Аршак Миракян
Контуры трансцендентальной психологии. Книга 1

Полная версия

© Миракян А. И., 1999

© Институт психологии РАН, 1999

Предисловие

Исследования профессора А. И. Миракяна за последние годы привлекают внимание психологов и философов, прежде всего, своей теоретической глубиной при определении радикально иного основания фундаментальной психологической теории. Это, прежде всего, следующие уже опубликованные работы: «Психология пространственного восприятия (историко-методологический анализ)» Ереван, 1990; «Константность и полифункциональность восприятия». М., 1992; «Принципы порождающего процесса восприятия». Под ред. А. И. Миракяна. М., 1992; «Начала трансцендентальной психологии восприятия». Журнал «Философские исследования» № 2, 1995; другие его работы и, наконец, предлагаемая настоящим изданием монография «Контуры трансцендентальной психологии» (книга 1).

Хотелось бы специально отметить, что перечисленные работы действительно являются единым циклом, развивающим одну идею, – не дублирующие, а именно дополняющие друг друга публикации.

Последовательное развитие оригинальной авторской мысли характерно для А. И. Миракяна не только в последние годы: я слежу за его работами двадцать с лишним лет и, если хотите, с некоторой даже завистью замечаю, что, начиная с самых первых публикаций и кончая настоящей монографией, исследователь – глубокий теоретик и великолепный экспериментатор – остаётся верен первоначальной гипотезе, с каждым годом, каждой новой публикацией превращая её в органично целостную теорию.

Начал свою исследовательскую деятельность А. И. Миракян с классических проблем константности восприятия, затем под его руководством начался цикл исследований зрительного, слухового и осязательного восприятия.

Восприятие (в самом широком смысле слова) – вот начало начал жизни. Воспринять нечто – значит принять в себя иное, сделав его субстанцией и силой психики, опосредствующей затем каждый акт жизни. Здесь «иное» (воспринимаемое) для любых актов жизни, для ее психосоматического тождества изначально есть «свое = другое». Оно не может быть противопоставлено восприятию в качестве абсолютно иного, ибо и воспринимается лишь то, что породило жизнь в себе и теперь уже непосредственно включено в нее в качестве внутренне предположенных условий ее сохранения. Каждый акт жизни есть акт синтетический: из всего сущего всегда заново порождающий именно эти условия.

Однако характерная для классической эпистемологии бинарная оппозиция «объект – субъект» логически строго обрекла изучение актов восприятия на одном лишь «полюсе» – абстрактно субъективном Предметность восприятия, точно так же, как и предметность воспринимаемого при этом не задана, а дана. Иными словами, как способность воспринимать иное, так и способность быть воспринятым – предметность воспринимаемого, даны, предположены такими, какими они… уже восприняты, более того – поняты изучающими акт восприятия. Здесь они, по выражению А. И. Миракяна, – продукты, т. е. нечто предзаданное изучаемому процессу, нечто налично существующее.

С чем же тогда исследователь имеет дело? Вот классические примеры: издали высокая четырехугольная башня кажется маленькой и круглой, вблизи же иллюзия пропадает, и мы видим башню такой, какова она «на самом деле»; вот и весла в воде воспринимаются «сломанными», изогнутыми, хотя «на самом деле», т. е. – в воздухе, они воспринимаются как прямые и т. п. Следовательно, надо лишь изучить условия и причины иллюзорного восприятия, иметь их в виду, включить в перечень субъективных особенностей восприятия… Это, мол, субъектом генерируемые «шумы», заглушающие поток объективной информации. Остается лишь изучить «устройство» принимающей и обрабатывающей информацию физиологической структуры – перцептивные и церебральные органы субъекта восприятия. Сам же психический акт неизбежно обернется при этом переживанием организма «состояний и процессов в его нервной системе», вызванных внешним воздействием.

И дело даже не в том, что мы это уже проходили вместе с Л. Фейербахом, с возмущением читавшим подобные определения психического у Иоганнеса Мюллера. Дело в том, что «проходим» мы это и сегодня, читая рассуждения современников об информации, кодируемой рецепторами органов чувств для передачи ее в центральное чувствилище, ох, простите, в особые церебральные структуры, коими она, информация, и перерабатывается в соответствии с видовыми наследственными биопрограммами (а у человека – и с социальными) для итогового представления субъекту (у человека – личности). Но и оговорка о центральном чувствилище здесь, по-фрейдовски, не случайна. Почему бы не с Демокрита и Эпикура начать отсчет времени господства такого, в том числе и суперсовременного, подхода к субъекту как к изначально претерпевающему, страдательному началу.

Живой субъект все терпит: голод и холод, боль и удовольствие – все, что видит и слышит… все, что воздействует на него, превращаясь в «субъективный образ объективного мира» благодаря устройству его органов чувств и мозга. И именно то, что он «сам по себе» противостоит «самому по себе» миру объектов обязывает его (в данном случае исследователя) видеть этот мир, как сие ни странно, таким… каким он воспринят, а субъективный акт восприятия, как и все прочие психические акты и состояния, таким, каким представляется нам наше тело, его соматическая, нейрофизиологическая организация и ее соматические функции, т. е. как объект. Тогда психолог, как и положено эмпиристу, изучает пространственное взаимодействие тел – продуктов мировой и биологической эволюции. Он вполне на уровне науки. Он как физик объективен. На самом же деле, изучая процесс восприятия, он имеет дело с продуктами совсем иных процессов – собственно психических процессов, из которых складывается искомый им процесс восприятия. Но в продуктах восприятия этот вожделенный для исследователя процесс погашен В них он умер, завершился и, тем самым, пропал из поля зрения психологов. Так было, так есть, но так не должно быть, и, как показывает нам эта книга, так не будет.

Ее я рекомендую читателю с особенно праздничным чувством. Психолог, представивший в ней результаты своего многолетнего труда в иной, не эмпиристской парадигме, с самого начала и вполне самостоятельно отверг «продуктный» подход к психическому. На примере работы созданных А. И. Миракяном моделирующих восприятие электронных систем, на мой взгляд, не только доказана бесперспективность «физикалистского» подхода к психике, но и заложена основа теоретического осмысления ее как начала всех преобразующих и активно порождающих формы бытия атрибутивных способностей жизни.

Многие годы коллектив лаборатории моделирования психических процессов (в недавнем прошлом – лаборатории восприятия) старейшего и славнейшего, поистине исторического, центра психологической науки в нашей стране – Психологического института (вначале – при Московском университете, затем – при Академии педагогических наук, а теперь – при Академии образования) работал под руководством А. И. Миракяна над созданием иной не эмпиристской, парадигмы собственно психологических исследований И все эти годы тонкие, тщательно обдуманные эксперименты осуществлялись здесь вслед результатам философского категориального анализа логики психологического мышления. Мышления, способного не потерять свой предмет в суждениях о внешнем психике пространственном взаимодействии «тел».

В неразрывном (временном и содержательном) единстве теоретических и экспериментальных исканий сотрудниками лаборатории А. И. Миракяна накоплен богатый историко-научный и историко-философский материал рефлексивно-критического переосмысления эпистемологических концепций в психологии. «Союзниками» психологов были все это время Аристотель и Леонардо, Декарт и Беркли, Гельмгольц и Пиаже. За два десятилетия в фонотеке лаборатории собраны сотни километров пленки с записями теоретических дискуссий и обсуждений итогов экспериментов, их логических предпосылок и выводов, в которых участвовали самые интересные для сотрудников лаборатории философы и психологи. Всех не смогу здесь назвать, но имена М. К. Мамардашвили, В. В. Давыдова, Б. Ф. Ломова, В. А. Лекторского, Дэвида Бекхерста, как мне кажется, не безызвестны читателю. Но для всех этих встреч и дискуссий в основание еще только задуманных экспериментов, в основание предмета всех дальнейших теоретических исканий Аршаком Миракяном была заложена его собственная нетривиальная идея: восприятие возможно тогда и только тогда, когда жизненная активность живого реализует себя как порождающий, формообразующий процесс Поэтому психолог (если он именно психолог) не имеет права судить о восприятии сравнивая между собой его результаты. Он не психолог до тех пор, пока не ответит для себя на вопрос: как возможно породившее их восприятие? Или: как возможен и как осуществляется процесс порождения субъективного образа в субъективной реальности восприятия? Как нечто может быть воспринято: создано жизнью в качестве переживаемой опоры своего (ее, жизни) отношения к бытию?

И, как в этом легко убедится читатель, для А. И. Миракяна ответ на эти собственно и, прежде всего, философские вопросы принципиально не может быть получен при изучении продуктов психической деятельности. Ответ – в ней самой. Предмет изучения – сам процесс порождения психического акта восприятия, в котором и только в котором живет и существует субъективная реальность воспринимаемого! Для А. И. Миракяна эта позиция суть и начало неэмпиристской эпистемологии: здесь кантовско су «Как возможно…» распространено на само трансцендентальное единство апперцепции.

Несомненным достоинством настоящей работы является то, что именно в ней впервые оригинальная идея автора выражена наиболее полно и убедительно В ней – итог продуктивного многолетнего поиска, вобравший в себя и творческую новизну замысла, и последовательное теоретическое обоснование его, и его экспериментальные подтверждения. А главное – это сама идея, само понимание и обоснование принципиально нового подхода к психике.

Монография оригинальна не только по изложенной в ней методологии автора, но и по выбранной форме изложения. Это беседы и размышления автора с психологами, философами и кибернетиками о явлениях психического отражения: восприятия, внимания, памяти и т. д. Миракян задумывал написание и публикацию серии книг с аналогичным названием, которые помогли бы научной общественности (в основном философам и психологам) проникнуть в новое понимание проблемы психического отражения.

В ходе бесед и обсуждений проблем психического отражения А. И. Миракян убедительно продемонстрировал, что в философии, психологии, физиологии и кибернетике естественным образом сложилась традиция изучения процессов психического отражения через их же собственные продукты в виде уже отраженных и закрепленных в понятиях феноменов, свойств, качеств и т. д. Но такое описание психического процесса через его же продукты, т. е. через соотношение конечного результата процесса отражения и его исходного состояния, есть описание процесса на продуктном, физикальном, по выражению А. И. Миракяна, уровне исследования, вследствие чего сам процесс отражения в его изначальной непосредственности как процесс, порождающий эти продукты, а также закономерности их порождения, остаются скрытыми от исследователей.

В отличие от традиционного понимания проблем психического отражения в предлагаемых текстах бесед утверждается необходимость изучения принципов и закономерностей психического отражения как процесса не репродуктивного, а порождающего. При этом объектом изучения становится сам процесс порождения психического отражения, его природные принципы и закономерности, благодаря которым и осуществляется возможность восприятия, внимания, памяти.

Такая постановка проблемы позволила гипотетически сформулировать некоторые фундаментальные принципы отражения (структурно-процессуальная анизотропность, пространственно-временная дискретизация, формопорождение, процессуальная редукция, сопредставленность и др.) и проанализировать на этой основе процесс порождения психического отражения.

Проведенные в рамках предлагаемого подхода в последующие годы исследования автора и его сотрудников дали возможность конкретизировать процесс порождения психического отражения как относительно разных модальностей отражающей системы человека, так и относительно некоторых традиционно выделяемых психических феноменов.

Именно поэтому автор счел целесообразным хронологическую форму изложения, позволяющую показать зарождение и развитие нового направления в изучении психологии отражения – трансцендентальной психологии.

В предлагаемой книге отражен период с 1977 по 1978 гг. – этап зарождения идей нового научного направления в изучении процессов психического отражения. Последующие книги задумывались автором как развитие идей трансцендентальной психологии.

Не очень привычный для психологического тезауруса термин «трансцендентальная психология» (основы которой и разрабатывались А. И. Миракяном) на самом деле точно соответствует не только его замыслу, но и самому основанию рождающейся на наших глазах фундаментальной психологической теории. Дело в том, что «трансцендентальное» по самому своему смыслу означает… порождаемое субъектом. Психика животного, психика ребёнка и психика взрослого человека в действительности своей есть не что иное, как перманентное самопорождение. Психический образ – никогда не результат (не продукт – по терминологии автора), а постоянно и в каждое мгновение рождающее и возрождающее себя новообразование. Или, что ещё точнее: процесс формообразования – процесс перевода во образ, в форму образа, воспринимаемой и осмысливаемой реальности бытия субъекта во внешнем ему реальном мире.

Изучать любое психическое образование как сущее само по себе, значит считать не психической реальностью сам процесс его возникновения, отдавая пальму первенства в его изучении биологии, физиологии, социологии и т. п. объектным наукам. Именно такой подход к психике, к живой деятельности души, приводил и приводит по сей день к плоскому редукционизму многие психологические школы и направления.

Пионерская работа А. И. Миракяна тем и ценна, тем и значительна, что в ней теоретически и экспериментально обоснована продуктивная сущность работы психики не зависимо от эволюционного уровня развития её субъектов. Труды А. И. Миракяна, можно с уверенностью утверждать, непосредственно продолжают идеи выдающегося русского психолога Г. И. Челпанова, воплотившего гениальные прозрения Иммануила Канта о восприятии вообще и пространства в особенности. Как, впрочем, и других познавательных процессов.

Академик РАО

Доктор философских наук, профессор Михайлов Ф. Т.

Прелюдия

Мне кажется, что можно начать исследование психики с понятия «ничто», которое выражает как реальность отсутствия любого присутствующего, так и реальность отсутствующего в любом присутствующем.

Возможность понимания сущности «ничто» как реальности отсутствия и его перехода или пробуждения к реальности присутствующего нам не дана, потому что мы и наше мышление (познание) как уже существующие принадлежат к реальности присутствующего и тем самым их пребывание в реальности отсутствующего невозможно, так как в реальности отсутствующего любое присутствующее отсутствует.

Отсюда следует, что мы и наше мышление по своей принадлежности к реальности присутствующего при попытке познания этой реальности имеют дело только с формами присутствующего. А формы реальности присутствующего в нашем сознании выступают как уже осознанные нами формы материальности мира и идеальности понятия.

Мы не знаем, как Бог создал материю, но как из материи возникла психика мы можем постепенно познать, потому что материя и психика находятся в присутствующем, а Бог же и его возможные законы порождения материи находятся в отсутствующем, в то время как человеческое познание находится внутри присутствующего, за пределы которого не может выйти. Об отсутствующем мы можем только догадываться по следам его проявлений в присутствующем. Таким, как например, принципы материи: стремление к самосохранению, к структурированию цели, самопознанию и т. п. О процессах их порождения нам судить не дано, поскольку эти проявления мы просто имеем в наличии как следствие чего-то вечно отсутствующего, для нас неизвестного. Отсюда следует, что человечество должно освободиться от мысли об отдельности духа (психики) от материи, его субстанциональности, от мысли считать дух божественным даром и от его непосредственной связи с Богом. Оставить Богу – богово, но понять, познать человеческое (сознание, духовность и т. п.) не через его продукт, а через заложенные Богом закономерности материи, порождающие человека, человечество, психику и познание.

Это приводит к выводу о том, что место Бога в отсутствующем. А то, что религии переносят Бога в присутствующее, приписывая ему участие даже в мыслях и деяниях отдельного человека, объясняется тем, что о Боге и его возможностях судят через собственные уже отраженные продукты сознания.

Мне кажется, человек связан с Богом через природу, материю, т. е. через его проявления в присутствующем. Поэтому деяния людей или человечества караются не Богом непосредственно, а божьими законами, заложенными в материи и природе. Отсюда главные выводы: не следует исходить из готовых данных сознания, продуктов психического отражения, которые ограничены присутствующим, и не противопоставлять их Богом созданным закономерностям природы, а всегда искать возможность порождения данных сознания в закономерностях самой материи. Не судить о чем-то через уже порожденное и не действовать на основе продуктных сужений.

Возможно, в этом заложен смысл стремления возврата человечества к природе, в этом заложена возможность отыскания смысла греха и справедливости, оснований морали и аморальности. Возможно, это то, что дает реальную меру относительно безмерности абстрактной мысли и желаний человека и человечества.

Аршак Миракян

1989 год

Введение

После окончания в 1953 году филологического факультета Ереванского университета я не смог работать по специальности, поскольку в то время в литературе была принята партийная цензура. Поэтому, проработав несколько лет библиотекарем, я решил посвятить себя технике. После 7-летней работы на приборостроительном заводе и обучения в политехническом ВУЗе я, занимаясь техническим моделированием, вышел на проблемы инженерной психологии и психологии восприятия. Уже первое знакомство с этой наукой поразило меня, так как явления, проблемы из области изучения психического были изложены, оформлены таким образом, что каждый читатель, не обращая внимания на хитроумные наукообразные формулировки, мог обнаружить, что основы этих знаний ему уже известны. Здесь нет необходимости приводить примеры. Можно, открыв любой учебник по психологии, убедиться в этом. Правда порой, наряду со словесным описанием, психологи используют физиологические, математические, физические термины и понятия, однако при пристальном изучении оказывается, что основой всех описаний служат обыденные представления, знакомые каждому читателю. Это введение станет очень натянутым, если я для доказательства сказанного буду приводить много примеров. Но один пример раскроет суть моей мысли.

В прошлые века полагали, что мы воспринимаем внешние предметы посредством души, данной нам Богом и имеющейся у каждого из нас. Спустя несколько веков способность видеть, слышать и осязать внешние предметы стала объясняться сложной работой мозга. Но эти объяснения различаются лишь понятиями души и мозга, а в сущности оказывается, что нам изначально было известно, что человеку свойственно восприятие внешних предметов. В обоих случаях вопрос остается необъясненным, ибо и в Богом данной душе, и в разных переплетениях клеток мозга, и в информационном процессе, там происходящем, не объясняется: как возможно видение внешнего предмета, физически воздействующего на органы чувств человека; как возможно, что эти физические воздействия приводят к феномену психического отражения. Исходя из этого, мне стало понятно, что необходимо проникнуть в недра человеческого образа мышления, для выявления глубинных оснований, мешающих нам подойти к раскрытию природно-общественных закономерностей порождения и функционирования явлений психического отражения.

Занимаясь психологией, я ставил перед собой задачу: все, что говорится, читается, многократно анализировать; найти в образе мышления корни ошибок и заблуждений при выборе того или иного исходного основания представления о психическом отражении. Поэтому в конце 60-х годов я начал записывать на магнитофонную ленту всевозможные лекции, беседы, размышления; стал анализировать эти записи, чтобы обнаружить, где кроются корни той очевидности психического, которая царит в психологии. В настоящее время эти записи составляют около 3000 часов. Практика показала, что это очень удобная форма работы, облегчающая анализ и позволяющая при повторном прослушивании обнаруживать глубинные тенденции, а порой и очень тонкие повороты мысли не в прямом содержании бесед – в их контексте. Оказалось, все это было необходимо для постепенного преодоления нашего глубоко эмпирического мышления, которое строится на данных продуктов самого процесса психического отражения.

Поскольку на каждом шагу мы сталкивались с основополагающими принципами нашего мышления как процесса, а не с его продуктами, требовалось нахождение способов выхода за пределы обычного эмпирико-физикального образа мышления, что позволило бы перейти на новый, афизикальный образ мышления, необходимый для построения трансцендентальной психологии.

Однако еще и теперь изложение основ этой науки в виде монографии, не представляется возможным, потому что ни мы, ни особенно наши читатели еще не имеют достаточного опыта преодоления традиционного эмпирико-физикального способа мышления. Поэтому, посоветовавшись с моими друзьями профессором В. В. Давыдовым и профессором Ф. Т. Михайловым, я счел целесообразным представить значительные фрагменты этих записей в хронологическом порядке, чтобы показать, как у нас постепенно образовывались и крепли ростки нового направления в изучении психологии отражения – трансцендентальной психологии. В серии книг читателю будут представлены отобранные неопубликованные статьи, выступления беседы, дискуссии и тому подобное. Мне кажется, что это самый удобный способ передачи информации, который позволяет увидеть творческую «кухню» формирования нового научного направления.

Я бесконечно благодарен многим моим собеседникам, друзьям, которые долгие годы непрестанно помогали мне анализировать столь сложные проблемы философии, психологии, кибернетики, физиологии и других наук За все эти годы самыми верными и постоянными собеседниками были и остаются до сих пор профессора В. В. Давыдов и Ф. Т. Михайлов, а также сотрудники лаборатории моделирования психических процессов Психологического института: В И. Панов, В. И. Козлов, Н. Л. Морина, Э. И. Кочурова, С. Л. Артеменков, А. М. Зальцман, Т. С. Погорельцева, Г. В. Шукова, единомышленники из Еревана – О. А. Адамян, А. А. Хананян и многие другие. Часто участвовали в беседах также сотрудники других лабораторий Психологического института и сотрудники Института психологии и Института философии АН СССР и других организаций.

В подготовку к изданию первых книг много труда вложили Е. В. Коростелева и Н. В. Анненкова, за что я им очень благодарен.

Доктор психологических наук, профессор А. И. Миракян