Арсений Шувалов
Записки задротика 2. Проект «Линолеум»
– Уже сделал. Только вот этим патентом только что подтереться и осталось…
– Запомни, всё что ты когда-либо придумал, исходит отнюдь не от тебя.
– А от кого: от высших сфер?
– Ну, ты же вроде у нас такой подкованный в техническом смысле человек… И раз уж ты сам строишь свои сервера, к которым научился подключать всех желающих: неужели ты думаешь, что то же самое не было реализовано уже давным-давно кое-кем другим – когда не только самого тебя, но и человечества как такового в проекте ещё не было?
– Понимаю, ты про информационное поле Вселенной мне толкуешь. И кто-то, надо полагать, просто выделил мне продвинутый аккаунт.
– Ты даже не представляешь себе, насколько!..
*
Вот так я и снова начал работать на Настю. Вернее, она-то сама всячески уверяла, что у нас исключительно партнёрские отношения. Ох, уж эта Настя! Нет, ни за что не стану звать её Мирославой…
Лишь одна вещь до сих пор не давала мне покоя: кто же на самом деле был тот таинственный инвестор, который дал мне первоначальный капитал, благодаря которому я смог начать столь эпичное предприятие? Просто заявил, что он-де и есть Сатоси Накамото, положил мне на счёт три с хвостиком биткойнов, и тут же канул в Лету. Причём намекнул ещё при этом явно, что тут не иначе как сама Настя со своими подрядчиками тоже подсуетилась. Я решил спросить её напрямую.
– Ну, конечно же, это были мы, само собой! А ты решил, что с тобой и вправду общался Сатоси Накамото?
– А на самом деле кто: всего лишь Бабаджи какой-нибудь?
– Вот ещё ты мне о моём шефе будешь так отзываться!.. И нет – это был не он, конечно же, если тебе так интересно.
– А кто – ты сама, что ли?
– Ой, да нет, конечно же! Просто наш бот с тобою немного поболтал. На редкость высокоуровневый, правда.
– И что же, никакого Оукстэйна никогда и в помине не было, а эту его душещипательную записку вы тоже сами и состряпали?
– Нет, насколько мне самой известно, записку эту в своё время тайно передали кое-кому из моих коллег, и то, что было тебе отправлено – по всей видимости, подлинный документ. Впрочем, сами мы сколько ни пытались, но так и не смогли отыскать ни Сатоси Накамото, ни Томаса Оукстэйна. Пришлось создавать хоть какое-то цифровое подобие его возможной личности…
– Ну, теперь у меня наконец всё равно что гора с плеч свалилась! Хотя, постой, я всё равно не могу взять в толк: вы сочли меня достойным, выделили деньги – но вы же совершенно не представляли, во что именно я их вложу. Да что там: я и сам-то на тот момент был в совершеннейшем неведении, какой проект мне ещё только предстоит затеять! Никто же не поручал мне его…
– Что ж, ну вот сейчас и поручим.
– Это как понимать вообще?!
– Именно так. Сейчас, когда до тебя самого уже начало доходить, я активирую бота Оукстэйна и он свяжется с твоей прошлой версией, чтобы предложить уже известное тебе задание и в случае успеха перечислить оплату.
– Погоди: что?! Я правильно тебя понял: он отправит сообщение в прошлое?
– Ну да, а что такого?
– Можно подумать, для вас это обыденная вещь! Успокой мои нервы, Настя: вы же не делали так раньше?
– Не переживай: на твоём веку – нет. Просто человечество ещё не было готово к такому. А сейчас вот ты как раз со своей технологией и подоспел.
– Да, но моя-то технология не умеет отправлять сообщения в прошлое! Мы всего лишь научились иногда что-то из прошлого извлекать. Да и то лишь в чисто информационном смысле и с большими издержками.
– Что ж, но ведь эту же идею можно развернуть и в обратную сторону. В конце концов, даже исходя из твоей модели полотна линолеума, время совершенно равноценно разворачивается как в прошлое, так и в будущее. И если бы ты соответствующим образом настроился на сканирование нужного адреса из будущего и получил оттуда ответ, то с позиции твоего адресата это как раз означало бы именно то, что он отправляет тебе сообщение в своё собственное прошлое.
– Теоретически – да, но всё это так заморочено… Боюсь, у меня бы не одно десятилетие ушло на то, чтобы только подступиться к реализации подобного механизма взаимодействия.
– Не забывай: у нас-то были тысячелетия.
– И все эти невозможные артефакты, ни к селу ни к городу тут и там находимые и затем столь бездарно похериваемые – тоже ваших рук дело?
– Угу.
– Надо же: а мы всё гадаем: что же это там за удивительная древняя цивилизация похозяйничала за миллионы лет до появления современного человека?
– Ну, не такая уж и древняя. Просто иногда мы можем неосторожно наследить в прошлом.
– А эффект бабочки как же?
– Я тебя умоляю! Даже Брэдбери сам не верил в то, что придумал. У Азимова, кстати, более близко к истине всё описано.
– Выходит, ты у нас не Настя, а Нойс, и всё это время водила за нос меня, будучи сама просто штатной сотрудницей вашего местного аналога «Вечности»? А я – не иначе, как сам Эндрю Харлан, который из-за своей несчастной любви к вышеозначенной девице Нойс вот-вот устроит этой вашей «Вечности» кирдык?
Тут я впервые за долгое время услышал Настин смех.
– Нет, всё не так, конечно. До тамошней «Вечности» нам ещё далеко. Да и цель у нас иная совсем. И я – никакая не Нойс из будущего. Я всё та же простая девчонка ста тридцати с хвостиком лет, которую ты знал когда-то.
– Настя, а всё-таки: сколько же лет тогда самой этой вашей организации?
– Ой, нет, прости: такая информация строго конфиденциальна. Ты же у нас вроде кодер? Ну вот и делай тогда свою работу.
– Ну да, конечно: унизить меня ты всегда умела.
– Унизить?! Да это комплимент в моих устах!..
– Я, конечно, тебе безмерно благодарен, и всё такое, но… Скажи мне на милость: закончится ли когда-нибудь в моей жизни эта нескончаемая Насти-Юга?..
