Артур Бенджамин Рив
Золото богов
– Прошу прощения, сеньорита, – сказал наконец Честер, – но мне нужно сейчас уйти. Есть еще кое-какие дела, которыми я должен заняться, чтобы защитить наши интересы… – Он повернулся к нам. – Извините, у меня очень важная встреча. Вы знаете, мы с доном Луисом работали со Стюартом Уитни, который искал инвесторов среди американских производителей и особенно банкиров, чтобы те вложились в дела в Южной Америке. При должной расторопности, если мы не упустим свой шанс, там очень многого можно добиться. Я буду к вашим услугам, сеньорита, как только встреча закончится. Полагаю, я увижу вас снова? – последняя фраза был обращена к Кеннеди.
– Вполне вероятно, – сухо ответил тот.
– Если я могу оказать какую-либо помощь в прояснении обстоятельств этого ужасного дела, – продолжил Честер, понизив голос и обращаясь ко мне и Кеннеди, – то вы можете полностью на меня рассчитывать.
– Спасибо, – ответил Крейг, многозначительно взглянув на него. – Возможно, мне придется воспользоваться вашим предложением.
– Раскройте это дело во что бы то ни стало, – попросил Локвуд, кивая Нортону и отступая к двери.
Едва он ушел, Кеннеди обратился к Инес:
– Кто такой этот сеньор де Моше? Я так понимаю, что это ваш знакомый из Перу?
– Да, – кивнула сеньорита. – Мы познакомились в Лиме, – добавила она, словно делая какое-то важное признание, – когда он был студентом университета.
В ее тоне было что-то такое, что наводило на мысли о ее добрых чувствах к де Моше, не распространявшихся, однако, на его мать.
Кеннеди подошел к Инес поближе и на мгновение взял ее за руку.
– Сейчас я должен идти, – просто сказал он. – Если есть что-нибудь еще, я хотел бы это знать.
– Нет… ничего такого нет, – ответила девушка.
Крейг не сводил с нее глаз.
– Если вы вдруг все-таки что-нибудь вспомните, – настойчиво попросил он, – не стесняйтесь, расскажите мне. Я могу прийти сюда, или вы можете заглянуть ко мне в лабораторию, как вам будет удобнее.
– Я так и сделаю, – ответила Мендоса. – И тысячу раз благодарю вас за помощь, которую вы оказываете сейчас и обещаете в будущем. Вы можете быть уверены, что я ценю это.
Нортон тоже попрощался с ней, и она поблагодарила его за то, что он привел нас с Крейгом. Я заметил, что Аллан, несмотря на то что был значительно старше нас с Кеннеди, был совершенно очарован ее чудесными глазами и красивым личиком.
– Я тоже был бы рад помочь вам, – заверил он девушку, – обычно меня можно найти в музее.
– Благодарю всех вас, – тихо сказала сеньорита. – Вы так добры ко мне. Еще час назад я чувствовала, что во всем этом большом городе у меня нет ни одного друга, кроме мистера Локвуда. Но теперь я не чувствую себя одинокой.
Она произнесла эти слова, обращаясь к Нортону, но на самом деле они предназначались Кеннеди. Крейг же, я уверен, отнесся к ним так же, как и я. Помогать этой девушке было редким удовольствием. Она просто излучала благодарность за все, что было сделано для нее в ее горестном положении.
Мы вышли из дома и поймали такси.
– Ты знаешь что-нибудь об этих людях – Локвуде и де Моше? – обратился Кеннеди к Нортону, когда мы мчались на машине в центр города.
– Я ничего о них не знаю, – осторожно ответил тот. – Я… я бы предпочел не высказывать никаких необоснованных подозрений.
– Но кинжал, – настаивал Крейг. – У тебя нет никаких предположений по поводу того, что с ним стало и кто его мог забрать?
– Я бы предпочел воздержаться от голословных подозрений, – повторил наш друг, и оставшуюся часть пути мы большей частью молчали. Свернув в кампус, мы остановились перед крылом музея, где работал Аллан.
– Держи меня в курсе новостей, даже самых незначительных, – попросил я Кеннеди, когда мы расставались. – Похищение кинжала, кажется, привело к большей беде, чем можно было предположить вначале.
– Так и есть, – согласился Крейг. – И я не знаю, как отблагодарить тебя за энтузиазм, с которым ты погрузился в расследование. Если выяснится что-нибудь еще, я обязательно сразу же сообщу тебе.
Когда мы прощались с Нортоном, я все еще не мог выбросить из головы, как он и Локвуд держались друг с другом. А потом в памяти всплыло имя Стюарта Уитни. Этот делец был попечителем университета и, среди прочего, внес значительный вклад в разные проекты Аллана, касающиеся экспедиции в Южную Америку. Возможно, Нортон был так осторожен в оценках, потому что чувствовал себя обязанным Уитни?
– Оба молодых человека, Локвуд и де Моше, предлагали тебе помощь с одинаковым рвением, – заметил я, пока мы с Кеннеди шли домой. – Как ты думаешь, это из-за… романтических чувств к Инес? Или просто хотят помочь с расследованием преступления?
– Полагаю, что и то и другое, – рассеянно ответил Крейг. – Да, все непросто…
Глава III. Археологический детектив
– Я, пожалуй, схожу в университетскую библиотеку, – заявил Крейг, когда мы проходили мимо нее. – Хочу освежить в памяти некоторые из древних перуанских традиций. То, на что намекала сеньорита, может оказаться очень важным. Я полагаю, тебе скоро надо будет писать заметку для «Стар»?
– Да, – кивнул я, – мне кровь из носу надо сдать ее в завтрашний номер, хотя я бы предпочел подождать.
– Попытайся застолбить это дело за собой, – посоветовал Кеннеди. – Думаю, оно того стоит. К тому же это даст тебе шанс передохнуть: пока я буду заниматься этой отравленной реликвией, у тебя какое-то время не будет новых заданий… Что ж, встретимся в лаборатории через пару часов.
Он поспешил вверх по широкой беломраморной лестнице, ведущей в библиотеку, а я направился к метро: надо было появиться в редакции.
Как я и предполагал, пришлось потратить немало времени, объясняя ситуацию редактору «Стар», однако я заключил с ним специальное соглашение, по которому мог, в интересах дела, помогать Кеннеди. Моя заметка получилась краткой, без особых подробностей, но этого было достаточно: я хотел «застолбить территорию», чтобы целая толпа других репортеров не путалась у нас под ногами.
Затем я поспешил обратно в центр, предположив, что Кеннеди уже закончил дела в библиотеке и ждет меня. Однако, добравшись до лаборатории, я обнаружил, что он еще не вернулся. В ожидании я стал беспокойно расхаживать взад и вперед. Если Крейг не смог прийти на встречу вовремя, он должен был хотя бы позвонить сюда. В чем же дело, что заставило его настолько углубиться в археологические изыскания?
Я уже почти не надеялся дождаться своего друга, когда он прибежал в лабораторию в возбуждении и приподнятом настроении.
– Что ты нашел? – поинтересовался я. – Произошло что-нибудь еще?
– Позволь сначала рассказать тебе, что я узнал в библиотеке, – ответил Кеннеди, сдвинув шляпу на затылок. Он то засовывал пальцы в карманы жилета, то вытаскивал их, как будто это могло каким-то образом помочь ему собрать воедино разрозненные фрагменты только что прочитанной истории.
– Я искал, что означают слова peje grande, которые обронила сеньорита. Дословно они означают «большая рыба», – продолжил он. – Уолтер, это разжигает воображение! Ты, конечно же, читал о тех сокровищах, что Писарро[2] нашел в Перу?
Я припомнил то, что читал у Прескотта[3]. Крейг тем временем не умолкал:
– И куда же делось все золото и серебро, награбленное конкистадорами? Отправилось в плавильный котел много веков назад. Но разве от тех богатств ничего не осталось? Индейцы Перу, во всяком случае, верят, что европейцы забрали не все. И поверь, Уолтер, есть люди, которые не остановились бы ни перед чем, чтобы добраться до тайны оставшихся сокровищ. Вскоре после завоевания в Перу было добыто огромное состояние, которое прибрал к рукам король Испании Карл Пятый, – оно составило пять миллионов долларов. Это исторический факт. И это сокровище называли «пехе чика» – «маленькая рыба». Одна из версий этой истории гласит, что правителю инков великому касику Мансиче понравился один молодой испанец, который был очень добр к завоеванному населению. Кроме того, касик заметил, что этот человек был довольно беден. В общем, он раскрыл испанцу местонахождение тайника «пехе чика» в обмен на обещание, что тот использует часть богатств на благо индейцев. Самым ценным предметом в этом кладе была огромная рыба из чистого золота, испанцы ничего подобного никогда не видели. И касик заверил своего испанского друга, что это всего лишь «маленькая рыба» и что существует гораздо более богатая сокровищница, содержимое которой стоит во много раз дороже. А продолжение истории состоит в том, что тот молодой человек забыл о своем обещании, уехал в Испанию и потратил все золото. После чего вернулся за «пехе гранде», которым хвастался направо и налево, но не успел его заполучить, так как был убит. Хотя Прескотт, насколько я вычитал, приводит другую версию: мол, испанец потратил основную часть богатств на помощь индейцам и пожертвовал большие суммы их храмам. Другие версии гласят, что изначально тайну раскрыл не Мансиче, а какой-то другой индеец. Можно, я полагаю, делать ставки на то, какой вариант верен. Но для нас в данном случае главное то, что там до сих пор верят в существование «большой рыбы», которую никто не нашел. Кто знает, может быть, Мендоса каким-то образом узнал тайну «пехе гранде»?
Кеннеди сделал паузу, и я почувствовал, что это увлекательное погружение в древность вызывает у него жгучий интерес.
– А проклятие? – вставил я.
– Об этом ничего не известно, – ответил Крейг. – За исключением того, что, как мы знаем, Мансиче был великим касиком, то есть правителем северной части Перу. Туземцы считают, что в их землях зарыто гораздо более ценное сокровище, чем то, что испанцы увезли в Европу. Говорят, что Мансиче наложил проклятие на любого соотечественника, который когда-либо разгласит местонахождение сокровищ. Кроме того, проклятие должно обрушиться на любого чужеземца, который сможет обнаружить клад. Это все, что я пока знаю. Золото щедро использовалось в перуанских храмах. Это великое сокровище – действительно Золото богов. Оно вполне может быть проклято, и увиденное сегодня вроде как это подтверждает.
В дверь лаборатории постучали, и я подскочил к ней, ожидая, что принесли какое-то послание для Кеннеди. Вместо этого я увидел одного из молодых сотрудников моей газеты.
– Привет, Томми, – поздоровался я. – В чем дело?
– Письмо для вас, мистер Джеймсон, – ответил он, протягивая мне простой конверт. – Оно пришло сразу после того, как вы уехали. Босс подумал, что это может быть важно… что, возможно, это касается истории, над которой вы работаете. Во всяком случае, он велел мне отнести его вам по дороге домой, сэр.
Я снова посмотрел на конверт. На нем значились только мое имя и адрес «Стар», написанные от руки, но странным образом: нескладными, корявыми печатными буквами, как будто их выводил человек, плохо умевший писать или желавший, чтобы его не узнали по почерку.
– Откуда оно взялось? – спросил я, вскрывая конверт.
– Не знаю, сэр, – ответил Томми. – Его принес мальчишка. Сказал, что какой-то человек в верхнем городе дал ему четвертак за доставку письма в редакцию.
Я уставился на содержимое конверта в полном изумлении. В нем была четвертушка листа обычной бумаги, которую используют для печатных машинок. И на этом листке я увидел невероятные слова, написанные точь-в-точь такими буквами, как на конверте:
ОСТЕРЕГАЙТЕСЬ ПРОКЛЯТИЯ МАНСИЧЕ НА ЗОЛОТЕ БОГОВ.
Под этой надписью был грубый рисунок кинжала, который старательно попытались изобразить трехгранным.
– Что ты об этом думаешь? – воскликнул я, передавая письмо Кеннеди.
Крейг прочел, и его лицо прорезали глубокие морщины.
– Я не удивлен, – сказал он мгновение спустя, поднимая глаза. – Знаешь, я как раз собирался рассказать тебе, что случилось в библиотеке. У меня все время было такое чувство, что за мной следят. Не знаю, откуда оно взялось, но так или иначе я ощутил, что кого-то интересуют книги, которые я читаю. Я почувствовал себя очень неуютно да к тому же опаздывал сюда, так что решил больше не доставлять этим наблюдателям удовольствия следить за мной, по крайней мере в библиотеке. Поэтому я заказал еще несколько книг по Перу прямо сюда, их пришлют позже. Нет, я не удивлен, что ты получил это… Ты можешь описать посыльного? – спросил он у Томми.
– Думаю, да, – ответил тот. – На нем не было униформы. Он не был посыльным.
Не было смысла расспрашивать дальше. Томми, очевидно, рассказал все что знал, и в конце концов нам пришлось отпустить его, велев на прощание держать глаза открытыми, а рот закрытым.
Затем Кеннеди продолжил изучать записку.
– Знаешь, – задумчиво заметил он через некоторое время, – насколько я могу понять по той скудной информации, которой мы располагаем, с этим кинжалом, который украли у Нортона, связаны весьма мрачные суеверия. Не удивлюсь, если это дело приведет нас в древнее смутное прошлое исчезнувшей цивилизации инков Перу со всем ее варварским великолепием…
Он помахал листом бумаги для выразительности и продолжил:
– Возможно, кинжал здесь изобразили в знак устрашения. А может, он символизирует тайну «большой рыбы», кто знает? Никто из авторов и исследователей никогда не писал ничего конкретного про эту «рыбу». О ней рассказывали только то, что ее тайна может передаваться от отца к сыну через многие поколения. И эта тайна, похоже, была надежно сохранена, ведь никто так и не нашел сокровище. Согласись, довольно странно, что сейчас, по прошествии стольких веков, тема этого проклятия снова всплыла…
– Кеннеди, это дело уже действует мне на нервы, – пожаловался я.
Тем временем дверь лаборатории неслышно открылась, на пороге показался Нортон. Он подождал, пока Кеннеди закончит, и лишь после этого заговорил:
– В моем почтовом ящике скопилось несколько писем, я забыл просмотреть их раньше и вспомнил об этом, только когда собрался уходить. И вот посмотрите, что я нашел.
Археолог положил на лабораторный стол простой конверт и листок бумаги с надписью, сделанной печатными буквами, – точно такой же, как тот, что сегодня получил я, только вместо моего имени на конверте значилось имя Аллана. На листке было написано: