Мой помощник Трач подъехал ко мне с таким выражением лица, что я невольно вздрогнул.
– Что с вами? – спросил его я. – Уж не прорвались ли геймановцы через Тубский перевал?
– Хуже, – ответил он, вытирая ладонью мокрый лоб. – Мы разоружаемся.
– Что вы городите, – улыбнулся я. – Кто и кого разоружает?
– Мы разоружаемся, – упрямо повторил он. – Я только что с перевала. Эта проклятая махновская рота уже почти не имеет винтовок. Я наткнулся на такую картину: сидят четыре красноармейца и старательно спиливают напильниками стволы винтовок. Я остолбенел сначала. Спрашиваю:
– Зачем вы это делаете?
Молчат. Я кричу:
– Что же это у вас из винтовок получится, хлопушки?… Ворон в огороде пугать?!
Тогда один ответил, насупившись:
– Зачем хлопушки?… Карабин получится: он и легче, и бухает громче, из его ежели ночью по геймановцам дунуть – так горы загрохочут – вроде как из пушки.