Архелая Романова
Лицо ангела, разум киллера
– Алло, – я уставилась в потолок и приготовилась к очередной пакости от Тимура.
– Что делаешь, милая?
– Сплю.
– Надеюсь, одна?
– Одна, в гордом одиночестве и бабушкиных панталонах. Что надо?
– Грубишь, – констатировал Тимур. – На тебя не похоже. Плохой вечер?
– Плохой день.
– Что, Эдичка не соответствует твоим требованиям?
В голосе Тимура отчетливо слышались нотки самодовольства. Разозлившись, я брякнула:
– Напротив. Он оказался мужчиной моей мечты.
И бросила трубку, включив беззвучный режим. «Так тебе, подлецу, и надо», – мстительно подумала я, закусив уголок подушки и стараясь не разреветься. «Придурок». Естественно, ни о каком сне речи не шло, я вскочила, побегала по квартире и села пить кофе.
– Придурок, – злобно повторила я, пялясь во двор. На улице было тихо – моя квартира располагалась в благополучном районе, поэтому все жители спали, скамейки и детская площадка были пусты.
Мое внимание привлек свет фар. Во двор медленно въехал черный Сабурбан – сделав круг вокруг площадки, автомобиль чуть притормозил перед моим подъездом. Сердце мое неприятно екнуло, но машина проехала дальше, а потом и вовсе покинула двор.
– Черти что, – рявкнула я, допила кофе и отправилась спать, предварительно проверив замок на двери.
Глава 4
Утром я потопала к Юльке. Работу в клубе подружка заканчивала в четыре утра, в пять была дома, и я, дождавшись десяти, быстренько натянула джинсы, топ и вызвала такси. По моим подсчетам, пяти часов Юльке вполне хватит для сна, однако дверь подруга открыла только после третьего звонка, рявкнув:
– Господи, в такую рань!
И скрылась в недрах квартиры. Я сняла кроссовки, и, ориентируясь на злобные причитания, пошла за ней в спальню. К слову сказать, дизайн придумывала Юлька. Каждый раз, видя ее огромную кровать с алым балдахином и ковер, имитирующий шкуру медведя, я вздрагивала и мысленно крестилась.
Юлька лежала на кровати, пялясь в потолок. Заприметив меня на пороге, махнула рукой:
– Посплю еще часик. Ты располагайся.
– А Вовчик где?
– Где-где, – усмехнулась Юлька. – На работу укатил. Он вчера у папеньки своего ночевал. Мозги ему промыли знатно, с утра уж поругались.
– Опять родители? – с сочувствием спросила я, устраиваясь на розовом пуфике. Квартира была Вовчика, что не мешало Юльке чувствовать себя тут хозяйкой. А вот отец Вовчика мою подружку сразу невзлюбил, величал ее не иначе как «бесстыжей девкой», «рыжей путаной» и «подстилкой бандитской». Со свекром Юлька вела тихую, но яростную войну, поэтому каждый визит Вовчика к родителям заканчивался знатной промывкой мозгов с той стороны и грандиозным скандалом от Юльки. Как Вовчик еще не угодил в психушку, я сама не понимала.
– Родители, мать его, – выругалась Юлька. – Чтоб его папашу разорвало!
С этими словами подружка укуталась в одеяло и замолчала, а я пошла на кухню – приготовить нехитрый завтрак и поработать на Юлькином ноуте, пока она дрыхнет. Часы показывали двенадцать дня, когда раздался дверной звонок. Метнувшись в спальню, я потянула Юльку за голую ногу.
– Вставай. Гости пришли.
– Встреть, – приказала Юлька, спрыгивая с кровати и устремляясь в ванную. Там у нее висел богатый выбор шелковых пеньюаров и халатов, глядя на которые, я начинала понимать папеньку Вовчика.
За дверью обнаружились две хмурые морды. Распахнув створку, я лучезарно улыбнулась, так, словно это был лучший день в моей жизни, и душевно пропела:
– Здравствуйте. А вы к кому?
– Завьялова Юлия здесь проживает? – осведомилась та морда, что пошире. Я кивнула. – Мы зайдем.
С легкостью потеснив меня в сторону, два мужика нагло втиснулись в прихожую, сразу заняв все пространство. За их спинами я углядела Матвея, и заулыбалась еще шире. Тут из ванной выглянула Юлька, узрела гостей и тоненько взвизгнула, трогательно прикрывая голую грудь красной шелковой тряпкой.
– Погодите, я сейчас оденусь, – запищала Юлька. Красная тряпка при этом выскальзывала из ее рук, больше открывая, чем прикрывая, Юлька ловила ее и краснела. Мужики смутились и отвели взгляды в сторону, а вот Матвей смотрел на этот цирк с усмешкой.
– Мы на кухне подождем, – сообщил он, и устремился в заданном направлении. Один из мужиков кивнул мне, и я потопала следом. К моменту, когда на кухне появилась Юлька, мы уже расселись на стульях – Матвей в центре, я – в уголке. Амбалы предпочли стоять за спиной хозяина.
– Здрасте, – заявила Юлька и закинула ногу на ногу. К слову сказать, красная тряпка оказалась коротким халатиком, и именно в нем сейчас восседала Юлька.
– Завьялова Юлия? – хмуро спросил амбал номер один. – Нас интересует несколько вопросов.
– Спрашивайте, – царственно ответила подружка. Я отвела взгляд в сторону – ей-Богу, будто перед английской королевой сидит.
– Вам знаком Бурганов Виктор Петрович?
– А как же, – удивилась Юлька. – Владелец «Шапито» и друг Рафика Анисовича.
– Так уж и друг? – попытался улыбнуться амбал, но у него плохо получилось. Матвей сидел молча, оценивающе рассматривая то меня, то Юльку.
– Ну, компаньон, – неуверенно протянула подружка. – Рафик Анисович с ним много раз по телефону разговаривал при мне. Называл другом или братом. А в чем дело?
– Виктор Петрович был убит. Выстрелом в грудь, – как ни в чем не бывало сообщил амбал.
– Боже ты мой… – охнула Юлька. – Горе-то какое.
На мой взгляд, она явно переигрывала, учитывая то, что Бурганов Юльке приходился никем. Однако амбалов Юлькины стенания впечатлили, и они расщедрились на откровения:
– Виктор Петрович каждый год в мае посещал могилу матери. Там за кладбищем небольшой лесочек, а за ним – дорога. Кто-то подъехал на машине, дождался Бурганова и выстрелил в него. Охрана догнать киллера не смогла. Но это был кто-то осведомленный о привычках Виктора Петровича.
– Ужасно, – со скорбью в голосе прошептала Юлька и покачала головой. – Что за жизнь такая…
А я спросила:
– С чего вы взяли?
– Что? – не понял амбал.
– С чего вы взяли, что убийца осведомлен о привычках Виктора Петровича? Вы же сами сказали: он каждый год ездил на могилу матери, значит, тайны из этого не делал.
Амбал растерянно посмотрел на Матвея. Тот заговорил, тщательно подбирая слова:
– У нас есть основания подозревать, что работал киллер из вашего города. Камеры засекли, как серебристая девятка с грязными номерами утром подъехала к погосту, и заехала в лесок. Через пять минут после того, как Бурганова застрелили, машина поспешно скрылась по направлению в этот город. А что касается привычек… У киллера нет столько времени следить за заказчиком. Как правило, они узнают обыденное расписание: место работы, дом. Кто-то сообщил убийце, что в тот день Бурганов непременно приедет на кладбище. И его ждали.
Юлька заохала, проникнувшись столь умными заключениями, а я с ехидцей поинтересовалась:
– Так что ж вы киллера не ищете? Машину знаете, думаю, проверить таких тачек в нашем городе наберется немного.
– Нам нужен не только парень, умеющий стрелять, но и заказчик, – грубо ответил Матвей. – А машины уже проверили. Девятку угнали ночью перед убийством, а потом бросили около города.
Я замолчала, а амбал продолжил вести беседу с Юлькой.
– О чем Рафик Анисович разговаривал с Виктором Петровичем? Вы сказали, что слышали их разговоры.
– Ну, про дела и так далее. Бывает, просто о жизни трепались. Разве ж я вспомню?
– В последнюю неделю Рафик Анисович разговаривал с Виктором Петровичем?
– Не помню, – пискнула Юлька и уставилась на ноги. По ней было понятно, что врет, безбожно врет. Амбалы тоже это поняли, переглянулись, потом первый дружелюбно сказал:
– Юлия, вам лучше не врать. Мы люди нервные, всяко может случиться. Давайте еще раз.
– Разговаривал, – затрепетала Юлька. – Ругались они. Что-то о деньгах говорили, я слышала, что Рафик Анисович кричал: «Да прослежу я, не волнуйся! Разве я когда-нибудь тебя подводил?».
– А еще что?
– А потом, – Юлька сглотнула и чуть тише добавила: – Потом Рафик Анисович кому-то позвонил и сказал: «Пора это заканчивать. Надоел он мне, подозревает что-то».
– Прямо так и сказал? – оживились амбалы. Юлька покосилась в сторону и промямлила:
– Ну, может, не слово в слово, но смысл я передала.
Амбалы вопросительно посмотрели на Матвея. Тот слушал Юлькину речь с отстраненным видом, словно все происходящее его ни капли не волновало.
– Матвей… – пробасил амбал номер два. – Что скажешь?
– Вот что, – заговорил Матвей, оторвав взгляд от окна и уставившись на Юльку. Подруга тут же съежилась и испуганно вздрогнула. – О нашем разговоре никто знать не должен. Это понятно?
Юлька закивала с видом дурочки.
– И второе, – продолжил Матвей, вставая. – Если ты мне соврала, найду и убью.
Он сказал это с легкой улыбкой, как бы шутя, но я сразу поверила: и вправду убьет. Что-то такое было в его глазах, что не давало сомневаться в угрозе. Юлька побледнела и тут же перекрестилась.
– Я вам правду сказала… Честное слово. Зачем мне врать?
Матвей снова усмехнулся и направился к выходу. На половине пути он обернулся, уставился на меня и произнес:
– Красиво танцуешь.
И ушел, сопровождаемый амбалами. Хлопнула входная дверь, а Юлька схватила со стола стакан воды и жадно присосалась.
– Кошмар какой… Что за тип. Адка, меня ведь не убьют?
– Конечно, нет, – успокоила я ее. – Ты ведь правду сказала. Теперь Мусика убьют.
Юлька икнула и отставила стакан в сторону.
– Как это? За что?
– Ну так ясно же все, – раздраженно буркнула я. – Виктора Петровича убили. До этого у них с Мусиком были общие дела, они ругались. А потом этот звонок, где Мусик прозрачно намекнул кому-то: надо заканчивать. Скорее всего, это относилось к Бурганову.
– И что? – заволновалась Юлька, запахивая халат на груди. – Думаешь, это Мусик? Да у него кишка тонка. Хотя…
Тут она задумалась, должно быть вспомнив о былых подвигах Мусика, и побледнела.
– Но если этот Матвей решит, что Мусик убийца, тогда он и его прихлопнет? Боже мой, надо что-то делать…
– Зачем? – поинтересовалась я, вставая и наливая себе кофе. – Мусик в могиле, ты хозяйка клуба. Не об этом ли мечтала всю жизнь, дорогая?
– Дура нет, – взвизгнула Юлька. – Клуб хоть и оформлен на меня, все в городе знают, чей он. А Рамиль после смерти папочки меня со свету сживет… Он и так уж на меня смотрит, прости Господи, как волк на овцу. Не видать мне клуба, как своих ушей, еще и этот наркоман проклятый приставать будет… Что делать-то, Адка?
– Не знаю. Дай подумать.
Я отхлебнула горячий кофе и прищурилась. Думала я долго, Юлька вертелась на стуле, как ужаленная, время от времени преданно заглядывая мне в лицо. Подобное поведение мне надоело, и я, рассердившись, велела:
– Сигареты из сумки принеси.
Мы вышли на балкон, и я с наслаждением закурила. Вредная привычка существенно ускоряла мыслительный процесс, поэтому через минуту мне пришла в голову идея.
– Слушай, а что, если этот Матвей не Мусика посчитает виноватым, а Рамиля?
– А? – вздрогнула Юлька, сидевшая прямо на полу. – То есть как?
– Короче, Бурганова сто процентов твой Мусик убил. Уж извини, говорю как есть. Только вот если Мусик умрет, клубом Рамиль заправлять будет. Да и городом, в общем-то, тоже. Нам это ни к чему, одни проблемы и лишняя морока. А вот если этот Матвей на Рамиля подумает, то его и прихлопнет. А там глядишь, и Мусик за сына вступится, и тоже падет смертью храбрых.
Юлька подумала и почесала нос.
– Это мне нравится, – заявила она. – Хорошая идея. Только с чего это Матвею на Рамиля думать?
– Бурганова убили одиннадцатого, в воскресенье. Где Рамиль был в это время?
– Да откуда ж я знаю? – всплеснула руками Юлька, и тут же поникла. – В клубе. Нажрался, свинья, ко мне полез. Я его в свой кабинет отвела, и там закрыла.
– А дальше?
– В обед приехала, никого. Забыла, блин, про него! Сорвалась, как бешеная, думала уж, он мне кабинет разнес, а прихожу – нет никого.
– В обед – это во сколько?
– Часа в два.
– Нормально. У вас ведь возле черного входа камер нет?
– Нет, конечно. Мусик оттуда всех гостей встречает, кто к нему едет. Какие камеры? Не любят бандиты это дело.
– А Рамиль как вышел?
– Через черный вход. Камеры не зафиксировали его. Ты хочешь сказать…
Тут Юлька взглянула на меня, потрясенная моим коварством, и замолчала. А я сказала:
– Будут спрашивать, скажешь правду: Рамиль ночью уехал. Был трезв. Ты его нигде не запирала. Камеры его не зафиксировали, следовательно, алиби у него нет.
– Без проблем, – скривилась подруга и встала на ноги, отмахнувшись от развешенного белья. – Господи, этот наркоман столько крови мне попортил… За радость ему свинью подложить. А дальше что?
– Будем действовать по ситуации. Надо узнать, чья девятка была.
– Так Андрюхина.
– Ты откуда знаешь? – поразилась я. Юлька потупилась, и скромно опустила глазки в пол. – Юлька, зараза, да ты…
– Да не было ничего, – перебила она меня. – Он ко мне в ту ночь, когда тачку угнали, приходил. В клуб. Ну, я его за дальний столик посадила, и скидку хорошую сделала. Одноклассник ведь.
– Этот одноклассник в тебя всю свою сознательную жизнь влюблен, – напомнила я. – И Андрюха хороший парень. Он явно не заслуживает быть мальчиком на побегушках. Давай ближе к делу. Что там с машиной?
– Ну, он за столом заснул, я его на такси домой отвезла. К себе вернулась, спать легла. А вечером он звонит, говорит, проснулся, а машины нет. Нашлась только ночью, под утро, стояла брошенная возле стелы. Пацаны заприметили, ну и звякнули ему. А он уж заявление написал в ментовку. Короче, тачка нашлась, но, как оказалось, с сюрпризом.
– М-да, – протянула я, затушила сигарету в розовой вазочке. Юлька возмущенно охнула, но промолчала: вазу подарила маменька Вовчика, и потому Юлька отправила подарок на балкон, чтоб не видеть. Я об этом знала, и без зазрения совести пользовалась вазой как пепельницей.
– Так что делать-то?
– На тебе Рамиль, а я с Андрюхой встречусь, – решила я. – Ни к чему тебе ему глаза мозолить.
– Хорошо, – кивнула Юлька. – Ты домой?
– Работать мне надо. Вечером созвонимся. Пока, – поцеловав Юльку в щеку, я спустилась вниз и покинула двор, неспешно шагая в сторону дома. Погода стояла хорошая, а мне нужно было прогуляться и проветрить мысли. Предположим, Мусик и впрямь попросил кого-то из своих ребят убить Бурганова. Киллер ночью угнал Андрюхину машину, потому что она вечно стоит в его дворе незапертая, приехал на кладбище, застрелил старика и вернулся в город, бросив тачку на стеле. Скорее всего, добирался через лесок – там пройти минут двадцать, и выйдешь к поселку Николаевка. А оттуда уже – хоть на автобусе, хоть на такси.
Получается, киллер знал об Андрюхиной привычке оставлять машину незапертой. Наверняка он знал и то, что Андрюшка пьянствует в клубе. Следовательно, это кто-то из знакомых, кто вхож в клуб, и тесно связан с Мусиком. У Рамиля, кажется, был друг по имени Витек, который близко приятельствует с Андрюхой. А что, мог и поделиться с дружком.
В том, что Рамиль причастен к убийству, я сомневалась. Во-первых, Муса сына знает, и на серьезные дела его не отправляет – ни выдержки, ни здоровья. Да и Витек – фигура мелкая. Но тачкой они разжиться могли, чтобы потом подогнать ее кому-то другому. Из всех ребят Мусы, что я знала, на роль убийцы могли подойти двое: Сережа по кличке Клоун, и Дима, кого все называли Валет. Первый работал в цирке, второй – мастерски мухлевал в карты, откуда постоянно доставая пятого вальта, чем и заслужил такое прозвище. Оба выполняли «грязную работу», моральных принципов не имели, а сам Муса их побаивался. Говорят, что Вальта человека убить – раз плюнуть, а о Клоуне вообще слава ходила дурная – психопат и садист.
Рассуждая таким образом, я зашла в магазин – не худо было бы пополнить запасы в холодильнике. Бесцельно бродя между полок, я скользила взглядом по продуктам, не зная, что купить. Есть не хотелось, готовить – тем более. С тех пор, как Гриша убрался из моей жизни, я праздновала освобождение от плиты. Положив в корзинку пару йогуртов, сыр, хлебцы и молоко, я наткнулась на неодобрительный взгляд тетки с тележкой, полной мяса и круп. Рядом скромно притулился ее муж – потрепанный мужчина лет пятидесяти с забавной лысинкой и старомодными очками. Недоумевая, от чего они так пялятся на меня, я сделала пару шагов к кассе, как тетка зычно крикнула:
– Аделаида!
Споткнувшись, я обернулась. Тетка направилась ко мне с широко раскрытыми объятиями, бросив тележку на попечение мужа.
– Здравствуйте, – обреченно сказала я. Наверное, кто-то из маминых знакомых. Так и вышло: обнажив в улыбке крепкие зубы, тетка сообщила:
– Не признала меня? Я Ольга Степановна, мама Коли.
– А-а-а, – закивала я, лихорадочно вспоминая, кто такой Коля. На ум пришел только Зайцев – бывший одноклассник, но его родители трудились на заводе, и обоих я прекрасно знала.
– Коли Рокотова, – снисходительно пояснила дама, видя мое замешательство. Ахнув, я обняла Ольгу Степанову. Как же я сразу не вспомнила! Наверное, оттого, что Колю Рокотова никто по имени не называл – величали его просто Ник, и имечко я уже давно забыла. Ник был моим близким другом в университете, но по его окончании наши пути разошлись.
Обменявшись с Ольгой Степановной обыденными вопросами о семье и здоровье, я спросила:
– А Ник? Он здесь?
– Нет, как уехал в Москву, так там и остался. Приезжает ненадолго, да обратно. Скоро вот опять должен навестить. Ты заходи в гости, повидаешься.
– Обязательно, – пообещала я, попрощалась и направилась к кассе, на ходу доставая карту. Надо же, какая встреча! Надо будет увидеться с Ником – парень он толковый, может, чего дельного подскажет.
Войдя в свой двор, я тут же замерла, а сердце сжалось от нехорошего предчувствия. Возле подъезда стоял черный Сабурбан, тот, что я видела ночью. Дверцы машины распахнулись, и насмешливо улыбаясь, ко мне направился Матвей.
– Негоже девушкам таскать тяжести, – остановившись в двух метрах от меня, он кивнул на сумку. – Помочь?
Предложение было магическим образом сказано так, что я не могла отказаться. Протянув пакет, улыбнулась и сказала: «Спасибо». Наши руки соприкоснулись на мгновение, и меня бросило в жар. Все мысли мгновенно спутались, я застыла с открытым ртом, забыв, что хотела вести себя как гордая и самоуверенная барышня.
– Пойдем, – подхватив меня за локоть, Матвей зашагал к моему подъезду. Охрана осталась на месте. – Ключи давай.
Замешкавшись, я порылась в сумке и дала ключи. Мы вошли в подъезд, поднялись на мой этаж, и Матвей по-хозяйски открыл дверь. Сразу отправился на кухню, я юркнула следом.
– Чаем угостишь? – поставив пакет на стул, Матвей расселся на угловом диванчике и закинул ногу на ногу.
– Есть только кофе.
– Валяй.
Я щелкнула кнопкой кофеварки, встав к нему спиной, и приготовилась ждать. Кофе готовился долго, я вся измучилась и вспотела, ощущая между лопаток тяжелый взгляд. Не сомневаясь в том, что Матвей разглядывает меня сверху донизу, брякнула:
– Пялиться нехорошо.
И поставила перед ним кружку.
– Да? – вздернул брови Матвей. – А ты когда в клубе свои достоинства демонстрировала, чего ждала?
– Ничего я не демонстрировала, – вспыхнула я. – Я танцевала. И ваше внимание мне ни к чему.
– Ну-ну. – Матвей отхлебнул кофе и сказал: – Гадость. Давай-ка начистоту, детка.
– Я не детка, – еле сдерживаясь, прошипела я. – У меня имя есть.
– Знаю, – серьезно кивнул он. – Зарецкая Аделаида Сергеевна. Двадцать четыре года, не замужем. По профессии – журналист. Нигде не работаешь, снимаешь квартиру, прописана по адресу Темирова, дом 26…
– Хватит, – поморщилась я. – Я поняла.
– Так вот, детка, – продолжил Матвей. – Мне не нравится, когда меня водят за нос. Это понятно?
– Более чем.
– Я спрошу только один раз, и если выяснится, что ты мне солгала, пеняй на себя. Ты знаешь, кто мог убить Бурганова?
– Нет. Откуда мне?
– Но подозрения имеются?
– Да откуда мне…
Матвей резко выбросил вперед руку, и схватил меня за волосы, вынуждая наклониться над столом. Я тихонько вскрикнула.
– У тебя красивое лицо. Я бы даже сказал, ангельское. Не хочется его портить, но…
– Я скажу, – торопливо заговорила я, рассматривая узоры на столе. – Я думаю… О Господи.
Матвей отпустил меня и сел на прежнее место. Выпрямившись, я нервно заправила волосы за уши и рассказала об Андрюхе, который пил в клубе, и о Витьке.
– Его туда специально заманили, чтоб тачку взять? – спросил Матвей без особого интереса. Я пожала плечами.
– Возможно. Андрюшка неплохо общается с Витьком, а тот – лучший друг Рамиля.
– А сынишка Мусы был тогда в клубе?
– Я у Юльки спрашивала, она сказала, что в час ночи уехал.
– Камеры?
– Он ушел через черный ход, там камер нету. Мусик не велел ставить, – сказала я, и прикусила язык. Матвей усмехнулся на мое «Мусик», но никак это не прокомментировал, а спросил:
– А Витек что?
– Его не было в клубе вообще. Вы когда ушли, мы с Юлькой размышляли… Ну, мог Мусик так поступить или нет. И решили, что нет. Все-таки Мусик в душе человек добрый, Юльке вон помог, да и вообще. А сын его – наркоман, на все готов. Может, это Витька тачку свистнул, и дружка поджидал, а потом они на кладбище поехали?
– А как у них со стрельбой? – поинтересовался Матвей, а я испугалась:
– Понятия не имею… Я ж только со слов Юльки их знаю. Она мне про это ничего не говорила. Вот Рамиль ножик с собой носит.
– Ножик – это серьезно, – кивнул Матвей, и встал. – Чувствую я, не договариваешь ты чего-то. Так что смотри, я тебя предупредил.
Я отвела глаза в сторону, оставаясь сидеть и невнятно что-то пробормотала между «я никогда не вру» и «пошел ты». Матвей возвышался надо мной, и я все ждала, что сейчас он пойдет в сторону выхода, а он не уходил. И тогда я решила посмотреть на него, что было ошибкой – задрав голову, я уставилась в холодные серые глаза и вздрогнула. А Матвей наклонился ко мне, ухватив за подбородок, нажал на нижнюю губу, вынуждая приоткрыть рот. Шепнул в полуоткрытые губы:
– Не играй со мной, детка.
И ушел, оставив меня дрожать на стуле. Я видела его глаза в этот момент – не было там ничего. Только холод и угроза.
