Аркадий Алексеевич Люборацкий
Тайна бабки Степаниды
Глава 5
«Страх и почёт ощущались в деревне,
Зависть, всё та же людская молва.
Я оказалась как будто на гребне
Всех разговоров, но знала, что тьма
Снова придёт, в злобе чёрной сгорая,
Только и я уже вовсе не та.
Мамка твоя, между тем подрастала
И с кузнецом загуляла сама.
Вот же оно как бывает, Олеська!
Дочку ругала, но ей не почём.
Ну и конечно, в лесах перелесках
Жаркие встречи случались тайком.
Лето, зима, вот уж дочь понесла.
Тяжко мне стало на это смотреть.
В общем, я это, её кузнеца
Волей-неволей толкнула на смерть.
Я расскажу, ну а ты дальше думай,
Что здесь и как расставлять по местам.
В общем, в лесу его морок запутал,
Прямо в объятья к голодным волкам.
Я, только я, лишь во всём виновата.
Горькая участь досталась ему.
Стал он моей, тёмной силе, оплатой,
Жертвенным агнцем на чёрном пиру.
В горечи – скорбной и ты родилась,
Стала мне светом в потёмках души.
Мамка твоя от тоски отвлеклась,
Память не смея, на миг ворошить.
Мой же кузнец уж давно не встречался,
Силы копил или что-то ещё?
Только он так незаметно подкрался,
Что и помыслить не думал никто.
В мраке ночи, чернь сама как влитая,
Как тут поймёшь, где природа, где зло?
Я как положено – справная нянька,
Мамка твоя отворила засов…
Ведала б, знала, чем всё обернётся,
Там бы другой был, возможно, итог.
Ты на руках моих словно бы солнце,
Мамка твоя, только шаг за порог…
Мамку твою, в общем, тьма и убила,
Я не успела беду отвести.
А передать ей часть собственной силы
Я не смогла, ты за это прости.
Что тут сказать – поделом, заслужила.
Боле до ныне кузнец не являлся,
Видно учуял, что кровь в твоих жилах
Тоже моя, а куда ж тут деваться»?
