Арнольд Беннетт Отель «Гранд Вавилон»

Глава 5. Что случилось с Реджинальдом Диммоком

Через мгновение они уже втроем вели вполне приятную беседу, и, по крайней мере, создавали впечатление естественного разговора. Принц Ариберт стал любезен, даже проявил некоторую почтительность к Нелле и был с ее отцом куда приветливее, чем требовал его титул. Теодор Рэксоул в свою очередь, забавлялся, изучая этого представителя королевской крови – первого, с кем ему когда-либо доводилось общаться. Он решил, что молодой человек весьма недурен собой, «без всяких замашек», и сгодился бы на редкость хорошим коммерческим агентом в солидной фирме. Таково было предварительное заключение Теодора Рэксоула о человеке, которому, возможно, суждено однажды стать правящим великим герцогом Позена.

Нелле вдруг пришло на ум, что бюро отеля едва ли подходящее место для приема столь высокопочтенного гостя. Она про себя улыбнулась этой мысли. А между тем принц стоял, просунув голову в окно бюро, небрежно облокотившись на раму, словно какой-нибудь биржевик или директор нью-йоркской бурлескной труппы.

– Ваше высочество путешествует совершенно один? – спросила Нелла.

– По стечению обстоятельств – да, – ответил тот. – Мой адъютант должен был встретить меня на Чаринг-Кросс, но почему-то не сделал этого – не представляю, в чем причина.

– Господин Диммок? – осведомился Рэксоул.

– Да, Диммок. Не припомню, чтобы он когда-либо прежде не являлся на условленную встречу. Вы его знаете? Он был здесь?

– Он ужинал с нами вчера, – кивнул Рэксоул, – по приглашению Неллы, – добавил он с лукавой насмешкой, – но сегодня мы его не видели. Знаю только, что он забронировал королевские апартаменты и еще одну комнату, смежную с ними – номер 55. Верно ведь, Нелла?

– Да, папа, – подтвердила дочь, предварительно чинно заглянув в книгу. – Ваша светлость, вероятно, желали бы, чтобы вас проводили в ваши покои… то есть апартаменты.

Затем Нелла нарочно рассмеялась, глядя на принца.

– Честно сказать, я даже не знаю, кто должен вас проводить. Дело в том, что мы с папой еще совсем новички в гостиничном деле. Видите ли, мы купили этот отель только прошлой ночью.

– Вы купили отель! – воскликнул принц.

– Именно так, – подтвердил Рэксоул.

– И Феликс Вавилон покидает отель?

– Все верно, если уже не покинул.

– Ах вот оно что, – произнес принц. – Это один из ваших американских «ходов». Купили, чтобы снова продать, верно? Вы на отдыхе, но не можете удержаться, чтобы не заработать пару тысяч для развлечения. Слыхал я про такое.

– Мы не будем продавать отель, пока нам не надоест наша покупка. Иногда это происходит быстро, а иногда нет. Зависит от… что там? – Рэксоул резко осекся, обратив внимание на лакея в ливрее, который тихо вошел в бюро и отчаянно подавал ему какие-то таинственные знаки.

– Если позволите, сэр… – жестами умолял господина Теодора Рэксоула человек в ливрее.

– Прошу, не задерживайтесь из-за меня, мистер Рэксоул, – сказал принц, и владелец «Гранд Вавилона» вышел вслед за слугой, коротко поклонившись принцу.

– Можно мне войти? – обратился принц к Нелле, едва миллионер ушел.

– Невозможно, принц, – засмеялась Нелла. – Правило, запрещающее посетителям входить в контору, ужасно строгое.

– Откуда же вы знаете, что правило столь строгое, если владеете отелем всего с прошлой ночи?

– Знаю, потому что сама установила это правило сегодня утром, ваше высочество.

– Но серьезно, мисс Рэксоул, я хочу поговорить с вами.

– Хотите говорить со мной как принц Ариберт или как друг, знакомый, с которым я виделась в Париже в прошлом году?

– Как друг, милая леди, если позволено так выразиться.

– И вы уверены, что прежде не желаете пройти в свои апартаменты?

– Пока нет. Подожду, пока явится Диммок. Он может прийти с минуты на минуту.

– Тогда закажем чай в кабинет отца – в частный кабинет владельца отеля, знаете ли.

– Превосходно! – откликнулся принц.

Нелла переговорила по телефону, позвонила в несколько колокольчиков и вела себя в целом так, чтобы доказать принцу и кому бы то ни было, что она девушка с деловой хваткой и высокими способностями. Потом она спустилась с высокого стула, вышла из бюро и, сопровождаемая двумя слугами, повела принца Ариберта в зал в стиле Людовика XV, где накануне ее отец имел долгую беседу с Феликсом Вавилоном.

– О чем вы хотели поговорить со мной? – спросила Нелла своего спутника, наливая ему вторую чашку чая. Принц посмотрел на нее, принимая протянутую чашку, и, будучи молодым человеком со здоровыми инстинктами, не мог в эту минуту думать ни о чем другом, кроме ее прелести.

А Нелла в этот день была поистине прекрасна. Красота даже самой великолепной женщины то убывает, то прибывает, час от часу. У Неллы она в этот миг достигла самого пика. Живая, уверенная, властная и в то же время невыразимо милая, она словно излучала саму радость и бурлящую энергию жизни.

– А я забыл, – сказал принц.

– Забыли! Это, право, ужасно с вашей стороны. Вы дали мне понять, что речь пойдет о чем-то чрезвычайно важном. Хотя, разумеется, я знала, что это не так, – ведь мужчины, а уж тем более принцы, никогда не говорят с женщинами о действительно важных делах.

– Но вспомните, мисс Рэксоул, что сейчас я не принц.

– Вы граф Штэнбок, так?

Принц Ариберт вздрогнул.

– Только для вас, – произнес он, невольно понизив голос. – Мисс Рэксоул, я очень желаю, чтобы никто здесь не узнал, что я был в Париже прошлой весной.

– Государственная тайна? – улыбнулась Нелла.

– Государственная тайна, – серьезно ответил принц. – Даже Диммок не знает. Странно, что мы оба оказались постояльцами в том тихом, затерянном отеле… странно, но восхитительно. Я никогда не забуду тот дождливый день, проведенный вместе в музее Трокадеро. Давайте говорить об этом.

– О дожде или о музее?

– Я никогда не забуду тот день, – повторил принц, не обращая внимания на ироничность ее вопроса.

– И я тоже, – тихо произнесла Нелла, подстраиваясь под его настроение.

– Вы… вы тоже наслаждались им? – пылко спросил принц Ариберт.

– Скульптуры были великолепны, – ответила Нелла, поспешно взглянув на потолок.

– Ах, да! Великолепны! Скажите, мисс Рэксоул, как вы узнали, кто я?

– Я не могу сказать, – произнесла она. – Это мой секрет. Не пытайтесь раскрыть его. Кто знает, какие ужасы откроются вам, если копнуть слишком глубоко? – Нелла рассмеялась, но смеялась одна. Принц оставался задумчивым, словно погруженный в свои мысли.

– Я и не надеялся увидеть вас снова, – сказал он.

– Почему же?

– Тех, кого хочется увидеть, никогда больше не встречаешь.

– Что касается меня, я была совершенно уверена, что мы встретимся вновь.

– Почему?

– Потому что я всегда получаю то, что хочу.

– Значит, вы хотели снова меня увидеть?

– Разумеется. Вы меня чрезвычайно заинтересовали. Никогда еще я не встречала мужчины, который так умел бы говорить о скульптурах, как граф Штэнбок.

– Вы и правда всегда получаете, чего хотите, мисс Рэксоул?

– Конечно.

– Это потому, что ваш отец так богат, полагаю?

– О, вовсе нет! – воскликнула Нелла. – Просто потому, что я всегда добиваюсь своего. К отцу это не имеет никакого отношения.

– Но мистер Рэксоул все же чрезвычайно богат?

– Богат? Слово «богат» не подходит, граф. Тут нет подходящего слова. Количество долларов, которое мой бедный папа зарабатывает, просто ужасающе. И самое худшее – это то, что он не может остановиться. Однажды он сказал мне: когда мужчина заработал десять миллионов, никакая сила на земле не помешает этим десяти миллионам превратиться в двадцать. Я трачу, сколько могу, но даже близко не успеваю за этим ростом. А папа, конечно, совершенно не умеет тратить.

– И у вас нет матери?

– Кто вам сказал, что у меня нет матери? – тихо спросила Нелла.

– Я… э… осведомлялся о вас, – сказал принц с откровенностью и покорной простотой.

– Несмотря на то, что вы не надеялись увидеть меня снова?

– Да, несмотря на это.

– Как странно! – сказала Нелла и погрузилась в задумчивое молчание.

– Ваша жизнь, должно быть, чудесна, – сказал принц. – Я вам завидую.

– Вы завидуете… чему? Богатству моего отца?

– Нет, вашей свободе и вашим обязанностям.

– У меня нет никаких обязанностей, – заметила девушка.

– Позвольте, – возразил принц, – они у вас есть, и настанет день, когда вы это почувствуете.

– Я всего лишь девушка, – пробормотала Нелла с неожиданной простотой. – А у вас, граф, разве мало собственных обязанностей?

– У меня? – печально переспросил он. – У меня нет обязанностей. Я – ничто, ничтожество, высочество, которому приходится притворяться важным и беспрестанно следить, чтобы не сделать ничего, чего высочеству делать не полагается. Тьфу!

– Но, если ваш племянник, принц Евгений, умрет, вы же займете трон? И тогда у вас будут те обязанности, которые вы так желаете?

– Евгений умрет? – сказал принц Ариберт странным тоном. – Невозможно. Он воплощение здоровья. Через три месяца он женится. Нет, мне никогда не быть кем-либо, кроме самого жалкого из созданий божьих.

– Но как же государственная тайна, о которой вы упомянули? Разве это не обязанность?

– Ах! – сказал принц. – Это уже в прошлом. Случайность в моей скучной жизни. Мне больше не быть графом Штэнбоком.

– Кто знает? – ответила Нелла. – Кстати, принц Евгений ведь должен приехать сюда сегодня? Мистер Диммок говорил нам об этом.

– Послушайте! – сказал принц, вставая и наклоняясь к ней. – Я собираюсь довериться вам. Не знаю почему, но хочу.

– Не выдавайте государственных тайн, – предостерегла она с улыбкой, заглянув ему в лицо.

Но в этот момент дверь комнаты бесцеремонно распахнулась.

– Проходите! – резко сказал голос. Это был Теодор Рэксоул. Двое мужчин внесли на носилках неподвижное тело, а за ними вошел и сам хозяин отеля.

Нелла вскочила. Рэксоул удивленно посмотрел на дочь.

– Не знал, что ты здесь, Нелл. А теперь, вы двое – вон отсюда! – приказал он носильщикам.

– Что это! – воскликнула Нелла, с ужасом глядя на лежавшего на носилках. – Это же мистер Диммок!

– Он самый, – подтвердил отец. – Диммок мертв, – добавил он сухо. – Сказал бы тебе об этом помягче, если бы знал, что ты тут. Простите, принц.

Повисла пауза.

– Диммок мертв! – прошептал принц Ариберт, опускаясь на колени возле носилок. – Что все это значит?

– Бедняга просто шел через двор к портику, как вдруг упал. Один швейцар видел его – говорит, он шел очень быстро. Сначала я подумал, что это солнечный удар, но нет, такого не может быть, хотя погода и правда жаркая. Должно быть, сердце. Как бы то ни было, он мертв. Мы сделали все, что могли. Я вызвал врача и полицию. Полагаю, будет вскрытие.

Теодор Рэксоул умолк, и в неловком, глухом молчании все смотрели на неподвижного юношу. Черты его лица были слегка искажены, глаза закрыты – и только. Казалось, он просто спит.

– Бедный мой Диммок! – воскликнул принц, и голос его дрогнул. – А я сердился, что он не встретил меня на Чаринг-Кросс!

– Ты уверен, что он мертв, папа? – спросила Нелла.

– Тебе лучше уйти, Нелла, – был единственный ответ Рэксоула. Однако девушка не двинулась с места и начала тихо всхлипывать.

Накануне Нелла тайком насмехалась над Реджинальдом Диммоком. Намеренно старалась вытянуть из него сведения, которые ее особенно занимали, и она их получила, посмеиваясь при этом над его юношеской наивностью – самодовольством, прозрачной хитростью и нелепыми манерами. Она не любила его, даже не доверяла ему и решила, что он ей вовсе неприятен. Но теперь, когда Диммок лежал на носилках, все это забылось. Нелла даже дошла до того, что упрекнула себя за эти мысли. Такова странная властная сила смерти.

– Будьте добры, перенесите беднягу в мои апартаменты, – сказал принц, подав знак носильщикам. – Доктор, должно быть, уже скоро придет.

В этот миг Рэксоул вдруг ощутил себя никем иным, как просто владельцем отеля, на репутации которого теперь крайне неприятное пятно. На мгновение ему даже захотелось, чтобы он никогда не покупал «Гранд Вавилон».

Четверть часа спустя принц Ариберт, Теодор Рэксоул, доктор и инспектор полиции находились в приемной принца. Они только что вернулись из передней комнаты, где покоилось тело Реджинальда Диммока.

– Ну? – спросил Рэксоул, взглянув на доктора.

Доктор был высокий, молодо выглядящий мужчина с острыми, чуть насмешливыми глазами.

– Это не болезнь сердца, – сказал он.

– Не болезнь сердца?

– Нет.

– Тогда что же? – спросил принц.

– Смогу ответить на этот вопрос только после вскрытия, – произнес доктор. – Сейчас это невозможно. Симптомы крайне необычны.

Инспектор полиции принялся делать записи в блокноте.

Глава 6. В Золотом зале

В ту ночь в «Гранд Вавилоне» давали большой бал в Золотом зале – огромном салоне, примыкающем к отелю, но все же не вполне входящем в его состав и, безусловно, менее исключительном, чем сам отель. Теодор Рэксоул не знал о бале почти ничего, кроме того, что хозяевами вечера выступали некие мистер и миссис Сэмпсон Леви. Кто они такие, ему было неизвестно, да и никто не мог сказать о них ничего определенного, кроме того, что мистер Сэмпсон Леви занимал видное место в той части Лондонской биржи, которую в просторечии называли «каффирским цирком», а также, что его супруга – полная дама с орлиным носом, вся обсыпанная бриллиантами, и что оба они были баснословно богаты и отличались щедрым гостеприимством.

Теодору Рэксоулу бал в его отеле в тот вечер был вовсе ни к чему. Незадолго до ужина он почти решился отдать распоряжение закрыть Золотой зал и запретить бал, позволив мистеру и миссис Леви самим назначить сумму убытков. У Рэксоула было на то три причины. Во-первых, его одолевало чувство тревоги и подавленности. Во-вторых, ему не нравилась сама фамилия «Сэмпсон Леви», и в-третьих, хотелось показать этим так называемым плутократам, что их богатство для него – ничто. Он хотел, чтобы они знали, что не могут поступать с Теодором Рэксоулом, как им вздумается, и что за сущие пустяки он готов скупить их с потрохами, вместе со всем «каффирским цирком». Но нечто подсказывало ему, что если в Америке подобный деспотический жест еще мог бы сойти с рук, то в Англии – никогда. Здесь, миллионер чувствовал нутром, что есть вещи, которые попросту нельзя делать, и это – одна из них. Так бал состоялся, и ни мистер, ни миссис Сэмпсон Леви даже не подозревали, как близки были к тому, чтобы выглядеть в глазах тысячи приглашенных ими гостей крайне глупо.

Золотой зал «Гранд Вавилона» строился именно как бальный. По периметру тянулся балкон, поддерживаемый арками, облицованными золотом и лазуритом, откуда юноши, барышни и строгие маменьки, не желавшие или не умевшие танцевать, могли обозревать все происходящее внизу. Все это знали, и многие пользовались такой привилегией. Но того, что выше балкона в торцевой стене скрывалось маленькое зарешеченное окошко, из которого администрация отеля могла наблюдать не только за танцующими, но и за публикой на балконе, не знал никто. Непосвященному это может показаться невероятным, но гостей в столь роскошном и небезызвестном зале действительно необходимо было держать под присмотром. Сквозь то окошко открывались взору загадочные сцены и лица, а многие европейские сыщики проводили у него ночи напролет, и в конце концов результаты их работы оказывались более чем плодотворными.

В одиннадцать часов Теодор Рэксоул, одолеваемый тяжелыми мыслями, стоял у этого самого окошка, глядя в зал. С ним была Нелла. Они вместе бродили по еще непривычным коридорам отеля и случайно наткнулись на крошечную тайную комнатку с отличным обзором на бал мистера и миссис Леви. Комнатка была темной, и лишь свет люстры из зала проникал внутрь. Нелла смотрела в окошко, а ее отец стоял позади.

– Интересно, которая из них миссис Сэмпсон Леви? – обронила Нелла. – И соответствует ли она своей фамилии? Как думаешь, папа, не здорово ли иметь такое звучное и запоминающееся имя? Совсем не то, что «Рэксоул»…

До них доносились звуки скрипок и глухой гул голосов.

– Хм… – буркнул Теодор. – Черт бы побрал эти вечерние газеты! – добавил он неожиданно, но искренне.

– Папа, ты сегодня ужасно ворчлив. Что тебе сделали вечерние газеты?

– Видишь ли, моя леди, – ответил Рэксоул, – они с видимым удовольствием выдумывают таинственные небылицы, которые ухитрились приписать и мне, и тебе. Все началось со смерти юного Диммока.

– Ну, папа, неужели ты и вправду думал, что сможешь избежать газет? К тому же, если уж говорить о прессе, радуйся, что ты не в Нью-Йорке. Представь себе, какой переполох поднял бы старина «Геральд» из-за твоей маленькой вчерашней истории.

– Верно, – согласился Рэксоул. – Но завтра утром это все равно будет во всех нью-йоркских изданиях. Худшее же то, что сам Вавилон отбыл в Швейцарию.

– Зачем?

– Кто его знает! Вдруг потянуло на родину.

– А тебе-то какая разница?

– Да никакой. Только чувствую себя… одиноко. Хотелось бы иметь рядом кого-то, на кого можно было бы положиться в управлении этим отелем.

– Папа, если у тебя такие мысли, значит, ты серьезно нездоров.

– Возможно, – вздохнул Рэксоул. – Признаю, это на меня не похоже. Но, может быть, ты еще не поняла, Нелла, что мы втянуты в довольно странную историю.

– Ты имеешь в виду бедного мистера Диммока?

– Отчасти Диммока, отчасти другое. Прежде всего эта мисс Спенсер, или как там ее зовут, – загадочно исчезает. Потом – камень, брошенный в твою спальню. Потом я застал этого проходимца Жюля за заговором с Диммоком в три часа ночи. Затем прибывает твой драгоценный принц Ариберт – без всякой свиты, что для принца, насколько я понимаю, и необычно, и неприлично. К тому же я узнаю, что моя дочь состоит с ним в весьма близких отношениях. Потом Диммок умирает, и назначено дознание, затем ожидаемые к ужину принц Евгений и его свита вовсе не появляются…

– Принц Евгений не приехал?

– Нет. И его дядя Ариберт в диком волнении, разослал телеграммы по всей Европе. В общем, дела принимают довольно серьезный оборот.

– Ты и вправду думаешь, папа, что Жюль и бедный мистер Диммок что-то скрывали?