Ава Хоуп Овертайм

Глава 29

Эбигейл

За последние трое суток я кончила двенадцать раз. Я говорю вам об этом не для того, чтобы вы завидовали мне. Хотя завидовать есть чему, согласитесь. Рид О’Хара – чертов бог секса. Нужно поинтересоваться, в год кого он родился. Ставлю на то, что в год кролика. Гребаный сексуальный маньяк.

Десять минут назад Рид уехал на тренировку, успев до этого довести меня до очередного яркого оргазма, от которого я все еще прихожу в себя, сидя на его террасе. Легкий ветерок ласково развевает мои длинные волосы. А вдалеке слышны крики чаек. Запрокидываю голову, подставляя лицо солнечным лучам, и улыбаюсь.

Сегодня новый спонсор «Орлов» устраивает какой-то благотворительный вечер, на котором должны присутствовать все игроки клуба с их семьями. Не люблю такого рода сборища, но выбора у меня нет. Я хочу быть там со своим парнем.

До сих пор не верится, что мы вместе.

Искренне надеюсь, что все это не окажется каким-то экспериментом моего психиатра с ролевой игрой в стиле фильма «Остров проклятых». И что мы с Ридом и в самом деле вместе.

Потому что я люблю его. До сумасшествия.

Мои мысли прерывает звук айфона, сигнализирующий о новом сообщении:

Рид:

Я никогда не трахался без резинки.

Я закатываю глаза и отвечаю:

Эбби:

Я никогда не прыгала с парашютом.

Ответ приходит сразу же:

Рид:

Что?!

Эбби:

Что что? Разве мы не играем в игру «я никогда не»?

Рид:

Ха-ха.

Рид:

Нет.

Рид:

Хочу трахнуть тебя без резинки.

Рид:

Ты по-прежнему считаешь, что мы играем в какую-то тупую игру для подростков?

Эбби:

Нет, теперь я думаю, что ты спятил.

Эбби:

Через три минуты у тебя начнется тренировка. Можешь подумать о чем-нибудь кроме секса?

Рид:

Смогу, когда окажусь на льду.

Рид:

А пока я могу думать только о том, как хочу оказаться в тебе.

Рид:

Все, иду на лед.

Рид:

Запиши мне сексуальное видео. Подрочу в душе после тренировки, если, конечно, буду жив. Зелински все еще смотрит на меня взглядом каннибала.

Я громко смеюсь. Ну какой же он идиот. Надеюсь, вечером он будет вести себя прилично.

После тренировки «Орлы» сразу же поедут в Ратушу Лос-Анджелеса, на 27-м этаже которой будет проходить благотворительный вечер. Так что мы сможем заняться сексом не раньше чем через девять часов. Возможно, данный период воздержания покажется вам вполне нормальным, но мы ведь говорим о Риде. Он хочет меня постоянно. И, что самое удивительное, мое тело тоже безудержно желает его.

Откидываюсь головой на спинку кресла, и блаженная улыбка вновь озаряет мое лицо.

– Я очень рада, что у тебя был секс. Но не искренне!

Распахиваю глаза и поворачиваюсь на голос Джессики, которая стоит в дверях, скрестив руки на груди.

– Почему ты еще не одета? – недовольно интересуется она.

– Я одета.

Джессика осматривает меня с ног до головы и тяжело вздыхает. Я тоже наклоняю голову и смотрю на белую широкую футболку Рида и короткие джинсовые шорты.

– То есть ты собираешься ехать в этом? – Она смотрит на меня так, словно на мне мешок для собачьих экскрементов.

Я не понимаю, что ей не нравится. Так ходит половина Лос-Анджелеса.

Видя мое замешательство, Джесс восклицает:

– Это же «Кристиан Диор», Эбби!

– А-а-а-а, ну раз «Кристиан Диор», то велю своим придворным принести мое бальное платье!

Джессика фыркает и закатывает глаза.

– Мне все понятно. Дебилизм передался тебе от моего братца вместе с его спермой.

– Иисусе, Джессика! – С ужасом в глазах смотрю на нее, пока она звонко смеется.

– Поднимай свою задницу и поехали выбирать тебе прикид для сегодняшнего вечера.

Три часа спустя стою перед зеркалом в холле, завершая макияж. Подвожу глаза черной подводкой и добавляю золотые тени, наношу на губы светло-розовый блеск со вкусом малинового пломбира и поправляю волосы, локонами струящиеся по моим плечам. Отхожу немного назад, чтобы увидеть себя в зеркале в полный рост, и прикусываю губу.

Черт возьми, надеюсь, Риду понравится.

Хотя кого я пытаюсь обмануть?

Риду нравится, когда я голая. Под ним. Над ним. Или на коленях перед ним.

Так что вряд ли он по достоинству оценит мое длинное красное платье от «Гуччи», украшенное золотистыми нитями, с сексуальным разрезом до середины бедра.

Джессика заставила меня зайти не только к «Кристиану Диору», но еще и к какой-то «Донателле Версаче», «Баленсиаге» и, конечно же, «Гуччи». Как только мы переступали пороги бутиков, девушки-консультанты приносили нам дорогое шампанское, оба бокала которого за нас обеих сразу же вливала в себя Джесс; безглютеновые пирожные без сахара, на которые невозможно было даже взглянуть без слез; уродские шмотки с ценником, на котором была указана стоимость моих почек.

Джесс заставила меня перемерить и скупить половину барахла, находящегося в этих неоправданно дорогих магазинах, потому что – цитирую: «Девушка самого высокооплачиваемого хоккеиста не может позволить себе выглядеть как простушка».

И кому вообще какое дело, что на мне надето? Рид любит меня голой, и это главное.

Пока я расплачивалась, расфуфыренные менеджеры шушукались о том, кому же я так чертовски хорошо отсосала, что он дал мне так много денег.

Гребаные фурии.

Еще раз оглядываю себя в зеркало и беру с консоли новую сумочку. Странное волнение охватывает меня, пока я направляюсь к припаркованному в гараже Касперу. Наверняка я просто переживаю из-за мероприятия, на котором будут сотни людей. Удобно устраиваюсь на водительском сиденье своего автомобиля и двигаю в сторону Ратуши.

За окном моего «Мустанга» мелькают огоньки высоких зданий, тянущихся по Мейн-стрит. Когда я подъезжаю к белой высотке, уже начинает темнеть. Въезжаю на парковку Ратуши и отдаю ключ от Каспера подошедшему к водительской двери служащему. Достаю из сумочки телефон, чтобы написать Риду, что я на месте. Через широкую арку вхожу в мэрию и оказываюсь в узком длинном коридоре со стенами из золотистого мрамора. Лифт привозит меня на двадцать седьмой этаж, с которого открывается изумительный панорамный вид на мерцающий светом город. Засмотревшись на окружающие Ратушу вытянувшиеся к небу здания, подсвеченные яркими огнями, врезаюсь в чью-то спину.

– Прошу проще… – Замолкаю на полуслове, когда мужчина поворачивается ко мне лицом.

– Эбби, милая… – тянется ко мне он.

Когда наши одинаковые глаза цвета льда встречаются, сердце начинает стучать в бешеном темпе. Мои глаза пугающе расширяются, а дышать становится так тяжело, словно из моих легких выбили весь воздух.

Это какой-то гребаный мираж. Человек, стоящий передо мной, просто не может быть им. Нет, нет, нет! Этого не может быть!

Мужчина, очень похожий на моего отца, протягивает руку, желая притянуть меня к себе. И это его движение заставляет меня очнуться и выйти из ступора. На смену ужасу приходят отвращение и злость.

– Не подходи! – восклицаю я, выставив руку вперед.

– Эбигейл…

– Что ты здесь делаешь?!

Все внутри меня кипит так, словно Мейзикин уже вовсю готовит котел для этого самозванца. Боюсь представить, какое у меня сейчас выражение лица. Но я уверена, что если бы вместо своей идиотской суперспособностью не толстеть я выбрала убийство взглядом, то сейчас вышел бы уже второй мой фильм про день сурка.

– Мэттью, благотворительный вечер начнется через несколько минут. Все ожидают только вас, – произносит спортивный директор «Орлов», вышедший из двойных коричневых дверей слева от нас.

– Мне нужно еще несколько минут, Чейз, – сурово произносит мой отец, не сводя с меня взгляда. Будто если он его отведет, то я исчезну. Глупенький. Я уже сорок тысяч раз моргнула за эту минуту, но отец так и не исчез. Так что это не мираж, а… Стоп!

ТВОЮ Ж МАТЬ!

НЕТ! НЕ-Е-ЕТ!

Закрываю глаза и делаю глубокий вдох, а затем сквозь зубы произношу:

– Молю, скажи, что ты не тот самый новый спонсор клуба.

– Эбби…

Я распахиваю глаза и пристально смотрю на него. Мэттью Кроуфорд собственной персоной. Великий. Легенда. Кумир миллионов. Все знают его именно таким. И лишь ограниченному кругу лиц известно, что он хреновый отец и гребаный изменщик.

Он снова делает попытку дотронуться до меня, но я отпрыгиваю от него как ошпаренная. Отец опускает руку и тяжело вздыхает.

Позволяю себе рассмотреть его: дорогой черный смокинг, идеально сидящий на его широких плечах, светлые волосы с сединой на висках, голубые глаза с морщинками в уголках. За эти восемь лет он практически не изменился. Чего не скажешь о нас с Эштоном. Пока этот донор спермы оплодотворял очередную стриптизершу, мы с братом повзрослели. Слишком рано. Из-за него.

Ненавижу.

– Послушай, я тебе не враг.

– А кто? – Чувствую, как мои глаза наполняются слезами.

– Давай обсудим все спокойно? За ужином. Ты свободна в ближайшие дни?

– Так ты подстроил все это? Переход Эштона в клуб, который ты спонсируешь, – это твоих рук дело? – гневно выплевываю я.

– Я никак не причастен к этому, Эбигейл!

Мой отец был прекрасным актером много лет. Странно, что у него до сих пор нет гребаного «Оскара».

Дверь слева от нас снова распахивается, и из нее выходит Рид. На мгновение я забываю обо всем.

Иисусе, как он совершенен!

Никогда не видела ничего сексуальнее.

На нем черный приталенный пиджак, классические брюки, белая рубашка и черный галстук. И все, о чем я могу думать – хочу, чтобы он трахнул меня сегодня, не снимая этого костюма.

Рид проводит рукой по своим уложенным назад волосам и встречается со мной взглядом. Его обычно голубые глаза сейчас такие темные, что по всему моему телу пробегает дрожь. Тремя большими шагами он пересекает расстояние между нами и притягивает меня к себе для поцелуя. Он трепетно ласкает мои губы своими, даже не пытаясь просунуть мне в рот свой наглый язык.

– Ты самая красивая девушка в мире, – нежно касаясь рукой моих волос, произносит Рид. – Нет, во всей вселенной. И если мне придется набить морду инопланетянам, чтобы ты официально получила этот титул, то так тому и быть. Я готов, малышка.

Я запрокидываю голову и смеюсь, вложив свою руку в его. А затем опускаю голову, и мой взгляд возвращается к человеку, испоганившему мою жизнь. Точно, мы здесь не одни.

И мне становится не до смеха.

– Сколько? – произношу я, гневно уставившись на своего отца.

Рид поворачивается, чтобы посмотреть, к кому я обращаюсь.

– Мэттью, – удивленно произносит он, протягивая ладонь для рукопожатия.

– О чем ты? – сводя брови к переносице, произносит пристально смотрящий на меня отец, на автопилоте пожимая протянутую Ридом руку.

– О сумме, которую ты вложил в клуб. Уйди, и я все тебе возмещу.

Могу себе позволить. Ведь от семейства моей матери мне достался неплохой трастовый фонд.

Некоторое время отец стоит неподвижно, а затем поворачивается к Риду и произносит:

– Рид, ты не оставишь нас?

Я сильнее сжимаю руку Рида и набираю полные легкие воздуха.

– В этом нет необходимости, отец, – произношу это слово, вложив в него все свое отвращение, и продолжаю: – Он знает, что ты бросил нас.

– Я не бросал вас.

– Ага. Ты просто не смог удержать свое мужское достоинство в штанах.

Лицо отца становится свирепым, его руки сжимаются в кулаки, и я вижу, как на шее напрягаются желваки.

– Эбигейл, я по-прежнему твой отец. Нравится тебе это или нет. И я еще раз повторяю, что никак не причастен к тому, что Эштон оказался в «Орлах». Если тебе так хочется кого-то винить, то я расскажу тебе, кто уговорил его сменить клуб! – гневно выпаливает Мэттью, а затем неожиданно поворачивается к Риду. – Или ты хочешь рассказать ей сам?

Глава 30

Эбигейл

Понятия не имею, как оказываюсь на водительском сиденье своего «Мустанга».

Даже не помню, как выхожу из Ратуши.

Я будто в бреду.

Давлю на педаль, не чувствуя скорости.

Всю жизнь мне было страшно кому-то довериться. Вокруг меня было множество прекрасных людей, но из-за детских обид на своих родителей я считала, что все они в конечном счете меня бросят. Что в целом мире у меня есть только брат и его Лиза, после смерти которой я разочаровалась в людях и в любви окончательно.

Тогда мне и в голову не приходило, что когда-нибудь я встречу человека из своих мечтаний, которого стану любить больше всего на свете. Но это произошло. Мое сердце уже давно принадлежало Риду О’Харе. И наконец спустя столько лет я доверила ему всю себя.

Я хотела его. Нас. Быть с ним. Любить его. Всегда.

То, что я чувствую к Риду, невозможно описать словами. Мое сердце настолько переполнено любовью к нему, что, кажется, я в прямом смысле отдам ему свое сердце, если его вдруг перестанет биться.

Торможу на светофоре и трясущимися руками беру телефон. На нем несколько десятков сообщений от Рида. Но я просто не могу их открыть. Бросаю телефон на пассажирское сиденье и прижимаюсь лбом к рулю.

В фильмах и любовных романах больше всего на свете раздражает, когда главные герои не могут засунуть глубоко в задницу свою гордость, открыть рот и все обсудить. Вместо этого они теряют кучу времени впустую, так и не разобравшись во всем.

Поверьте, меня тоже это бесит. Я знаю, что нужно было спокойно поговорить с Ридом. Во всем разобраться. Ведь именно так делают нормальные люди. И хотя меня нельзя назвать нормальной, мы обязательно поговорим обо всем этом дерьме и его к нему причастности. Но не сейчас.

Мне просто нужно уехать. От него. От отца. От всего.

Сворачиваю на двухполосную дорогу, ведущую к дому Рида. Всего пять минут езды через лес, и я смогу надеть его футболку, свернуться калачиком в его постели и уткнуться носом в подушку, наслаждаясь его запахом.

Неожиданно «Мустанг» начинает шипеть и трястись. Я едва успеваю съехать на обочину, как он глохнет.

Фантастика.

Выругавшись, тянусь к телефону, чтобы вызвать эвакуатор. Как вдруг вспоминаю, что Рекс сказал мне звонить ему, если с Каспером что-то произойдет.

Нахожу его номер и жду ответа. Слава богу, он отвечает почти сразу:

– Рекс, – раздается его грубый голос на другом конце линии.

– Привет, это Эбби. Извини, что беспокою, но «Мустанг» заглох прямо посреди леса. Так что мне очень нужна твоя помощь! – на одном дыхании произношу я.

– Я в часе езды от города, – отчаянно простонав, отвечает он. – Скинь мне свое местоположение, я пришлю к тебе кого-нибудь из ребят. Ты одна?

– Да.

– Запри машину, ладно?

– Да. Спасибо!

Сбрасываю звонок и снова упираюсь головой в руль.

Полная луна освещает верхушки многочисленных деревьев, вытянувшихся вдоль дороги. Окружающая лес темнота заставляет мое сердце безжалостно биться, и вокруг настолько тихо, что этот стук кажется оглушительным.

Спустя примерно десять минут за Каспером останавливается мотоцикл. Из-за яркого рассеивающегося света его фар у меня не получается разглядеть сидящего за рулем человека. Когда фары гаснут, в зеркале заднего вида я вижу черный «Харлей». Мужчина снимает шлем, и я узнаю в этом высоком брюнете компаньона Рекса. Если не ошибаюсь, его зовут Энди, а может быть, Эндрю. Я видела его один раз на слете, и тогда мне показалось, что между Ридом и этим парнем напряженные отношения, но у меня не было времени спросить об этом. Пусть решают свои проблемы сами. А мне нужно как-то выбираться из этого гребаного леса, в котором даже сеть ловит через раз.

Парень направляется к моему припаркованному на обочине «Мустангу», и я выхожу из машины, натянув свою самую милую улыбку.

– Привет! Спасибо, что так быстро приехал.

– Я как раз забирал мотоцикл у клиента. Я – Эндрю, – парень протягивает мне руку.

– Эбби, – протягиваю руку в ответ, но вместо рукопожатия Эндрю притягивает мою руку к своим губам и оставляет мягкий поцелуй.

Мне хочется стукнуть его головой о капот «Мустанга» за этот жест. Но я сдерживаю внутреннего Халка ради гуманитарной помощи для своего любимого Каспера.

Вытаскиваю руку из его железной хватки и, снова натянув улыбку, щебечу:

– Я ехала по дороге, и он просто заглох. Можешь посмотреть, что с ним?

Парень пристально смотрит на меня. Его взгляд следует по моему телу, остановившись дольше положенного на глубоком вырезе на бедре.

Гребаный кусок дерьма, я прошу тебя осмотреть мою машину, а не меня.

Ты что, не различаешь нас? Придурок.

– А где Рид? – засунув руки в карманы, интересуется озабоченный кретин.

Пытаюсь придумать какой-то остроумный ответ, но мой мозг отказывается функционировать в полную силу. Все, о чем я могу думать, – как я, мать его, вляпалась.

– Он едет с благотворительного вечера. Скоро должен быть здесь, – выдаю свою самую сладкую ложь, надеясь, что мой голос не сильно дрожит.

Эндрю молча кивает и поднимает капот автомобиля. Прикрываю глаза и едва слышно выдыхаю, все еще боясь сдвинуться с места. Я словно приросла к асфальту, вцепившись в ручку водительской двери. Будто это мой спасательный круг.

Буквально через минуту из-под крышки капота доносится голос придурка:

– Нужно менять свечи зажигания. Оставь «Мустанг» здесь, завтра я подъеду и поменяю. – Эндрю закрывает капот и смотрит на меня. – Садись на «Харлей», я довезу тебя, куда нужно.

Меня охватывает безудержный страх. Я ощущаю внутри себя нарастающую дрожь. Костяшки моих пальцев побелели от той силы, с которой я сжимаю дверь.

– Я подожду Рида в машине.

– Рекс настоятельно просил меня доставить тебя домой.

Мне хана.

– Хорошо, только возьму сумочку.

Я поворачиваюсь лицом к водительскому сиденью, опираюсь одной ногой на кресло коленом и тянусь к сумочке. Когда я пытаюсь выпрямиться и убрать колено с сиденья, то слышу хлопок. А затем ощущаю на правой ягодице жжение.

Этот ублюдок что, шлепнул меня по заднице!?

Пытаюсь опереться второй ногой на асфальт и едва успеваю выпрямиться, как ощущаю сзади массивное тело Эндрю. Придурок хватает меня за волосы, наматывает их на кулак и тянет на себя, заставляя прогнуться в спине. Затем буквально впечатывает меня своим телом в «Мустанг», ладонью проскользнув мне в вырез моего платья на бедре. Он так крепко сжимает мою ногу, что мне больно.

Черт, черт, ЧЕРТ!

– Я видел, как ты стонала, сидя верхом на Риде, во время киносеанса, – шепчет мне на ухо Эндрю, кусая мою мочку. – Так что не сопротивляйся, сладкая. Ты же эскортница. И любишь трахаться!

Я судорожно дышу мелкими вдохами, пытаясь вспомнить, как спасались из таких ситуаций жертвы насилия в детективах. В голове вспыхивают образы изнасилованных и убитых женщин в сериале «Крах», который я на днях досмотрела, и я закрываю глаза, понимая, что на этом все.

Вот есть же сериал «Половое воспитание», так какого черта Netflix не может снять что-то подобное про изнасилование?! Только не в стиле «13 причин почему», когда все закончилось самоубийством главной героини. Простите за спойлер. А что-то более информативное.

Торжественно клянусь не смотреть больше подобные сериалы. Ну если, конечно, выберусь из этого леса живой.

Вероятность, что в ближайшие минуты здесь проедет автомобиль, равна нулю.

Я в долбаном лесу. На пустынной дороге. Ночью!

Моя машина заглохла. Я не могу достать телефон. А даже если смогу, то у меня не будет времени, чтобы вызвать 911 или позвонить Риду.

Бежать мне тоже некуда. На мне босоножки на шпильках высотой с долбаную ратушу, в которой я только что была.

Единственный вариант, который у меня остается, – попробовать потянуть время. Любой ценой. Вроде как маньяку не интересно насиловать жертву, если она не сопротивляется. Понятия не имею, откуда в моей голове эта информация. Но, может быть, все-таки эти сериалы не такое уж и полное дерьмо.

Начинаю тереться задницей о его пах и кладу свою голову ему на плечо.

– Я хочу видеть тебя, когда ты будешь трахать меня, – сладким голосом произношу я и запускаю свои руки ему в волосы.

Эндрю разворачивает меня к себе и удивленно пялится.

– Что? – смотрю ему прямо в глаза, запуская свою руку ему под футболку. – Мне хочется видеть, как ты потеряешь контроль, достигнув апогея.

Иисусе. И откуда только в моей голове такие фразочки гребаных обольстительниц!? Но, кажется, это работает.

Провожу ногтями по кубикам его пресса и спускаюсь ниже, обхватив его член. В карих глазах Эндрю отражается дикий огонь. Он наклоняется к моим губам, чтобы поцеловать меня, и я вздрагиваю. Я же говорила, что актриса из меня никакая. Гены папочки не сработали.

На губах Эндрю появляется опасная ухмылка, и все мое тело покрывается мурашками от ужаса. Я сильно сжимаю его член, вцепившись ногтями, отчего он хватает меня за волосы и злобно рычит:

– Неужели ты думала, что я поверю во все это дерьмо? Я трахну тебя, чего бы мне это не стоило. И твой драгоценный Рид мне за это ничего не сделает. Поверь, собственная репутация ему гораздо важнее его игрушек.

Он тянется к пряжке ремня, чтобы расстегнуть его, и я, пользуясь тем, что обе его руки заняты, резко бью его коленом по яйцам и толкаю кулаками в грудь. Делаю шаг влево, пытаясь убежать, поворачиваюсь лицом к дороге и застываю на месте, ослепленная желтым светом фар несущегося на меня автомобиля…

Глава 31

Рид

Чейз Дженкинс, наш спортивный директор, сидящий напротив меня за большим круглым столом в самом центре просторного колонного зала мэрии города, гордо рассказывает о своей дочери, поступившей в Гарвард. Я считаю Чейза нормальным мужиком, но сейчас мне не до его болтовни. Эбби написала мне более десяти минут назад, что она уже в холле, но стул рядом со мной по-прежнему пуст.