Poetics – Аристотель

Довольно сложно рассуждать о работе-родоначальнице литературного процесса, однако я попробую.Наиболее занимательным для меня оказался тот факт, что большой процент требований к литературе и поэзии тянется от «Поэтики» Аристотеля до наших дней, преподаваясь на курсах по писательскому мастерству.Некоторые требования общества и возможности писательского цеха безусловно изменились за всё прошедшее время (вроде прививания «мужества» исключительно мужчинам и более строгих жанровых границ), однако «Поэтика» является своего рода опорой, на которую с опытом наращивали новые открытия.Обязательно к прочтению тем, кто интересуется литературоведением и писательским ремеслом.

Давайте откинемся на спинку кресла, как уже давно рекомендует Бил Гейтс, но вместо знакомства с новыми возможностями очередной версии популярной операционной системы представим такую благостную картину…

Сидит поэт на берегу моря, перебирает рукой гладкие камушки и думает: «А не написать ли мне трагедию ямбом или комедию героической рифмой?». Подумал поэт, подумал, но так как парень он был образованный, то знал, что все должно быть по правилам, а правила написаны где? Правильно, в специальной книге, которая называется «Поэтика». Кстати, в качестве небольшого отступления стоит уточнить, что поэтика, как говорит Википедия, это теория поэзии, наука, изучающая поэтическую деятельность, её происхождение, формы и значение, – и шире, законы литературы вообще. Так вот наш поэт берет «Поэтику» Аристотеля и понимает, что писать трагедию ямбом ну никак нельзя, ведь:

В них появился, как и следовало, насмешливый метр; он и теперь называется ямбическим, потому что этим размером осмеивали друг друга. Таким образом одни из древних поэтов стали творцами героических стихов, а другие – ямбов.

Какая уж тут трагедия! Ну хорошо, а что же должна в себя включать трагедия? Думаете это сложный вопрос, что это зависит от автора и т.д.? Да уж конечно!

…всякая трагедия включает зрелище, характер, сказание, речь, напев и мысль.

Вот и краткий план уже готов. А что там с мыслью, можно поподробнее? Конечно можно!

Так как составу наилучшей трагедии надлежит быть не простым, а сплетенным, и так как при этом он должен подражать [действию, вызывающему] страх и сострадание (ибо в этом особенность данного подражания), то очевидно, что не следует: ни чтобы достойные люди являлись переходящими от счастья к несчастью, так как это не страшно и не жалко, а только возмутительно; ни чтобы дурные люди переходили от несчастья к счастью, ибо это уж всего более чуждо трагедии, так как не включает ничего, что нужно,– ни человеколюбия, ни сострадания, ни страха; ни чтобы слишком дурной человек переходил от счастья к несчастью, ибо такой склад хоть и включал бы человеколюбие, но но [включал бы] ни сострадания, ни страха, ибо сострадание бывает лишь к незаслуженно страдающему, а страх – за подобного себе, стало быть, такое событие не вызовет ни сострадания, ни страха. Остается среднее между этими [крайностями]: такой человек, который не отличается ни добродетелью, ни праведностью, и в несчастье попадает не из-за порочности и подлости, а в силу какой-то ошибки.

Можно и дальше цитировать этот кодекс поэтов древней Греции, но, как мне кажется, проще взять этот достаточно небольшой труд и прочитать самим.

Конечно, местами эта книга кажется устаревшей, но хорошие люди переходящие от счастья к несчастью – это и сейчас возмутительно, а жалость и сейчас вызывают и достойные и недостойные. Скажите, разве определение комедии, которое дает Аристотель, устарело?

Комедия же, как сказано, есть подражание [людям] худшим, хотя и не во всей их подлости: ведь смешное есть [лишь] часть безобразного. В самом деле, смешное есть некоторая ошибка и уродство, но безболезненное и безвредное; так, чтобы недалеко [ходить за примером], смешная маска есть нечто безобразное и искаженное, но без боли.

Конечно, сейчас и явные издевательства иногда считают смешными, но разве это так хорошо?

Вердикт: стоит почитать всем увлекающимся литературой, театром и, наверное, историей, хотя:

Поэтому поэзия философичнее и серьезнее истории, ибо поэзия больше говорит об общем, история – о единичном.

Если вам до сих пор непонятно откуда появился и как объясняется закон Единства времени, места и действия, не можете понять почему в библиотеках соседствуют отделы поэзии и драматургии, не до конца ясны принципы по котором в античности отличали трагедию от комедии и драму от эпоса, то почитайте Поэтику Аристотеля, вам будет интересно.

В этом очень логичном, довольно остроумном и познавательном трактате автор объясняет основные принципы построения поэтических и драматургических сочинений, помогает понять происхождение разных слов (комик, перепетии и др.) и даже приводит в качестве примера краткий пересказ Одиссеи (задолго до современных школьников, ленящихся читать полные произведения). В целом, это сочинение куда более просто и ясно написано, чем вы могли бы подумать, и может быть интересно каждому, а не только литературоведам и знатокам античной культуры.