Артем Каменистый
Демоны Юга
– Да? А я вот почему-то чувствую себя в этой паре подчиненным. Из-за того что я не ублажал этот темно-зеленый булыжник, он наслал на меня сорок смертельных болезней.
– Не сорок, – мгновенно встрепенулась Кайра.
– Количество тут не принципиально.
– Ты слишком долго держал его при себе. Думаю, дело может быть в этом.
– Прежний владелец хранил его в запертом стальном ящике. Но, думаю, не все же время; возможно, камень бывал и рядом с ним. Но не думаю, что от этого был какой-то вред, не повезло именно мне. Это украшение имеет форму вашего мира, так?
– Не совсем, – поправил Айш. – Таким наш мир был в глубокой древности, до катастрофы. После нее первозданный облик сохранила лишь северная вершина, на юге она сильно пострадала. По крайней мере, об этом сказано в тайных географических записях, что хранились в нашем архиве.
– Кайра уже рассказывала. Вот что хочу сказать: я никогда не слышал про ваш мир, и про то, что в него можно попасть, тем более не слышал. В тот день, когда я первый раз увидел эту штуку, со мной случилась неприятность. Я упал с крыши высокого дома и должен был погибнуть. Но вместо этого оказался в камере Дата, посреди начертанной на полу пентаграммы. На что угодно готов поспорить, что ваш друг здесь ни при чем, или почти ни при чем. В тот раз камень меня спас. И сегодня он опять это сделал. Не знаю, что у этого булыжника на уме, но он не только вредит, но и защищает. Такие вот у меня мысли.
– Похоже, что так, – кивнул Айш. – Нам всем очень повезло, что у тебя есть такой оригинальный охранный амулет. Жаль, что не знаем всех его функций.
– Нам повезло, что у нас есть Ойя. От нее куда больше толку, чем от меня, моего амулета и топора Дамуса. Я вообще бесполезен. Их не берут пули в голову, это крах всех моих представлений о борьбе с темными силами, я просто раздавлен.
– Если голову отсечь, вампир погибнет. Твоя пуля тоже может его убить, но не уверен, что пробьет костяные пластины, защищающие грудь.
– Они умирают, если попасть в сердце?!
– Сердце у них окружено жизненно важными нервными узлами, при удачном попадании смерть почти мгновенная. Но спереди и сзади там защита: крепкая кость, точнее – нечто на ее основе, но более крепкое. По сути – броня. По бокам защита гораздо тоньше, но кровососы не подставляют эти места, да и попасть в подмышку не так просто.
– Буду знать. Тот, кто прислал этих тварей, крупно просчитался. Появись здесь маги вроде Ойи, мы бы сейчас не разговаривали.
Айш улыбнулся, покачал головой:
– Все не так просто, Леон. Они прислали тех, кого не жалко: кровососов. И согласия у тех, разумеется, не спрашивали.
– Мне казалось, что вампиры у вас вне закона. Те же церковники ни за что не станут их использовать.
– Верно. Но это удобный инструмент, а великие Дома любопытны, тайные темные исследования – не такое редкое дело. К тому же некроманты – все еще наши враги, могли сработать и они, или их агенты. По сути от магов не требовалось ничего, кроме внедрения программы в мозг Вайджа, все остальное в нужный момент должен был сделать портальный амулет. Так что могли сработать даже церковники. То есть их могли использовать на первом этапе.
– Неужели могущественную церковь так легко можно привлечь к такому темному делу?
– Влезть в разум Вайджа – не такое уж темное дело. Клирики такое допускают. Обо всех последствиях они могли и не знать, это уже дело хозяев амулета. Именно у них был доступ к кровососам. Голодной стае не надо приказывать убивать, без указаний все сделает. Технология порталов отработана лишь для нескольких частных случаев, и этот к ним вряд ли относится. К тому же существует мнение, что, чем ближе к северу, тем слабее магия, а мы забрались очень далеко. Честно говоря, мнение спорное, лично я считаю, что это не более чем предрассудок, сохранившийся с тех времен, когда юг покрывал пепел, а на севере зеленели леса. Но в это безо всяких доказательств верят почти все. Маги не любят умирать, они попросту не стали рисковать, решили, что кровососы справятся самостоятельно. К тому же ни для кого не секрет, что на крайнем юге адептам некоторых школ работается легче, а Срединный хребет – непредсказуемое в плане магических аномалий место, здесь силу приходится использовать очень аккуратно. Видел работу Ойи ночью?
– А это можно было не заметить?
– Она кинетик, будто дубиной исполинской бьет. Да, руки и ноги при этом может оторвать, но чтобы едва пожар не возник… Не было такого раньше, это непредсказуемый эффект, сказывается то, что мы забрались в сердце Срединного хребта.
– А что случилось с этим? – я указал на изуродованное тело. – Где его вторая половина?
– Я же сказал, что технология порталов не универсальна и применима лишь в отдельных случаях. Здесь явно неотработанный метод. Возможно, часть стаи пропала по пути, а этому вот повезло.
– Первый раз вижу, чтобы кому-то повезло настолько частично…
– Похоже на то, что он неудачно вышел. Наткнулся на кромку портала. Нет в мире оружия страшнее ее. Рассекает любой материал, игнорируя все известные виды защит. Вот уже много веков этот эффект пытаются использовать в военном деле, но пока безуспешно. Так что в порталы надо заходить очень аккуратно… и выходить тоже.
– А где теперь вторая половина тела?
– Кто знает, вселенная не имеет границ, и все ее тайны нам постичь не дано.
– Я бы ни за что не полез туда, где с тобой может произойти такое, – указал на тело.
– Те, кто это устроили, тоже не захотели рисковать, потому и послали кровососов. Сколько бы их ни сгинуло при перемещении – невелика потеря. Главное, чтобы хоть кто-то добрался до цели и выполнил приказ. И ты видишь, что это у них почти получилось. Мы потеряли семь человек, и погибли бы все, не будь у тебя этого камня.
– Слишком расслабились здесь, – буркнул Дамус. – Решили, что заперты здесь от всего мира. А тьма, она такая… всегда лазейку найдет.
– Ты прав, расслабились, – кивнул Айш. – Кайра, что с остальными?
– У Трайеры острая реакция на магию вампиров, но это не страшно. Несколько случаев кровопотери, пострадавшим необходимы покой и усиленное питание.
– Покоя у нас полным-полно, но вот насчет усиленного питания…
– Можно давать меньше еды тем, кто не пострадал.
– У них и без того почти ничего нет.
– И надо убрать все. И отмыть кровь вампиров. Ее засохшие частички токсичны, да и запах отвратительный, надо все хорошенько очистить.
* * *
В жизни все случается в первый раз, и сейчас как раз такой случай, ведь до этого мне никогда не доводилось таскать трупы дурно пахнущих монстров. Мертвого человека – да, было разок, но это совершенно другое дело. В тот раз обходились без повязок на лице, а сейчас пришлось, Кайра настояла. До этого на меня немало крови тварей вылилось, и безо всяких последствий, а теперь целительница боялась, что в мои легкие попадут несколько смехотворных частиц.
Впрочем, здоровье – последняя тема, на которую я буду спорить с Кайрой.
И я не атлет, чтобы заниматься этим в одиночку. Поэтому, пока остальные драили полы и забрызганные стены, мы с Ильконсом выволакивали тела на мороз, оставляя в снегу. Хоть на большинстве не хватало голов и некоторых конечностей, все равно тяжеловато, так что за мрачной работой я даже взмок. Тем более от напарника маловато толку: высокий, но очень тощий, руки будто спички. Скелет, обтянутый кожей.
Бросив очередной труп, Ильконс зачерпнул снег ладонью, протер им вспотевший лоб, сквозь зубы процедил:
– Всего было девять, а мы вытащили только четыре.
– Ну, почти половина работы.
– Ага. А потом еще ноги и руки собирать. И головы.
– Скажи спасибо, что их всего девять, могло быть гораздо больше.
– Их и было больше. Серьезная стая.
– Точно было больше?! И где остальные?!
– Не дошли.
– Это как? Из-за портала?
– Да, Айш сказал, что это был одноразовый портал. Слабо это и не очень надежно, особенно здесь. В одиночку пройти еще куда ни шло, но чтобы целая стая без потерь перенеслась… Нет, все добраться не смогли.
– А где же тогда остальные?
– Да где угодно: в аду, валяются дохлые в горах или вообще не переместились, остались там же. Все что угодно могло быть. Пошли за следующим.
Строители крепости в свое время постарались на славу, пытаясь создать укрытие от холода, так что приходилось немало пройти, прежде чем доберешься до самых глубоких помещений. Спасибо Ильконсу, что не приходилось бродить вслепую или с неказистым факелом, ведь маг подвешивал над головой светящийся шарик, после чего тот послушно сопровождал нас на всем пути.
Здесь, похоже, все, кроме меня, такому фокусу обучены. Даже Кайра, которую я ранее считал «чистой целительницей», зажгла светлячок с легкостью, еще и вампира при этом удерживала невидимой силой.
А почему в то время, когда я плашмя лежал, светильник подзаряжал Местис? На это требуется энергия, которую целительнице следует беречь? Что я вообще знаю о здешней магии? А ничего – стражи не очень-то распространяются о деталях.
Ильконс резко остановился, светящийся шарик описал круг по очередному помещению, вернулся на место.
– Ты чего?
– Да ничего. Теперь мерещится всякое в темных углах.
– Я тебя прекрасно понимаю, самому мерещится.
Ну да, особенно если вспомнить, как из такого вот темного угла на меня прыгнул голодный кровосос.
Кстати, вот еще интересный вопрос:
– Слушай, Ильконс, а что бы они делали потом, после того как выпили бы из нас всю кровь?
– Кровь для них – главный деликатес. Потом бы взялись за мясо.
– А после мяса?
– Кости. Зубы у них любую разгрызут.
– А потом?
– Потом они бы сожрали все, что можно сожрать.
– Тут нечего есть.
– Талашай – тоже еда.
– Он был бы против.
– Он в спячке – легкая добыча.
– Ну хорошо, съедят все, что можно и нельзя. А дальше?
– Здесь есть где спрятаться. Кровососы могут впадать в спячку, как муунты. Многие твари на такое способны. Сто или двести лет будут укрываться где-нибудь в самых темных закоулках. Потом кто-нибудь придет, они почуют теплую кровь, проснутся, и все повторится.
– Интересный у них образ жизни…
– Ага, прям обхохочешься от непрекращающегося веселья. Знать бы еще, что за сволочь их прикормила…
– Ты о тех, кто послал стаю?
– А о ком же еще? Ни за что не поверю, что это церковники постарались. Они, конечно, сволочи те еще, но не настолько, чтобы якшаться с темными силами. А кровососы хоть и мелочь, но тоже к ним относятся. Не станет церковь таким руки марать… наверное.
– Какой-нибудь Дом? У вас и там врагов хватает.
– Ага. Может, и так. Но Дома, вообще-то, тоже с темными делами не связываются. Разве что совсем тайно, где-нибудь у очень серьезных Домов, которые с церковью если не свысока, то хотя бы на равных разговаривают. Такие боятся поменьше.
– Постой! Как ты тогда сказал?! Про муунтов?!
– О чем ты?
– А… неважно. Надо срочно поговорить с Айшем.
– Нам кровососов вытащить сперва надо, потом делай что хочешь.
– Забудь о них, надо срочно к Айшу.
* * *
Надо отдать должное: Айш слушал меня очень внимательно, а вот Ильконс не выдержал, под конец чуть не взорвался:
– Леон, да ты совсем спятил!
– Может, и так, но тем не менее я все еще нормальнее тебя. Ведь ты, похоже, мечтаешь остаться здесь навсегда, а это явный признак сумасшествия.
Айш поднял руку, смешно погрозил пальцем – знакомый по Земле жест, который я здесь никогда не видел:
– Не ссорьтесь, мальчики.
– Я и не ссорюсь, Ильконс просто сказал, не подумав. Муунты, я так понимаю, всеядны, они даже нас могут сожрать, если им дать волю.
– Верно, – кивнул Айш. – Это один из самых страшных хищников южных болот, очень нечасто их удается приручить. Талашай – фамильный муунт семьи Сиссарисов. Там редкий случай, когда вот уже три поколения магов появляются в одном роду. Но на Даатлькраасе линия пресеклась. Впрочем, я отвлекся. Муунты могут питаться даже разложившейся плотью, хотя падаль не любят. Не думаю, что Талашай откажется от мяса кровососов.
– Но их кровь – яд, – возразил Ильконс.
– Верно, для нас – яд. Но муунты не мы, они совсем не такие.
– Если ты и Леон ошибаетесь, мы потеряем Талашая.
– Иначе мы потеряем все, – вмешался я. – Всех наших запасов не хватит для того, чтобы Талашай смог дотянуть до побережья. Сами знаете, сил у него не прибавляется. А там надо не просто лететь, а лететь на высотах, где почти нет воздуха. Он при этом спасается своей магией, ею же защищает ездоков, но все это требует огромных затрат энергии. Во всех остатках наших припасов столько не наберется. Но у нас теперь есть девять тел, размеры их не уступают человеческим. Гора мяса. Этого точно хватит.
Ильконс покачал головой:
– Когда-то они были людьми, а теперь мы их скормим муунту.
– Они превратились в ЭТО из людей?! – скривился я.
– Не совсем так, – Айш покачал головой. – Их далекие предки были людьми. Катастрофа многое изменила, и человека в том числе. Говорят, что до нее кровососов вообще не было. Хотя точно это неизвестно.
– Им и сейчас можно стать, – добавил Ильконс.
– Верно. Но такие случаи единичны, и требуется сочетание сразу нескольких факторов. Для начала надо найти человека с предрасположенностью к вампиризму, а таких немного. Затем он должен получить от кровососов целый набор сосуществующих с ними паразитов и пройти от них же магическую инициацию. Это не такой уж быстрый процесс, к тому же затратный, так что даже самые слабые стаи очень неохотно заполучают новичков таким способом. Поэтому не надо смотреть на эти тела и думать о том, что они человеческие. Леон прав, мы благодаря случаю получили целую кучу мяса, у нас теперь есть шанс, глупо его не использовать.
Или у этих ребят какой-то пунктик насчет людоедства, или я чего-то не понимаю. Мы тут в шаге от смерти, еще немного, и с аппетитом начнем поглядывать друг на дружку. Мне то и дело начинает мерещиться, что мой желудок горько плачет, а такие зануды, как Ильконс, возмущаются, что я нашел отличное применение мясу кровососов. И ведь не сам его слопать размечтался, а зверю скормить, причем ради всеобщего блага.
Да и как его слопаешь, если оно ядовитое?..
Аппетит Талашая – тема отдельная. Его, по-моему, вообще невозможно накормить. Девять тел он, не напрягаясь, оприходует за пару дней, а может, и одного хватит. Сколько потребуется на переваривание? Думаю, с этим делом он тоже затягивать не станет.
Значит, мне скоро придется лететь.
Глава 6
Мне неоднократно доводилось летать на самой разной авиатехнике: самолетах, вертолетах, пару раз весело прокатился на мотодельтаплане и не совсем весело, на убогом дирижабле, накачанном взрыво-опасным газом. И на спине невообразимого монстра тоже путешествовал, а сейчас занимаюсь этим второй раз. И никак понять не могу, каким образом не околел в первый. Тогда ведь на мне была лишь самая легкая одежда, такую принято носить в благодатных тропиках и уж никак не в холодных широтах или на запредельных высотах.
Смешно, но получается, что экватор в этом мире – самая суровая область. Ну, или одна из самых суровых. Не на всем, конечно, протяжении, но в основном это так. Все дело в высотной поясности: чем дальше от уровня моря, тем ниже температура. Какая бы жара ни стояла у подножия Гималаев, их вершины всегда утопают в снегах.
В таком полете все усугублялось тем, что я непрерывно пребывал во встречном потоке ледяного воздуха. Изогнувшаяся шея Талашая слегка от него прикрывала, но вот именно что слегка. Несмотря на то что сейчас на мне были обновки из заскорузлых столетних шкур, околел так, что зубы отбивали барабанную дробь.
А ведь в первый раз одет был куда легче. Плюс шатало от целой кучи болезней. И тем не менее добрался живым, и даже не могу вспомнить, чтобы так смертельно мерз. Должно быть, Талашай тогда из шкуры лез, чтобы обогреть меня своей магией или защитить как-то иначе, – сути его способностей я не знаю. А сейчас решил, что и так сойдет, и почти не снисходит до нужд наездников.
Очередное узкое ущелье, каких тут неисчислимое множество. Талашай, руководствуясь лишь одному ему понятными соображениями, начинает пикировать, вытянув шею в струну. Теперь ничто не прикрывает меня от встречного потока, и впечатления от этого самые негативные. Еще и держаться приходится за костяные выступы вдоль хребта. Несмотря на то что выросты на теле муунта образуют что-то вроде гнезда, сидеть в нем в такие моменты страшновато.
Впрочем, по дороге к стражам я, даже будучи без сознания, не выпал, так что и сейчас должен усидеть.
И кстати, зачем ему нужны эти выступы? Будь они чуть продуманнее, получилось бы что-то вроде кабины старинного аэроплана. Маги со способностью к биоинженерии добавили? Или в этих гнездах муунты катают своих птенцов? Без понятия.
Мучительное пикирование завершилось, муунт перешел в горизонтальный полет, вновь прикрыл меня изгибом шеи. Внизу тянулась лента ледника, и чуть дальше виднелось его окончание: россыпи камней, округлая чаша незамерзшего озера. Отлично, впервые увидел свободную ото льда воду, мы уже здорово снизились.
Должен отметить одну странность: не успели мы удалиться от форпоста исследователей севера, как резко изменилась погода. Аквамариновую синь чистейшего горного неба затянуло беспросветными тучами, время от времени с них щедро сыпался снег. Сейчас это начало превращаться в проблему из-за его влажности: начал налипать на одежду с пугающей скоростью. Того и гляди обледенеем, как настоящие самолеты.
Холодно. Очень холодно. И, по-моему, я начинаю чувствовать едва уловимый запах моря.
Да нет, вряд ли. Судя по температуре, еще слишком высоко. До него еще лететь и лететь.
Я ошибался. Это в нормальных горах сперва видишь слабо всхолмленную равнину, затем холмы становятся все выше и выше, появляются первые скалы, и так, постепенно, подбираешься к главным вершинам. Здесь же ничего подобного не было. Как будто кто-то щелкнул огромным переключателем ландшафтов: только что куда ни плюнь вздымались каменные пики, поверху украшенные снегом, и вдруг все изменяется в одно мгновение – и перед тобой расстилается безбрежная морская гладь.
Муунт занервничал, начал вести себя неуверенно, то увеличивая высоту, то резко снижаясь. Талашай не знал, каков конечный пункт нашего маршрута и ждал дальнейших указаний.
Хуже всего, что я тоже этого не знал.
Первая, самая очевидная мысль – добраться до северного берега моря. Даже при ослабленном муунте это возможно. Там Талашая можно как следует накормить и разжиться припасами, благо золота у меня более чем достаточно, можно стаю летающих обжор обеспечить.
Никогда, ни при каких условиях не стоит хвататься за первую подвернувшуюся мысль. Очень часто она не самая лучшая. Не так много времени прошло с тех пор, как меня усиленно разыскивали. И разыскивали успешно, под конец я был на волосок от поимки. Не стоит и надеяться, что все эти люди резко поглупели. Скупка припасов подразумевает неизбежные контакты с населением, и я могу подвернуться на глаза доносчику. Да что там говорить: трудно не заметить летающего человека. Даже в диких Чафанских джунглях хватает народа, риск разоблачения есть везде. А то, каким образом я ускользнул от погони, уже, возможно, вошло в местные легенды.
Меня ищут повстанцы, ищут военные власти, сектанты тоже рады припомнить мне кое-что. А теперь к этому списку прибавятся тайные агенты, чьей задачей является сохранение тайны юга. Как ни оправдывайся, а после всего случившегося они будут уверены, что я прибыл именно оттуда.
Имея за спиной оставленную в горах группу бедствующих стражей, я не могу так рисковать. Они от меня зависят, да и что там говорить – я тоже завишу от них. На севере успел набедокурить так, что меня многие рады подвесить над землей, а с такими союзниками, глядишь, и что-нибудь наладится. Ну, в самом-то деле, не бросать же все и не драпать с помощью верного Талашая на далекий юг, где я никто и никого не знаю, а фамильный муунт – штука заметная, и есть те, кто усиленно разыскивают его хозяина.
И цели у них нехорошие.
Так что первую идею я забраковал почти мгновенно и, после некоторых раздумий, пришел к выводу: нам надо подыскать укромное местечко, где мы устроим временную базу. Та, где стражи засели сейчас, категорически не устраивает. И дело уже даже не в том, что там нет припасов, а в отбитом нападении. Не исключено, что при этом враг мог каким-то образом узнать наше точное расположение, и пусть добраться туда нелегко, но возможно. Не исключено, что прямо сейчас собирается военная экспедиция на север, и на этот раз все будет куда серьезнее.
Где можно устроить новую базу? Стражи понятия не имели, а я тем более. Ну не было у меня глубоких географических познаний, я ведь здесь пробыл всего ничего, да и область моих интересов располагалась севернее, куда бездумно соваться нежелательно.
Так что прости, Ташалай, но поведать тебе о нашей конечной остановке не могу. Будем искать варианты.
Где искать? Где-где… Да прямо здесь. Пролетим вдоль берега, не везде же волны бьют в отвесную скалу, должно что-то подвернуться. Нам много места не надо, хоть что-нибудь.
* * *
Сняв с плеча винтовку, я передернул затвор, прижал приклад к плечу.
– Что ты собрался делать? – поинтересовался Ильконс – мой единственный спутник.
Я указал в сторону моря. Там, у кромки прибоя, сновали упитанные чайки.
– Муунту надо много еды.
– Твое оружие очень шумное. Убьешь одну, остальные сразу разлетятся. Талашаю такая птица на один зуб.
– Лучше, чем ничего.
– Подожди.
Ильконс вытянул руку раскрытой ладонью вперед, над одной из чаек заколыхалось едва заметное марево, сверкнула искра электрического разряда, прошедшего через тело в мокрую гальку, до ушей донесся треск неслабого короткого замыкания. Жертва свалилась замертво, пикнуть не успев. Ближайшие птицы насторожились, но понадобилось еще четыре миниатюрные молнии, прежде чем до остальных дошел простой факт: их убивают.
Проводив их взглядом, я констатировал:
– Все равно улетели.
– Да, но вместо одной нам досталось пять. Выгода.
– Ага, выгода несомненна, но Талашаю этого то-же мало.
– Знаю, Даатлькраас по несколько раз в день проклинал его за неуемную прожорливость. Леон, это хорошее место, просторное.
С сомнением обернувшись, я поднял взгляд к затянутым тучами небесам, откуда через каждые несколько минут обрушивался кратковременный дождь, пожал плечами:
– Ничем не лучше других. Скала, под ней завал из валунов, пляжа, считай, нет.
– Как нет? А мы на чем стоим? Это пляж из гальки. Крупной гальки.
– Не хочу тебя разочаровывать, но это всего лишь полоса отлива. Вода скоро поднимется и все затопит. Приливы тут, конечно, не такие, как в океане, но все равно волны будут плескаться как раз возле вон тех валунов. Сам посмотри, на их поверхности приросли раковины, а они не могут долго на суше оставаться.
– Да, ты прав. Места остается мало, но и нас не так много. Разместимся, не страшно. Но Талашай не сможет перевезти всех. Ему надо очень много еды. И нам она тоже нужна. Здесь ее не найти.
Я указал на море:
– В воде ее полно. Тут много дельфинов, есть акулы и другие крупные рыбы. Даже киты часто заплывают из океана. Но я понятия не имею, как их можно добыть. Ты сможешь сделать с ними то же, что и с чайками?
Ильконс покачал головой:
– Вряд ли. Мне надо видеть цель, но здесь я ничего не вижу. И водная среда – не мое.
– Глубины тут хорошие, мелочи рыбной много, надо подождать, должны подойти. Я плавал по этому морю, дельфины нас преследовали почти все время.
– Хорошо, подождем. Гляди! Чайки возвращаются!
– Не спеши, дай время, убьешь одну, остальные не сядут. Сам же учил.
– Да жду я, жду.
– А в воздухе не можешь их доставать?
– Нет, Леон, так не могу. Мне нужна земля под целью, молния сама находит к ней дорогу. Не уверен, что убью чайку, если она просто-напросто усядется на толстую сухую доску. Точнее, убить смогу, но потребуются лишние затраты энергии. Сильные маги могут управлять электричеством так, как мне и не снилось, но такие секреты Дома чужим не выдают, вот и я не знаю.
– Ты из тех, кто ребенком попал к стражам?
– У нас почти все маги были взяты детьми, одаренные вроде Даатлькрааса – большая редкость.
– Так он не был ребенком, когда к вам попал?
– Он маг в третьем поколении. Его дед был великим магом, отец магом, Даатлькраас не был особо силен, но все равно одарен. Такая семья – великая редкость. Даже два поколения нечасто встретишь, а уж целых три… Ты говорил, что он не страдал?
– Да, он умер мгновенно.
– Это хорошо. Мы все любили этого чудака. Он пришел к нам взрослым, по убеждению. И мы не смогли его принять.
– А мне он говорил, что был стражем. Да и с вами сюда ушел.
– Не совсем так. Если бы мы его приняли, пришлось бы враждовать с его Домом. Очень сильным Домом, а у нас и без них врагов хватало. Он ведь даже не просто маг, а маг в третьем поколении. Это такая редкость, что ни один Дом от подобного не откажется просто так. Хотя бы изучать на нем преемственность магического дара – вопрос совершенно неизученный. Мы не могли им предложить равноценный обмен, а принятие взрослого мага – это нарушение всех правил.
– Но в итоге он все равно попал к вам.
– Даатлькраас помог нам спастись. После такого разве можно было ему отказать? Но он не прошел через посвящение в Великом Зале. Поэтому с самого начала называл себя отрекшимся стражем канона. Такие у нас были во времена одного из расколов. Очень давно, когда еще было чему раскалываться, хватало сил. Отрекшиеся позже воссоединились с теми, кто остался, но все равно какое-то время существовали отдельно. Если бы не Даатлькраас, мы бы ни за что не добрались до форпоста.
– Точнее, если бы не его Талашай.
– Они были неразделимы. Я до сих пор удивляюсь тому, что его муунт тебя признал. Леон, ты что делаешь?
– Раздеваюсь. Я грязный, как шелудивая собака, уже не помню, когда мылся последний раз. А тут целое море воды.
– Слишком холодно.
– А ты ее потрогай, она теплая. С гор лавиной спускается ледяной воздух, оттого и воздух прохладный, но море ему не остудить, здесь же экватор в двух шагах.
– Да тут можно не забредать в море, дождь сам тебя быстро вымоет. Он уже достал…
– Радуйся, с погодой нам еще повезло.
– Почему?
– Жаркий экватор, море и близкий океан, откуда испаряются огромные массы воды, и холодные горы, которые стеной поднимаются на пути туч. Дожди здесь, бывает, льют по несколько дней без малейшего перерыва. И туманы постоянные. Солнечный свет можно дожидаться месяцами, и не дождешься. Оглянись вокруг: дождь иногда прекращается, а тумана вообще нет. Чудная погодка, самое время искупаться.
* * *
Если откровенно, вода оказалась не такой уж и теплой. Должно быть, про мизерные возможности ледяного воздуха, что спускается с гор, я слегка погорячился. Слишком уж резкая граница между ними и морем, доводилось слышать разговоры, что здесь иногда чуть ли не айсберги можно встретить – обломки ледников, падающих в волны с высоченных уступов. Мне такие истории казались неправдоподобными, но это до тех пор, пока сам здесь не оказался.
Да тут можно поверить во все что угодно.
В форпосте с гигиеной все было просто: есть снег на улице, можешь им обтираться, пока не околеешь. Женщины иногда позволяли себе немного растопленного льда, а мужчинам приходилось о таком только мечтать. Слишком мало дров, чтобы тратить их на разогрев воды. Да и посуды кот наплакал, и большей частью неподходящая. Видно, что народ убегал в большой спешке, времени на серьезную подготовку к такому непростому походу не оставалось.
В общем, сейчас не тот случай, чтобы слезно жаловаться на морскую прохладу. Гораздо хуже, что песка нет – все же простейший заменитель мыла. Галечные пляжи я видел самые разные, и этот был один из самых худших. Это и галькой-то можно назвать лишь в отдельных местах, в основном валуны самых разных размеров. Те, что с лошадиную голову, – еще не самые большие.
Кое-как оттерев мелкими камешками почти все, куда смог дотянуться, поплыл прочь от берега. Маски у меня не было, но вода здесь такая прозрачная, что и без нее дно можно рассматривать за несколько метров, пусть и смутно. Но долго им любоваться не пришлось: несколько взмахов рук, и оно мгновенно пропало из виду. Похоже, под водой здесь проходит приличный уступ, и его низ так далеко, что его не разглядеть.
Набрал в грудь воздуха, нырнул, заворачивая под водой назад. А вот и кромка того самого уступа. Монолитная скала, покрытая пятнами скудных нитчатых водорослей. А это что такое? И еще, и еще. На камнях пристроилась колония чернобоких мидий. Не любитель морепродуктов, но скудная диета последних дней сказалась: рот моментально наполнился слюной, вспомнились устрицы с лимонным соком. Ракушки крепко сидят, но против оголодавшего вора двух миров они ничто, все равно моими будут.
А это у нас кто такой? Конкурент – здоровенный краб с толстенными угрожающего вида клешнями. Устроился среди черных раковин, копается в содержимом одной, чей панцирь уже успел сокрушить. Оценив его габариты и пугающий вид, я решил, что не стоит терять пальцы ради удовольствия попробовать на вкус местных ракообразных. Так что пришлось отплыть в сторонку. Краб же меня презирал настолько, что не только не сдвинулся с места, но даже не посмотрел.
Ничего, деликатес членистоногий, я до тебя еще доберусь.
* * *
– Ильконс, ты ничего не имеешь против моллюсков?
– Я, Леон, не то чтобы не против… Я почему-то все больше и больше думаю о тех кровососах. Может, они не настолько ядовитые, или их можно как-нибудь приготовить, чтобы не отравиться. Извини, что поначалу был против твоей идеи, они точно не люди, значит, можно считать, что ничем не отличаются от, допустим, барашка.
– Забудь уже о них, каннибал, Талашай даже костей тебе не оставил.
– Вообще-то, это была шутка.
– Я тоже не всерьез.
– Моллюски – это здорово. Их там много?
– Много, но вряд ли получится накормить эту бездонную утробу, – я кивнул в сторону Талашая.
Муунт и не думал сворачиваться в клубок глубокой спячки. Пристроившись на валуне, он периодически расправлял крылья, подставляя их прохладному ветерку, но большую часть времени вообще не шевелился, если не считать ритмичных поворотов головы. Следил за нами в оба, стараясь не упустить момент убиения очередной чайки. Сам же даже не предпринимал попыток охотиться за ними. Видимо, считал, что преследование такой мелочи для ужасного монстра далеких южных болот – слишком унизительное занятие.
– Чаек здесь много, – заметил Ильконс.
– Они не такие уж тупые, быстро поймут, что этот берег не слишком полезен для здоровья.
– Талашай хорошо наелся теми кровососами, чайки его немного подкрепят, он легко осилит дорогу к форпосту и назад.
– Ты о чем?
– Я видел дельфинов, но они слишком далеко от берега. Можно попробовать, конечно, убить и там, но как их потом сюда тащить?
