Артём Посохин
Связанные снами. Инсигнии
Но далеко уйти ему не удалось: каменный свод просторного грота обрушился, чудом не задев крадущегося Клима. Пол под ногами начал расходиться и вибрировать. Ему пришлось сделать резкий рывок вглубь низкого туннеля, из которого он пришел, чтобы падающие осколки от стен и потолка его не зацепили.
– Ну и дела, – прошептал Клим дрожащим голосом, быстро надевая на шею кулон.
Потерять и эту находку ему не хотелось.
Фонарик, лежавший на другом конце заваленного камнями грота, неожиданно включился. Выхватывая короткими вспышками густую пыль, заполонившую каждый миллиметр свободного пространства, он тусклым свечением вырывался в туннель, где, полусогнувшись, стоял заплутавший. Клим выхватил из кармана ламинированный квадратик со схемой пещеры.
– Та-ак… – он начал водить пальцем по скользкой поверхности, пытаясь найти вход. – Ага, мы вошли вот тут… а недавно проходили примерно здесь…
Тут Клим обмер: ветки, в которую он вошел, на схеме не было!
Страх сковал тело, в голову без приглашения ворвалась госпожа паника вместе со своей подругой истерикой. Фонарик, несколько раз моргнув, снова потух. Тьма завладела всем вокруг.
– Ребята! Помогите! – закричал Клим, упираясь плечом в груду каменной преграды. – Я здесь! Ау! – он попытался набрать как можно больше воздуха в легкие, чтобы прибавить громкости, но пыль и, ненасыщенный кислородом воздух сдавили горло.
Несколько раз со злости пнув безмолвные каменные глыбы, преградившие выход, Клим уселся на пол и принялся отогревать трясущиеся от страха и холода руки. Кровь сочилась из раны, не желая останавливаться. Оторвав лоскуток от низа футболки, он наскоро перетянул рану.
В голове толпилось: «Что это был за шепот?», «Кто и зачем только что стрелял?», «Как выбраться?», «Вода…», «И еды нет…», «Сколько я проживу…».
Потолок стремительно покрывался трещинами, стены обваливались, пол вибрируя уходил из-под ног. Клим присел и прижался к стене. Поджав колени, он обхватил их руками и уткнулся подбородком к груди. Сознание начало покидать его, и последнее, что увидел Клим, – странное серовато-белое свечение в форме купола над головой и бледное сияние, исходящее от болтавшегося на шее кулона. Глаза закрылись сами собой…
«Да здравствует тьма…» – промелькнуло у Клима в голове перед тем, как он отключился.
В то же время остальная группа, не спеша, продвигалась вглубь пещеры. Ориентировались всё по той же, грубо составленной схеме. Иван резко остановился, давая знак идущим сзади сделать то же самое. Луч его фонаря резко перемещался по неровным, местами покрытым инеем сводам, как и лучи фонарей остальных участников. Повисло напряжение: каждый пытался понять, что же высматривает Феникс.
– Что-то увидел там? – с небольшим волнением в голосе спросил Лев, направляя фонарь в ту же сторону, что и наемник.
– Тсс, – Иван не поворачиваясь дал понять, чтобы все замолчали и не двигались.
Все испуганно переглянулись и замерли. В полной тишине каждый слышал лишь собственное дыхание и учащенное сердцебиение.
Феникс снова осветил участок стены, а затем резко выхватил из кобуры на поясе пистолет и сделал несколько прицельных выстрелов вглубь уходящего вдаль туннеля. Мазай и Кабан тут же подбежали к командиру и, на всякий случай, заняли оборонительные позиции. Феникс вновь переместил луч фонаря. Теперь он светил куда-то вверх, на свод пещеры – и вновь последовало несколько выстрелов.
Группа оцепенела.
– Что там Феникс? – испуганно и, одновременно, возмущенно, спросил Давид.
Иван молчал… Не расслабляя рук, он продолжал держать пистолет, целясь в непроглядную тьму.
– Шеф, что там? – Мазай похлопал его по плечу, привлекая к себе внимание.
Военный непонимающе помотал головой.
– Наверное, показалось, – медленно проговорил он, затем аккуратно закатал рукав куртки и посмотрел на руку. В голове, между тем, пронеслось: «Что-то здесь не так!..»
Не обращая внимания на остальных, он, тяжело дыша и щурясь, вытер со лба пот, еще раз осмотрел стены и своды туннеля и неохотно поместил пистолет обратно в кобуру.
– Ребята, вы слышите? – взволнованный Александр вытянул руку с фонариком и, освещая потолок туннеля, запрокинул голову.
– Что там еще? – буркнул сиплым голосом Феникс и повернулся к нему.
Лучи фонарей остальных тут же метнулись на подмогу, и в пересечении ярких лучей они увидели появляющиеся разломы и трещины вдоль всего свода. Потрескивая и ломаясь, каменные породы покрывались неутешительной паутиной, ледяные наросты один за другим падали на пол и с грохотом разбивались на сотни мерцающих от света фонарей осколков. Часть потолка через несколько мгновений с грохотом обвалилась, перегородив путь вперед.
– Не пройти, – заключил Иван.
На его лице читались ничем не прикрытая ярость и досада.
– Никак, командир… – доложил Мазай после усердного ковыряния неподъемных осколков свода.
– Да уж… – Лев пожал плечами и посмотрел на задумчивого Давида.
– Такое фиаско впервые, чесслово, Клим, – Давид повернулся и попытался найти взглядом друга.
Его луч скользнул по Александру и стоявшему рядом Кабану.
– Где Клим?! – спросил Давид, меняя тональность голоса на возмущенную и одновременно испуганную.
Все переглянулись и принялись осматриваться.
– Его тут нет, – осмотрев каждого, просипел Иван. – Этого мне еще не хватало! Что за напасти?..
– Кли-и-им! – заорал Давид и тут же получил оплеуху от Феникса.
– Ты чего творишь? – зашипел на него военный. – Видишь же, как своды реагируют на шум.
– Стрелял-то не я, – съязвил Давид и толкнул военного.
– Успокойтесь, господа, – предложил Александр, вставая между ними. – Давайте сначала найдем Клима, а потом уже решим, что делать дальше. Ссорами и обвинениями делу не помочь.
* * *
Пламя костра постепенно разрасталось. Красно-желтые искры-звездочки, извиваясь и кружась, поднимались к дневному небу. С грустным и задумчивым видом Александр, сидя у бурлящего котелка, помешивал полуслипшиеся макароны с тушенкой. Делал он это как-то отрешенно и машинально. Вряд ли сейчас хоть у кого-то был аппетит, но, что бы ни случилось, есть всё – равно нужно.
Подавленные «туристы» занимались организацией лагеря, попутно обдумывая повторную поисковую операцию. Каждый понимал, что руки опускать еще рано, а вот собраться с мыслями и проветрить головы перед походом не помешает.
– Всё же проверили, – рассуждал вслух Иван. – Там особо свернуть-то некуда… – он растерянно развел в стороны руки.
– Я предупреждал, – не отрывая взгляда от пламени, промолвил гид.
– Аян… – морщась, отмахнулся военный. – Вот только не надо сейчас этих бесполезных речей. Занимайтесь пока своими делами, а мы втроем сходим и еще раз всё осмотрим, – он встал, отряхнул штаны и, на всякий случай, проверил фонарик.
– Думаете, стоит подвергать опасности их жизни? – Аян покосился на Мазая и Кабана.
– Они отвечают за нашу безопасность, – возмутился Давид. – Приехав сюда, мы уже подписались на риск… И, кстати, я тоже иду, – его голос чуть дрожал, но это никак не сказывалось на решимости сделать всё, чтобы найти друга.
Феникс понимающе кивнул, хотя в его взгляде промелькнула неуверенность. Мазай и Кабан на слова гида вообще никак не отреагировали. Быстро проверив рации и фонари, они послушно выдвинулись на поиски.
– Эх, ребята… – Аян грустно выдохнул и подкинул несколько веток в костер.
– Не подрывай боевой дух, – буркнул Александр. – На, лучше поешь, – он протянул гиду порцию дымящихся макарон с тушенкой.
Аян понимающе кивнул и взял тарелку.
– Ты серьезно веришь в силу этих гор? – почти шепотом спросил Александр, наблюдая, как Феникс и те, кто решили отправиться на поиски, уже входят в пещеру.
– Верю, друг мой, верю, – пережёвывая еду, ответил гид.
– А почему эта сила желает нам зла?
– Ну… – начал неуверенно Аян. – Думаю, что не с чистым сердцем вы сюда пришли и мысли направлены не в положительное русло. Вот и результат.
– Хм… Что-то тут не сходится. Клим – хороший парень. Он ничего плохого не сделал, насколько мне известно, и сюда приехал больше поглазеть и с другом за компанию, вряд ли у него есть плохие намерения.
Было видно, что мудрому гиду нечего ответить на данное высказывание. Доводы Александра были явно сильнее и логичнее злых духов. Какое-то время все молча смотрели на костер, изредка разбавляя звуки завывающего над головами ветра отхлёбыванием горячего чая.
– Думаю, что всё будет хорошо, – сказал Лев.
Аян и Александр недоуменно посмотрели в сторону молодого историка, который до этого молчал.
– Да благоволят нам духи, – тихо произнес гид.
– Духи и суеверия тут ни при чём, – Лев натянул виноватую улыбку. – Уж извините меня, но я человек науки, а не религии и вымышленных миров. Всему есть объяснения, и они обязательно появятся.
– Если твоя наука поможет нам выбраться живыми и невредимыми, то почему бы и не поверить в нее, – с вызовом в голосе ответил Аян и демонстративно отвернулся.
Разговор снова сошел на нет. Непредсказуемая погода Алтая словно ворчала на незваных гостей. Ветер начинал набирать обороты, всё сильнее швыряя подхваченные охапки снега в сидевших у угасающего костра, тем самым делая картину еще более холодной и блеклой.
Прошел день.
Поиски результатов не дали, и отчаявшиеся наемники решили переждать еще одну ночь у пещеры. Иван принял решение: до утра не сообщать работодателю заведомо печальных новостей – ведь на сто процентов информация не подтверждена.
Сославшись, что утро вечера мудренее, Кабан удалился спать. Остальным не спалось, и они еще долго сидели у костра. Ни с кем не разговаривая, молча глядя на мерцающее звездами небо, Давид пытался совладать со своими мыслями. Он искренне переживал за друга, ответственность за которого в этой поездке лежала полностью на его плечах. В голову одна за другой лезли дурацкие мысли и вымышленные сюжеты гибели Клима в чертогах темных туннелей. Давид, как мог, гнал прочь эти нелепые и неприятные кадры, стараясь думать о хорошем. Гнетущее молчание остальных понемногу превратилось в гордое одиночество, а надежда с каждым часом угасала, как алые угли в догоревшем костре. Но даже и он не смог бы высидеть всю ночь, веря в чудо и таращась на черную пасть зловещей горы. Иной раз Давиду казалось, что вот-вот – и Клим выйдет. Пару раз, сквозь пелену пурги, ему это даже привиделось. Усталость и сон потихоньку брали верх над сознанием. Он стряхнул с ворота снег и, склонив голову, побрел к своей палатке.
«Нужно немного поспать, а утром с новыми силами и идеями сделать всё, чтобы вернуть Клима…» – Давид натянул повыше край спального мешка и закрыл глаза.
* * *
…Ледяные стены, переливающиеся бледно-голубым, нереально изгибающиеся и напористо растущие ввысь, окружали Клима. Он стоял неподвижно и наблюдал за странной картиной. Чернота просачивалась сквозь небольшие трещины и разломы белоснежных зеркал. То тут, то там появлялись и тут же исчезали загадочные иероглифы, словно невидимая рука их выводила кистью с белой краской, которая испарялась в течение нескольких мгновений.
Клим осмотрелся: он находился посреди небольшого грота. Уши улавливали всё тот же назойливый шепот, который с каждым словом становился громче и громче. Затем громкий щелчок – и тишина. Даже собственное дыхание и биение сердца стали беззвучными. Тело неестественно побелело, но, в то же время, сделалось более упругим и сильным – так показалось Климу. Холод перестал тревожить, ссадины и ушибы исчезли сами собой…
– Тут рождается холод и вечные ледники! Прекрасно, не правда ли? – раздался шепот и тут же рассеялся эхом, улетающим под своды пещеры.
– Кто здесь? – вопрос Клима прозвучал неуверенно и тихо.
Эхо странным образом разносило его слова, делая их то нереально громкими, то словно убавляя звук полностью. Он пытался сдерживать эмоции, хотя от ужаса хотелось заорать что есть сил.
«Одиноко здесь…»
Голос был словно в голове, или тот, кто говорил, стоял рядом, чуть склонившись, чтобы нашептывать прямо на ухо.
Клим дернулся и осмотрелся, но рядом никого не оказалось. Зеркальные стены льда, ни с того ни с сего, начали разбиваться вдребезги – осколки полетели во все стороны. Клим даже не дернулся, словно понимая, что вреда ему эти осколки не принесут. Он молча смотрел на происходящее, лишь слегка прикрывая ладонью глаза. На секунду время замедлило ход, и в крупном летящем осколке Клим увидел отражение: очертание черного расправленного крыла…
* * *
Раннее утро застало постояльцев лагеря уже не спящими.
Давид стоял у входа в зловещие туннели и молча смотрел в темную арку. Сколько он скурил сигарет и потратил нервных клеток за минувшую ночь – было известно лишь одному Богу. Вдруг из темноты до него донеслись странные звуки, отдаленно напоминающие шаги. Стараясь не дышать и не шуметь, Давид шагнул в арку и замер. Сначала глаза увидели, как в темноте что-то мелькнуло, и, спустя мгновение, показался еле перебирающий ногами Клим. Покачиваясь, он сделал лишь несколько коротких шагов и, закатив глаза, упал.
Давид, осознав, что это ему не привиделось, рванул навстречу. В последний момент он успел подхватить друга, тем самым спасая его от удара головой о покрытую льдом каменную почву.
– Клим! Клим!!! – закричал он.
Для Клима слова ошарашенного друга звучали тихо, они были чересчур исковерканы эхом и басом, словно откуда-то, издалека, до ушей доходили только низкие частоты жуткого гудения далеких поездов вместо членораздельных слов. Пальцы ощутили покалывание из-за пробиравшегося под ткань перчаток холода, волосы раздувал холодный ветер, глаза никак не хотели открываться.
«Я вышел…» – подумал он, медленно втягивая ноздрями свежий воздух.
– Клим! Клим, дружище! – Давид продолжал надрывисто кричать и трясти друга за плечи.
Ему удалось добиться своего: глаза Клима всё же приоткрылись, но не сразу смогли сфокусироваться на приятеле. Сначала он увидел лучи раннего утреннего солнца, затем услышал выкрик летящего в небе ворона, а потом его снова накрыла тьма – сладкий мир грез раскрыл ему свои объятья.
Все, кто сидели у костра, тут же всполошились, увидев друзей. К Климу и Давиду подбежал Иван. Сняв на ходу свою крутку, он накинул ее на сутулые замерзшие плечи чудом спасшегося парня и тут же позвал врача.
– У него шок, и он замерзает, – неуверенно заявил подбежавший Александр, нащупывая пульс и проверяя зрачки.
Вместе с Иваном они отнесли Клима в палатку. Укутав беднягу в изотермическое одеяло и расположив в просторном спальном мешке, они залили ему в рот немного водки. Приняли решение: не оставлять чудом спасшегося без присмотра. И Александр заступил на положенный по званию пост. Наскоро перебрав свою аптечку, врач подготовил лекарства от простуды и инфекций, а также успокоительное.
«Неизвестно, что парню пришлось пережить в той пещере», – размышлял он, раскладывая таблетки на маленьком столике.
– Я послежу за его состоянием, пусть согреется. А чуть позже осмотрю на наличие травм, – сообщил он, глядя на уставших Феникса и Давида.
Молча кивнув, они еще раз взглянули на лежавшего Клима и вышли из палатки. Давид решил всё же немного поспать, а неутомимый Феникс направился в пещеру, чтобы еще раз осмотреть всё, как следует, а уж потом передохнуть. Наемник понимал, что возвращаться на место обвала опасно, но ощущение, что они что-то упустили, не заметили, прошли мимо неявных подсказок, никак не отпускало. Минувшие сутки отняли слишком много сил: как физических, так и моральных, – а впереди всех ждал длинный и нелегкий обратный путь до вертолетной площадки.
Александр включил сразу две горелки – и палатка начала медленно наполняться теплом. Клим лежал неподвижно: судя по всему, крепкий сон забрал его тело и сознание надолго. Сначала врач расстегнул молнию на нижней части мешка и проверил ноги на наличие переломов и внешних травм – слава Богу, с нижними конечностями всё в порядке. Затем, укутав ноги обратно, он аккуратно перешел на руки. И сразу же заметил порез, который незамедлительно обработал.
– Судьба явно благоволит тебе, – пробубнил Александр, в очередной раз трогая лоб парня, дабы убедиться, что жара нет.
Аккуратно расстегнув верхнюю часть спального мешка, он принялся осматривать шею и плечи, затем, разорвав и без того оборванную снизу футболку, перешел к осмотру грудной клетки. Клим лежал в спальном мешке, застегнутом до середины. Словно гусеница, которой вот-вот предстоит проснуться и впервые расправить свои новенькие крылья.
– Ребра не сломаны… Та-ак… А это что? – он подвинул фонарь немного ближе и надел очки.
Чуть выше солнечного сплетения Александр обнаружил странное красное пятно. Присмотревшись как следует, внимательный врач смог разглядеть еле различимые, но всё же видимые очертания того самого медальона, что висел на шее Клима.
– А вот это уже действительно странно, – хмыкнул Александр.
Он аккуратно снял с Клима цепочку с болтающимся на ней медальоном и положил на столик рядом с лекарствами. Затем достал из сумки сухое термобелье, чтобы переодеть пациента. Обе горелки враз потухли, свет от фонаря сначала стал тусклым, а потом и вовсе погас. Александр протянул руку, чтобы включить его обратно, но сердце резко кольнуло, грудь пронзила невыносимо сильная боль. Трясущимися руками врач всё же дотянулся до кнопки и, несколько раз щелкнув выключателем, добился своего: луч света вырвался наружу и, рассекая полумрак, тускло осветил палатку.
Александр выпучил глаза и попытался позвать на помощь, но голос пропал, горло сдавливала невидимая удавка. Странная Тень, исходившая от лежавшего Клима, сливалась с темнотой, но, в то же время, имела четкие очертания. Она появилась прямо перед лицом врача и посмотрела прямо в его глаза нечеловеческими темными впадинами. Черный образ обхватил горло врача свободной рукой. Не рассекая плоти, его рука проникла в грудь и сжала темные пальцы где-то в области сердца. Из груди Александра потянулись белые волны переливистого света. Врач забился в судорогах, его глаза расширялись всё больше и больше, изо рта шла пена, ноги стучали по полу каблуками ботинок, ужас охватил каждую мышцу лица. Жизнь стремительно покидала тело. Из последних сил он оттолкнулся ногами, заставив себя по инерции попятиться. Ткань, прикрывающая вход в палатку, раскрылась под его весом, и он, нелепо перебирая ногами, выпал спиной наружу.
– Э-э-э… – врач беспомощно тянулся раскрытой ладонью к коллегам, которые сидели у костра и что-то мирно обсуждали.
* * *
… – Где я?.. – Клим попытался открыть глаза, но чересчур яркий свет мешал это сделать.
До ушей доносились странные вопли и треск электрических разрядов. Воздух пропитался прохладой и безысходностью – оказывается, и у нее есть свой запах или даже горьковатый пресный привкус.
Немного привыкнув к яркому свету, глаза наконец-то открылись. Клим козырьком приложил ладонь ко лбу и осмотрелся. Перед ним стоял воин в доспехах и мехах, его лицо было серьезным, а глаза наполнены яростью. Воин занес над головой меч и, не мешкая, со всей силы ударил, рассекая дотлевающее тело врага. Его медальон на груди вдруг погас, яркие лучи смертельно опасной энергии, извивающейся у решетчатых ворот, угасли… Темнота окутала всё.
– Спасибо за оберег, – воин поправил цепочку и убрал запачканный сажей меч обратно в ножны.
– Всегда пожалуйста, правитель, – легонько кланяясь ответил высокий, похожий на монаха человек в накинутом на голову капюшоне и резко повернулся в сторону Клима – казалось, что он смотрит прямо ему в глаза. Хотя губы не шевелились, Клим четко понимал, что человек в капюшоне и длинной красной мантии проговорил:
– Не снимай оберег. Не снимай, иначе…
…Всё вокруг поменялось. Только что Клим стоял позади незнакомого ему воина-правителя – и вот уже находится в густом темном лесу. Судя по тому, что небо освещал большой медный круг луны, здесь ночь.
Он сделал несколько робких шагов в сторону странного звука – звука женского плача. Чуть впереди, за деревьями, на небольшом пригорке он увидел девушку. Она что-то яростно выводила кривой веткой на влажной рыхлой земле. Клим сделал еще несколько шагов: почему-то он боялся, что она его заметит. Под ногами что-то предательски хрустнуло, но девушка на это никак не отреагировала…
– Чего ты добиваешься? – раздался рычащий голос.
Девушка вздрогнула и, не поднимая опущенной головы, упала на колени. Она продолжала выводить витиеватые узоры на земле, попутно вытирая слезы испачканным рукавом свободного халата. Было видно, что она старается не обращать внимания на появляющуюся перед ней Тень…
Яркая вспышка озарила всё вокруг. Клим на секунду закрыл глаза.
«Это не твои воспоминания, Клим! – громкий голос раздался внутри головы. – Всему свое время… Клим… Да? Клим!..»
Не унимающийся голос с каждым словом становился лишь громче и невыносимее. Казалось, что перепонки вот-вот лопнут, а следом взорвется голова.
– Перестань… Прошу… А-а-а… – Клим прикрыл ладонями уши и крепко зажмурился.
Тихо и темно. Только редкие порывы ветра колыхали стенки чуть растрепавшейся палатки. Только что открывший глаза Клим жадно хватал воздух ртом. Глухие толчки пульса болью отдавались в висках. Его трясло.
– Это всего лишь сон, это всего лишь сон, – бормотал он, с усилием тер глаза и нервно поправлял взмокшие волосы.
Сквозь полумрак палатки Клим увидел светящийся медальон. Он лежал на столике рядом с его спальным мешком, там, куда заботливый врач успел его положить. Клим попытался надеть его обратно на шею, но руки отказывались слушаться. Черный дым окутывал пальцы и начинал подниматься вверх, поглощая предплечья.
«Что только не привидится после пережитого в пещере», – подумал он.
Собрав все силы и поборов необъяснимое напряжение, Клим дотянулся до медальона и накинул цепочку на шею. Дымка тут же рассеялась, пальцы вновь стали беспрепятственно подчиняться, гул в голове начал сходить на нет.
К палатке кто-то подбежал. Судя по голосам, Феникс и Аян. Там происходило что-то очень серьезное, учитывая выкрики военного и причитания суеверного гида.
– Ребята… ребята… – начал звать их Клим, пытаясь нашарить собачку от молнии спального мешка.
Высвободить ноги никак не получалось.
Крики снаружи резко прекратились, и «дверь» в палатку тут же распахнулась. Первым вбежал Аян, следом влетел Феникс. Клим ощутил неприятный морозный ветерок и сощурился от ворвавшегося внутрь дневного света.
– Что случилось? – спросил Иван, ошарашенно разглядывая убранство палатки.
– Не зна-а-аю, – тихо ответил Клим. – Я просто делал фото пещеры и немного отстал… а там… Как я тут оказался? – он недоуменно посмотрел на стоявших, а затем принялся рассматривать забинтованную руку и свое отражение в зеркале, висевшем на стенке.
– Ты только что очнулся? – Аян подозрительно посмотрел на парня.
– Да… А что?
– Хм… – Феникс украдкой глянул на гида, который как-то странно смотрел на очнувшегося и не спеша отступал к выходу. – Ну и дела, – помотал он головой, думая: «Судя по застёгнутому спальному мешку и тому, что очнувшийся до сих пор укатан в изотермическое одеяло, вряд ли он вставал и мог что-то сделать».
– Что происходит? – Клим старался понять причину их взбудораженности.
– Я, конечно, рад, что ты в порядке. Вроде как… – Феникс прокашлялся и окинул парня недоверчивым взглядом. – Эм… В общем… Александра не стало.
Повисло молчание.
– Как не стало? – Клим провел ладонью по заспанным глазам и попытался встать, но головокружение нахлынуло с новой силой, заставив его сесть обратно; словно в данный момент они находились в каюте маленького суденышка, которое подхватила и тряхнула большая волна.
– Мы думаем… это сердечный приступ, – неуверенно заключил Аян. – Нашли его прямо тут у палатки, буквально пять минут назад.
– Чёрт! Не может быть… – с улицы донесся голос Давида. – Твою ж мать… – он ворвался в палатку – его лицо было таким же озадаченным, как и у тех, кто сейчас стоял внутри.
Нарвавшись сходу на недовольного военного, он виновато кивнул и бочком протиснулся к Климу.
– Слава Богу, ты жив! – Давид нервно похлопал Клима по плечам. – Что случилось с Саней?
– Понятия не имею, – ответил Клим, накидывая на себя кофту.
– Мы, знаешь, как перепугались за тебя? Места тут себе не находили!.. Искали… Не пойми что творится…
– Успокойся, Давид! – настойчиво попросил Феникс. – Лучше пойдем-ка со мной, поможешь перенести тело. А ты, – он исподлобья посмотрел на Клима, – одевайся и приведи себя в порядок – нужно поговорить о произошедшем в пещере и обо всём доложить начальству.
Феникс громко выдохнул и положил на столик разбитый фотоаппарат. Давид еще раз глянул на Клима, еле заметно кивнул, и они вышли из палатки.
Неугомонный, сильный ветер завывал и щипал палатки, где-то далеко линия горизонта начинала менять градиент, переливаясь из темно-синих оттенков в ало-оранжевые тона. До рассвета оставалось всего ничего. Белые холодные вершины молча взирали на припорошенный снегом лагерь и угасающий костер. Очередной день, проведенный в горах, подходил к концу.
* * *
Хмурое раннее утро началось со сбора вещей.
– Значит, судить некого, и незачем лишних дискуссий сейчас тут разводить. Через час выходим к вертолетной площадке, – хмуро произнес Иван.
– Мы что, просто кинем его здесь? – Мазай никак не мог согласиться с решением командира.
– Спускать тело сейчас не имеет смысла: это очень долго и сложно. Думаю, мы не справимся… – Иван отпил из дымящейся кружки чай и глянул на накрытое одеялом тело.
– Но, шеф… – хотел было возразить подчиненный.
Феникс тут же отмахнулся от его возражений и направился собирать вещи.
Накинув на спину рюкзаки, компания выдвинулась в обратный путь. Моральный дух и общее состояние каждого за последние сутки стали просто никчемными. Потерпеть фиаско и потерять члена команды – это совсем не то же самое, что успех. Совсем…
Путь назад казался пыткой. Время предательски тянулось, превращая минуты в вечность. Погода портилась прямо на глазах: казалось, что ветер нападает со всех сторон, стараясь обжечь лицо мелкой россыпью падающего снега, который тут же подтаивал от лучей бледного солнца, образуя под ногами лед. До вертолетной площадки возле Аккемского озера оставалось еще несколько часов пути, и Феникс предложил организовать привал, чтобы передохнуть и подкрепиться.
– Слышь, Мазай, – вытирая пот со лба и скидывая рюкзак, начал Кабан. – Вот у меня два вопроса: как ему удалось выбраться из этой чертовой пещеры, и почему его вещи распределили среди остальных?
– Не знаю я, – коротко ответил наемник, усаживаясь на свой скинутый рюкзак и открывая бутылку с водой.
– Неинтересно, что ли?
– Конечно, интересно, но он сам не знает, как вышел из той пещеры, и если уж долгие расспросы Феникса не выудили из него информацию, то чего мне в это вникать.
– Ну а вещи его чего мы тащим? Вроде ж вон топает сам… – Кабан недовольно посмотрел на Клима. Тот не отвел глаза.
– Не хочешь сам свои шмотки тащить? А? – спросил у него Кабан.
Клим промолчал. Он словно бы смотрел не на Кабана, а сквозь него. Голова немного кружилась, странное и незнакомое ощущение, как змея на сковороде, извивалось внутри головы и груди, заставляя хотеть опорожнить и без того пустой желудок.
– Наверное, радуешься, что у тебя есть слуги, а? – не унимался Кабан.
– Для слуги ты слишком болтлив. Не находишь? – не выдержав ответил колкостью Клим с надменностью в голосе, явно ему не присущей.
– А чего нет-то, нахожу, – Кабан ехидно улыбнулся и сжал кулаки.
Болтающийся под футболкой медальон начал источать тепло. Климу захотелось поправить металлическое изделие и побыть одному – просто ненадолго отойти в сторону. Так он и поступил. Не обращая внимания на незаконченный диалог с наемником, отвернулся и пошагал в сторону.
Кабан последовал за ним и, подойдя вплотную, без лишних слов схватил Клима за грудки. Его руки держали ворот крест-накрест, туго натянутой тканью сдавливая шею и перекрывая кислород. Он тряхнул его несколько раз, злобно глядя в затуманенные глаза. Что-то хрустнуло: возможно, ткань одежды, а возможно… Из-под куртки Клима выпала порванная цепочка и, звонко ударившись о камни под ногами, в сторону отскочил медальон. Клим начал терять сознание, чувствуя страх, но страшно было не за себя, а за обидчика.
– Ну, сейчас ты получишь, выскочка! – наемник, теряя над собой контроль, сжал свои руки еще сильнее.
Клим что-то просипел и, чуть запрокинув голову, закрыл глаза. Ноги, упиравшиеся носками ботинок в заснеженную горную почву, обмякли.
– Кабан, отпусти парня! – крикнул Мазай, наблюдая за стычкой с приличного расстояния.
Понимая, что его слова не приносят результата, он встал и направился к ним. Нельзя позволить ситуации выйти из-под контроля, и Мазай это понимал, как никто другой. Со скверным характером коллеги он давно уже смирился и, при необходимости, мог легко с этим справиться – похвастаться таким могли лишь единицы в их рядах.
Идти до сцепившихся от места, где расположилась группа, было прилично: по тропке чуть вверх и в сторону, на небольшой пригорок. Глаза слепило солнце, и Мазай, щурясь и попутно окрикивая Кабана, шагал на помощь бедняге-фотографу.
Тень, падающая на них от высокой горы, стала вдруг насыщенней, почти черной. Кабан, понимая, что перегибает палку, расслабил хватку и начал приходить в себя. Он хотел было отпустить парня, но неведомая сила препятствовала его отступлению. Кабан вытаращил глаза и даже хотел что-то крикнуть, но страх парализовал тело, а холод сковал мысли. Поверх лица Клима, словно объемная маска, начало проявляться темное полуосязаемое очертание другого лица – страшного, темного и нечеловеческого. Словно тьма своей холодной костлявой рукой насквозь пронзила тело обидчика, давая понять, что он всего лишь смертная букашка в этом тленном мире. Из тела Кабана тонкими извивающимися струйками начал выходить свет. Переливистые нити словно притягивались черной маской и растворялись в темных впадинах – глазницах страшного лица.
Спустя несколько мгновений неведомая сила разжала пальцы наемника и оттолкнула его в сторону. В этот момент Клим рухнул на землю и открыл глаза. Не осматриваясь по сторонам, он упал на колени и начал судорожно шарить по рыхлому снегу и камням. Кислород начал вновь, как положено, обогащать кровь, разум медленно наполнялся ясностью, вязкое чувство страха за окружающих его людей барабанило пульсом по вискам, заставляя руки трястись и действовать.
– Где же… он? Где же… Слава Богу… – на душе вдруг резко полегчало, ему всё же удалось найти цепочку и высвободить из плена рыхлого снега круглый металлический предмет.
Чтобы не привлекать внимания, Клим проворно засунул поднятое вместе с прилипшим снегом в карман и пошел к остальным, оставляя обидчика за спиной. Мазай подоспел, когда уже всё закончилось. Он подозрительно покосился на проходящего мимо него парня и подошел к Кабану.
