Ава Хоуп
Феномен
Глава 32
– О, нет. Это выражение лица..
Он очаровал тебя.
– Что? Нет!
– Брось!
(с) «Сдохни, Джон Такер»
Итан.
Утром я просыпаюсь с осознанием того, что пробежки не будет.
О каком беге может идти речь, если ночью был самый настоящий марафон секса?
Мы уснули уже с восходом солнца. Но мне глубоко наплевать. Я готов пожертвовать сном ради того, чтобы вновь и вновь лицезреть, как Лукреция запрокидывает голову, когда взлетает ввысь.
Этой ночью все было иначе.
Мы не торопились. Исследовали тела друг друга. Наслаждались каждым трепетным прикосновением, каждым судорожным вздохом, каждым нежным поцелуем.
Все, что происходило между нами, было настоящим волшебством.
И, кажется, мы все-таки помешали девочкам спать, потому что кто-то из них дважды стучал нам, когда мы ускорялись, и изголовье кровати начинало с грохотом биться о стену.
Как только я выхожу из душа, то встречаюсь взглядом с двумя недовольными соседками Лу, стоящими на кухне. Мэри зевает, а затем провожает меня гневным взглядом, пока направляется к столу.
– Кофе? – с улыбкой на губах интересуется Элис.
– Я бы не отказался, – улыбаюсь я, остановившись у кухонной столешницы. – Спасибо.
– Садись, мы не кусаемся, – произносит Мэри, показывая на стул напротив.
Я сажусь за квадратный стол, по центру которого стоят два букета лиловых цветов, что я подарил Лу. Мэри пристально рассматривает меня своими зелеными глазами, и я делаю тоже самое. В игру в гляделки мне нет равных.
– Лу там вообще жива? – вскидывает она бровь и снова зевает. – Или ты затрахал ее до смерти?
– Святые печенюшки, Мэр! – Элис ставит передо мной кофе и тарелку с куском вишневого пирога.
– Спасибо, – благодарю ее я и отламываю ложкой кусочек вишневого пирога.
Какое-то время мы с Мэри сидим молча, пока я пью кофе и завтракаю. Затем Элис садится напротив меня, рядом с подругой, и складывает руки в замок. Она тоже пристально смотрит на меня, затем делает глоток кофе из большой розовой кружки с надписью «Moscow never sleep» и интересуется:
– Так, вы.. эм.. вчера хорошо провели время? Ну, я имею в виду у твоей мамы, а не ваш безудержный секс ночью..
– Да, все прошло отлично, – усмехаюсь я. – У «Яугаров» теперь есть спонсор.
Девчонки переглядываются.
– Ты серьезно??
Киваю.
Они начинают визжать, а затем вскакивают со стульев и начинают меня обнимать. В этот момент в дверях я замечаю Лу, и у меня перехватывает дыхание, потому что она так прекрасна. На ней моя футболка, которая доходит ей до колен. Ее волосы взлохмачены, карие глаза горят, а соблазнительные губы раскраснелись от поцелуев и раскрылись в широченной улыбке.
– Доброе утро, – произносит она, облокотившись на дверной косяк.
Ее подруги тут же от меня отскакивают, и Элис бросает:
– Мы просто благодарили его за то, что он подарил тебе три оргазма за ночь.
– Вообще-то четыре, – тут же добавляет Лу прикусывает губу и мотает головой в стороны.
Я улыбаюсь. Как придурок. Самый счастливый придурок в мире, потому что Лу только моя.
Мы переглядываемся, и в голове проносятся тысячи мыслей того, что мне хочется сделать с ней. Мой член уже в боевой готовности, и мне приходится незаметно поправить его, чтобы не смущать девчонок, стоящих рядом со мной.
– Ладно, не буду вам мешать, голубки, мне пора на работу, – усмехается Элис и поднимает рюкзак с пола, а затем направляется к дверям, у которых останавливается и строго приказывает: – О, и правило нашего дома – никакого секса на кухонном столе. Это место святое!
Я смеюсь, а затем поднимаюсь со стула. Убираю посуду в раковину и облокачиваюсь на столешницу.
– А я пойду к себе, у меня куча очень важных дел, – Мэри уходит в свою комнату и закрывает дверь.
– Так и будешь стоять в дверях? – интересуюсь я, повернувшись к Лу.
Она улыбается, а затем поджимает губы и тихо спрашивает:
– Не хочешь принять душ?
Вскидываю бровь и снова улыбаюсь, а затем подрываюсь с места и бегу к Лу, чтобы закинуть себе на плечо. Лукреция громко смеется и визжит, пока я несу ее в душ, где довожу языком до пятого оргазма, а затем мы вместе получаем еще один.
Весь оставшийся день мы проводим в постели, болтаем, занимаемся сексом, едим пиццу, снова болтаем, снова занимаемся сексом, и под вечер, обессиленные, включаем какой-то фильм, под который тут же засыпаем. Идеальное воскресенье.
Следующий день начинается с того, что мы проспали, потому что ночью снова несколько раз занимались сексом. Чувствую себя рекордсменом по количеству сношений за сутки.
Но не хотеть Лукрецию просто невозможно.
Я, как наркоман, жадно впитываю каждый ее вздох, каждый стон, каждый крик, как дозу.
Меня манит сладкий запах Лу. Я схожу с ума от ее восхитительной задницы. Я теряю голову от тех эмоций, которые полностью поглощают мое сознание, когда мы вместе. Мои чувства обострены, и я не хочу от нее отрываться. С каждым днем все сильнее пропадаю в омуте ее янтарных глаз.
Она такая красивая, такая вкусная, такая.. моя.
И вот я уже снова ее хочу, но нужно торопиться. Носимся по комнате, быстро собираясь, а затем за рекордное время добираемся до университета.
Пары пролетают в мгновение ока. Будто бы мне есть до этой учебы дело, но доучиться нужно.
После пар – тренировка, где мама объявляет о том, что теперь у нас есть спонсор. Команда радуется, все друг друга поздравляют, а лишь думаю о том, как хочу вновь остаться наедине с Лу.
Господи, я на ней помешался.
Хочется взвалить ее на плечо и свалить отсюда.
Поскорее бы оказаться дома. Поскорее бы оказаться в ней.
Никогда не думал, что буду так сильно зависим от секса. И уж тем более никогда не думал, что буду так зависеть от этой болтливой мисс всезнайки. Но все изменилось, когда она стала моей мисс всезнайкой. Смотрю на нее, и в груди тепло разливается от мысли, что эта ее потрясающая улыбка адресована мне, потому что она смотрит на меня своими карамельными глазами, гипнотизируя и заставляя чувствовать, что все взаимно.
Святой Иисус, как она красива.
Во время тренировки я держу субординацию. Помню, что бывший Дятел постоянно нарушал ее личное пространство, так что мой предел – это чмокнуть ее, когда она приземляется в мои объятия после неудачных стантов. Все остальное, чем мы занимаемся за закрытой дверью нашей спальни, – только наше дело. Лапать ее у всех на глазах – это отвратительно.
После тренировки команда решает собраться в баре. Но мне звонит Аманда, поэтому я вынужден ненадолго отъехать. Наше прощание с Лу затягивается на полчаса, потому что мы целуемся в моем «Ровере». И если бы не стук Элис в окно, заставивший меня отстраниться, то я бы целовал Лу гораздо дольше.
Вечно.
Не помню, чтобы был так одержим Амандой или кем-либо до нее.
Мне постоянно нужно присутствие этого милого Хоббита рядом. Хочется вдыхать запах лаванды, которым насквозь пропитана Лу, целовать ее сладкие пухлые губы, доводить до оргазма, ловя ртом ее греховные стоны.
Я по уши влюблен в нее.
Сам не понимаю, как за пару недель мы перешли от стадии «исчезни из моей жизни» до «будь со мной вечно», но мне чертовски это нравится. Мне с ней так легко. И я уже даже не представляю, каково это, – быть без нее.
Да, ее рот затыкается лишь только во время наших поцелуев. Она говорит много, но говорит лишь то, что думает. Но мне хочется верить, что Лу никогда не станет мне врать.
Я уже обжегся с Амандой. Не хочу больше лжи. Мне хватило.
До Аманды было сложно привязываться к людям, а после – стало только хуже.
Мы с мамой часто переезжали, поэтому жизнь научила меня не привязываться ни к чему. Ни к людям, ни к вещам, ни к местам.
Когда я был помладше, то пытался завести друзей, обустроить свою комнату, найти в городе любимое место. Но затем понял, что это лишь все усложняет. Потому что я всегда все бросаю. Наверное, именно по этой причине я и сказал тогда Лу, что нельзя ничего бросать. Нужно следовать за мечтой.
Когда мы переехали в Солт-Лейк-Сити, мама была влюблена в Джейка. Или Джека. А, может, Джо. Их было так много, что я всех уже и не вспомню. Он оказался мормоном, который хотел заманить нас в свою секту, но мама вовремя выбралась из этого кошмара.
То, что мы никуда не уехали после их расставания, – чудо. Чудо, имя которому – Мэри-Джейн.
Именно соседка протянула моей матери руку помощи, предложив работать в УЮ. И Нора, к моему большому удивлению, согласилась.
Вот только мне уже было четырнадцать. И я настолько привык ни к чему не привязываться, что перестроиться на другой лад было уже просто невозможно. Я держался обособленно, играл в регби, ходил в школу. На этом все.
Однажды я шел с тренировки и увидел, как к девчонке из нашей школы пристают старшеклассники, и полез в драку, чтобы защитить ее честь. Их было четверо, а я один. Но на помощь мне пришел высокий темноволосый мексиканец. Вместе мы надавали по роже ублюдкам, а после этого стали друзьями.
Сантос – моя полная противоположность, но этот парень помог мне побороть свою отреченность. Благодаря ему я выбрался из вакуума, в котором находился много лет. Я стал вести себя раскованнее: стал общаться с ребятами по команде, пару раз даже посетил вечеринки, впервые поцеловался, занялся сексом. Стал практически нормальным. И так было ровно до того момента, пока Аманда вновь не вернула меня в тот самый вакуум.
Она был для меня всем. Я любил ее. Представлял, как на ней будет смотреться свадебное платье, как она будет идти ко мне навстречу, пока я буду стоять у алтаря. Прокручивал в голове нашу жизнь, хотел завести с ней детей. Аманда была моим будущим, как мне казалось. Но после ее поступка, я будто вернулся в прошлое. Снова стал тем самым Итаном, который просто существует.
За этот год я ни разу не пытался соблазнить девушку. Я ни разу не ходил с друзьями в бар. Целый год я провел в четырех стенах, пытаясь понять, почему она так поступила. Но ответов так и не находил. Доверять кому-то после нее казалось полнейшим абсурдом.
До встречи с Лу.
Моя жизнь с ее появлением в ней вдруг наполнилась светом. Вакуум по-тихоньку стал сдуваться, возвращая меня из тьмы.
И сейчас мне безумно нравится эта жизнь.
Жизнь, в которой Лу рядом.
Глава 33
– Если любишь человека, отпусти его.
– Это сказал слабак, а другие слабаки повторяют.
(с) «Друг невесты»
Итан.
Останавливаюсь на подземном паркинге, но не тороплюсь глушить двигатель. В салоне «Ровера» тихо звучит Nickelback – How You Remind Me, пока я пристально смотрю перед собой, внимательно изучая серую стену, на которой яркими пятнами выделяется рассеивающий свет моих фар.
Я просто не хочу подниматься к себе. Не хочу видеть Аманду. Чувствовать запах ее парфюма, который уже наверняка шлейфом разошелся по всей моей квартире. Слышать ее голос. Тот самый голос, который хотелось слушать до конца своих дней.
Я не врал Лу, я действительно больше не люблю Аманду. Не после всего, через что мне пришлось пройти.
Но я по-прежнему не могу отпустить ее. Не могу простить. Не могу забыть.
Лукреция все же была права по поводу чокнутых бывших: Аманда преследует меня, как призрак. Пусть и не в прямом смысле.
Откидываюсь головой назад и издаю стон отчаяния. Закрываю глаза, вспоминая тот день, когда все узнал.
Была середина марта. На темно-синем небе сияла полная луна. Ее свет отражался в лужах, появившихся на бровке после сильного дождя. Настроение было ни к черту, учитывая, что Аманда игнорировала меня больше недели, и я не знал, что мне делать. Я не мог заявиться к ней домой, ведь никто не знал о наших отношениях. И я не мог поинтересоваться у ее подруг, что происходит, ведь у Аманды их просто не было. Она вообще не общалась ни с кем кроме меня. Не подумайте, я никогда ничего ей не запрещал. Она просто тяжело сходилась с новыми людьми в силу своей скромности. У меня оставался только один вариант – поговорить с ее братом. И я намеревался сделать это после игры.
На поле вышли пятнадцать наших игроков и столько же игроков команды-противника. Мы вытянули жребий, и наша команда разыграла снаряд ударом ноги. Дальше два неудачных мола. И наконец – схватка. Схватка – наиболее травмоопасное продолжение мола, в которое вступили по восемь игроков от каждой команды, образовав три линии и сцепившись головами. В получившийся туннель бросили мяч, и началась борьба за снаряд, которая и закончилась для меня плачевно.
Одно неудачное движение Алека, и вот я уже лежал на мокром газоне, скрючившись от боли.
Всего одно неудачное касание, и вот я практически мертв.
Я чувствовал не столько физическую боль, сколько эмоциональную. Боль полностью пронзила мою грудь, надавливая с такой силой, что я начал задыхаться от безысходности. От беспомощности. От обиды.
Разве это жизнь, если никогда больше не сможешь заниматься тем, что любишь?
Это ад.
Спустя несколько дней, когда меня выписали из больницы, я отыскал Алека, чтобы получить объяснения. Я не тупой и прекрасно понимал, что это не было игровым моментом.
Увидев меня, Алек порывался набить мне морду и кричал, что я урод, раз соблазнил его сестру, а затем заставил ее сделать аборт. В тот момент из моих легких будто выбили весь воздух. Говорят, что человек может прожить без кислорода определенное количество времени, но я не дышал целую вечность. Время просто остановилось. Сердце короткими и редкими ударами громыхало в груди, до боли ее сжимая. В глазах стало так мутно, а в ушах – так звонко, что еще чуть-чуть, и я бы умер от кислородного голодания…
Мелодичная песня, звучащая из динамиков «Ровера», сменяется более быстрой, и я мотаю головой в стороны, выходя из состояния транса.
Помню все так, словно было вчера.
Шумно выдыхаю и пытаюсь как-то настроиться на разговор с бывшей. Открываю дверь автомобиля и выхожу на парковку. Закрываю глаза, упираюсь локтями на крышу «Рэнжа» и тру переносицу.
О чем она хочет поговорить? Я даже представить боюсь.
Неторопливо отхожу от машины и ставлю ее на сигнализацию. Затем поднимаюсь к себе и снова шумно выдыхаю перед дверью. Несколько раз стучу, потому что не хочу пользоваться ключами, и через мгновение дверь открывает Аманда. На ней короткая бельевая майка персикового цвета и шортики в тон. Длинные светлые волосы убраны на одну сторону, обнажая плечо. Она прикусывает губ, а затем поднимает на меня свои ясные глаза и улыбается.
– Спасибо, что приехал.
Киваю и закрываю за собой дверь.
– Хочешь чаю? – спрашивает она и идет к барной стойке.
– Ты же в курсе, что это ты у меня дома, а не я у тебя?
Прикусывает губу.
– Извини.
– О чем ты хотела поговорить? – интересуюсь я, положив руки в карманы брюк и облокотившись спиной о дверь.
Аманда опускает взгляд вниз и перебирает пальцами ткань майки.
Нервничает.
А вот я совершенно спокоен. И зол. Мне даже смотреть на нее невыносимо.
– Я хотела поговорить, – начинает она, а затем делает многозначительную паузу. – О нас.
– Нет никаких нас, – грубо прерываю ее я.
Она поднимает глаза, продолжая нервно сминать ткань. Наши взгляды встречаются, и Аманда тут же отводит свой.
– Я знаю, – тихо говорит она. – Я не жду, что ты снова сможешь полюбить меня. Или решишь быть со мной. Мне просто.. Мне просто нужно, чтобы ты меня простил, Итан.
– Простил? – Издаю смешок. – Ты убила нашего ребенка, Аманда. Ты убила нас. Меня. Будущее. – Каждое слово, что я произношу, колет по сердцу ножом, будоража старые раны, которые едва смогли зажить. – Целый год тебя это не волновало, а теперь ты вдруг решила прощения попросить?
Сам не замечаю, как перехожу на крик. Аманда вздрагивает, и мне приходится зажмуриться и глубоко вдохнуть полной грудью.
Что я вообще здесь делаю?
– Я не смогу тебя простить. Ты должна это понимать.
– Что мне сделать?
– Ты смеешься надо мной? – нервно усмехаюсь я. – Представь, что у нас уже есть ребенок. Ты пошла с ним гулять, а потом просто толкнула его под автомобиль, и он умер. Затем ты приходишь и говоришь «прости, я его убила», и я такой «да, дорогая, ничего, бывает». Так себе это представляешь?
– Это другое.
– Да? – хмурюсь я. – И в чем же разница? Там ребенок, здесь ребенок.
– Эмбрион, – шепчет она.
– А эмбрион – это не ребенок?
Молчит, и я вижу, как по ее щекам стекают слезы.
– Ты просто убила человека, Аманда, – выплевываю я, и слова горечью растекаются во рту. – А заодно и навсегда убила нас.
Она облизывает губы, затем сжимает их в тонкую линию, и начинает всхлипывать.
– Думаешь, мне было легко это сделать?
– Мне плевать, Аманда! Даже если нет, что это меняет?
– Я не знала, что мне делать, – кричит она.
– Классное оправдание, но, как я уже говорил, мне плевать. И я очень тебя прошу, не звони мне больше. У меня есть девушка, которую я люблю. И, поверь, она не в восторге от того, что у меня такая сумасшедшая бывшая.
– Итан..
– Забудь обо мне, слышишь? Живи дальше. Без меня, – произношу я и открываю входную дверь. – Когда ты найдешь, куда пойти, просто напиши мне сообщение, чтобы я забрал на охране ключи и все
– Мне жаль, – останавливает она меня. – Мне правда жаль.
– Мне тоже. Если это все, то я поеду домой, – коротко бросаю я и хлопаю дверью.
Вылетаю из квартиры и спускаюсь на парковку. Стремительно пересекаю ее и запрыгиваю в «Ровер». Завожу двигатель и, выжав педаль газа в пол, несусь к Лу.
Глава 34
– Скажи мне что-нибудь искреннее.
– Я не люблю горох.
(с) «10 причин моей ненависти»
Лу.
Из колонок студенческого бара звучит 3OH!3, KESHA -My First Kiss, и команда дружно зажигает под ритмичные биты. Бармен разливает шоты текилы. Дискошар под потолком кружится в такт музыке, бросая на танцпол разноцветные блики. Все вокруг веселятся, то и дело машут бедрами и в движении опрокидывают в себя коктейли.
Вот только мне не до веселья.
Я знаю, что между Итаном и Амандой ничего нет, но от этой информации не легче. Он уже во второй раз срывается по ее звонку, и это меня напрягает. Слишком многое их связывает.
Ревновать к прошлому – чертовски глупо, а доверять после измены Вуди – чертовски сложно.
Извиняюсь перед ребятами и выхожу из бара. Сажусь на ступеньки и вдыхаю свежий воздух. На улице уже стало темнеть. Синее небо полностью укрывают бурые тучи, и вот-вот грянет дождь. Застегиваю свою утепленную джинсовую куртку, пытаясь спрятаться от холодного ветра, сносящего все на своем пути, и встречаюсь взглядом со своим бывшим.
Помяни черта.
Вуди выходит из своего «Порше», пристально изучая меня своими яркими-зелеными глазами. Он медленно подходит ко мне и садится рядом. Никто из нас не произносит ни слова. Но это молчание не давит, ведь вместо тишины нас окружают громкие басы и крики студентов, доносящиеся из бара за нашими спинами.
– Привет, – спустя какое-то время начинает он.
– Привет, – отстраненно отвечаю я, даже не поворачиваясь к нему.
Молчание.
– Мы со Стейси не будем участвовать в стантах.
– И зачем ты мне это говоришь?
– Решил лично сказать, что мы расстались.
Господи, зачем мне эта бесполезная информация?
– Даже ничего не скажешь? – тихо интересуется Вуди.
– А что я должна сказать?
– Ну, обычно друзья говорят слова поддержки.
Усмехаюсь и, не выдержав, поворачиваюсь к нему.
– Так мы теперь друзья? – Вскидываю бровь.
Вуди пожимает плечами.
– Думаю, мы всегда были скорее друзьями, нежели любовниками.
– Ты не умеешь дружить, Вуди, – снова отворачиваюсь от него и смотрю в темноту перед собой. – И любить тоже. Ты слишком эгоистичен для этого.
– Но я любил тебя. И все еще люблю, Лу.
– Секунду назад ты сказал, что мы друзья.
Шумно выдыхает.
– Я просто не готов отпустить тебя.
– Отпустить меня? – Вскидываю брови от удивления, возвращая взгляд к говнюку. – Вуди, ты изменил мне. А потом отлично проводил время, трахаясь с этой блондиночкой. Что это за бред, что ты вдруг не готов меня отпустить?
– Зачем ты так?
– Как?
– Ты все приукрашиваешь. Я пытался с ее помощью забыть тебя.
– Ты изменил мне с ней! – практически кричу я.
– Это вышло случайно.
– Точно, – издаю смешок. – Случайно член в рот девушке засунул, перепутал с писсуаром.
– Лу.. – Он облизывает губы и касается своей ладонью моего лица. – Я хочу быть с тобой.
– А я хочу полететь в космос.
– Я устрою. Только скажи.
Его большой палец очерчивает линию моих губ, а глаза пристально смотрят в мои. В миг перед глазами проносится все, что было между нами. Каждый момент, каждое прикосновение, каждая улыбка, каждая встреча.. Но все эти воспоминания окрашены черно-белым. Потому что тот Вуди давно в прошлом. Чертовски дерьмовом прошлом, если уж на то пошло.
– Не все можно купить за деньги, Вуди, – на выдохе произношу я.
– Лу, пожалуйста.
Убираю его руку и молча поднимаюсь на ноги.
– Томас, иди к черту, – устало говорю я.
Вуди тоже поднимается на ноги, а затем широко распахивает глаза.
– Вот блин. – Он запускает руки в волосы и хватает меня за руку. – Прошу, подыграй!
Вскидываю бровь, не понимая, о чем он.
– Там моя мама, – стонет он. – Я не сказал ей, что мы расстались. И она ждет тебя на воскресный ужин.
Открываю рот, приготовившись материть его, как вдруг слышу за спиной голос миссис Томас:
– Лукреция, дорогая, как я рада тебя видеть!
Вуди закидывает руку мне на плечо, и я натягиваю дебильную улыбку на лицо.
Господи.
Какого дьявола я решила ему подыграть?
Я тряпка!
Мама Вуди что-то говорит, но я ее практически не слушаю. Осматриваюсь по сторонам, паникуя, что Итан может вернуться в любой момент и увидеть эту картину. Учитывая то, как с ним поступила Аманда, он наверняка не будет в восторге от недосказанности между нами.
– Лукреция, милая, ты ведь придешь к нам в воскресенье на ужин?
Поворачиваюсь к ней и вижу полный надежды взгляд ее зеленых глаз. Мое сердце болезненно сжимается, когда я понимаю, что не хочу разочаровывать и обижать ее. Я безумно люблю эту женщину. Все эти годы она относилась ко мне, как к родной дочери. Но я должна это сделать.
– Глория, мне очень жаль, но я не смогу прийти.
– Тогда, может, приедете к нам на неделе? Я приготовлю твою любимую пасту!
Набираю полные легкие воздуха, шумно выдыхаю и скидываю руку Вуди со своего плеча. Затем нервно облизываю губы и поворачиваюсь к его матери.
– Мы с вашим сыном больше не вместе. Уже около месяца. Я всегда буду помнить, как добры вы были ко мне. Правда. Спасибо вам за все. Но принять ваше приглашение я не могу. Извините, – последнюю часть предложения я произношу шепотом, а затем разворачиваюсь и быстрым шагом удаляюсь прочь.
Глория не виновата в том, что ее сын такой урод.
Но и я в этом тоже не виновата!
Если его что-то не устраивало, то вместо того, чтобы изменять мне, он мог бы просто мне об этом сказать!
Правда часто бывает горькой. Но каждый заслуживает знать правду, какой бы она не была. И есть еще один человек, с которым мне нужно быть честной, – моя мама.
После того, как я переехала в Штаты, наши отношения стали напряженными. Я понимаю, что родители злятся, но мне так хочется, чтобы они смогли меня понять. Мне просто было нужно побыть одной. Без них. Понять, что я чего-то стою и без фамилии Руссо, от упоминания которой любой итальянец сразу же начинает смотреть на тебя, как на какое-то чудо.
Нет ни одного человека в Италии, который не знал бы нашу семью. Мой отец – наследник Руссо, а мама из другой династии «Черного наследия» – Ди Анжело. Виноградники их семей находились по соседству, а потому, будучи детьми, мои родители проводили вместе много времени. Они вместе росли, полюбили друг друга и живут душа в душу уже многие годы,
С самого детства я мечтала о таких же сильных чувствах. Мне так хотелось ощутить эту невесомость, когда ты паришь в облаке неземной любви. Почувствовать, каково это, – когда бабочки внутренности переворачивают, бешено порхая внутри..
С Вуди ничего этого не было, но сказать родителям, что мы больше не вместе, – все-равно тяжело. Не хочется разочаровывать их снова.
Останавливаюсь посреди дороги и закрываю глаза, слушая, как в идеальной ночной тишине щебечут птицы. Несколько раз набираю полные легкие воздуха, пытаясь набраться с этим воздухом и сил. Шмыгаю носом и достаю из рюкзака телефон. Набираю номер мамы и задерживаю дыхание в ожидании гудков.
– Лу? – удивленно спрашивает мама.
– Привет, мам.
– Привет, милая. Я так рада, что ты позвонила.
Снова шмыгаю носом, сажусь на бордюр под большим дубом и шепчу:
– Я должна тебе кое-что рассказать.
– Лу, девочка моя, что произошло?
Выдыхаю:
– Мы с Вуди больше не вместе.
– О, Лу, мне так жаль. Что между вами произошло?
– Это не так важно. Главное, что все кончено. И я этому рада.
– Рада? – удивленно переспрашивает мама.
Прикусываю губу и чувствую, как по щеке струится слезинка.
– Да.
– Ну слава богу! Мне никогда не нравился этот самовлюбленный кретин!
Начинаю смеяться.
– Правда?
– Правда. Что ты вообще в нем нашла?!
Я запрокидываю голову к темному небу и хохочу. Мама присоединяется ко мне.
– Почему ты никогда об этом не говорила мне?
– Потому что это твой выбор, детка. Я приму все, что ты выберешь. Всегда!
– Но ведь ты не приняла мой переезд сюда.
– С чего ты взяла, милая? Мы с папой очень счастливы за то, что ты нашла то, что делает тебя счастливой!
– В самом деле?
– Конечно! Это ты отдалилась от нас. А мы всегда гордились тем, что ты следуешь за мечтой!
– И вы не будете против, если я решу поступать в магистратуру?
– Против? Милая, да твой отец не перестает хвалиться перед всеми друзьями, что его малышка собирается открывать свою школу по чирлидингу!
Улыбаюсь и плачу. Плачу и улыбаюсь. Господи, я сумасшедшая!
– Я люблю вас!
– А мы очень любим тебя. Дольше всех! Ведь ты наш первенец!
– Спасибо, мам. Я скучала.
– Я тоже, Лукреция. Ты прилетишь к нам летом?
– Да. Обязательно.
– Пойду обрадую отца. Он ждет не дождется встречи с тобой!
– Ты не против, если я приеду не одна? – шепчу я.
– Не одна?
– Да.
– И как его зовут?
Вскидываю бровь.
– Как ты поняла?
– По твоему голосу. Он вдруг стал теплее.
Улыбаюсь.
– Его зовут Итан. И он вам понравится.
– Не сомневаюсь, милая. Приезжайте скорее! И выше нос! Ты же Руссо!
– Спасибо, мам.
– И тебе, что позвонила. Делай это чаще.
– Ладно.
Улыбаюсь, сбрасываю звонок и выдыхаю.
Я откладывала этот разговор, боясь осуждения. Но любовь родителей к ребенку – самое чистое и настоящее, что может быть в этой жизни.
