bannerbannerbanner
Четыре мертвые королевы

Астрид Шольте
Четыре мертвые королевы

Полная версия

© 2019 by Astrid Scholte

© 2019 by Virginia Allyn

© С. Арестова, перевод на русский язык

© ООО «Издательство АСТ», 2019

* * *

Посвящается вашей внутренней королеве.

Пусть она всегда будет храброй, уверенной в себе и непреклонной.

Пусть воплощает свои мечты.


Земли Квадары

АРХЕЯ

Остров земледельцев и скотоводов, где любят природу и ценят трудолюбие и простоту

Пословица: «Верь лишь тому, что подчиняется руке и сердцу»

Королева: Айрис

ЭОНИЯ

Квадрант с суровым климатом, где стремятся к развитию технологий, эволюции и гармонии в обществе

Пословица: «Тревожные мысли порождают тревожные времена. Спокойствие порождает покой»

Королева: Кора

ТОРИЯ

Прибрежный квадрант торговцев и мореплавателей, известных своим любопытством

Пословица: «Знай каждую мелочь и будешь знать всё»

Королева: Маргарита

ЛУДИЯ

Квадрант удовольствий, чьи обитатели проводят дни за развлечениями и занятиями искусством

Пословица: «По жизни нужно идти с открытыми глазами и открытой душой, наслаждаясь каждой минутой»

Королева: Стесса

Королевские законы

Статья первая: «Дабы защитить плодородные земли Археи, королева должна поддерживать старые порядки, в основе которых – скромный быт и трудолюбие».

Статья вторая: «Чувства и отношения затуманивают разум. Эонийцы должны посвятить себя развитию технологий, медицины и общества в целом».

Статья третья: «Развитию лудского искусства, музыки и литературы не должны мешать никакие житейские хлопоты».

Статья четвертая: «Любопытство и жажда открытий у торианцев в крови. Для дальнейшего процветания торианского общества эти качества необходимо поощрять».

Статья пятая: «До восхождения на трон королева должна жить в родном квадранте, вдали от влияния дворца, и воспитываться в традициях своего народа».

Статья шестая: «Переступив порог дворца, королева обязуется никогда не покидать его пределов».

Статья седьмая: «Дабы продолжить род, королева должна произвести на свет наследницу прежде, чем ей исполнится сорок пять лет».

Статья восьмая: «Королевы не должны растрачивать время и чувства на любовь. Дабы ничто не отвлекало их от исполнения долга, вступать в брак им запрещено».

Статья девятая: «Каждая королева должна иметь советника или советницу. Этот человек будет ее единственной опорой при принятии решений».

Статья десятая: «Дабы королевы сохраняли непредвзятость, советники должны присутствовать на каждом собрании и участвовать в принятии решений».

Статья одиннадцатая: «В случае смерти королевы или отречения от престола власть переходит к ее дочери».

Статья двенадцатая: «После смерти королевы ее дочь или следующая в порядке наследования родственница должна немедленно прибыть во дворец для коронации».

Статья тринадцатая: «Занимая трон, королева обязуется править квадрантом до конца своих дней. Исполнять ее обязанности не может никто другой».

Статья четырнадцатая: «Долг каждой королевы – поддерживать мир между квадрантами».

Статья пятнадцатая: «Каждый год королевы и их советники должны решать, кому достанется доза ГИДРы».

Часть первая

Глава первая
Киралия

Утреннее солнце скользило по золотому куполу дворца, заливая светом городскую площадь. Забыв о делах, люди смотрели наверх – словно это был знак от самих королев – а мы наблюдали за ними с крыши, подобно стервятникам, готовым в любое мгновение накинуться на жертву и разорвать ее на кусочки.

– Кого бы выбрать? – протянул Макель, прислонившись к большому экрану с последними новостями королевского двора. С виду он был приличным торианским юношей с приятными манерами и в безупречном костюме. Но это только с виду.

– Ох уж эти решения, – ухмыльнулась я.

Он облокотился на мое плечо и спросил:

– Какое амплуа тебе сегодня по душе? Милой девчушки? Девы в беде? Роковой красавицы? – Он вытянул губы в трубочку.

Я рассмеялась и отпихнула его.

– Ради хорошего улова я стану кем угодно.

Обычно я сама выбирала мишень, но в последнее время Макель ходил такой мрачный, что я решила сделать ему приятное. Я готова была на все, лишь бы он не хандрил.

– Выбери кого-нибудь сам, – пожала плечами я.

Он вопросительно приподнял брови, сдвинул назад шляпу-котелок и вгляделся в толпу. Черная подводка из кайала подчеркивала голубизну его глубоко посаженных глаз. Ничто не ускользало от его цепкого взгляда. На губах у него играла улыбка.

Воздух был холодным и чистым, не то что едкий душок морских водорослей, тухлой рыбы и гнилой древесины, пропитавший наш дом в торианской гавани. Жить в Городе Согласия было дорогим удовольствием, ведь он был столицей Квадары и граничил сразу с тремя землями: Торией, Лудией и Эонией. Одна лишь Архея была отрезана от материка.

Первые этажи зданий занимали магазины с разрешенными товарами: лекарствами из Эонии, модными тряпками и игрушками из Лудии, свежими плодами и солониной из Археи. Все это закупали и свозили в столицу торианские купцы. Торговцы заключали сделки, дети визжали, зеваки вполголоса обсуждали дворцовые сплетни, и весь этот гул эхом отскакивал от стеклянных витрин.

Над домами возвышался дворцовый купол из золотого стекла, а под ним – вдали от посторонних глаз – протекала придворная жизнь. Входом во дворец служило старинное каменное здание: Дом Согласия.

Выискивая в толпе жертву, Макель прижимал к губам средний палец, что считалось оскорблением по отношению к четырем королевам, прятавшимся за дворцовыми стенами. Поймав мой взгляд, он усмехнулся и постучал пальцем по губам.

– Вот этот, – сказал он, провожая глазами темную фигуру, спускавшуюся по ступеням Дома Согласия. – Добудь-ка его футляр с чипами.

Человек, которого выбрал Макель, явно прибыл из Эонии. Если мы, торианцы, в морозную погоду кутались в бесконечные слои одежды, то на нем был облегающий черный костюм из особого, живого, материала, регулирующего температуру тела с помощью выделений миллионов микроорганизмов. Звучит мерзко, но в разгар зимы вещь полезная.

– Это же гонец, – возмутилась я.

Дом Согласия был единственным местом, где торианцы, эонийцы, архейцы и луды вели друг с другом дела, а значит, гонец работал на важное лицо.

Макель потер шею увешанной перстнями пятерней – нервная привычка.

– Что, кишка тонка?

– Еще чего, – фыркнула я.

Я была его лучшей ученицей. Так незаметно, как я, по карманам не лазил никто.

– И не забывай…

– Туда быстро, обратно еще быстрей.

Когда я уже собиралась соскользнуть с крыши, он схватил меня за локоть. Взгляд у него был серьезный, он уже много месяцев так на меня не смотрел – так, будто ему не наплевать. Я готова была расхохотаться, но смех замер в горле.

– Смотри не попадись, – сказал он.

Его беспокойство вызвало у меня улыбку.

– Когда это я попадалась?

С этими словами я спустилась с крыши и растворилась в толпе. Но не успела сделать и пары шагов, как старик передо мной вдруг застыл на месте и прижал четыре пальца к губам в знак уважения к королевам. Именно так и следовало выражать почтение, а не средним пальцем, как это сделал Макель. Я резко затормозила. Шипованные подошвы сцепились со стертой булыжной мостовой. Моя щека коснулась его плеча.

Проклятье! Почему, негодовала я, все вечно пялятся на королевский дворец, разинув рты? Хоть купол и стеклянный, сквозь него все равно не видно, что происходит внутри. Даже будь оно иначе, что с того? Королевам до народа никакого дела. Тем более до таких, как я.

Я выбила трость из руки старика. Он пошатнулся и бросил на меня раздраженный взгляд.

– Ой, простите! – сказала я, выглядывая из-под широкополой шляпы и растерянно хлопая ресницами. – Меня толкнули.

Выражение его лица смягчилось.

– Ничего, моя милая. – Он склонил голову. – Хорошего дня.

Я невинно улыбнулась и спрятала его серебряные часы в потайной карман в складках юбки. Будет ему уроком.

Поднявшись на цыпочки, я попыталась найти свою жертву. А вот и он! На вид немногим старше меня. Я бы дала ему лет восемнадцать. Органический костюм сидел на нем как вторая кожа, обтягивая торс, ноги, руки, пальцы и даже ступни. Наверняка надевать ее ничуть не легче, чем мои подъюбники и тугой корсет. Зато какой материал, какая свобода движений!

Гонец был довольно мускулист – впрочем, как и я: когда днями напролет бегаешь, прыгаешь или куда-то карабкаешься, мышцы тренируются сами собой. Торианцы в большинстве своем люди крепкие и поджарые из-за частых плаваний в Архею и обратно с погрузкой и разгрузкой судов. Но такая работа не по мне: я уже давно принадлежала к другому миру – к темной торианской изнанке. Под скромным платьем и тугим корсетом скрывалась моя истинная сущность. Мое призвание.

У подножия лестницы гонец остановился и снял торбу с плеча. Вот он, мой шанс! Старикан подал мне отличную идею.

Уставившись на дворец с разинутым ртом, я прижала к губам четыре пальца и понеслась к полированным ступеням Дома Согласия. Носок моего башмака попал в щербинку между двумя плитами, и, подобно тряпичной кукле, я безвольно повалилась вперед. Не очень изящно, зато действенно. Я по горькому опыту знала, что любой обман можно раскусить в два счета, поэтому отыгрывала свои роли до конца.

– Ай! – воскликнула я, сбивая эонийца с ног. Что-то темное во мне радостно откликнулось на глухой стук, с которым он ударился о каменные ступени. Я приземлилась сверху и потянулась к торбе.

 

Быстро оправившись, гонец отстранил меня и прикрыл торбу рукой. Может, кто-то из наших его уже грабил? Меня так и подмывало бросить взгляд на Макеля, который, как я знала, наблюдал с крыши.

Он всегда наблюдал.

Пора было сменить тактику. Я перекатилась на живот, хорошенько проехалась коленом по каменной плите и застонала от боли. Затем с самым невинным видом подняла взгляд на гонца.

Выглядел он как типичный эониец: правильно посаженные глаза, полные губы, высокие, четко очерченные скулы, волевой подбородок. Как у всех северян, у него были идеальные гены. Смугловатое лицо обрамляли черные кудри. У него была чистая, нежная кожа, которая, в отличие от моих персиковых щечек, наверняка не обветривалась в мороз и не обгорала под палящим солнцем. Его светлые, почти бесцветные, глаза смотрели на меня. Обычно у эонийцев глаза карие, потому что темная радужка лучше защищает от солнечных лучей. Может, светлые глаза дают преимущество в темноте?

– Вы целы? – спросил он с непроницаемым видом.

Лица эонийцев всегда выражали спокойствие, словно, как и всё в их квадранте, были скованы льдом.

Я кивнула.

– Простите, умоляю!

– Все нормально, – сказал он, держа руку на торбе. Но спектакль был еще не окончен.

Его взгляд задержался на моем черном башмаке с поцарапанным мыском и на руках, растиравших ушибленное колено.

– У вас кровь идет, – удивился он. Похоже, до этого момента он и вправду считал, что его пытаются обчистить. Я посмотрела на юбку. Пропитав подъюбники, по белой ткани расползалось красное пятно.

– Ничего себе!

Я скорчила гримасу и облокотилась на ступеньки, а потом уставилась на яркое солнце, чтобы на глаза навернулись слезы.

– Держите. – Он вынул из торбы платок и протянул мне. Я прикусила губу, едва сдерживая ухмылку.

– Я совсем не смотрела, куда иду. На дворец загляделась.

– Да, он красивый, – сказал гонец, обратив свои странные бледные глаза к золотому куполу у меня за спиной. Ни один мускул не дрогнул на его лице. – В лучах солнца купол как будто оживает.

Я нахмурилась. Вообще-то эонийцы не понимали красоту. Как бы иронично это ни прозвучало, они ее не ценили, хотя сами были красивы, как на подбор.

Я закатала юбку до колен.

– Что вы делаете? – сказал он.

– Хотела проверить, сильно ли ушиблась, – ответила я, стараясь сохранить серьезное лицо, а потом, якобы вспомнив, откуда он родом, поспешно опустила подол. – Ой, простите мои манеры…

Как и эмоции, любые формы близости были эонийцам чужды.

– Ничего страшного, – сказал он, отвернувшись.

– Не могли бы вы мне помочь? – попросила я. – Кажется, я подвернула ногу.

Он было неуклюже протянул мне руки, но, видно, решил, что безопаснее всего будет придерживать меня за локти, прикрытые рукавами. Я запустила руку в торбу и, чтобы он не почувствовал, как меняется вес поклажи, навалилась на него всем телом. Пальцы сомкнулись на чем-то гладком и холодном. Футляр с коммуникационными чипами. Я выудила его и положила в потайной карман. Едва я поднялась на ноги, гонец тут же отпустил меня, будто его заставили держать дохлую кошку.

– Идти сможете? – спросил он.

Я кивнула, но тут же покачнулась. Новички часто срывают маску, едва заполучив трофей. Я не хотела выдать себя раньше времени. Да и коленка побаливала.

– Кажется, нет, – вздохнула я.

– Куда вас проводить?

– Туда. – Я указала на свободный столик у входа в кофейню.

Он взял меня под локоть и, прокладывая плечами дорогу, повел через толпу. Я плюхнулась на стул и прижала к колену платок. – Благодарю вас. – Я опустила голову, мечтая, чтобы он поскорее ушел.

– Дальше справитесь? – спросил он. – Вы ведь здесь не одна?

Макель наверняка следил за нами, притаившись где-то поблизости.

– Конечно, нет, – ответила я с ноткой возмущения. – Со мной отец. Он где-то тут, занимается делами. – Я неопределенно махнула рукой в сторону магазинов.

Гонец присел на корточки и заглянул мне в лицо. Я поежилась. Его странные, почти зеркальные глаза были так близко, что мне стало не по себе. И все же под его взглядом я на мгновение почувствовала себя той, кого изображала. Девушкой, которая приехала с родителями в Город Согласия, чтобы пройтись по магазинам и насладиться богатствами других квадрантов. Девушкой из счастливой семьи. Девушкой, которая не разрушила свою жизнь.

А потом я моргнула и снова стала собой.

– Точно справитесь? – спросил гонец. В его лице что-то промелькнуло.

Никак беспокойство?

Сквозь ткань подъюбника ногу холодил металлический футляр, а затылок припекал взгляд Макеля.

Туда быстро, обратно еще быстрей.

Пора от него отвязаться.

– За меня не переживайте. Мне просто нужно передохнуть.

– Ладно… – сказал он, придерживая торбу рукой и поглядывая на Дом Согласия. Гонцы не имели права опаздывать. – Если вы уверены… – Он выжидающе смотрел на меня. Похоже, с хрупкостью я перегнула палку.

– Конечно. Мне уже лучше. Честное слово.

Он по-эонийски сдержанно кивнул и прибавил:

– Да пребудут королевы на престоле. Вместе, но врознь. – Обычный межквадрантный обмен любезностями.

Он развернулся.

– Вместе, но врознь, – откликнулась я. Не успел он и шагу ступить, а я уже вскочила со стула и затерялась в толпе.

Убегая, я сжимала в ладони футляр с чипами.

Глава вторая
Айрис, королева Археи

Статья первая: «Дабы защитить плодородные земли Археи, королева должна поддерживать старые порядки, в основе которых – скромный быт и трудолюбие».


Айрис сменила позу и поправила юбки. Полуденное солнце, проникавшее в зал сквозь стеклянный купол, падало на золотой циферблат с выгравированной картой Квадары. На карте рельефно выступали стены, разделявшие королевство на части. В центре циферблата стоял янтарный шар, преломляющий солнечные лучи и высвечивающий сотни надписей на мраморных стенах. Надписи ежедневно напоминали королевам и подданным об указах, регулирующих межквадрантные отношения, а также о строгих правилах, которым обязаны следовать все правительницы Квадары. Это были Королевские законы.

Вокруг циферблата спиной друг к другу стояли четыре трона. Квадранты были суверенны, но аудиенции всегда проходили в одном зале.

Вместе, но врознь.

Каждая королева сидела лицом к своим владениям, и напротив ее трона был начертан герб ее родной земли.

Из-за перегородки, где толпились посетители, вышел человек и встал на эмблему Археи – остров с оленем в горах в обрамлении цветов и листвы. Эмблема была нарисована золотой краской в несколько смелых штрихов. Проситель так низко поклонился, что коснулся носом блестящего мраморного пола. Айрис бросила взгляд на королеву по левую руку от нее. Маргарита насмешливо приподняла бровь.

Айрис шел тридцать первый год, и она не была на родине уже двенадцать лет. Но ничто не сотрет из ее памяти свежий архейский воздух, зеленые рощи и пологие холмы.

Выпрямившись, проситель по-прежнему избегал смотреть ей в глаза.

А жаль, ведь глаза у нее были чудесные.

– Моя королева, – произнес он дрожащим голосом.

Боится. Хорошо. Айрис считала, что людей нужно держать в страхе. Это требовало времени, но окупалось сполна.

Кому-то Архея могла показаться слабым звеном. Архейцы не доверяли современной технике и редко пересекали пролив, предпочитая держаться особняком. Они работали руками, жили просто, но в достатке.

– Говори, – взмахнула рукой Айрис. – Я не собираюсь сидеть тут весь день.

Капелька пота скатилась по лбу просителя и застыла на кончике носа. Он не стал ее вытирать. Айрис участливо поморщилась – на этом ее сочувствие заканчивалось.

– Я пришел просить мощь… – начал он. Она нахмурилась, и он поспешно продолжил: – Мощности… Нам нужны электрические мощности.

Айрис напомнила себе, что перед ней архейский губернатор. Впрочем, должность не прибавляла просителю авторитета в ее глазах. Мощь была сосредоточена в руках королев и никого больше. Власть была игрой, и за годы правления Айрис освоила ее в совершенстве.

– Хочешь электричество? – Она подалась вперед. – Нет.

Электросети имелись во всех квадрантах, кроме Археи, которая упорно пользовалась лишь тем, что подчинялось руке и сердцу, как говорилось в одной архейской пословице.

Наконец губернатор трясущейся рукой вытер со лба пот.

– Электричество позволит использовать машины, – продолжал он. – Рабочие не укладываются в график, который составила Тория. Моя королева, прошу, подумайте об этом!

Айрис откинулась на спинку трона и усмехнулась.

– Ты же знаешь, просить меня о таком бесполезно.

Население Квадары неуклонно росло, но, несмотря на все усилия, в остальных землях почва оставалась бесплодной.

Квадара была экосистемой, где каждый квадрант играл свою роль. Архея выращивала урожаи и добывала природные ресурсы; Эония разрабатывала новые технологии и лекарства; Лудия отвечала за искусство, моду и развлечения; а Тория налаживала между квадрантами торговлю. И вся система подчинялась Королевским законам.

От Археи зависело благополучие королевства, поэтому Айрис готова была защищать ее любой ценой. Чрезмерная обработка почвы заключала в себе большой риск. Разрушив Архею, они обрекут на голодную смерть всю Квадару.

Возможно, кто-то и считал Архею примитивной, но слабой она не была. Во всяком случае, пока престол принадлежал Айрис.

Губернатор выпятил нижнюю губу.

– Знаю, мы не должны использовать технологии других квадрантов…

– Так почему же ты до сих пор утомляешь меня своим присутствием?

– Я бы на твоем месте подумала, – сказала Маргарита, голос рассудка. Сорокалетняя королева Тории была старше названых сестер и дольше занимала престол. Ее последнюю встречу отменили, но уходить она не спешила, с любопытством наблюдая за аудиенцией других королев. Как и все торианцы, она никогда не упускала возможность узнать что-то новое о чужой культуре.

«Маргарита только попусту тратит время», – подумала Айрис, бросив на сестру-королеву нетерпеливый взгляд.

– Это не твоя забота, Маргарита, – мягко произнесла она. Как-никак докучливость была у торианцев в крови.

Маргарита заправила за ухо прядку каштановых с проседью волос.

– Если помнишь, однажды я попросила Кору создать вакцину, чтобы остановить распространение кровавой чумы. Иногда правилами нужно поступаться.

Айрис посмотрела на Кору. Ее черные волосы были заплетены в косы и убраны на эонийский манер. Золотая корона ослепительно сияла на фоне темно-коричневой кожи. Но двадцатипятилетняя королева Эонии не оглянулась при упоминании о достижениях ее ученых. Зато Стесса состроила такую гримасу, будто Айрис жутко ее раздражала. Скорее всего, так и было. Королеву Лудии, которой не было и семнадцати, раздражало все, что говорила и делала Айрис.

– Совершенно разные вещи, – сказала Айрис, словно не замечая злобного взгляда Стессы. – Чума истребила бы весь твой народ. Вакцинация была разовой мерой, она не подорвала устои твоего квадранта. Даже если я позволю архейцам временно использовать технику, сможем ли мы потом вернуться к старым порядкам? Я не стану так рисковать.

Маргарита понимающе кивнула, но ее губы тронула улыбка, как будто она считала, что Айрис возражает лишь из чувства противоречия.

– Нет, – сказала Айрис, поворачиваясь к архейскому губернатору. – Электричество не из нашего квадранта, поэтому мы никогда не будем им пользоваться. Не нужны нам автоматические машины с их колдовством.

Айрис видела, во что технологии превратили Эонию, и не допустит, чтобы та же участь постигла ее квадрант. Располагая лишь мерзлыми землями на крайнем севере страны, эонийцы выжили за счет развития технологий и генной инженерии. Взамен они почти потеряли способность чувствовать. По крайней мере, так ей казалось. Она снова невольно взглянула на Кору.

Губернатор покосился на электрические канделябры, освещавшие четыре прохода, которые вели в тронный зал. Со стороны казалось, будто Айрис пожинает плоды всех квадрантов, но губернатор не знал, что она до сих пор читает при свечах и купается в термальном источнике у себя в саду, хотя во дворце имеется горячее водоснабжение. Впрочем, обсуждать с ним личную гигиену она не собиралась.

– Что-нибудь еще? – поинтересовалась Айрис.

Губернатор покачал головой.

– Хорошо, – сказала она. – Если кто-то пожелает оспорить мое решение, вы знаете, где меня найти. Мои двери всегда открыты для моего народа.

С этими словами она удалилась, предоставляя названым сестрам завершить аудиенцию без нее.

Айрис решила провести остаток дня в личном саду. В детстве она часами гуляла по живописным окрестностям родительского дома, представляя, как будет править целым квадрантом. Уединение было ей по душе. Она думала, что хорошо подготовилась к правлению, и не ожидала, что кто-то сможет повлиять на ее решения.

 

Или чувства.

Дворец, как и все королевство, был разделен на четыре части, и сад находился в крыле Археи. Примостившись на вершине утеса, он выглядывал на пролив, отделявший остров от материка. Его разбили по приказу ее далекой предшественницы, захотевшей быть ближе к природе – к самой жизни. Закон запрещал королевам покидать пределы дворца – ради их безопасности и чтобы они не подвергались влиянию извне.

Айрис никогда больше не ступит на берег Археи, не насладится ее красотой, не увидит, как пасутся в горах оленьи стада.

Она села на лавку. Деревянные ножки чуть глубже ушли в землю, сиденье исчезло под длинным черным подолом. Она сняла тяжелую корону и поставила на столик. Запрокинула голову, зажмурилась, подставляя солнцу бледное лицо. Журчание термального источника навевало воспоминания о ручье неподалеку от ее прежнего дома.

Но туда она уже не вернется, поэтому придется довольствоваться тем, что есть.

По закону, до вступления на трон каждая королева должна воспитываться в приемной семье в том квадранте, которым однажды будет править. И хотя Айрис росла в скромном каменном домике, она ни в чем не испытывала нужды. Ведь нельзя нуждаться в том, чего никогда не видел и не ощущал. С самого детства она старалась узнать как можно больше об Архее и ее обитателях. И, конечно, о темном прошлом Квадары.

Архея долгое время была избавлена от невзгод, выпавших на долю соседних земель. Пока торианцы не отправились в плавание на запад, о существовании зеленого острова никто и не подозревал. К тому времени природные ресурсы Квадары начали иссякать, народ отчаялся. Архея была лакомым кусочком.

Несмотря на то, что у каждого квадранта были свои сильные стороны, их все объединяла общая слабость. Зависть.

Так начались межквадрантные войны. Они длились почти десять лет и унесли тысячи жизней. Соседи с материка пытались завоевать Архею, но их замыслы были глупы. Эонийцы ничего не смыслили в животноводстве; нетерпеливые торианцы вечно рвались в море открывать новые земли; луды не стали бы пачкать затейливые наряды в грязи.

И тогда королевы-основательницы воздвигли между землями стены и положили конец войне. Стены позволили квадрантам развиваться независимо друг от друга и жить в гармонии.

Архея снова была в безопасности.

Когда Айрис стукнуло восемнадцать, ей сообщили, что ее мать, правящая королева Археи, умерла. До этого она ни разу в жизни не покидала остров. Айрис села на торианский корабль и поплыла во дворец. Она быстро освоилась в новом мире и в новой роли, приступив к обязанностям спустя считаные минуты после того, как ее мать похоронили в подземном зале дворца. В ту ночь она не смыкала глаз, изучая книги по архейской истории и дипломатии. Ничто не могло выбить ее из колеи. Даже смерть родной матери.

Айрис открыла глаза и посмотрела на лазурное небо. Приятно было вырваться из дворца. Гигантский купол окрашивал каждый зал и каждый предмет в нем в золотой цвет. Даже ночью коридоры были залиты тусклым янтарным светом, словно мрак не осмеливался прикасаться к королевам своими чернильно-черными пальцами.

Облака напомнили Айрис об отце. Не о том человеке, чья кровь текла в ее жилах, – о нем она ничего не знала, – а о том, кто ее воспитал. Когда Айрис была маленькой, отец рассказывал ей о всевышних королевах – покойных правительницах Квадары, наблюдающих за потомками из квадранта без границ. Гуляя в одиночестве, Айрис, бывало, поднимала глаза к небу и делилась со всевышними королевами своими тайными страхами и заветными мечтами, зная, что они никому не расскажут. Ее верные покровительницы.

А потом она попала во дворец и подружилась с другими королевами. Они вместе коротали вечера, часто засиживаясь допоздна, и рассказывали друг другу о своем детстве, семьях и родных краях. Айрис уже не чувствовала себя одиноко.

И все же часто смотрела в небо. Но сегодня она обратилась не к далеким предкам, а к приемному отцу, который умер много лет назад:

– Отец, я по-прежнему непреклонна, – сказала она. – Королевские законы были и будут превыше всего. Однако со временем я осознала, что некоторые статьи, относящиеся к королевам, ко мне лично, не несут никакой пользы. – Даже произносить это вслух было зазорно. Айрис помотала головой. Нужно быть сильнее, проявить твердость. – Мы королевы. Почему нам нельзя менять законы, которые не влияют на наши квадранты и не нарушают мир в стране? Почему мы не властны над собственной судьбой? – Она снова помотала головой. – Я продолжу бороться за Архею и защищать все, что у нас есть, но я хочу большего. – Вспомнив о прошении губернатора, она в третий раз помотала головой. – Большего не для Археи, а для себя. – Откуда в ней столько слабости?

– Я кое-что задумала. – Она тяжело вздохнула. – Слишком долго я молчала. Достаточно. Завтра все изменится. Королевские законы будут переписаны. Завтра я…

Айрис ужалила пчела. Болезненный укол в горло, за которым последовала ноющая боль. Недавно сад обработали спреем от насекомых. «Очередное гениальное изобретение эонийцев», – усмехнулась она про себя. Насекомые ей ничуть не мешали. Наоборот, в саду им самое место, но по настоянию советников их уничтожили – ради ее же безопасности.

Айрис расплылась в улыбке. Похоже, природа взяла над технологиями верх: пчелы выжили, несмотря на спрей. Ей не терпелось рассказать об этом Коре за ужином и позлорадствовать.

Боль усилилась, Айрис уже не могла глотать. Во рту накопилась слюна. Может быть, у нее аллергия?

Она поднесла руку к горлу и нащупала лоскутки распоротой кожи. Пальцы потемнели от крови. С губ сорвался булькающий стон.

Напротив нее кто-то стоял, обнажив в страшной улыбке белые зубы. Солнце играло на тонком клинке, с которого капала кровь.

Кровь текла и по ее шее. Айрис пришла в бешенство, но сделать ничего не смогла. Она покачнулась и смахнула со стола корону.

«Возмутительно! Я – королева Археи!

Никто не смеет покушаться на мою жи…»

1  2  3  4  5  6  7  8  9  10  11  12  13  14  15  16  17  18  19  20  21 
Рейтинг@Mail.ru