В круге света – Ариадна Громова
«Все началось неожиданно… Впрочем, я ведь знал и все знали, что так это и будет – неожиданно. Наступит какое-то последнее утро… или день, или вечер, все равно, а потом… потом – это можно было тысячу раз представлять себе по-разному. Но своего, этого варианта я не предвидел. Мне он и сейчас кажется самым невероятным из всего, что могло случиться. Со мной или с кем угодно другим, неважно. Иногда мне кажется, что я схожу с ума… Да это, наверное, так и есть! Но тогда… что же будет тогда с ними? Они ведь теперь целиком зависят именно от меня, от моего сознания, от моей воли, от моей любви…»
Другой формат
Я когда-нибудь напишу толковую рецензию на эту книгу, а пока оставлю тут просто заметку о том, что эта небольшая повесть – одна из лучших моих книжных находок за последние пару лет. Вторая находка, которая так же хватает за душу – «Очаг на башне» Вячеслава Рыбакова. И ещё не из фантастики – «Дом на набережной» Трифонова. Всё об отношениях и чувствах, всё пронзительно и до боли. Рекомендую.
"В круге света" – редчайший пример постапокалиптики в советской фантастике", – так сказано о повести Ариадны Громовой в энциклопедии «Советская фантастика». От себя добавлю, что это одна из самых странных и болезненных фантастических книг, что я читала.Повесть написана в 1965 году. Действие повести происходит примерно чуть позже. Автор не указывает точно дату, отмечая её цифрами 19… Но из текста понятно, что после окончания войны прошло немногим больше двадцати лет.И вот на Земле случается Третья мировая война, атомная, в результате которой погибает все человечество, кроме небольшой группы людей, живущим в загородном доме недалеко от Парижа. Этим событием и начинается повесть, на протяжении которой мы следим за ними, за их жизнью и отношениями.Еще следует добавить, что в доме собраны не случайные люди, а люди, которых любит главный герой повести Клод: его жена, двое детей, друг, бывшая возлюбленная и отец ГГ.В ходе описываемых событий, Клод вспоминает свое прошле, и эти воспоминания занимают большую часть повести. Воспоминания болезненные. И эти воспоминания буквально разрывают сердце и героя и читателя.Во многом они автобиографичны. Как и ГГ повести, Ариадна Громова пережила несколько лет фашистского концлагеря. События описаны по живым воспоминаниям автора. И об этом страшно читать. И о том, как было там, и о том, что случается с людьми после освобождения.И в этом смелость автора. В годы, когда жила и творила писательница, об этом факте войны замалчивали. Плен = чуть ли не пособничество. Недаром действие своей повести она перенесла во Францию. Писала не о своей боли, а как бы о чужой.А где же тут фантастика? Есть и она. Небольшое допущение, без которого повесть была бы не менее пронзительной. Хотя я думаю, не это было главным для Громовой. Описание ужасов войны в фантастическом антураже – всего лишь способ рассказать о том, что рвалось наружу.Не смотря на то, что в основном повесть состоит из внуренних самокопаний ГГ, читать её очень интересно. А финальный финт удивляет. Хотя и можно (при старании) догадаться, чем все закончится, но всё равно это было сильно.
Гениальна часть, посвящённая грёзам-воспоминаниям героя, и недотягивает развязка; средства решения художественной задачи оказались слишком хороши для цели, которая сразу «съёжилась». (1994)