Ася Невеличка
Ты мой пульс
– Н-нет… Только я…
– Ты…
Ой, как двусмысленно прозвучало, черт.
– Не переводи тему! Ты обещал ответить на вопросы. Скажи мне, все участники шоу потом подписывают контракты с клубом?
– Да.
– Обязательно?
– Нет, по желанию.
– И все будут оказывать интим-услуги с оплатой?
– Нет, не все. По желанию.
– А если не желают?
– Я предоставляю места в шоу и в красном зале, без привата. Это официальная работа с зарплатой.
– Но Алик сказал…
– Ты больше веришь Алику или мне?
– Н-не знаю… То есть, если я откажусь работать в клубе, ты вернешь мне паспорт и отпустишь?
Вязкая ненарушаемая им тишина давила на уши. Почему он не отвечает? Сам же сказал, что это дело добровольное! А я не хочу связываться ни с их клубом, ни с его шоу!
– Лиз-за…
– Не шипи. Перестань! Просто ответь – я могу отказаться?
– Нет. Прости…
***
– Значит, Алик не обманул, – заключила я. – И ты просто использовал меня.
Он промолчал.
– Я хочу знать, к чему готовиться.
Хотя стоит ли спрашивать об этом у Яра? Где гарантия, что он скажет также прямо, как Алик? Вот тот не скрывал, что как только Леся вылетит с проекта, то окажется в той же сауне и будет прыгать как Юлька, потея и ублажая очередного мужика фальшивыми стонами. А я?..
– Тебе нужно как можно дольше продержаться на шоу «Танцы-шманцы».
– Зачем?
– Затем, чтобы я мог поставить тебя примой вместо Валерии.
– А если я вылечу рано?
Яра скривился и дальше говорил, не глядя мне в глаза.
– Боюсь, что тебя уже выкупил Георгий. Формально выкупил. Пока ты в шоу или у тебя действителен контракт примы – ты в безопасности. Но если захочешь большего, то…
– Что?
– На какое-то время тебя возьмет Георгий, потом Крап подыщет другого покровителя, затем следующего… Если за тебя не захотят платить – выйдешь в зал, работать с остальными девочками.
Я во все глаза смотрела на Яра, расписывающего мою судьбу безразлично-насмешливым голосом.
– Я не хочу так. Почему не могу уехать домой?
Он тяжело покачал головой:
– У тебя трехгодичный контракт с жесткими условиями. Ты не можешь выйти из игры, Лиз-за. Три года будешь отрабатывать вложения в тебя.
– Какие еще вложения? Я не просила ничего вкладывать в меня! К тому же я подписывала контракт с тобой, на заказы… Отрабатывать выезды на заказах.
– Не будь такой наивной. Неужели ты думаешь, что инвестирование шоу можно отработать за три года на одних частных заказах? Это так, баловство, дополнительная рекламная компания клуба. И контракт ты подписывала не со мной, а с клубом.
– Но я не хочу к Георгию… Не хочу, – я развела руками, пытаясь объять необъятное и не укладывающееся в голове. – Всего этого не хочу…
– Тогда старайся. Ты хотела победы – так добейся ее.
Сейчас тяжело верилось в этот абсурд, что шоу только прикрытие для грязных дел клуба, ведь многие в нем видят возможность поднять свой профессионализм, стать известными, заработать имя.
– Виль, а как же Тектоник и Летисова? Они тоже работают на клуб? Их ребята тоже… подписывают контракты?
– Да, но на других условиях. Не думаю, что тебя должно это интересовать. Ты же хотела ко мне, в мою команду?
– Если бы я знала…
Глаза Яра сверкнули в темноте, то ли поймав отблеск с улицы, то ли мне показалось, но когда Виль двинулся на меня, я инстинктивно отошла.
– Стой. Мне все еще непонятна связь между победой и ролью примы. А если я выиграю шоу, что будет делать Валерия?
– У нее есть покровитель. Не знаю кто, но видимо отношения там довольно серьезные, раз досрочное расторжение контракта ведет сам Крап.
– Крап – это владелец клуба?
– Собственник, да. И главный продюсер проекта «Танцы-шманцы».
– То есть Валерия Снежная со сцены идет под венец, а на ее место заступаю я?
Виль кивнул.
– А если я не выиграю?
– Здесь важна не победа, а длительное участие в проекте, чтобы получить узнаваемость, «засветить» лицо. На неизвестную Лизу Аверину даже в знаменитое бурлеск-шоу зритель просто не пойдет.
Я мысленно застонала – вот это мотивация!
– Виль, я не смогу… Это давит, я боюсь!
Он дёрнул плечом и криво улыбнулся, своими словами образовывая между нами пропасть:
– Привыкнешь. Ты любишь деньги, тебе нравится секс. Ты быстро втянешься и будешь получать удовольствие от красивой жизни… Заметь, Лера начала карьеру с примы, но все свелось в конечном итоге к тому же…
Я не могла поверить, что Виль так запросто говорит мне, что переступить себя легко и даже приятно. Взять и в один день отказаться от принципов, поступиться моралью и воспитанием. Подумаешь, днем ты танцевала джайв, а вечером уже скачешь в сауне на голом парне. Как Юлька. Ведь, по словам Яра, главное, что получишь хорошую компенсацию.
Фу. Какая грязь.
– Ты… То есть ты занимался со мной сексом, готовя к будущей «красивой жизни»? И Алик также готовит Лесю? А еще кого?
Я стояла напротив Яра, сжимая кулаки в бессильной злости.
– Лиз-за…
– Не смей! Не смей так называть меня. Для тебя я – Аверина, понял? Та нимфетка, над которой ты издевался с самого начала шоу. Выкрасил в красный цвет и ежедневно отправлял на унизительную проверку к своему стилисту!
– А еще та, которая не задумываясь взяла две штуки баксов после ночи, – зло процедил Яра.
– Ах, да! Деньги! – всплеснула я руками. – Спасибо, что напомнил, мне они очень пригодятся, чтобы отскоблиться от твоей грязи.
Я уверено подошла к тумбочке и убедилась, что положенные туда купюры так и лежат внутри. Не обернулась на удивленный голос Яра:
– Ты их оставила?
– Точно, как и паспорт в твоем сейфе – для надежности, чтобы не потерять, – съязвила, чувствуя, что если сейчас прекращу злиться и орать, то снова зареву от жалости к себе. – Больше никогда, слышишь, не смей приближаться ко мне. Не называй Лиз-зой и не трогай меня своими грязными руками! Нас с тобой связывает только контракт и деньги, Яра.
После минутного молчания, он кивнул.
– Мне нужно в гостиницу. Вызовите мне лифт, Виль Натанович.
Ничего, еще чуть-чуть, и я смогу забиться между этажами на запасной лестнице и пореветь. А еще позвоню маме. Или нет. Она меня убьёт…
Танец шестнадцатый.
После того, как я рассказала всю правду о клубе, Леся как рыбка только молча открывала и закрывала рот, не в силах говорить.
– Не веришь мне – спроси у Юльки. Она сегодня еще здесь.
Леська замотала головой и прижала ладони к щекам.
– Лучше бы я и правда оказалась беременна…
– В смысле?
– Это была всего лишь задержка. Может от стресса, или из-за увеличенных физических нагрузок…
Значит, все волнения напрасны. Хотя если бы не они, то я и дальше наивно верила в любовь и в светлое танцевальное будущее.
– Не заблуждайся. Адарян потащил бы тебя на аборт и уже на следующий день запустил в сауну к клиентам. Кстати, Алик не подсовывал тебе другой контракт?
Леся удивленно посмотрела на меня и замотала головой.
– Ты удивишься, но контракт Алика в отличии от Яра сразу включает в себя пункты о работе на нижних этажах. На твоем месте я бы осталась с Яра. У него, по крайней мере, кроме шоу и рафинированных танцев у шеста, ничего криминального нет. Еще паспорт забери у администратора и спрячь. Адарян может выкрасть и шантажировать.
– Он, конечно, сволочь, но не до такой же степени, чтобы еще и паспортом шантажировать.
– Уууу, значит, твой Алик не такая уж и сволочь, как некоторые, – грустно протянула я и потащила Леську вниз.
Администратор Женя отказалась отдать пакет с личными вещами.
– Женечка, нам просто переписать паспортные данные! Адарян записал её к гинекологу, по кое-какой проблеме, – я щипнула Леську за бедро, предупреждая, чтобы молчала. – А там необходимы личные данные. А Леся не помнит.
– Я посмотрю в компьютере, а вы запишите.
– Нет! – я закатила глаза. – На надо фото выслать.
Помахала перед лицом администратора своим телефоном. Ну, должна же она понять, что здесь тоже нужно сделать исключение.
Женя преувеличенно вздохнула, взяла ключ и ушла в служебное помещение. Я ободряюще приобняла Лесю. Сама пропаду, так может хоть её выручу.
– Здесь нет твоего паспорта, ты точно сдавала?
Мы с Лесей переглянулись.
– Да, я уверена, что вкладывала. Он должен быть в зеленой косметичке…
– Косметичку проверила – паспорта там нет, – раздраженно отрезала Женя и пошла обратно, закрывать комнату.
– А кто-то может еще пройти туда и посмотреть вещи? – спросила я вдогонку.
– Наставники и психолог.
– Пойдем-ка навестим Наталью Анатольевну, – проговорила я, утягивая растерянную Лесю к психологу.
***
На психолога пришлось присесть, но нужная информация все равно оказалась у нас.
– И зачем Яра мой паспорт? – удивлялась Леська, уже находясь в автобусе по дороге к съемочному ангару.
– У него такой метод набирать себе работников.
– Тогда поговори с ним, пусть вернет документы.
Тут я невесело усмехнулась.
– Мы с ним со вчерашнего дня не разговариваем…
– Трахаетесь молча? – поддела Леська, проглатывая смешок.
А вот мне что-то было не до смеха. На съемках концерта оба дня я легко избегала контакта с Яра. Тот только вначале пытался перехватить, но потом разозлился и игнорировал меня также успешно, как и я его.
В пятницу меня освободили от съемок, а в субботу я напилась обезболивающего, намазала запястье мазью и перетянула бинтом. Номер на полотнах отработала почти чисто. Агата и Тектоник похвалили, а Яра только скривился и отметил, что могла бы исполнить лучше.
С проекта вылетела Юля Овечкина, что для некоторых из нас не стало новостью. А вот то, что выбыл еще один парень из группы Летисовой – обескуражило. Похоже, отсев в этом году будет проходить гораздо быстрее.
Понедельник и вторник мы усердно заучивали групповой танец, в среду Яра зашел и озвучил номинации. В рабочем режиме распределил номера и представил хореографов. И только я расслабилась, полагая, что все мои контакты с Яра теперь будут проходить сугубо в деловом ключе, как он окликнул меня:
– Аверина, зайди ко мне в гримерку.
Отказаться я не успела, потому покусав щёку, представила возможные темы для беседы и поплелась к наставнику.
– Не перебесилась еще?
Я отрицательно мотнула головой.
– Тогда напомню тебе правила. Ежедневная проверка у стилиста…
– Что-о?
Яра оскалился и, не меняя тона, продолжил:
– Отработка частных заказов и никакого свободного времени. Я запрещаю тебе покидать гостиницу, кроме поездок сюда, на тренировки и съемки.
Я поджала губы. Собственно, понятно, зачем он так поступает, но теперь я ненавидела его еще сильнее.
– А Леся?
– Что Леся?
– Ну, я думала, мы в одинаковом положении, а вызвали только меня.
Яра нахмурился и покачал головой:
– Ты ошиблась, с ней вы в абсолютно разных положениях. Она справится с нагрузками, вытянет шоу, заказы и ночную работу в клубе, в отличие от тебя. В тебе я неуверен.
Теперь уже стало понятно, что Вилю лишь бы поиздеваться надо мной. Выскочила из его гримерки и пошла к хореографу, который ставил на этой неделе парный танец на меня и Антона.
Времени свободного практически не оставалось. Казалось бы, только прошел концерт и вот уже готовишься к следующему. Каждую неделю вылетали по два участница и наставники не спешили разбрасываться иммунитетами.
Я исправно навещала Юру, который совершенно не интересовался моей интим-зоной, зато вредничал, напоминая, что я все еще у него в должниках.
– У меня теперь незавидное положение, – жаловалась я, – мне самой эти деньги понадобятся. Но если уж ты частенько бываешь в квартире Яра, мог бы порыться в его носках и трусах. Он наверняка там прячет заначку.
– А ты рылась в его белье? – заинтересовался Юра.
– Прикинь, Яра оказывается тот еще педант. У него даже трусы свернуты и лежат по цветам!
Юра не глядя, подкатил себе под зад табурет и с любопытством уставился на меня.
– Рассказывай! Меня дрожь пробирает, когда я слушаю про привычки Виля. Он очень, очень стильный.
– Мне кажется странным подчеркивать свой стиль фиолетовыми стрингами или лаймовым галстуком… Тебе не кажется?
– Ты просто полная простофиля, а у него отменный вкус. А что еще там было? Каких цветов? Ты посмотрела преобладающий тон в носках Яра?..
И Юра как-то даже забыл о нашей размолвке за бесконечным обсуждением гардероба Виля. Не то, чтобы я помнила какого цвета и фасона в его шкафу трусы, но в случае с Юрой можно было смело фантазировать – он готов был простить Яра всё.
– Угги?
– Да! Я не шучу! Сама удивилась, увидев в углу настоящие угги из собачьего меха.
– Ты врешь, – недоверчиво протянул Юра, впервые усомнившись в моих словах. – Яра категорически против кошек и собак. На кошек у него аллергия, а на собак раздражение. Я столько раз пытался пристроить ему щеночка, причем ни какого-нибудь, а из зарегистрированного помета лабрадора с родословной!
– И что, не взял? Сердца у него нет…
– Причем здесь сердце, Лиза? Я же тебе говорю, он очень аккуратный и чистоплотный. Его безумно раздражает шерсть. А собаки, даже очень породистые, все же линяют…
И как-то само собой наши разговоры теперь от гардероба Яра сводились к любимой лабрадорихе Юры и нелюбви Виля к щеночкам.
А уж как только я неосторожно пообещала Юре уговорить Яра взять щенка, тот и вовсе списал мне все долги.
– Ох, Юра, но я не обещаю… Ты же знаешь Виля, он такой щепетильный к чистоте, шерсти…
– Конечно-конечно, но я ставлю на твою женскую хитрость, дорогая. Стоит только мальчику прилично накосячить, как ты сможешь воспользоваться обстоятельствами и переубедить его. А теперь я покажу тебе фоточки. Вот этот с красной ленточкой уже занят. Смотри с синей и желтой.
Пока щенки росли, а я еженедельно успешно проходила очередной отчетный концерт, успешно избегая Яра, жизнь вокруг нас кипела и бурлила.
В гостинице всеми сплетнями из клуба со мной делилась Леська:
– Он специально для меня выставил сцену в центре зала, обрамленную золотыми прутьями, как клетка. И теперь я танцую в образе…
– Райской птички?
– Райской, да, – усмехнулась Леся. – В образе Ангела. Причем они вместе с Адаряном приводят инвесторов и их друзей и ржут, что судьба ангела еще не решена, станет ли он падшим. Представляешь?
– А ты?
– Я в лоб спросила Виля, что происходит? А он сказал, что клетка – это единственный способ держать меня подальше от Алика.
Я закатила глаза, ох уж этот рыцарь в белом плаще, всех спасает, всем помогает!
– И что, получается?
Леська пожала плечами:
– Знаешь, Алик больше не лезет ко мне. После той задержки вообще не трогает, только скалится, когда видит меня, но даже не пытается затащить в подсобку, чтобы присунуть… Не знаю, что у них за дела, только Яра вроде как поднимает мне акции, демонстрируя богатым клиентам и не давая дотронуться. Я за вечер собираю до двадцати зрителей! У меня офигенные чаевые.
– Круто, – протянула я и задумалась, почему меня Яра не сажает в клетку? Вроде бы мне тоже полезно поднять рейтинг.
Этот вопрос я задала Юре, с которым тоже периодически обменивалась сплетнями.
– Вот объясни, почему он Леську раскручивает, а меня прячет?
– Хм… Насколько я знаю, принцессу он планировал поставить на место примы.
– А меня? Он мне сказал, что я займу место Снежной на бурлеск-шоу!
– Да? А я слышал, что пока ты не отработаешь у щедрого инвестора, в шоу тебя не пустят.
– Кто не пустит?
– Хозяин, кто же еще.
– Крап? Он же сам видел, как я танцую у шеста! Сам сказал, что на мне можно заработать больше, чем даст жирный Георгий!
Юра изогнул брови:
– Ого, я чего-то не знаю? Ну-ка, садись и расскажи.
И после истории о той бурной ночи, Юра пообещал узнать подробности у Яра.
– Вот только не говори ему, что это для меня.
– Узбагойся, что я, сосунок какой, не смогу обвести Виля вокруг пальца?!
Но не смог.
Вечером меня дернули в кабинет психолога, и я в крайнем изумлении спустилась вниз, заметила спину Жени, покидающей холл, и осторожно постучала в дверь Натальи Анатольевны.
В кабинете было темно, психолог не отзывалась. Пожав плечами, уже развернулась, чтоб уйти, как сильные руки перехватили за талию, зажали рот, прервав испуганный вопль, и втянули в темную комнату.
– Тс-с-с…
Оказавшись зажатой между дверью и телом Яра, я потеряла рассудок. Сейчас как угодно можно было оправдывать себя. Например, во мне бурлил адреналин, и я от страха плевала на свои принципы. Или что в темноте, конечно, я не узнала Виля, но именно сейчас дико захотелось целоваться. Или это он набросился на меня как голодный зверь, а я растерялась от напора.
Но в любом случае, я не сопротивлялась и таяла от его поцелуев и ласк, всхлипывала и сама теснее прижималась к его губам, целовала в скулы, шею и нетерпеливо теребила свитер, запуская руки под него и касаясь подрагивающих мышц.
Мы не произнесли ни слова, мне было не до них, и у Виля губы постоянно были заняты мной… Ноги не держали совершенно, и когда я почти сползла по двери на пол, Яра подхватил на руки и посадил на стол, ни на минуту не отрываясь от моего рта. Ласкал языком и покусывал, прерывисто вдыхая воздух, как утопающий.
– Лиз-за, – его полустон-полушипение дёрнуло меня по нервам, и я обхватила его талию ногами.
– Молчи, только молчи, – шептала я, быстро избавляя его от свитера и футболки.
Он стащил с меня пижамные штаны и расстегнул свой ремень на джинсах.
Я точно могла остановить его. И остановиться сама. Но не хотела. Черт… Я не понимаю его. Не понимаю, почему он. Не знаю, зачем он. Но люблю его. А с остальным разбираться буду позже.
Всё произошло быстро. От того, что он не мог сдерживаться, от того что я просила не останавливаться, от того что он был немного груб и при этом стонал, как израненный зверь, а я только крепче сжимала его ногами и гладила руки, цепляющиеся за талию.
Он протяжно зашипел, выпуская воздух сквозь зубы, и склонился надо мной, положив голову на грудь.
– Поехали ко мне?
Я покачала головой. Только сейчас понимая, что опять натворила глупость. Хотя то, как внутри все пело, скинув напряжение, то, как Яра стоял между моих бедер, прижимал меня к обнаженной в испарине груди и гладил по голове, целуя в макушку, было так сладко, так щемящее нежно!
– Ты зачем приехал? – я шептала, боясь нарушить это хрупкое равновесие, боясь, что как только он уберет руки и отойдет от меня, снова станет холодным расчетливым сутенером. А сейчас, прижимаясь к его груди и слушая бешено стучащее сердце, я могла обманываться сколько угодно и про любовь и про будущее.
– Мне Юра сказал, ты хотела поговорить, – Яра тоже ответил шепотом, видимо понимая шаткое положение нашего перемирия.
– Юра – язык для шпиона! Что ты ему пообещал? Взять щенка?
– Что? – тихо засмеялся Виль, приподнимая моё лицо за подбородок и заглядывая в глаза. – Я не настолько люблю своего стилиста, чтобы терпеть в доме псину!
– Тогда почему он так легко меня сдал? Мы же почти стали друзьями.
– Наверное, потому, что со мной он дружит намного дольше.
Мы опять помолчали в темноте, не разжимая рук, но вот Яра завозился, освободил руки и поправил джинсы, затягивая ремень. Я обреченно вздохнула, огладываясь в поисках пижамы и трусиков.
– Лиза?
Я подняла глаза на Яра, и снова прикрыла их, принимая поцелуй, теперь нежный и неторопливый.
– Одевайся и давай просто поговорим. Без обвинений. Хорошо?
Я кивнула и натянула штаны, поданные с пола Вилем.
– Я не хочу пускать тебя клуб по двум причинам. Первая в том, что, даже посадив тебя в клетку, я не смогу постоянно охранять тебя, не могу быть уверен в безопасности.
– А мне что-то грозит?
Виль невесело усмехнулся.
– Да, причем с самых неожиданных сторон. Помимо покровителя, Георгия – помнишь такого? – я кивнула. – У меня неопределенная ситуация с примой. Лера мечется между шоу и личными планами. А еще Крап. Он одно время был настроен убрать Леру со сцены, теперь наоборот орёт, что никто не сможет заменить её и привлечь новых клиентов. А пока место примы занято – я не могу гарантировать тебе защиту от клиентов.
Я кивнула, понимая, что вряд ли Крап прислушается к Яра, если Георгий будет трясти деньгами у него перед носом.
– А Леся? За ее безопасность ты не боишься?
Вот тут Яра тихо засмеялся.
– У её ног каждую ночь сидит цербер, вряд ли кто посмеет покуситься на нашего Ангела.
– Это кто? – переспросила я, представляя золотую клетку, в которой танцует Леська, а стережет клетку трехголовый лабрадор с разными ленточками на шеях: желтой, синей и красной.
– Адарян.
– Что?!
– Очень забавная ситуация получилась… Я отобрал у него любимую косточку, так теперь он как собака на сене – сам схватить не может, но и другим не дает. Мне кажется, пока эта ситуация сохраняется, Леся может отлично устроиться. Или заработает достаточно, чтобы расторгнуть контракт…
Сейчас мы сидели на небольшом диванчике, и я закинула ноги на его. Виль гладил мои бедра, колени, икры и объяснял.
– Ну, а вторая причина в том, что тебе нужно высыпаться, чтобы выступать в шоу.
– А Лесе не нужно?
– Пока есть ты – я никого другого на роль примы не рассматриваю…
***
Не знаю, почему я дала слабину, но после того ночного разговора в кабинете психолога, наши отношения с Яра изменились, потеплели что ли. Мы все также учтиво «не общались» на съемках, но при этом иногда перехватывали улыбки друг друга и украдкой перемигивались. На заказах Яра вел себя очень корректно и предупредительно, но иногда задерживал меня в кроссовере, когда отпускал остальных в гостиницу, и бесконечно долго целовал, гладил и доводил до исступления. Всё заканчивалось на заднем сидении машины, которую я нещадно раскачивала, наплевав на видеокамеры и нервно курящего у входа в здание охранника.
До конца шоу оставался месяц, в столице заметно похолодало, и мама выслала мне по почте вещи. Яра не отменивший запрет за выход из гостиницы сам съездил со мной за теплыми вещами, посмеялся над моим трехлетним пуховиком и отвез за покупками, выбрав к зимнему пальто еще высокие сапожки и пушистую шапку.
– Это кролик? А на него у тебя аллергии нет?
Яра удивился, расплачиваясь за шарф и варежки в тон пальто.
– С чего ты решила, что у меня аллергия?
– Юра сказал, – смутилась я.
Виль странно на меня посмотрел, потом обнял за плечи и повел на выход.
– Иногда мне страшно интересно, о чем вы шепчетесь с Юрой. Вот недавно он пообещал мне подарить к Новому году комплект нижнего белья цвета фуксии. Потому что одна молодая леди, не будем на нее показывать пальцем, сказала, что это мой любимый цвет.
– А разве нет?
– Лиз-за, я понятия не имею, какого цвета фуксия и что это за хрень такая!
Я засмеялась, чувствуя себя до безобразия счастливой!
***
Но всё рано или поздно ломается… За три недели до финала я попала в номинацию и когда Яра назвал мою фамилию, сердце чуть не разорвало грудную клетку от паники. Я знала, что Валерия Снежная, она же Майя Весенняя, отказалась покидать шоу и по условиям контракта еще год имела право занимать место примы вне зависимости от желания Яра. А еще на Виля наседал Сергей Крап.
Ближе к финалу стало гораздо больше частных заказов на финалистов, но Яра брал только половину из них, потому что график участников стал еще более насыщенным, и каждый из нас теперь кроме общего танца отрабатывал по два номера к отчетному концерту. Время тренировок возросло и заказы теперь мешали, после них мы возвращались выжатые как лимон, устало плелись в душ, забираясь в кабинку уже по двое, лишь бы быстрее сполоснуться и лечь спать.
Только Крапу было плевать на проект и выматывающихся участников, он злился и срывался на Виле, потому что терял деньги. В результате, на заказы стали брать выбывших участников и нас по очереди в качестве «звезд». А выезды чередовали Яра и Адарян. И вроде как снова все остались довольны, а тут моя номинация.
Мы бесконечно долго смотрели в глаза друг друга, или мне только так показалось, когда Яра сказал, что у меня будет парный танец с хореографией Летисовой.
– Но я… не смогу! – паника не отпускала. Я видела номера Агаты, очень сложные, очень эмоциональные, наполненные смыслом, пронзительные и всегда парные. Об отношениях мужчины и женщины. И всегда эти отношения были непростыми.
– Просто доверься ей и выложись по полной.
Яра верил в меня и был спокоен и сосредоточен.
Я как в тумане прожила конец той недели. Бесконечные падения и слезы из-за неполучающихся движений. Слезы от бессилия по вечерам. Бессонница и нервные срывы. Самопроизвольные судороги в руках и ногах.
И триумф на выступлении!
Агата Летисова встала и аплодировала мне и моему партнеру, смахивая выступившие слезы. А Яра устало тер лицо ладонями, скрывая довольную улыбку на лице.
Так что номинацию я преодолела.
А вечером в воскресенье к гостинице подъехал Адарян.
– Аверина, у нас заказ. На выход.
Я метнулась за сумкой наверх, когда вдруг смутилась:
– Я одна? А еще кого звать?
Алик как-то нервно дёрнул подбородком, но я даже не придала значения, в последний месяц все ходили дерганные и взвинченные.
– Не одна. Еще Лесю зови. И живо! Клиент ждет.
– Ага!
И если бы тогда я не была в полной эйфории от пережитой номинации, то наверняка сообразила, что Яра никогда не отправлял меня на заказы с Адаряном.