них настольная лампа с бежевым жаккардовым абажуром, которую я сразу же включаю, и комната наполняется светом. Справа от кровати три больших французских окна в пол, одно из них сейчас приоткрыто, и сквозь него слышно, как шумит океан.
Подхожу к Риду, ноги которого практически полностью свисают с кровати, и хлопаю его по заднице.
– Давай-ка ты разденешься и ляжешь спать не поперек кровати.
Рид переворачивается на спину и медленно садится, притягивает меня к себе и упирается головой мне в ключицу.
– Останься со мной.
Из моей груди вырывается короткий вздох.
– Рид, это не самая лучшая идея.
Он тянется вперед и нежно целует мою шею. От его поцелуя я вся дрожу.
Чертов Рид О’Хара!
– У тебя… с Тиджеем… было что-нибудь?
– Нет.
– А тебе бы хотелось, чтобы было?
– Нет.
Рид находит молнию на моем платье и медленно расстегивает ее, дразня себя и меня. Его рука блуждает по моей спине и опускается на задницу.
– Тогда останься, – снова просит он.
Вскидываю голову к потолку, моля господа дать мне хотя бы каплю самообладания. Но все тщетно.
Рид продолжает покрывать мою шею поцелуями, медленно спускаясь к груди. По очереди он снимает лямки моего платья, и оно соскальзывает по моим ногам вниз. Я стою перед ним в одних черных кружевных трусиках, понимая, что готова на все, о чем он только попросит. Рид прокладывает дорожку из поцелуев между моими грудями, а затем отстраняется от меня и стягивает с себя футболку, обнажая свое прекрасное тело.
Хвалю саму себя, что мне все-таки хватает самообладания не провести тотчас же по его рельефному прессу пальцами. Или языком…
ИИСУСЕ!
Неожиданно Рид надевает свою футболку на меня и, крепко прижав к себе, опускается со мной на кровать. Он перекатывается, и я оказываюсь на другой стороне кровати, уткнувшись ему в грудь. Его рука по-прежнему обнимает меня за талию, а его твердый член упирается мне в живот.
– Уже поздно. Поговорим завтра, – хрипло произносит он.
Я шумно выдыхаю и поднимаю на него взгляд. Рид пристально смотрит на меня ярко-голубыми глазами, радужка которых сейчас практически синяя от возбуждения. Он тяжело дышит, и я не могу себе представить, какая у него выдержка.
Гребаный хоккеист.
Рид кладет свою голову на мою, прижимая меня крепче к своей широкой груди. Я утыкаюсь носом ему в шею, жадно вдыхая его аромат, смешанный с запахом виски, и проваливаюсь в сон.
* * *Просыпаюсь от яркого луча солнца, озарившего мое лицо. Рукой я крепко обнимаю обнаженный торс мирно сопящего рядом Рида. Мои губы расплываются в глупой улыбке от осознания того, как приятно просыпаться с ним рядом.
Медленно, стараясь не разбудить его, сажусь в постели, пытаясь прикинуть, который сейчас час. Мой телефон остался в сумочке внизу, а в этой комнате нет часов, так что я даже примерно не представляю, сколько мы проспали.
Спала я на удивление хорошо. Видимо, аромат перегара, висящий в воздухе, одурманил и меня.
Сегодня вечером я улетаю в Австралию на три недели. Моника пришла в бешенство, когда по дороге домой я позвонила ей и рассказала об отказе от участия в «Ледяных танцах». Но уже через несколько минут перестала на меня орать и послала… прямиком в Австралию. Так что нужно поднять задницу и собрать вещи, если я не хочу погибнуть от длинных ногтей одной дьявольской брюнетки.
Тихо встаю с кровати, обхожу ее и наклоняюсь, чтобы подобрать с пола свое платье. Затем на цыпочках направляюсь к двери.
Когда дверь бесшумно закрывается за мной, делаю шаг в сторону, поднимаю голову и встречаюсь глазами с выходящим из своей комнаты Эштоном.
Чудненько.
Резко останавливаюсь и замираю, пойманная на месте преступления.
– Который час? – произношу первое, что приходит в голову.
Брат усмехается, окинув меня взглядом с ног до головы.
– Половина десятого. Выспалась? – ехидно интересуется он.
– Ага, – мычу я и залетаю в свою комнату, чтобы привести себя в порядок.
Через пятнадцать минут я захожу на кухню, где Эштон печет овсяные оладьи с яблоком. Я узнаю это по потрясающему запаху корицы, витающему в воздухе.
На мне по-прежнему футболка Рида, которая пахнет им и которую я ни за что не сниму. Буду ходить в ней вечно. Нужно добавить в завещание пункт, чтобы меня и похоронили в ней.
В ожидании допроса сажусь на высокий барный стул, обтянутый черной кожей, который стоит у кухонного островка. Но Эштон молчит.
– Эм… – у меня не получается произнести что-то внятное, поэтому я мычу. – Ничего не хочешь спросить?
Брат медленно поворачивается и, скрестив руки на груди, произносит:
– Ты должна понимать, что я убью его, если он тебя обидит.
– И я помогу тебе закопать его труп, – нервно усмехаюсь я и вижу, как плечи Эштона расслабляются. – Можно даже прямо здесь, у него ведь участок размером с целую страну. Никто даже не узнает.
Брат молча кивает и едва заметно улыбается.
– А как все прошло с Тиджеем? – Эштон подходит и ставит передо мной тарелку с оладушками, политыми кленовым сиропом.
– Все пошло не по плану. Мы больше не участвуем в съемках «Ледяных танцев», – откусив оладушек, с набитым ртом произношу я.
– Почему?
– Потому что им наплевать, как мы будем кататься. Их интересуют только рейтинги их шоу, которые они хотят поднять за счет наших с Тиджеем отношений.
Эштон замирает с лопаткой в руке и поворачивается ко мне.
– Ты и Тиджей?!
– Господи боже, Эштон. Они хотят, чтобы мы делали вид, что мы вместе. Но Тиджей взбесился и снял нас с участия в шоу.
– Доброе утро, – хриплый голос Рида, появившегося в дверях кухни, заставляет меня вздрогнуть.
Когда мои глаза встречаются с его, все мое тело дрожит, словно сквозь него только что прошел электрический разряд. Его мокрые после душа волосы взъерошены. Из одежды на нем только серые спортивные шорты. О, и он без трусов. Потому что шорты так низко висят на его бедрах, что если их немного потянуть вниз, то…
Твою мать.
Господи Иисусе!
Я на кухне. Мой брат стоит напротив меня. Мне нельзя возбуждаться!
– Доброе утро, – буднично произносит мой братец, доставая из кухонного ящика «Тайленол» и протягивая таблетку Риду, которую тот глотает, взяв со стола бутылку минеральной воды. – Какого хрена ты вчера так упился?
– Эй, полегче. Твоя сестра в мизерном лоскутке ткани села в тачку какого-то мудака и уехала. Бутылка виски спасла меня от самоубийства… Или убийства одного смазливого кумира малолеток.
Эштон усмехается и, ответив на звонящий телефон, выходит из кухни.
В изумлении округляю свои глаза и пристально смотрю на Рида, приоткрыв рот. Он что, серьезно произнес это при моем брате?!
Да, вы наверняка считаете меня идиоткой. Ха, Эбби Уильямс радуется, что парень из-за нее напился. Но я, черт побери, радуюсь, что он и в самом деле провел весь свой вечер в компании алкоголя, а не с этой долбаной брюнеткой. Или…
– Ты с ней спал? – позабыв о том, как радовалась еще несколько секунд назад, произношу я.
– С кем? – удивленно спрашивает Рид.
Все внутри меня кипит.
– С гребаной любительницей «Дайкири»! – гневно выпаливаю я.
Глупо злиться на него. Глупо ревновать его. Глупо желать его.
Я закрываю глаза и судорожно выдыхаю. Чувствую, как его рука касается моего подбородка, а затем обхватывает меня за шею, нежно поглаживая.
– Малышка, посмотри на меня.
Я послушно открываю глаза и любуюсь его красивым лицом. Его широкими русыми бровями, большими лазурными глазами, острыми скулами и квадратным подбородком с аккуратной русой бородкой. Он совершенно неотразим.
– Я с ней не спал. – Своей ладонью он запутывается в моих волосах. – Мне жаль, что я сбежал тогда. Ты была права. Я испугался.
– Ух ты… – шумно выдохнув, говорю я. – Вот это ты вчера нажрался, раз до сих пор не протрезвел.
Рид мотает головой, и уголок его губ на мгновение дергается в подобии улыбки.
– Эбби, с тобой я хочу большего, чем просто секс. Все это в новинку для меня. Я понятия не имею, как стать для тебя хорошим парнем. Меня постоянно нет дома, я устаю на тренировках, когда я вдруг тебе понадоблюсь, то не смогу быть рядом, потому что буду на длительной серии выездных игр. Я буду пропускать дни рождения наших детей, находясь на другом континенте. Ты…
Прикладываю свою ладонь ко лбу Рида и, перебив его душещипательную речь, произношу:
– Да у тебя белая горячка. Ты говоришь про каких-то детей, хотя мы всего лишь пару раз целовались. Все куда серьезнее, чем я думала. Дай свой телефон, позвоню 911.
Рид издает смешок и перехватывает мою руку, поцеловав запястье.
– Проведи этот день со мной?
– Не могу, – закусив губу, скулю я. – Через четыре часа у меня самолет в Сидней.
– А как же «Ледяные танцы»?
– Мы с Тиджеем покинули проект.
Даже слепой заметит, как изменилось настроение Рида при упоминании имени Моргана. Он хмурится, сводя брови к переносице.
– Между нами ничего не было. И никогда не будет. – Обнимаю его, положив руки на поясницу, и, задрав голову, утыкаюсь подбородком ему в грудь.
Рид обхватывает ладонями мое лицо и наклоняется, чтобы поцеловать.
– Подарите мне на день рождения долбаный колокольчик, оповещающий вас о моем приходе, – насмешливый голос Эштона заставляет Рида отстраниться от меня.
– Моя девушка улетает в Австралию, так что иди в задницу!
Эштон берет смузи из холодильника и, показав Риду средний палец, покидает кухню.
– Твоя девушка?
– Моя девушка.
– Может быть, я не хочу быть твоей девушкой?
– Это невозможно. Все вокруг хотят быть моей девушкой.
– Знаешь, я ненавижу любовные треугольники, так что тебе придется выбирать: или я, или твое эго.
Мой парень запрокидывает голову и громко смеется.
– Когда ты вернешься?
– Через три недели.
– Когда?!
– Через три недели.
– Почему тебя не будет так долго?
– Съемки для двух брендов купальников и две недели тренировок для фитнес-проекта Хэмсвортов.
Рид тяжело вздыхает и прижимает меня к своей груди, крепко обнимая. Он целует меня в макушку, и я закрываю глаза, наслаждаясь теплом его тела.
– Я буду скучать. Охренеть как сильно, – шепчет Рид мне на ухо.
Отстраняюсь от него и пристально смотрю ему прямо в глаза.
– Пообещай мне кое-что.
– Все, что угодно.
– Никаких брюнеток рядом с тобой.
Он усмехается и проводит рукой по моим волосам.
– Ревнуешь?
– А есть повод? – вскинув бровью, интересуюсь я.
– Ни одного.
Рид притягивает меня к себе и накрывает мои губы своими.
Глава 21
ADAM JENSEN – THE HUNTERРид
Я запретил нашей домработнице менять постельное белье в спальне, поэтому подушка до сих пор пахнет Эбби. Жадно вдыхаю аромат ее бальзама для волос и закрываю глаза.
Мои чувства к Эбби пугают меня.
Я схожу с ума с ней и без нее.
Если вы вдруг думаете, что я преувеличиваю, то спешу разочаровать. Я преуменьшаю. Все эти семь дней с момента отъезда Блонди я ложусь спать в футболке, которую надел на нее в ту ночь…
Помните, я говорил, что никогда не превращусь в слюнтяя?
Кажется, я солгал. Впервые в жизни.
Все очень дерьмово, я знаю.
Разлука с Блонди плохо на меня влияет.
